Глава 27
АВТОР
Как и было оговорено, встреча Мари с Норвудом Брауном состоялась через сутки. Они сидели в офисе бюро еще с тремя сотрудниками. Достаточно долго полицейские излагали план по внедрению Рика — специального агента ФБР в окружение Даниэля Миллера при помощи Мари на территории Испании, где по информации находится последний, получению интересующих сведений о коррупционных связях и устранению его госпожой Росси.
Мари слушала, не выражая никаких эмоций, сохраняя спокойствие, на что сразу обратил внимание Норвуд Браун, внимательно наблюдавший за девушкой.
— Мари, каково ваше мнение по предложенному плану? — поинтересовался он через время.
— План провальный, а еще рискованный для Рика. К тому же я не собираюсь тратить столько месяцев своей жизни и отвлекаться от работы на международного преступника.
— Каково ваше видение?
— С самого начала идея с агентом Риком могла слабо, но хоть как-то, попытаться работать только до тех пор, пока свою операцию проводило ФБР, но вы знаете, чем это закончилось. Даниэль о Рике, больше чем уверена, знает как об автомеханике частной компании с того момента, как его коллегу после драки в баре доставили к нам в больницу. Таким образом, Рику в этой операции участвовать нельзя. Даниэль убьет его быстро, еще «в титрах».
Мое предложение такое: вы делаете так, чтобы Даниэль Миллер узнал, что меня собираются по обмену направить на работу на 2 месяца в штат Техас, который находится от Калифорнии на приличном расстоянии, больше тысячи километров, туда чаще всего летят с пересадкой. Только все должно быть по документам оформлено официально, так как у Даниэля есть осведомитель в моей больнице. Он проверит и больницу в Техасе тоже. Я специально озвучу кое-кому дату вылета и аэропорт, где буду пересаживаться на другой рейс до этого штата. Уверена, что до Техаса не долечу, он меня похитит именно в этом аэропорту.
Миллер не повезет меня ни в Италию, ни в Испанию, поскольку я в совершенстве владею этими языками, в чем он уже убедился. Ему нужно место, где при мне можно говорить, обсуждая деловые вопросы, на том языке, которого я не знаю. Он меня как-то проверил на знание французского, именно на этом языке говорили его люди на базе «Огненных Львов», и убедился, что я этого языка не знаю. По логике, он меня должен после похищения отвезти во Францию. К тому же, как ни странно, он в душе очень романтичен, а эта страна, как известно, ассоциируется с любовью. Могу предположить, что и компаньоны его по оружию могут быть в этой стране, это мы точно поймем, находясь с Даниэлем.
— Но как вы будете без знания французского находиться с ним рядом в этой стране, и реализовывать свой план? — задал вопрос начальник оперативной службы.
— Я не сказала, что не знаю этого языка. Владею им в совершенстве. Мне выгодно было держать его в неведении об этом.
— А что будет дальше во Франции? Какие действия может предпринять Даниэль?
— Через некоторое время он постарается меня убить.
— Убить? И вы так спокойно об этом говорите? Мари, вам ведь придется действовать в одиночку, это небезопасно, так не годится, — сказал Норвуд Браун. — Что этот преступник сделает завтра, никто не знает, наши люди должны быть с вами, — он нахмурился.
— Завтра будет то, что должно быть, и не будет ничего из того, что быть не должно. Извините, но ФБР и Интерпол с самого начала не входили в мои планы, я просто помогу вам получить значимую для вас информацию. Для убийства Даниэля вы мне не нужны.
— Мари, а можно узнать причины, по которым вы хотите убить Даниэля? — задал вопрос Норвуд Браун.
Мари немного помолчала, а потом продолжила, не меняя спокойного выражения лица и уверенного тона.
— Если быть точной, мне нужна смерть Альберта Уилсона.
— Он как-то связан с Даниэлем Миллером?
— Это один и тот же человек.
— Этого не может быть, — сказал один из присутствующих офицеров.
— Мари, вы не ошибаетесь? — спросил Норвуд Браун и напрягся.
— Нет, не ошибаюсь. Этого человека я бы узнала даже через тысячу лет, не то, что через десять и после пластической операции. Альберт Уилсон десять лет назад убил близкого мне человека и дважды выстрелил в меня. Он недавно появился в полной уверенности, что я его не узнаю. В этот раз нас познакомил главврач больницы, — она внимательно посмотрела на Норвуда Брауна, по взгляду которого было ясно, он понял намек об осведомителе, — на официальном мероприятии. И с того момента начал активно оказывать знаки внимания. В одном из разговоров, признаваясь в чувствах, сказал, что хотел бы украсть такую девушку, как я, предоставив ей возможность работать в любой из самых престижных клиник Италии, Испании, Швейцарии, видимо, у него там бизнес и прочные связи.
— А почему он появился спустя столько времени и с какой целью?
— За мной. Дело в том, что мы с моим любимым человеком, которого он застрелил, учились с этим человеком в одной школе. Альберт Уилсон, как выяснилось позже, был в меня влюблен и из ревности решил убить на глазах у моего парня, но тот собой меня закрыл и умер от огнестрельных ранений на месте. Но Альберта Уилсона это не устроило, и он стрелял в меня.
У него есть несколько отличительных особенностей: он в школе, играя в баскетбол, получил серьезный перелом кисти правой руки. Мой отец был известным хирургом-травматологом, и именно он оперировал и восстановил ему руку, у него вставлена в кость интересная спица, которую папа сам «подгонял» под Альберта, я помню эти снимки. Если крепко сжать кисть этой руку, можно почувствовать наличие характерной мозоли, врач это сразу определит. В этом я убедилась, когда он меня крепко держал в своих руках в тот момент, когда собирался убить.
Еще у этого мужчины под левой лопаткой есть слабо заметное родимое пятно белого цвета, по форме напоминающее сердце, но не как его рисуют, а как оно анатомически выглядит. Ну, и его глаза, их вообще забыть невозможно, они бледно-серого цвета, со слегка разного размера зрачками, но этот аргумент слабо убедителен для посторонних, но тому, кому он смотрел в глаза неоднократно, в том числе перед убийством, они запомнятся на всю жизнь.
Я предвижу ваши вопросы по родимому пятну. Еще в школе, в которой я училась с 5 лет, а Альберт был на 2 года старше, когда мальчишки в жаркую погоду играли в футбол, баскетбол и т.п., часто снимали майки. Вот тогда-то и увидела его родимое пятно, а уже в старших классах сравнила его с изображением сердца человека, так и запомнила.
Совсем недавно через главврача больницы Альберт Уилсон попал ко мне якобы на осмотр по поводу болей в животе, хотя истинная цель его визита — проверить, узнала я его или нет. Когда проводила осмотр, как раз и посмотрела на родимое пятно, оно было на месте. Руку проверила там же, не буду пояснять, при каких обстоятельствах, глаза рассмотрела, когда проверяла реакцию зрачка на свет. Ну и, как понимаете, для хирурга при осмотре человека, прощупывании лимфоузлов, не трудно увидеть даже самый искусный шов от пластической операции. Я ответила на все ваши вопросы? Теперь мой мотив ясен?
— Да. Абсолютно. Простите, что пришлось все это вспомнить.
— Все в порядке.
— Почему вы уверены, что он вас убьет?
— Чтобы не досталась никому, я же откажусь быть с ним и раскрою карты, что знаю, кто он на самом деле.
— Мари, хоть это и спецоперация, но вы не боитесь убить человека?
— Офицер Норвуд Браун, скажите честно, я похожа на убийцу?
— Нет. Но вы же хотите этого?
— Желание не есть само действие. Вы, видимо, не обратили внимания, что, рассказывая вам о своих мотивах, я сделала акцент на том, что мне нужна смерть Альберта Уилсона. Его я не собираюсь убивать, его убьет Даниэль Миллер после того, как выстрелит в меня. Он просто не переживет моей гибели, — в кабинете повисло молчание.
— Знаете, Мари, никогда не думал, что это скажу, но я восхищен, вы проницательны и хладнокровны, — он пожал ей руку. — Ваш план достаточно аргументирован, хотя и рискован, но вы к этому готовы. Вы лучше всех знаете Даниэля Миллера. Нам надо продумать, как максимально обеспечивать вашу безопасность, решить вопрос с каналом связи. Потом подготовим людей, которые будут осуществлять за вами наблюдение, и решим вопросы с работой в Техасе. На время вашего нахождения в «отъезде» за вами полностью сохранится рабочее место, зарплата и все выплаты, сколько бы вы ни отсутствовали. Охрану вашей квартиры мы обеспечим.
Позже, уже наедине, Норвуд Браун спросил, есть ли у нее личные пожелания. На что Мари сказала:
— Спасибо, что спросили об этом. У меня есть друг Мартин Гарсиа, он врач педиатр в той же больнице, где работаю я, и единственный родной и близкий мне человек. Я бы не хотела, чтобы он пострадал. Перед самым моим отъездом через вас хотела бы передать ему письмо, мало ли как все пройдет, никто ведь ни от чего не застрахован. Этот человек очень переживает обо мне, и поскольку с ним у меня связи не будет с момента моего похищения, он может пойти в полицию, а этого допустить нельзя. У Даниэля Миллера там свои люди. Надо этот момент не упустить. Можно за ним начать наблюдать через два дня после того, как я перестану с ним выходить на связь, и тогда предать от меня письмо?
— Даю вам слово, сделаем, как вы просите.
— Спасибо, офицер. Мне пора. Буду ждать от вас информации, — после этих слов Мари ушла.
Норвуд Браун еще долго сидел за рабочим столом, анализируя состоявшийся разговор. Потом распорядился, чтобы ему предоставили полную информацию об обстоятельствах получения Мари Росси огнестрельных ранений 10 лет назад, а также собрать данные на Альберта Уилсона.
Информация, истребованная офицером, была у него на столе через трое суток. Она включала как официальные данные, так и результаты агентурной деятельности. От прочитанного Норвуд Браун испытал в какой-то мере состояние, близкое к шоку, с точки зрения человека, это с одной стороны, а с другой — снова восхитился и поразился этой девушкой: «Я прожил на свете более 50 лет, но такого человека встретил впервые».
А еще он понял, что Альберт Уилсон заслуживает самого сурового возмездия. И оно наступит неизбежно. По официальным данным такой человек погиб много лет назад во Франции.