Зрячая незрячего
— Лабиринт был темный, ничего не видать, но Тесей шел дальше. За каждым поворотом под его ногами хрустели кости. Издали слышался рёв Минотавра. Монстр был голоден и чуял человеческое мясо.
— Почему Тесей не убежал? — перебил Тиберий Младший, один из трех сыновей булочника Цепиона. — У него же была нить. Он мог выбраться и уплыть обратно в Афины.
Малая довольно улыбнулась и отложила вилку. Мораль была любимой частью истории.
— Конечно, мог, но для Тесея была важнее справедливость. Не убей он Минотавра, афиняне продолжили бы приносить людей в жертву.
Ей нравилась эта легенда. У Тесея — того Тесея, образ которого сложился в воображении — имелись принципы.
Тесей бы не бросил человека в беде только потому, что тот номер.
Тесей бы не поднял руку на девушку. Особенно на слепую девушку. Не чета многим патрициям Римской Империи.
— И потом... — Она провела руками по столу, совсем как сказитель по струнам инструмента: по меньшей мере Гомер из древних времен. — Тесей услышал топот за спиной!
Дети ахнули.
— Но у него был меч, который дала ему Ариадна...
— Что такое «меч»? — на этот раз перебил Марк, средний сын.
— Древнее оружие.
Честно говоря, Малая сама слабо понимала, как выглядел меч. Но Тесей проткнул им Минотавра, значит...
— И выглядел он как большая игла.
Дети понимающе замычали. За их расплывчатыми тенями перемигивалась цветом и светом настенная панель. Краем уха Малая слышала обрывки новостей: что-то про запуск новых моделей личных челноков, смерть уважаемого патриция из центральной курии и ночную облаву на окраине Четвертой. «Задержан на подземной стоянке», сказали они.
Скукота.
— Тесей ухватил Минотавра за рога и убил его мечом. Затем вывел людей из лабиринта и вернул их в Афины.
Сказки ей рассказывала мама, когда на мосту проводили ежегодную смену покрытия, и машины выстраивались в бесконечные пробки. Ночь наполнялась рёвом турбин и сигналами, тарахтели строительные роботы, воздух горчил отработанным топливом. Шумно, людно. Не уснуть. А мама сидела на кровати рядом, гладила по плечу и тянула очередную историю. Слова терялись в пыльной тьме, и вслед за ними приходил сон.
Как иногда хотелось снова стать маленькой! Никаких забот...
— Ещё, — привел её в чувство Марк. — Расскажи еще.
Малая почувствовала его цепкие пальцы на своих запястьях и со смехом высвободилась.
— Ещё будет завтра.
Ей нравилось проводить время с детьми — они были такими открытыми и добрыми. Нравился Цепион, владелец сети булочных — мягкий, как булочки, которыми он торговал. Совсем не такой, как большинство патрициев. Нравилась комната общежития на нижнем уровне, с ревом машин и смехом прохожих, который слышался за окном шириной в ладонь. Вечный голос города.
Нравилось новое имя, которое она выбрала себе сама. Малая. Теперь ее звали именно так. Пускай легионеры и патриции обращались к ней исключительно как к «Сорок Пятой», но она-то знала, кем была на самом деле. Малой.
Его Малой.
Энцо жил на одном с ней этаже. Каждый вечер Малая стояла у двери и ждала, одна в затухающих сумерках. Когда в комнате становилось совсем темно, со стороны лестницы слышались шаги. Поступь уверенная и легкая, как у кошки. Сердце замирало, когда он проходил мимо, с редким и сухим кашлем возился у двери — он слишком много курит. Замок с писком принимал ключ-карту, Энцо переступал порог, и наступала тишина.
Но прошлым вечером он так и не вернулся.
Малая сломала голову, перебирая варианты. Он мог задержаться на работе. Мог вернуться домой раньше нее — чего никогда не случалось.
Мог встретить друзей. Или остаться у девушки.
На этом она упрямо хмурилась и включала наушник с музыкой. А спустя пару минут все равно его снимала и вновь подходила к двери.
Конечно, она ни на что не надеялась; слепая и костлявая, кому такая нужна? Но просто слышать его голос, звук его шагов она имела право и чувствовала себя обманутой, не получив даже этого.
Хотелось поговорить с родителями. Рассказать обо всем, что делается вокруг, спросить совета. Хотя... Малая поежилась. Отец бы точно не сказал ничего хорошего ни о ее затее, ни о компании. Прямо слышался его строгий голос: «Не для того я старался, устраивая тебя на завод».
Но ведь булочная куда лучше завода.
Малая уставилась на хаотичную пульсацию света на телепанели. Даже не заметила, как дети вскочили и скрылись в коридорах дома. Совсем как стайка беглых номеров. Она нажала кнопку на наушнике-«поводыре», и электронный голос сообщил точное время. До конца обеда осталось пятнадцать минут.
За окном забарабанил дождь. Малая поднялась и вышла на крыльцо. Капли освежили лицо. Теплые, как солнцем нагретые.
Она улыбнулась серому небу...
И коротко вскрикнула, когда на голову надели мешок.
***
Малая очнулась на холодном полу. Раскрыла глаза и растерянно уставилась на луч света, который направили в лицо. Больно не было, но все казалось белым и ярким.
— Этих мутантов везде полно, — сказал мужской голос. — Кто с тремя ногами, кто без глаз, а кто вон, блокноты ломает. Егерь, может, она только это и умеет? Ломает и все.
Егерь! Тот самый, из канализации Седьмой курии! У Малой словно узел в животе завязали. Нашел ее, боги помоги! Хочет отомстить?
Она подобралась, сжала кулаки. Двое против одной — счет неравный. Значит, нужно врать и соглашаться на все, что скажут; выбора особо не осталось.
— Нет. Я сам видел.
Егерь сплюнул. Видимо, вспомнил, как грохнулся в обморок от боли.
— Хорошо тебе мозги не поджарила, — загоготал первый и, судя по звуку, получил под дых. — Ну ты чо? Может, глюки?
— Нет.
— Она ж слепая. Че с нее взять-то?
— Способность.
Шаги приблизились, пальцы грубо ухватили за подбородок. Малая часто задышала.
Спокойно. Только спокойно. Только не реветь...
— Слепая — не слепая... Покажи мне.
Чего он от нее хотел? Да она сама не знала, как у нее вышло.
— Давай же! — прикрикнул Егерь. Его пальцы сдавили челюсть сильнее, до боли.
— Дык, может, того, блокнот ей дадим?
— Он сам... — промычала Малая, еле разжимая рот в тисках пальцев. — Он сам сгорел. Я не виновата.
Егерь помолчал, видимо, оценивая ее слова.
Затем прилетела оплеуха, от которой зазвенело в ушах.
— Вот врать не надо.
Со вздохом он уселся рядом. Малая почуяла запах его пота, услышала его дыхание.
— Сейчас я дам тебе блокнот, и ты мне все покажешь.
— Я не знаю, о чем вы...
Вторая оплеуха перекинула на другую сторону. Затылок ударился о какой-то угол. Под носом повлажнело, и Малая вытерла кровь. Кровь была и на языке — прикусила.
Ее грубо ухватили за горло, приподняли, вдавили в стену. Она закричала, отбиваясь руками и ногами:
— Я ничего не знаю! Не знаю!
— Врешь! Кому врешь, а?!
Малая принялась извиваться, двинула Егеря коленом. Слишком слабо, Юпитер помоги... Был бы у нее пистолет! Или хотя бы нож.
— Пятый, держи крепче...
В отдалении зашипела дверь, обрисовалось пятно света. В нем темнел силуэт. Малую мигом выпустили, и она забилась в угол.
— Босс? — голос Егеря надломился.
— Разве я говорил вам ее трогать?
Воздух вздрогнул, следом долетел звук — потрескивание, как из неисправной розетки. Запахло паленым мясом.
Егерь заорал. С такой болью, что Малая окаменела от страха.
— Нельзя так грубо.
Незнакомый голос. Спокойный и мягкий, но от его звука по спине бежали мурашки. Этот незнакомец казался страшнее Егеря и Пятого вместе взятых.
Кто-то прикоснулся к плечу, и Малая отпрянула.
— Не волнуйся, я тебя не трону. И эти глупые номера тоже. Позволь...
Ей помогли встать, бережно подхватив под локоть. Провели несколько шагов к маячку лампы и усадили на пластиковый стул.
Стоны Егеря скрылись за дверью.
— Прошу, прости моих людей. Они будут наказаны.
Еще прикосновение. Судя по голосу, мужчина в возрасте, но ладони у него были мозолистыми и тяжелыми. Как у старика-рабочего.
Малая спрятала руки и одернула футболку. Ей не хотелось, чтобы ее касались, и в сторону лампы, откуда слышался голос, она предпочитала не поворачиваться.
— Какой твой номер?
— Нет у меня номера. Малая я.
Рядом скрипнул стул, зашуршали складки одежды. Звук был как от рабочей спецовки.
— А меня зовут Аларих. Я — друг Энцо.
Ну да, конечно.
— Друг Энцо не стал бы так себя вести.
— И снова прошу прощения за своих людей, больше этого не повторится. Понимаешь ли, нам нужно было вытащить тебя и спрятать. Я бы хотел, чтобы какое-то время ты пожила под нашей защитой. Для твоего же блага. Иначе за тобой придут легионеры.
Малая нахмурилась.
Легионеры?! Это еще почему?
— Почему? — От нехорошего предчувствия даже пальцы похолодели. — И где Энцо?
Аларих помолчал, прежде чем ответить.
— Ты понимаешь ли... Энцо в тюрьме.