Всё нормально?
Визг тормозов электропоезда. Я снова садился на измятое синее сиденье, потеснив какую-то девушку поближе к окну. Мой путь лежал в сектор Маркса, где и находилась главная больница третьего гравитационного колеса. За окном было сыро - пошел дождь. Искусственный дождь. На Архимеде его изредка включают в целях орошения почвы и "сохранения ментального здоровья". Видимо, по логике инженеров, чиновников и прочих состоявшихся людей на станции, народ может запросто сойти с ума без осадков. Но как? Ведь люди в некоторых местах на Земле чувствовали себя замечательно без протекающих небес, и дождь мог не идти месяцами, а то и годами.
Одно знаю точно - я мечтаю накопить в будущем столько денег, сколько нужно, чтобы переехать на экзопланету... На ту, до которой Архимед почти долетел. Надежда на выживание как вида для всего Человечества. Официальное название, не напоминающее кашу из случайных символов, за ней все еще не закрепилось, но между людьми уже можно услышать наименование "Центерия". Полагаю, что это из-за расположения и сходства с Землей. Вот там я смогу ощутить настоящий, ласкающий жаркие щеки и выпадающий из гигантских плывущих облаков прохладный дождь...
Ева писала, что хотела бы поесть бананов, так как в больнице их не дают ни на один из приемов пищи, а она их очень любит, поэтому я по пути зашел в магазин, захватив пять штук. Бананы еще зеленоватые, но такие обычно мне самому нравятся намного больше. За окном пролетали крыши зданий с серебряным отливом, а правее от возвышающейся городской полосы, которая, образуя кольцо, продолжалась сверху, позади и прямо под ногами, между гравитационными колесами из космической мглы пробивался ало-белый свет крохотной Проксимы Центавры. "Сектор Маркса," - медленно, четко и пронзительно прозвучали слова, выдернувшие меня из раздумий.
Через считанные минуты я оказался в главном холле больницы, поскольку от него до платформы рукой подать. Впереди главная сине-зеленая стойка прямоугольной формы с администратором, несколько пациентов и, разумеется, экраны с разной информацией об учреждении. Недолго думая, я подошел к стойке.
- Здравствуйте. Можно ли поинтересоваться, где находится палата номер двести шесть?
- Конечно можно! Палата номер двести шесть находится на втором этаже. После того, как выйдете в коридор из лестничного пролета, повернете налево и рано или поздно доберетесь до нужной палаты, - вежливо и подробно объяснила девушка-администратор, одетая в оранжевую униформу.
Я поблагодарил ее и потихоньку зашагал в сторону, где находилась лестница, поправляя одной рукой свои короткие темно-каштановые волосы челки. Пройдя лишь несколько ступенек, остановился. На лестничный пролет между первым и вторым этажами падал яркий белый свет, выходящий из большого квадратного окна с тремя створками. На подоконнике стоял маленький фикус, кажущийся смешным и неуместным в этом пустоватом пространстве. Но остановился я не для того, чтобы рассматривать окно с горшком для растений. Сверху был слышен знакомый раздраженный голос, а через мгновение, на лестнице показались две женские ноги в кремовых кроссовках. Мне сразу стало ясно - это мать Евы.
Ее лицо еще даже не успело показаться к тому моменту, как я насильно выдавил из груди холодное:
- Здравствуйте...
Она с презрением посмотрела мне прямо в душу, а потом, неуспев даже секунду удержать колкий взгляд на мне, опустила его куда-то в пол и недовольно протрубила:
- Здра-а-авствуйте! Ты куда это намылился?
- Еву хотел навестить.
- Ах, навестить? - важная женщина вдруг остановилась прямо передо мной и оперла руки в боки. - Да зачем вы вообще с ней в том месте гуляли?!
- Послушайте, я же все вам уже рассказал, мы гуляли по оживленной улице нашего сектора, Ева сама шмыгнула в...
- Да ты хоть знаешь, чем это могло кончиться?! - заорала мать Евы, выбросив руки перед собой так, будто сейчас начнет меня колотить.
Ее крик в больничной обстановке покоя и тишины смахивал на вонзающийся в дощечку метательный нож. "Истеричка," - пронеслось в подсознании. Недолгую минуту неловкого молчания, наступившую после "громкого" риторического вопроса, первым решил прервать я, зашагав с поникшим видом дальше по ступенькам и удалившись за дверьми.
Наконец зашел в нужную палату. На мое удивление, здесь находились всего две койки, на одной из которых располагался смугловатый паренек с черными волосами, держа в руках изорванную книгу, а на другой лежала Ева. До того, как она успела обратить на меня внимание, я успел заметить истощенный взгляд, устремленный в стену. Но через мгновенье ее глаза будто ожили, приковались к моим и заблестели на станционном свету. Волосы, будто сигаретный пепел, в некоторых местах вдруг начали поблескивать золотым овсом. В улыбке Евы читалась скорая смерть от скуки, нежели от усталости или травмы.
- Привет! - обратилась она ко мне, чуть прищурив счастливые глаза.
- Здравствуй... Вот бананы, как ты просила - ответил я, подойдя поближе.
Девочка потянулась за гроздью маленькой ладошкой, но я отпрянул и поставил пакет с бананами на черную тумбочку рядом с койкой, чтоб Ева лишний раз не марала руки. Она, видимо, мой замысел поняла и не стала ничего говорить.
- Как ты? Скучно, наверное, здесь... - шептал я, плавно садясь на край спального места.
- Первые дни мне было совсем плохо, а сейчас я чувствую себя отлично. Сказали, что меня выпишут через 2 дня! - радостно объясняла Ева. - Но здесь и вправду скучно...
- Получается, ты сможешь прийти на мой день рождения?
- Да! Ой, кстати, сейчас ко мне еще и мама приходила, вы, наверное, пересеклись...
- Нет, я ее не видел.
Ева, чувствуя мою неумелую ложь, добавила:
- Не обращай особого внимания, у нее на работе все тяжело... Ходит злая и на всех бросается с криками.
- Угу... - многозначительно промычал я. - Моя мама тоже перерабатывает. Компания совсем времени на отдых не дает.
На аккуратном, милом лице девочки зияла не до конца сросшаяся розовая рана, предвещающая огромный шрам в будущем. Хорошо, что перед переездом в это гравитационное колесо все обошлось лишь этим... Своей улыбкой Ева почти мгновенно передала мне хорошее настроение, которого у нее самой не было. Я понимал, что хочу видеть ее чаще и передавать положительные эмоции в ответ. Каждый раз...
- Как только выздоровеешь, хорошенько развеемся! - ободрительно заговорил я. - Только теперь будь осторожнее, прошу... иначе мне придется везде водить тебя за ручку, как маленькую.
Девочка громко засмеялась, широко открыв рот. Теперь она сияла и казалась ещё прекраснее, чем обычно.
- Ладно, мне реально нужно быть внимательнее, - согласилась подруга. - В этот раз только я виновата.
- Главное, что сейчас все в порядке. И чтоб в будущем травм таких не случалось. Поправляйся скорее, пожалуйста... А я пойду... Пока!
Я встал с койки и подошел к двери. Девочка, снова щурясь толи от света, попадающего на лицо из окна, толи от радости, смотрела на меня и светилась. "Похоже, она очень ждала именно моего прихода," - первая проскочившая в голове мысль.
- Пока, Витя! - выкрикнула Ева, быстро махая рукой, пока я закрывал дверь в палату.