Aut vincere, aut mori [Брок Рамлоу/Деккард Шоу]

— Дорогая Грейс, я пишу тебе без злости, очень давно я научился ненавидеть своих врагов, но еще никогда никого из них я не любил.
©Томас Шелби, Острые козырьки

За окном смеркается. В каморке, выделенной под кабинет, Рамлоу расслаблено восседает в кресле. Между пальцами дымится сигарета. Ноги, прямо в берцах, благополучно размещаются на столе. Скажем, выдаётся хорошая минутка пораскинуть мозгами. Кого тут обманывать? Минутка попытаться избавиться от навязчивых мыслей. И без того дел по горло. Откуда же время на усмирение разбушевавшейся головы?

Прошла уже неделя. Пора бы забыть.

Вопрос только как.

Рамлоу не из тех, кто испытывает сильные душевные переживания, плачет из-за херни и ищет ласки. Ему обычно наплевать. Рамлоу — пешка в игре, преданный солдат, готовый идти по головам и положить жизни за убеждения. Чёрствый и жестокий оперативник. Никаких чувств.

По крайней мере, раньше.

Теперь же в башке раз за разом прокручивается тот день, тот грёбанный день.

Нахрена я вообще начал смотреть на эти подтягивания? Да, технично. И всё-же на-хре-на?

Перед глазами снова всплывает картинка: эти жилистые руки, широкие плечи, обнажённый прорисованный торс и то, как быстро его скрывает кофта. Рамлоу поднимает глаза в потолок — просто мука — и затягивается посильнее. Подносит кулак к губам и кашляет от едкого, но такого лечущего дыма.

Какая-то жгучая ненависть дерёт откуда-то изнутри. Ещё более слабое чувство привязанности каждый раз сковывает руки за спиной, не позволяя ударить сильнее.

Как давно жизнь стала настолько невыносимой? Чёрт побери...

Стук в дверь — спасение. На пороге появляется Роллинс, его присутствие произвело некий успокаивающий эффект. Джеку точно есть что сказать, но он молчит. Наверняка, эта черта и полюбилась Броку. Чем-то они походили друг на друга, но этого «чем-то» было не столь много.

Роллинсу можно отдать должное за непоколебимое терпение.

— Брифинг через пять минут уже, — услужливо оповещает Роллинс и прочищает горло. В комнате и вправда сильно накурено.

— Тогда выдвигаемся, — хрипит Рамлоу и с тяжестью опускает ноги со стола. Сегодня для Страйка рабочий день только начинается, а сил уже нет.

Брок поднимается на ноги. Боль в пояснице чувствуется лютее. Хотя какое там в пояснице... Вся спина в ушибах.

Чёрт поганый. Не будь дел по-важнее, то надрал бы лысому зад. Так или иначе, да не суть.

Поди, Шоу тоже до сих пор мучается со сломаными рёбрами. Так сказать, зализывает боевые раны. 

Роллинс с беспристрастным видом продолжает стоять в дверях, кажется, ведёт наблюдения. Видит странности? Хорошо, что не мысли.

— Что застыл? — задаёт риторический вопрос Рамлоу, проходя мимо Джека и поправляя ремень. Грубый голос лейтенанта мотивирует Роллинса шевелить поршнями.

В теле ощущается сомнительная слабость, но с ней Брок привык бороться: делать через не могу. Оттого походка тяжелее обычного. Роллинс это замечает.

— Рамлоу, что-то, как ни посмотрю, тебя покоцали нехерово так. На операции случилось чего? — осторожно интересуется Джек. Каждая догадка бьёт прямо в цель. Это заставляет опешить и искренне восхититься наблюдательностью, но Рамлоу виду не подаёт.

— Случилось, покоцали же, — без малейшего намёка на улыбку саркастически отвечает лейтенант. Роллинс недоверчиво улыбается, оценяя подъёбку.

Красавчик. Как приебётся... Но по факту. Почёт и уважение. Хотя... Слишком я уж мягок стал с ним. Пошёл бы он нахуй.

Коридор минует. Рамлоу с Роллинсом заходят в конференц-зал и занимают незаметное место в углу, рядом с экраном. Тут же в голову ударяет боль, отчего Брок массирует висок. Внимание рассредоточенно. Жалкие попытки его вернуть не помогают от слова совсем. Благо свет здесь приглушённый — не мозолит глаза.

Судя по всему, мероприятие началось минуты две назад. В кабинет входит Кэп в своём супер, собственно, как и он сам, обтягивающем костюме. Следом Чёрная Вдова. На неё вообще лучше глаз не поднимать, авось что ещё поднимется. Однако, это всё шутки.

— Рамлоу, докладывай, — приветливо улыбается Роджерс, немного торопясь: на всё про всё минут двадцать, не больше.

— Всё для тебя, родной, — бормочет Брок, неспешно подходя к столу в центре.

Рамлоу смотрит на Стива, наклоняясь над картой и приступая излагать план да делать небольшие пометки:

— Объект не какой-то там задохлик, а серьёзная фигура, так что никаких промедлений, всё должно быть выполненно оперативно. Только он почувствует подвох — свалит сразу же. На этот случай, дороги в радиусе пяти километров нужно взять под контроль...

— Подожди... — вежливо прерывает Роджерс, спрашивая подробности про место и сам объект. Вечно забывают, что у героев график немного иной: на все вылазки и миссии по спасению мира разом не успеть. Большим облегчением было то, что Роллинс принимает роль справочника на себя.

Пиздец какой-то... Рутина утомляет, но такова моя работа. Казалось, в тюряге было спокойнее, меньше кипиша. Походу брежу. Просто приятно было лысого повидать. Давно не сталкивались, хотя когда делаем это часто — настаебенивает... Вот бы кто-то мне сейчас заехал со всей силы, чтоб всю херню не собирал в своей бошке.

Из мыслей выводит толчок под бок от Романофф, требующий продолжения в исполнении Рамлоу. Холодно, не поднимая глаз на Роджерса, Брок бурчит:

— В херовом случае, грозит наступление на Щ.И.Т., и это будет кровавая битва, джентльмены, — Рамлоу приходится ещё минут десять растолковывать кто и на какой позиции должен находится, благо Роджерс уже смекает что к чему.

— Тогда за дело? — лучезарно улыбается Кэп и обменивается взглядом с Наташей.

Рамлоу замолкает и сдержанно кивает. Так только проще. Страйк следует за супергероическим дуэтом, их командир вяло плетётся в конце. «Рамлоу» — окликают откуда-то с боку, тот поворачивается и видит Александра Пирса.

— В чём дело? — останавливается Брок с имеющимися подозрениями. Чтобы Пирс пришёл удачи пожелать перед вылазкой? Надо уж совсем ёбнуться, чтобы поверить в это. Тем более Роджерс ушёл: стараться не для кого. Следом стопорится и Джек.

— Роллинс, подменишь своего командира? — фальшиво улыбается Пирс, перебарщивая с этой вальяжностью в образе.

Роллинс уставляется на Рамлоу, который косится на него в ответ. Никто ничего не понимает. Кашель заставляет поторопиться с ответом. Брок кивком даёт разрешение и тупит глаза в пол.

— Так точно, — твёрдо заявляет Роллинс и удаляется.

— А на тебя у меня есть планы, — бросает без каких-либо объяснений Пирс и медленно вышагивает по коридору, держа направление... Точно, хрен знает куда!

Ёбанный рот. Не судьба предупредить до брифинга, хотя бы минут за пять? Розыгрыш, блять, хренов. Сиди теперь, думай, как справятся твои люди. Ну что за долбаебизм? Где компетентность, уважение?

Рамлоу медленно движется следом, сложив руки на груди. Пирс пропускает вперёд, в лифт. Брок убирает руки за спину, расправляя плечи. Его взгляд упирается в дряхлую старую спину, а после поднимается на этажное табло — опускаются всё ниже и ниже, значит, подвал. Теперь с направлением всё ясно, с поводом не особо. Когда ты подчинённый, проще говорить, солдат, то обязан подчиняться, никакой грубости. Хотя знание, что Пирс готов пренебречь отрядом выполнять очевидную задачу не упрощало.

Как-то прохладно. Рамлоу сутулит плечи в слабой попытке согреться.

Вспоминается холод, дерущий до костей и еле ощютимое тепло, пульс, которые Брок чувсвовал, пока сжимал чужую глотку.

Господи боже... Резко здешняя температура нормализуется. Авось хреново давление? Брок прикрывает на секунду глаза и смиренно выдыхает.

Суматоха в голове продолжается? Понятно...

— Есть работа, её я могу поручить только тебе.. Твоя задача — достать нужные документы. На папке будет герб Гидры, ты не ошибёшься, — не даёт шанса успеть опомниться, как тут же выкладывает суть.

Взгляд Брока становится еще более серьезным и пустым, когда переводит его на босса, да так, что всеми фибрами души чувствуется, как лейтенант раздражён прямо сейчас. Агент не понимает, почему выбрали его для этой миссии. Молчание продолжается ещё пару секунд, потом Рамлоу безразлично уводит глаза в сторону — работа есть работа, похеру что делать и кого для этого нужно убить.

Остановка, лифт открывается. Дальше по коридору, около распахнутых решётчатых дверей, толпится охрана. Пирс вновь продолжает идти, а Рамлоу чуть погодя, взяв волю в кулак, двигает за ним. После быстрого взмаха руки Александра те самые двери открываются стоящими перед ней охранниками. Добро пожаловать в самую настоящую клетку...

— Что говорит? — мимолётно интересуется Пирс. Ему отвечают, что на контакт не идёт и полного отчёта не даёт.

Покрытые зловещими рисунками руки Брока сложены за спиной, лицо по-прежнему ничего не выражает, а в глазах время от времени мелькает разочарование — смотреть на пытки Барнса особого удовольствия никогда не доставляет. Рамлоу невольно сталкивается взглядом с Зимним солдатом, с этим пустым и холодным взглядом, в котором прослеживается добрая грусть. Небось, опять вспомнил что. Вот бедолага.

Боевой настрой, как рукой сняло. Ёбанная выдержка. А ты крепкий, солдатик.

— Расскажи Рамлоу что к чему, — вновь давит лыбу Пирс. Вот именно, что давит. Хренов спектакль. — Заканчивайте с ним, — быстро и отвлечённо даёт команду заумным додикам, проводящие все эти опыты.

Рамлоу еле заметно морщится от вновь включенного тока и сдавленных криков, от того как Барнс прогибается в спине и, кажется, напрягает каждую мышцу тела в попытках подавить боль, что особенно видно на обнажённом торсе. Может картина не вызывала бы столько негодования, не будь эксперемент настолько затяжным.

Уверенно приближается и руку тянет лысый старикашка с седой козлиной бородкой. Точно, Пирс что-то говорил до..

— Джон Милкович, сынок, — с лаской и хитростью обращается, как оказалось, Джон, — я с радостью посвящу тебя в курс дела, — Рамлоу пожимает протянутую руку и находит силы отвернуться от мучительства на нового знакомого, вновь «приятно» удивившись без единой подтверждающей то эмоции.

Да вы блять издеваетесь...