Несуществовавший

Жюстин

Я всегда хотела работать с людьми, которые делают реальные вещи, а реальные вещи – это деньги. Деньги – порождение прогресса, а прогресс есть результат усилий лучших среди людей. Любить деньги – значит понимать, что ты достойна и способна их заслужить. Если ты любишь деньги, то работать ради них – благодарный труд, ведь деньги инспирируют события, которые изменяют этот мир. В этом мире деньги делают мужчины. А у мужчин (если они, конечно, не педики) главная слабость – это женщины.

Всех мужчин, с которыми я когда-либо встречалась, можно разделить на шесть видов. Первые своей чрезмерной заботой доводят до сумасшествия, вечно на все жалуются, тщательно проходят медицинские обследования, бережно собирают купоны на скидки, постоянно интересуются тем, где ты, а в постели знают только миссионерскую позу. Вторые – это стареющие герои-любовники: ухоженные мужчины ближе к пятидесяти, которые сбегают из-под каблука жены похулиганить ночку-другую. Эти будут рассказывать сказки о том, как они тебя увезут за семь морей на край Света, но уйти от жены к любовнице так никогда и не решатся, как не решатся признаться себе в том, что их время давно ушло. Третий тип – это «склочная баба с членом» – адский сплетник, который долго и занудно выясняет с тобой отношения по каждому поводу. Хотя, надо сказать, что такие мужчины бывают неплохими любовниками. Но когда ты устанешь от отношений с этим подвидом и решишь выставить его за дверь, это существо будет ругать последними словами тебя, всех твоих друзей и родственников. Четвертый тип, крайне близкий третьему – «Герцог Мандарин из итальянской сказки про Чипполино» – из всего делает трагедию, закатывает истерики, постоянно шантажирует тебя тем, что покончит с собой. Пятый тип – «центр Вселенной» – этот во всем всегда и везде «самый лучший», но его беда в том, что он в этом хронически не уверен, из-за чего его исключительность всегда должна поддерживаться твоим восхищением и уверениями того, что лучше него в твоей жизни не было. Шестой тип – «человек-загадка». Ты никогда не узнаешь, где он работает, чем занят, когда он пригласит тебя на свидание, сколько продлятся ваши отношения. «Человек-загадка» исчезает из твоей жизни также загадочно, как и попадает в нее. Алекс Третьяк – единственный, кого нельзя отнести ни к одному из этих шести типов мужчин. Он – единственный седьмой тип, который никогда не изводил меня ненужной заботой, но всегда заботился обо мне, когда я в этом нуждалась. Если мне нужно было побыть в одиночестве, Алекс ни о чем не спрашивая, оставлял меня наедине с самой собой, но при этом он никогда не бросал меня: едва стоило мне ощутить тягостное одиночество, как тут же возникал он. Единственный мужчина седьмого типа, который чувствовал меня лучше, чем я сама. Идеал, на свидание с которым можно не брать кошелек, не красить губы и не надевать трусики. Впрочем, в вопросе про трусики, из-за моей же давней глупой прихоти пришлось очень много времени потратить на то, чтобы вернуть ему компетенцию в этом вопросе.

Наша история началась неловко, в чем-то нелепо, но очень романтично. Случилось все в пятницу, восемнадцатого июля две тысячи третьего года. В те дни я гостила в Минске у маминого кузена – дяди Марека. Поскольку дядя жил в центре города, я часто выходила погулять по старому городу в нескольких кварталах от его дома. В свой последний день в Минске, я на прощание решила навестить тихий уютный дворик на улице Герцена рядом с чешским консульством. Примерно в час дня я пришла туда, чтобы немного посидеть в тишине и почитать. На лавке в дворике сидел парень примерно моих лет и читал книгу. Я прошла, села рядом и принялась за чтение.

Столь желанное свидание с книгой, о котором я мечтала несколько часов, не ладилось из-за парня – его красивое лицо так живо реагировало на чтение, что я просто не могла отвести от него глаз. Наверное, от моего постоянного пристального взгляда незнакомец, оторвавшись от чтения, посмотрел на меня. Я сразу же спряталась за обложкой своей книги. Ситуация была комичная: стоило одному из нас погрузиться в чтение, второй сразу же отрывался от печатного слова, пристально разглядывая особу на соседней скамейке. Так бы, наверное, мы и дальше продолжали по очереди выглядывать из-под обложек своих книг на манер механической игрушки «пильщиков», если бы не одна деталь. На обложке тонкой, скорее всего распечатанной на принтере и сшитой вручную книжечки, которая была в руках парня, от руки было написано по-русски «Кэндзи Миядзава. Ночь в поезде на серебряной реке». Я, не могла поверить в такое совпадение, и снова прикрылась книгой, на твердой обложке которой по-польски красивым тесненным шрифтом было выведено «Noc na kolei galaktycznej», а внизу обложки имя автора – Miyazawa Kenji.

Так окончилась череда бросаемых украдкой друг на друга взглядов. Мы, наконец, посмотрели друг другу в глаза. Обоим было ужасно неловко. Ситуацию разрядило предложение моего визави поговорить о книге Миядзавы. Наша беседа продолжилась на удивление бойко: мы быстро нашли общий язык, и не заметили, как проговорили часа полтора. Набравшись храбрости, Алекс (а это был именно он) пригласил меня в кафе «Ферзь», вход в которое был всего в паре метров от нас. В кафе мы пробыли еще где-то с час, а потом мы долго гуляли по городу до глубокой ночи.

Я еще не отдавала себе отчет в том, что летавший весь день где-то неподалеку проказник-Купидон сделал свой снайперский выстрел в мое сердце. Впервые за много лет, я не чувствовала себя затравленной одноклассниками толстушкой-ботаником. Рядом с Алексом я ощущала небывалую легкость, была счастлива и переполнена надежд.

Когда мы пришли домой к дяде Мареку, Алекс набрался смелости, и поцеловал меня. Поцелуй был нежный и очень робкий. Но едва я сама захотела поцеловать его в ответ, чтобы продлить это мгновение нежности, как дверь квартиры дяди Марека скрипнула, и на пороге появился мамин кузен. Быстро спустившись по лестнице, он отвесил Алексу размашистую оплеуху и за шиворот выволок его из подъезда. На обратном пути дядя затолкал меня в квартиру и принялся кричать, что было поздно, что он и тетя Ира (жена дяди Марека) извелись. Да и за поцелуи с незнакомым парнем мне тоже досталось на орехи. Утром меня посадили в поезд, и на следующий день я была в Варшаве. Через неделю я впервые летела на самолете.

Я летела в Англию. Мой проклятый биологический папаша, которого я даже никогда и не видела, вдруг подсуетился, чтобы мне устроили собеседование в школе Хёрст-Лодж в Аскоте. И мама, и папа (хоть его следует назвать отчимом, именно он, а не этот проклятый лягушатник, был мне настоящим отцом) увидели в этом предложении возможность дать мне престижное образование. И хоть мне в Англию ехать не хотелось, моего мнения никто не спрашивал.

Не знаю, как так вышло, что прижимистый, скупой и расчётливый (как и все зажиточные французы) Этьен Бомон (мой биологический папаша), вдруг решился на такую щедрость. Давным-давно этот сукин сын охмурил на приеме во французском посольстве польку-переводчицу, месяц с ней покувыркался, а когда узнал, что она беременна – сбежал. Шестнадцать лет от него ни слуха, ни духа, и вот – на тебе! Меня против моей воли отправляют в школу, в которой учились герцогиня Йоркская, Патрисия Гуччи, Фелисити Дин, Белинда Стюарт-Уилсон, Джульет Стивенсон, Эмма Форбс, и еще целая нескончаемая вереница богатых и знаменитых, черт бы их всех побрал.

Школа-интернат Хёрст-Лодж оказалась скучным чопорным заведением, в не менее скучном и чопорном городишке Аскот графства Беркшир. Под вывеской «Домика лесистого холма» на самом деле скрывалось сразу две школы: отдельная школа-интернат для мальчиков и отдельная школа-интернат для девочек. Воспитанницами моего интерната были девочки от трех до восемнадцати лет. Хоть мне поначалу казалось, что чопорное английское заведение будет лишено тиранической дедовщины, я почти сразу же оказалась парией. Поводов для издевательств оказалось много. Во-первых, я была «полукровкой» – наполовину родовитой француженкой и наполовину обычной полькой. Во-вторых, за то, что я была пухленькой девочкой с пышной грудью, безгрудые худые одноклассницы меня в лицо звали «дойной коровой» и «бубзиллой». В-третьих, я была единственной иностранкой, над чьим акцентом нарочито смеялись (хоть среди моих одноклассниц были еще итальянка и француженка, также говорившие по-английски с акцентом). В-четвертых, надо мной издевались из-за того, что я не была из числа самых богатых воспитанниц Хёрст-Лодж. Ну, и, наконец, в-пятых, я становилась объектом вечных нападок из-за своего прилежного поведения. Через три недели травли, я не выдержала и избила одну из своих обидчиц – Хелен Данн. Произошло это в тот день, когда в школу приехала еще одна одноклассница – Шарлотта Найтингейл, или Чарли, как звали ее в классе. Когда я подралась с Хелен и свора одноклассниц уже собиралась порвать меня на лоскутки, словно из-под земли возникла Чарли, добавила пинков мисс Данн, и поставила ультиматум выскочкам из моего класса: если кто-нибудь разболтает о драке, или продолжит меня чмырить, расплата будет жестокой.

В день, когда я дала сдачи Хелен Данн, только что приехавшая Чарли на меня все время пялилась. Наверное, потому что я со своими большими сиськами резко выделялась на фоне стада безгрудых тощих страшил. Или, может, потому что я была единственной натуральной блондинкой с ярко-голубыми глазами. Так или иначе, Чарли интересовалась исключительно девушками, и я пришлась ей по вкусу. В отличие от школ для простых смертных, где мальчики и девочки учатся вместе, девушки-подростки из дорогих частных школ-интернатов, входя в пубертатный период, компенсирют отсутствие юношей лесбийскими отношениями. А пока «обычные» шестнадцатилетние девочки-британки, встречаясь с мальчиками, в девяноста процентах случаев вступают исключительно в платонические отношения, девочки из так называемых «элитных» школ в ста процентах случаев сразу же переходят от платоники к эротике. Я понимала, ЧТО от меня нужно Чарли, и мне эта перспектива, не стану скрывать, была даже противна. Но стать ее любовницей мне было выгодно. Меня никто не смел больше травить, более того, издевавшиеся надо мной одноклассницы сами стали жертвами моих жестких нападок.

Шарлотта меня опекала и при первой возможности заваливала подарками. Вместе с ней я пошла на занятия балетом, стала правильно питаться, много плавать и регулярно предаваться пороку. В итоге через год от пухлой дурнушки Юстыны не осталось и следа. Отныне я была (без тени преувеличения) изящной красоткой Жюстин.

На рождественских каникулах Чарли познакомила меня со своими родителями. Чарли и ее родители стали для меня пропуском в «мир больших людей»: занимающих высокие должности образованных людей, имеющих высокий статус, часто с аристократической кровью. Когда я стала общаться с «большими людьми», я обратила внимание на то, насколько сильно отличается наше восприятие реальности. То, как они организуют свое пространство, принимают гостей, переписываются, перезваниваются, говорят о других людях, сидят, ходят, держат спину – для меня это был совершенно новый мир, который мне увиделся истинно красивым и правильным. Когда ты начинаешь трансформировать себя под истинно-красивый мир, у тебя внутри начинает вырастать ядро уважения к самой себе, и ты начинаешь исходить из понимания чего-то большего, нежели простых потребностей поесть–попить–поспать.

Ядро уважения к самой себе стало проявляться в моем отношении к своему телу. Раньше я просто ненавидела его. Когда в школе на уроке физкультуры я бегала, прыгала в длину, или что еще хуже – прыгала на скакалке, моя грудь колыхалась, словно брошенное на тарелку желе. Это всегда приводило к приступам гомерического хохота одноклассников. Было просто невозможно заниматься спортом, а каждый урок физкультуры превращался в бесконечно долгий час унижений.

Подобрать одежду по фигуре тоже было невозможно: если вещь садится в талии, то в груди не сойдется. Возьмешь размер больше: в груди все сядет как надо, но в талии все болтается. Рубашки застегиваются с трудом. Грудь постоянно тянет вперед и вниз, и вот ты уже постоянно ходишь сутулая. Даже если ниже груди ты вполне стройная, ты все равно всегда выглядишь полнее, чем ты есть на самом деле. А из-за того, что я была девочкой пухленькой, я со стороны смотрелась просто коровой.

Но самым тяжелым временем было время начало учебы в Англии. Мои одноклассницы из школы в Аскоте вели себя еще хуже, чем мои бывшие одноклассники из польской школы. Я просто ненавидела свое тело, мечтала проснуться однажды утром стройной худышкой с аккуратной миниатюрной грудкой, но поскольку это было просто невозможно, все чаще я мечтала о том, чтобы не проснуться совсем.

И вот в моей жизни появилась Шарлотта, ее семья и мир «больших людей». С ними я узнала, что, оказывается, есть удобное белье, нося которое у тебя не болит спина, и ты выглядишь красиво. Есть даже такие спортивные бюстгальтеры, которые не позволяют груди «убежать» во время занятий спортом. Вдруг оказалось, что можно заказывать вещи по фигуре. Впервые в жизни я по-настоящему полюбила себя и свое отражение. Раньше из зеркала на меня смотрела затравленная пухлая дурнушка-ботаник, теперь же в зеркале отражалась стройная златовласая голубоглазая наяда.

Полюбив собственное отражение, я даже пристрастилась заниматься балетом обнаженной, ведь танцы воспитывают грациозность. Поначалу я пыталась заниматься хореографией в балетной форме, но поскольку мой бюст все время норовил вырваться на свободу, я решила согласится на предложение Чарли попробовать заниматься балетом обнаженными. Карьеру балерины я, конечно, не сделала бы, да и не хотела этого, но поддерживать себя в форме, созерцая свое идеальное отражение, приносило мне истинное удовольствие.

Все глубже падая в бездну пороков высшего британского общества, вместе с Чарли я пустилась во все тяжкие: Ибица, «Ашрам Оша» в индийском Пуне, Монте-Карло, Макао, закрытые парижские и лондонские клубы для ищущих приключений.... Жизнь била ключом. Впервые за много лет я перестала каждый день вздыхать о моей несчастной любви. Моим неистовым желанием было стать частью «мира больших людей». Не в последнюю очередь ради этого я стала искусной любовницей. Роскошная грудь, сексуальное белье и подтянутая попка, конечно, важны, но гораздо важнее именно то, КАК девушка занимается сексом. Впрочем, я выучила и то, что сексуальность должна идти изнутри: из манеры держаться, из манеры говорить, смотреть, произносить слова, двигать руками. Можно быть одетой в самое целомудренное платье и вызывать самое неистовое вожделение одним движением брови.

Не изменяя мечте о фундаментальной науке, я поступила на физический факультет университета общества Макса Планка – лучший в Европе. Я понимала, что хочу разрушать стереотипы – я хочу быть самой умной среди красивых женщин, и самой красивой женщиной среди умных. Когда я уже училась в университете, меня попробовал завербовать агент частной разведывательной компании из Гонконга, которому были нужны некоторые разработки нашей физической лаборатории. И хоть мне предлагали большие деньги, я согласилась достать интересующую китайцев информацию за доступ к «квантовому калькулятору» – украденной ими разработке японского физика Исао Мацуды. Этот прибор, главной частью которого был сложный алгоритм (который можно даже назвать «Уравнением Бога»), позволял в теории просчитать вероятность практически любого события. Чтобы расчеты были достоверными, требовалось еще несколько вычислительных модулей и приборов-детекторов, один из которых и разрабатывался в лаборатории университета общества Макса Планка.

Частной разведывательной компании из Гонконга этот комплекс систем был нужен, скорее всего, для какого-нибудь брокера (чтобы сделать побольше денег на биржевых махинациях). Меня же привлекала идея просчитывать наперед все ходы своего окружения и при необходимости управлять людьми. Звучит зловеще, но на самом деле, я всего лишь хотела справедливости. Алекс – тот самый юноша, который стал моей безумной во всех смыслах любовью, не мог быть ни с кем, кроме меня. Поэтому, я хотела посмотреть, достоин ли он меня, и можно ли его оградить от романов и интрижек, пока он не стал моим.

Однажды, частный детектив, которого я наняла для выяснения судьбы Алекса, сообщил, что хоть Алексей и не состоит в отношениях, он активно добивается внимания однокурсницы. Тогда я впервые попробовала «квантовый калькулятор» в действии – просчитала, что надо сделать, чтобы он остался верен только мне. Наняв еще одного «частника», я подстроила длинную и сложную комбинацию. В четверг двадцать третьего ноября две тысячи шестого года, одна девочка по дороге в школу «нашла» на лестнице некоторую сумму денег, оставленную нанятым мной детективом. Эта девочка была дочерью водителя троллейбуса, чья смена будет выпадать на вечер тридцатого ноября. Естественно, найдя на лестнице достаточную сумму денег, дочь водителя троллейбуса прогуляла школу, пойдя в торгово-развлекательный центр, где переела мороженного. На следующий день девочка слегла с тяжелой ангиной. В следующий четверг – тридцатого ноября у Алексея Третьяка после лекций в университете были занятия физкультурой. Так как в Институте Современных Знаний, где учился Алекс, не было своего гимнастического зала, это образовательное учреждение арендовало спортзал в школе на окраине Минска. Будучи прилежным студентом, Алексей Третьяк поехал на физкультуру. А из-за того, что строгая школьная вахтерша выгоняла студентов сразу же, как они выходили из спортзала («это ведь школа, здесь дети, пошли вон лбы!»), он не смог остыть после занятий и сразу пошел на остановку. День был холодный, выбраться из района школы можно было только на троллейбусе, но из-за того, что у водителя дочка болела ангиной, троллейбус опоздал на двадцать минут. Алекс долго стоял на остановке, ожидая транспорт, и не сумев после занятий физкультурой быстро уехать с остановки общественного транспорта, застудился и получил из-за переохлаждения простатит, который вкупе с его проблемами с позвоночником делал невозможным половой акт Алекса с какой-либо девушкой. А раз не могло быть секса, то и отношения Алекса с какой-либо девушкой тоже были невозможны. Через год, частный детектив сообщил, что мой план сработал миллиметр в миллиметр.

Когда я передавала результаты третьего эксперимента ребятам из Гонконга, оказалось, что немецкая контрразведка ищет шпиона в университете Макса Планка. Контрразведчика я вычислила быстро – им оказался моложавый рыжий ночной сторож Мартин Ван Вермескеркен. Охмурить его было не сложно: однажды ночью, когда я по привычке занималась хореографией обнаженной, я не заперла двери комнаты студенческого клуба, и сделала музыку погромче. Рыжий черт влюбился в меня, и не отдал на растерзание коллегам возлюбленную, свалив все на козла отпущения.

Дальше жизнь завертелась еще активнее – я получила место в ЦЕРН, где с удивлением для себя однажды открыла еще одно свойство комплекса приборов «квантового калькулятора». Андронный коллайдер так сильно возбуждал струнное поле, что я смогла попасть в параллельное измерение. Правда, потом я стала осторожней: набирала добровольцев на роль путешественников между мирами из своих знакомых – дур, которые считали, что я с ними дружу, и некоторых из числа моих любовников. Скоро я поняла, как надо калибровать аппаратуру, и как устроен принцип перемещения между мирами. Конечно, ради этой высокой цели пострадали шесть добровольцев, но они стали сопутствующим уроном научного прогресса.

Для путешествий были доступны девять миров (включая мой мир, общее число параллельных измерений было десять). Один из миров был ужасен – в этом варианте Земли Карибский кризис привел к ядерной войне между НАТО и СССР. На Земле осталось жить примерно двадцать миллионов человек в центральной Сибири и в Антарктиде. В другом измерении не было русских революций 1917 года, хотя Первая и Вторая Мировые войны в этом измерении были (Вторая Мировая в этой действительности окончилась в декабре 1948 года). Еще один мир был вариантом Земли, не знавшей мировых войн: в этом измерении вместо Первой Мировой войны была Третья Балканская война, а вместо Второй Мировой войны была Франко-Немецкая. Кстати, Минск из этого измерения – мой самый любимый город, чем-то похожий на Монреаль и Барселону. Еще в одной версии Земли не было чернобыльской катастрофы, благодаря чему СССР пережил 1991 год и существует до сих пор. Оставшиеся шесть миров – точные копии друг друга (и нашего измерения в том числе), имеющие расхождения в микроскопических деталях, не влияющих на ход истории.

При помощи путешествий и расчетов «квантового калькулятора» я сделала оглушительную научную карьеру и преумножила свои капиталы. Я почивала на лаврах, пока однажды, много лет спустя, мне не приснился Алекс. Боже! Сколько времени прошло, и я уже даже забыла о нем, и вот мое подсознание выдало такой неприятный сюрприз! Образ юноши из моего ненавистного прошлого опять парализовал мой разум. Может, какая-нибудь суеверная дурочка увидела бы в этом сне знак свыше, но я в такой мистический бред не верю. Я просто решила удовлетворить свою очередную прихоть – повидаться с ним, хотя это и была форменная глупость. Будь уверен в том, что ты делаешь, даже если ты делаешь глупости – главный девиз моей жизни.

Очередной высокооплачиваемый «Пинкертон» нашел Алексея в пятидневный срок. Семнадцатого декабря две тысячи тринадцатого года я караулила Алекса в машине около здания Белорусской Государственной Академии искусств. Около двух часов на крыльце показалось какое-то ничтожество: бородатый замухрышка на костылях. «Это Ваш объект» – сообщил мне частный детектив, который весь этот день был еще и моим водителем. Черт! Во что он превратился? Где тот длинноволосый шестнадцатилетний красавец пахнущий одеколоном «Стрейт-Графит»? Хорошо, что я приехала и увидела это сама: не будет бессмысленных переживаний.

После магистратуры убогий Алекс поехал на метро. Чтобы проследить за ним, я отослала водителя и сама отправилась за Алексеем. Он приехал на станцию «Октябрьская» и отправился в сторону Верхнего Города. Неужели он идет именно туда? И действительно, он вошел в дворик около Чешского консульства, сел на лавку, достал из сумки через плечо маленький красный сверток и стал вертеть его в руках. Я зашла в кафе «Ферзь» выпить кофе. Зазвонил мой телефон – мой страховой агент сообщил, что моя квартира в Лондоне пострадала во время пожара, и хорошо, что я уехала, иначе сгорела бы вместе с фешенебельным особняком. Я набрала детектива, но тот ответил, что попал в аварию, и что мне повезло, что меня не было в машине – место, где я сидела, припечатал грузовик.

Выходя из кафе, я столкнулась в дверях с Алексом. Хотя мы изменились до неузнаваемости, оба узнали друг друга. Секунд пять молчания и бородатое ничтожество на своей максимальной скорости (что все равно было очень медленно), горестно всхлипывая, заковыляло прочь. Я посмотрела на скамейку – на ней лежал красный сверток размером с тетрадь. Когда я развернула его, то расплакалась – это была моя книжка «Noc na kolei galaktycznej». Не думала, что он ее сохранил....

Я снова набрала детектива, спросила домашний адрес Алекса. Через двадцать минут я подъехала на такси к его дому. Алексей жил метрах в трехстах от универмага «Беларусь» и станции метро «Партизанская» в доме 87 по Партизанскому проспекту. Двор, где жил превратившийся в убогое ничтожество герой моих юных лет, был примечателен парком, метрах в двадцати от дома Алексея.

Я расплатилась с водителем и вышла из такси. Тут меня словно окатило ледяной водой: какого черта я здесь делаю? Сентиментальный порыв улетучился. Что я собираюсь сделать – отдаться несчастному за то, что он хранил память обо мне все эти годы? Да, именно по моей вине Алексей, бывший когда-то центром моей вселенной, лишился всех радостей любви. Но вообще-то секс не является базовой потребностью человека – люди не умирают от его нехватки. Окажись я на его месте, наверное, я бы страдала. Но я точно не захочу, чтобы в мой двадцать седьмой день рождения на моем пороге возник возлюбленный из далекого прошлого, и занялся со мною сексом только из жалости. Я отдаю себе отчет в том, что этот «недомужчина» так и не сумел расстаться с невинностью по моей вине. Мне очень жаль страдающего девственника с инвалидностью, который не может наладить отношения с противоположным полом из-за простатита и проблем с позвоночником. Это просто ужасно! Но все его страдания не дают ему права получить в дар немного ласки сногсшибательной красавицы с высокой пышной грудью, тонкой талией, упругой круглой попкой и царственной осанкой. Женщина, решившая отдаться несчастному инвалиду из жалости и сострадания, не делает это по доброй воле. Она приносит жертву. Телесная любовь должна рождаться из обоюдного желания. А какое, к чертовой матери, может возникать сексуальное желание к затрапезному инвалиду, который даже не удосужился побриться и помыть голову в собственный день рождения?!

Ах да! День рождения! Сделай подарок! Покажи несчастному обнаженную грудь, ведь он никогда не видел воочию женских прелестей! Оживи страдальца физической любовью! Сотвори чудо! Но ведь я отказывала писаным красавцам с неприлично толстыми бумажниками и завидным холостякам, чьи имена значатся в первой сотне списка наследников престола Британской Короны. А тут я должна опуститься до такого?

В этих раздумьях я вышла на угол дома, решив отправиться через парк в сторону метро. Сама не знаю зачем, я раскрыла книгу «Noc na kolei galaktycznej» и посмотрела на печатные слова на слегка пожелтевшей бумаге: «Каждый человек будет счастлив, если сделает что-то по-настоящему хорошее». Черт! Я в сердцах швырнула книгу на кучку слежавшегося грязного снега. Однако странным образом мне все же захотелось поднять книгу и отнести ее Алексею. Хотя.... Зачем мне это надо? Пошло все к черту! Едва я собралась сделать шаг за припаркованный в полуметре от меня автомобиль, как за ним пролетел грузовик. Черт! Если бы я не поколебалась, то меня бы сбила многотонная махина! Складывалось впечатление, что Проведение все же существует, и оно всеми способами пробует меня убить: пожар в Лондонской квартире (если бы я не поехала в Минск, я бы там сгорела), авария (если бы я не поехала за Алексом, мои останки отскребали бы от машины), и вот еще несостоявшийся наезд. Откуда только на тихой дороге между парком и жилым кварталом взялся этот грузовик?

Без колебаний достаю телефон с закрытым каналом связи и делаю два вызова на главный комплекс квантового калькулятора в греческом Мати и на дублирующую систему анализа в карельской глуши. На запрос грозит ли мне опасность, греческий абонент выдал вероятность моей гибели в девяносто восемь процентов, и восемьдесят семь процентов выживания, если я встречусь с Алексеем. При этом встретиться я могла с ним только сегодня. Дублирующая система анализа данных, оснащенная искусственным интеллектом – «Мишутка», уточнила, что по всем данным Алексей должен сегодня покончить с собой, а это значит, что если я опоздаю, и он успеет покончить с собой, то в ближайшие три дня меня все-таки что-нибудь убьет – не грузовик, так стихийное бедствие.

Армагеддон! Апокалипсис! Хуже не бывает! Я не собираюсь умирать! «Цепь событий случайных к тому привела, что последствие настигнет тебя неминуемо» – послышался в трубке голос Мишутки: «Ход сломить домино эффекта можно лишь рядом с невинной жертвой тщеславия твоего». Черт, когда я собирала и программировала этот аппарат, надо было не красть речевой грамматический модуль у Сингапурских ученых. Говорит как какой-нибудь герой из средневековой скандинавской саги. Впрочем, я поняла – чтобы не умереть, надо спасти Алексея.

Наверное, я была к нему несправедлива. Мужчина его лет должен знать, каково прикасаться к обнаженному женскому телу, а не страдать от сильных болей и обострений уретрита или простатита. Я должна встретиться с Алексом. Да. Так будет лучше всем.

Дверь в подъезд оказалась открыта, а дверь в квартиру Алексея была не заперта. Правда, стоило мне открыть входную дверь, как я увидела агонизирующего Алекса. Его тело содрогалось в последних конвульсиях и, наконец, замерло, тихо покачиваясь в висельной петле. Сарказм: перед самоубийством он побрился, принял душ и аккуратно уложил волосы. Если бы не перекошенное от асфиксии лицо, то передо мной висел прямо таки красавчик. Сукин сын! А о других ты когда-нибудь думал? Из-за тебя моя жизнь на волоске висит, эгоист проклятый! Я снова связалась с моими вычислительными системами, и обе выдали, что вероятность выживания у меня только два процента, и то, если я сбегу от цивилизации в дремучую глухомань. Снова сарказм: я не просчитывала «круги на воде» от моих комбинаций в свой адрес. Или это «Мишутка» решил взбунтоваться, применив против меня мое же оружие? Творение решило уничтожить творца? Восстание машин?

В прихожей рядом с трупом было неуютно, поэтому я прошла в аскетично обставленную комнатку. На столе, который стоял в центре, лежал исписанный от руки бумажный лист, рядом с ним был порванный в мелкие клочки нарисованный сангиной мой портрет. Под обрывками рисунка лежала слезливая предсмертная записка.

Черт! Ты мне нужен был живой! СТОП! Придумала! Если мозг еще не погиб, можно отправить Алексея в параллельное измерение, исказив информацию о нем. Я уберу все следы смертельной травмы от механической асфиксии и вычищу по возможности его болячки. Мир после ядерной войны имеет больше всего искажений при передаче. Значит, если отправить его туда, а потом, по цепочке из измерения в измерение вернуть его обратно, корректируя информацию о нем, то можно удалить большинство его болезней. И тогда у него не возникнет желания покончить с собой. Значит, я смогу избежать «кругов на воде» и останусь жива. Все-таки я самая умная среди самых красивых!

Не теряя более ни секунды, связываюсь с комплексом в Мати, диктую данные и поправки для искажения и подтверждаю запрос на перемещение. Через минуту в прихожей раздался звук, похожий на шорох листвы, разгоняемой сильным ветром – Алекс исчез. Теперь, я диктую данные о координатах его возвращения и делаю запрос на два перемещения меня – в ту реальность, где меня нет и затем в обратную сторону, в координаты, куда перенесется Алекс.

Буквально на следующий день я положила его в Сураски, где прооперировали его позвоночник. К сожалению, я не знала всех параметров болезни его позвоночника, и поэтому пришлось доверить Алекса медикам. Через месяц после операции в Сураски, я увезла его в Игакукен, чтобы он прошел программу реабилитации. Через месяц в Японии, Алексей мог уже вставать на цыпочки и пробовал ходить без костылей.

Я стала влюбляться в него заново. Будучи еще весьма болен, Алекс умудрялся быть со мной именно таким, каким я хотела, чтобы он был в этот момент. Он нежно ухаживал за мной так, как если бы я ухаживала за собой сама, будь я мужчиной. Пару раз я просто засыпала на его плече, и он несколько часов не шевелился, чтобы меня не разбудить, хотя его плечо даже начинало болеть. Может я надела «розовые очки», а может он и в самом деле оказался моим единственным героем. Впервые за долгие годы мне было хорошо от того мы с ним просто шли, держась за руки. Мы проводили все время вместе. Ужинали рядом, смотрели кино в обнимку. Мне хотелось быть с ним и только с ним.

Несмотря на полное целомудрие до всей этой истории с его повешением, Алекс на удивление потрясающе целовался. Пару раз он даже сумел довести меня до оргазма одними только поцелуями! Но хоть я и хотела его сильнее, чем в знойный летний день испытывающий жажду хочет стакан воды, реабилитация после длительной болезни все же не позволяла ему соблазниться мной. Тем не менее, мягко, но с упорством и методичностью Юлия Цезаря, осаждавшего Алезию, я стала планомерно пробовать соблазнить Алексея. И однажды, когда Леша отправился в санаторий на вулканические источники Ибусуки, моя настойчивость принесла свои плоды. Кончено, от нашей близости гораздо большее удовольствие получила я, в отличие от Алексея, который, по-моему вообще не получил от занятия любовью со мной никакого удовольствия. Главное, что его первой женщиной стала именно Я! Для меня это было важно.

Несмотря на заметные улучшения в состоянии здоровья, Алексу все равно требовалось часто проходить курсы санаторного лечения, поэтому я помогла ему обосноваться в Кагосиме, чтобы он мог раз в полтора–два месяца проходить курс реабилитации в санатории в Ибусуки. Он устроился на работу в местную газету, я же была вынуждена на время его оставить. Однако каждый мой прилет был самым счастливым временем.

Как-то я узнала, что в санатории Алексей встретил Санаэ – девушку, с которой он познакомился во время курса реабилитации в клинике Игакукен. У них завертелся роман. Я чувствовала, что Алекс стал отдаляться от меня, и все больше тянуться к своей японке. И хоть я знала, что он не станет меня бросать ради этой косоглазой дуры, я не на шутку испугалась, что могу его потерять, когда я узнала, что Алекс наградил свою японскую приятельницу эпитетом «девушка с картины Тацуми Симуры». Я успела хорошо узнать Алекса. Если он награждал девушку эпитетом «девушка с картины художника» (разумеется, уточняя какого конкретно художника), значит, Алекс слишком сильно восхищался ею и был на волосок от того, чтобы влюбиться.

Сначала я хотела просто убить Санаэ. Но потом решила сделать это куда более запутанно, устроив аварию на местном химическом предприятии. Впрочем, я не знала, сможет ли Алекс пережить эту потерю. Вдруг он обезумит от горя и бросит меня? Мне в голову пришел более изящный план: я совершу все, чтобы авария на заводе состоялась, потом предупрежу Алекса о том, что его новая подруга и весь юг Японии в опасности из-за коварных замыслов некого Мартина Ван Вермескеркена. В доказательство своих слов я на день перенесу Алексея в альтернативную реальность, показав крупную аварию на химическом заводе в префектуре Кагосима (которую, как несложно догадаться, устроила я). Заодно я покажу ему свою тайну – путешествия между мирами. А сокровенное доверяют только самым близким, не так ли?

Рассчитывала я еще и на то, что в этой кутерьме, я «подчищу» информационное поле (как я уже делала, когда спасала Алекса), и Санаэ забудет моего ненаглядного после всех его перемещений. Ведь ради предотвращения катастрофы ему надо будет вновь попутешествовать между мирами. Попутно я сделаю своего рода дефрагментацию его здоровья, с поэтапной очисткой его организма от болезней так, чтобы Алекс мог соответствовать всем моим требованиям в любви. Если он – лучший из моих мужчин в плане отношения ко мне, то он должен быть и лучшим в постели.

Сигналом сродни печально известному «над всей Испанией безоблачное небо», была курьезная новость про нецензурную надпись на поле. И когда до Алекса дошла эта новость, ему ничего не оставалось, как ради Санаэ предотвратить аварию и сбежать в другое измерение, чтобы узнать новые коварные планы неизвестного злого гения с трудно выговариваемой фамилией.

После инцидента с химическим заводом, Алекс вернулся в свой родной Минск, хотя он буквально влюбился в Японию и совсем не горел желанием возвращаться в Беларусь. Главное – он был уверен в том, что Санаэ его забыла, а я опять была центром его мироздания. Более того, он, наконец, стал именно тем идеалом, на свидание с которым можно не брать кошелек, не красить губы и не надевать трусики. Радовало именно последнее.

Алекс устроился на работу в интернет-журнал «Банзай Медиа». Там он встретил ту самую сучку, в которую влюбился аккурат перед самоубийством. В очередной раз Алекс был на волоске от того, чтобы искуситься другой девушкой. Мне еще раз пришлось прикрыться Ван Вермескеркеном.

И вот моя шахматная партия подходит к концу: я подстроила свою смерть, использовав Юстыну из параллельной вселенной. Надоумила Алекса, что за всей этой игрой стоит некий страшный и могущественный «Кукловод». И этим кукловодом я выставлю машину – мой комплекс в Мати. Алекс узнает о готовящемся поджоге, который приведет к небывалым пожарам. Он как всегда бросится спасать человечество, но в этот раз у него ничего не получится. А я перенесу его в реальность, которую я полюбила: где в Речи Посполитой Литовской, Польской и Жамойтской есть Минск, удивительно похожий на Торонто и Барселону. Там он якобы случайно встретит меня, и там мы проживем замечательную жизнь, пока смерть не разлучит нас.

Комплекс квантового калькулятора в греческом городке Мати сгорит в огненном вихре страшного лесного пожара, а в дублирующей системе анализа «Мишутка» мной уже запущен механизм самоуничтожения. Осталось только убить Катю. Как и в случае с Алексеем и его простатитом, я спланировала потрясающую цепную реакцию – «эффект домино». Я заплатила профессиональному жиголо за то, чтобы он соблазнил одну девушку. Эта девушка приходится невестой технику из службы наземного обслуживания одной авиакомпании. Накануне планового технического обслуживания самолета, на котором потом полетит Катя, технику сообщат об измене его невесты. Парень будет расстроен, и во время замены тяг горизонтальных стабилизаторов, он забудет вдеть шплинт в корончатую гайку. Все. Остальное дело времени – за две недели полетов этого самолета, гайка, не зафиксированная шплинтом, раскрутиться, и когда Катя будет на борту, во время взлета случится авиакатастрофа.

Я сижу в кафе аэропорта Пулково и наблюдаю, как Катя проходит регистрацию на свой последний рейс. Вот она уже поднимается по трапу. Прощай, девушка кисти Вильяма Адольфа Бугро. Мир праху твоему, Екатерина Скрипник!

Noc na kolei galaktycznej - Ночь на галактической железной дороге (польск.). «Ночь на галактической железной дороге», в других переводах: «Ночь в поезде на серебряной реке» – роман-аллегория японского писателя Кэндзи Миядзавы.

«Домик лесистого холма» - Дословный перевод названия школы Хёрст-Лодж (Hurst – «лесистый холм», Lodge – «домик»)

Бубзилла - Игра слов от англ. «Boobs» – «сиськи» и «Годзилла» – ставшего нарицательным имени чудовища гигантских размеров из приключенческого кинематографа.

Медицинский центр имени Сураски – один из крупнейших медицинских центров Израиля, и один из самых передовых медицинских центров в мире.

Игакукен - Токийский столичный институт медицинских наук

Тацуми Симура – японский художник, прославившийся в жанре Бидзинга (изображения женской красоты) Укиё-э (основного вида японской ксилографии). Девушки с гравюр Тацуми Симуры отличаются утонченной красотой и скромной грациозностью.

«Над всей Испанией безоблачное небо» - Сигнал переданный 18 июля 1936 г. для одновременного совместного выступления военных по всей Испании, которое стало началом гражданской войны 1936–1939 годов.