Глава 9
Пахло дорогим табаком и кожей. В кабинете было полутемно — только мягкий свет из панорамных окон заливал комнату оттенками вечернего города. Макс вошёл не спеша, как всегда. Без стука, без суеты. Он знал, что его здесь ждут.
Дэмиен Картер стоял у окна, заложив руки за спину. Его костюм сидел безупречно, как влитой. В этом мужчине всё говорило о власти — голос, которому не нужно повышаться, взгляд, не нуждающийся в угрозах. Он обернулся, когда услышал шаги.
— Макс, — кивнул он, сдержанно, но с ноткой уважения. — Рад, что зашёл.
— Ты знаешь, я редко прихожу просто так, — ответил Макс, подходя ближе.
Дэмиен усмехнулся, указал на кресло, но Макс, как всегда, остался стоять.
— Нам снова нужна твоя работа. Грязная. Точная.
Макс молча кивнул. Дэмиен достал со стола тонкую папку и бросил её на край стола. В ней были фото, отчёты, распечатки.
— Она живучая, — сказал он, словно с раздражением, но больше с усталостью. — Нам удалось выйти на неё несколько раз, но каждый раз мы терпели поражение.
Макс открыл папку. Первое фото — Диана. Та самая. Он посмотрел на неё долго, не выражая ничего.
— Она убрала Виктора Орлова, — продолжил Дэмиен. — А он, как ты знаешь, был важен для нас. Очень. После этого я дал команде прикончить её... Но, увы. Она оказалась крепким орешком. Теперь, я решил доверить это тебе.
Макс оторвал взгляд от бумаги.
— И что? Всё как обычно?
Картер хмыкнул, вернулся к окну и произнёс, не глядя на него:
— Я знаю, как ты любишь играть со своими «жертвами». Можешь не спешить. Убей её медленно.
На лице Макса мелькнула тень улыбки. Очень лёгкая. Почти незаметная.
— Ты всегда был щедр, Дэмиен.
— Я просто хочу быть уверен, что в этот раз она не уйдёт.
Макс закрыл папку и спрятал её под куртку.
— Тогда, как обычно. Только на моих условиях.
— Лишь бы результат был финальным, — тихо добавил Дэмиен. — Устал я от этой кошки с девятью жизнями.
Макс направился к выходу.
И в этот момент в его глазах впервые за долгое время промелькнуло что-то личное. Что-то, о чём он даже себе не признавался.
Когда Макс вышел из кабинета, за его спиной закрылась тяжёлая дверь, и гул голосов внутри мгновенно стих. В коридоре пахло деревом и кожей, стены поглощали шаги. Он двигался неторопливо, почти лениво, но в его взгляде уже начал выстраиваться план.
Она вышла из больницы.
Он знал это точно. Как только её выписали — он получил уведомление. В этом городе нет информации, до которой он не может дотянуться, если захочет.
Теперь она дома. Под охраной.
Вокруг неё люди её отца. Слишком много глаз, слишком много оружия. Пробраться в квартиру — было бы слишком громко. И слишком просто. А он никогда не выбирал простое.
Он усмехнулся, проходя мимо охранников у выхода. Те лишь склонили головы — знали, кто он. И лучше не задавать вопросов.
Он подождёт.
Она расслабится. Снизит бдительность. Он не спешит. Макс знал — лучшие охоты начинаются с терпения.
А пока... он продолжит игру.
Он уже оставил ей письмо. Увидел её реакцию — через камеру наблюдения в доме напротив. Она тронула конверт пальцами, как будто боялась обжечься. Прочитала. Улыбнулась. Совсем чуть-чуть.
И он почувствовал это. Волнение. Отклик.
Эта женщина — не просто цель.
Она — вызов.
Он чувствовал к ней нечто особенное. Не любовь.
Скорее, жажду соперничества.
Это как шахматная партия, где каждая фигура на своём месте, но до мата ещё далеко.
Кошка и мышка.
Иногда он думал — кто из них кто.
Но суть была не в победе.
А в процессе.
Макс вышел на улицу, вдохнул прохладный воздух и поправил ворот куртки.
На губах снова появилась тень той самой улыбки.
— До скорого, Диана, — произнёс он себе под нос. — Я соскучился.
Его шаги были уверенными, как и всегда, но в них сквозило напряжение — мысли ещё витали в кабинете Дэмиена. У широкого бордюра его уже ждала машина — черная, матовая, с блеском, низкая и хищная, как дикая кошка. Один из тех автомобилей, на которые не смотрят — за ними оборачиваются.
Дверь с лёгким щелчком распахнулась сама — реакция на ключ-карту в его кармане. Макс остановился на секунду, провёл рукой по гладкой крыше, словно приветствуя старую подругу. Он не был сентиментальным, но любил вещи, принадлежавшие ему.
Как и Диана.
Сев за руль, он завёл двигатель — и мощный, глухой рёв разнёсся по пустынной парковке, заставив прохожих инстинктивно оглянуться. Макс слегка усмехнулся и нажал на газ, сливаясь с ночной дорогой.
Адам.
Врач. Спокойный, вежливый, слишком часто рядом. Он смотрел на Диану с таким вниманием, будто она была хрупким произведением искусства, которое нужно беречь. Слишком близко. Слишком тепло. И — похоже, слишком искренне.
Макс видел такие взгляды. И не только в больничных отчётах, прослушках и фото.
Этот Адам влюбился.
А как иначе? В Диану сложно не влюбиться. Она — как огонь. Сильная, грациозная, уверенная. В её взгляде — сталь, в движениях — хищная грация.
Он помнил, как она действовала. Как убирала цели. Чисто. Быстро. Безжалостно.
И в то же время, в ней было что-то... недосягаемое. Как будто она носила маску — и никто не знал, что под ней.
Но он знал.
Он видел, как она улыбается, когда читает его письма. Как замирает, будто ждёт продолжения. Она чувствовала его.
И эта связь — даже мимолётная — принадлежала только им.
Адам мог смотреть на неё сколько угодно.
Но играть с ней мог только он.
Макс свернул с главной трассы и покатил по узкой дороге, скрытой между высокими деревьями. Машина словно скользила по теням, отражая лишь лунный свет на матовом кузове. Через несколько минут перед ним выросло поместье — мрачное, уединённое, с высокими воротами и каменными стенами, увитыми плющом.
Створки распахнулись автоматически, и Макс въехал во двор. В доме не горел ни один свет — он любил тишину, одиночество. Но стоило машине остановиться, как из тени вынырнула стремительная фигура.
Тарзан. Чёрный, как сама ночь, с мощными лапами и острым взглядом, от которого обычно отводили глаза даже самые отчаянные.
Но сейчас он радостно залаял, подпрыгивая у двери.
Макс едва успел открыть её, как пёс почти запрыгнул к нему, мотая хвостом и издавая довольное фырканье.
— Эй, парень, спокойно, — усмехнулся Макс, опускаясь на корточки. — Я же всего на пару часов уехал. Ты что, уже соскучился?
Тарзан уткнулся мордой ему в грудь, а затем лизнул в щёку. Макс засмеялся — тихо, по-настоящему. Гладил пса по голове, по шее, по мощным плечам.
— Ты, наверное, единственный, кому я действительно рад, — пробормотал он, не отрывая взгляда от блестящих глаз пса. — И, похоже, единственный, кого я не собираюсь предавать.
Пёс фыркнул, словно соглашаясь.
Макс встал, Тарзан встал рядом. Они зашли в дом — в этот вымерший каменный замок, где тишина звучала громче любых голосов.
Иногда Максу казалось, что из всех людей и зверей в этом мире только Тарзан знает, кто он на самом деле. Без масок. Без игры. Без крови на руках.
И, чёрт возьми, возможно, только он его и любит.
Макс прошёл по длинному коридору, щёлкнув выключателем — мягкий свет ламп на стенах осветил путь. Тарзан последовал за ним, бесшумно, как тень.
Он зашёл в одну из боковых комнат, которую сам называл комнатой для выдоха. Минимум мебели, стены обиты звукоизоляцией, на полу — маты, в углу — стойка с оружием, тренажёры и пара боксерских груш. Здесь он оставлял всё: тревогу, ярость, мысли.
Макс стянул футболку через голову и отбросил её в сторону. На его спине перекатывались мощные мускулы, словно вырезанные из камня. Всё тело было в шрамах — старые, бледные, как напоминание о прошлых битвах. На плече — свежий шрам, ещё розовый, чуть припухший. След от пули, которой Диана задела его в последней стычке. Пуля лишь царапнула, но след остался — как метка, оставленная ею на его теле.
Он взялся за перекладину и начал подтягиваться. Ритмично. Спокойно. Без спешки. Его тело двигалось в идеально выверенном темпе, каждая мышца работала, как механизм.
Тарзан устроился у стены, наблюдая за хозяином.
После нескольких подходов Макс перешёл к тренировке с мешком — серия ударов, резких, быстрых, как вспышки ярости. В каждый удар он вкладывал не силу — холодный расчёт.
Он представлял лица. Свои ошибки. Свои цели. Иногда — Диану.
Ведь именно мысли о ней будоражили кровь сильнее всего. Не только как о цели. Как о загадке, к которой он тянется, не умея объяснить, зачем.
Когда он остановился, грудь тяжело вздымалась, кожа блестела от пота, а на лице появилась лёгкая ухмылка.
Он подошёл к зеркалу на стене, провёл рукой по лицу, вытирая пот.
— Скоро, — тихо произнёс он, глядя себе в глаза. — Скоро мы с ней встретимся. И посмотрим, кто кого переиграет.
Сзади тихо фыркнул Тарзан. Макс бросил взгляд на пса и улыбнулся краем губ.
— Да-да, ты ведь знаешь, кто выиграет, а?
Пёс только посмотрел на него с прежним спокойствием.
Тишина вновь опустилась на дом. Но внутри неё зрела буря.
Макс вышел из тренировочной комнаты, перекинул полотенце через плечо и направился вниз, в подвал. Там, за массивной стальной дверью с биометрическим замком, скрывалось его личное логово — центр наблюдения, архив, оружейная и сердце всех его операций.
Пальцы легко скользнули по сенсору, и дверь с лёгким гудением открылась. Внутри, в полумраке, мягко мерцали экраны. Один за другим они ожили, отзываясь на его присутствие.
Он подошёл к центральной панели и включил систему удалённого доступа.
На экране загорелось изображение с крыши дома напротив квартиры Дианы. Камеры стояли скрытно — маскировка под вентиляционные коробки и светодиодные панели. Он установил их ещё месяц назад, когда только начал подозревать, что всё не так просто. Тогда это было инстинктом. Теперь — необходимостью.
Окно её спальни. Кухня. Все кадры — с разными ракурсами, но с одной целью: следить за ней.
Он знал, как она двигается, как склоняет голову, когда читает. Как снимает каблуки у двери, как ненавидит связывать волосы — всегда оставляет их распущенными. Он видел её в минуты злости, усталости, одиночества.
И дома она была другой. Не та хищница, которую знал в деле. А настоящая. Уязвимая. Настолько живой, что от этого у Макса внутри что-то сжималось.
Он не был влюблён. Он знал, что это не любовь. Это — интерес. Страсть. Одержимость.
«Ты ведь знаешь, что я рядом», — подумал он, глядя на её силуэт, проходящий мимо окна.
Он сделал скриншот, откинулся в кресле и позволил себе короткий выдох.
На столе рядом лежала новая записка, ещё не отправленная. Сложенные строки: остроумие, чуть-чуть флирта, немного угрозы — и ни слова о том, как на самом деле он вжился в эту игру.
И как не собирается её отпускать.
Макс с лёгким недовольством наблюдал за экраном, как Диана открывает шторы и выходит на балкон. Он сжался, когда увидел, как она поднимает стакан виски и, слегка наклонив голову, ловко достаёт телефон. На экране её лица не было тени печали — только лёгкая улыбка, чуть игривая, как будто она была полностью на своём месте. Время от времени она смеялась. Смех звучал по ту сторону экрана, но для Макса он был как колющая игла, заставляющая его скрежетать зубами.
Звонок? Конечно, Адам. Он тоже умеет быть в нужное время на нужном месте. Макс знал, что не ошибается. Очевидно, что она бы оставила ему свой номер. Он видел, как её взгляд стал мягче, когда она говорила с ним, как светились её глаза.
Пить виски с этим врачишкой и болтать так, как будто он её единственный друг — это не то, что Макс собирался терпеть.
Он видел, как Диана откидывает голову назад, смеясь над чем-то, что сказал Адам, и как её рука с виски делает плавный жест. Каждое движение её тела, каждый её взгляд, полный лёгкой расслабленности, доставляли Максу скрытое раздражение. Это он. Это был его шанс и его игра, но сейчас Адам вмешивался в его пространство.
«Скоро нужно будет поговорить с этим врачишкой», — подумал Макс, пальцы крепко сжали стол. Никакой медлительности — он не собирался позволить этому врачу продолжать сближаться с Дианой. И если кто и должен ею владеть, так это он. Не этот парень, не Адам, который кажется таким внимательным и искренним.
Макс ещё раз пробежался взглядом по экрану. Диана опустила стакан, и её взгляд стал более задумчивым, как будто она почувствовала его присутствие — даже через камеры. Всё больше в его голове вырисовывался план, как получить то, что ему нужно. Время для действий приближалось.
Он знал её природу. Она не была той, кто поддаётся чужим приказам. Она не сидела в уголке и не ждала, когда всё само решится. Диана была слишком умна, слишком самостоятельна. Она не из тех, кто будет оставаться в укрытии под охраной, зная, что угрозы ещё рядом.
Он предсказывал её шаги. Она не могла спокойно сидеть в квартире, когда знала, что её преследуют. Она привыкла к действиям, к погоне, к своей жизни на грани. Это было её существование, и Макс знал, что она не станет довольствоваться простым укрытием, как её отец бы хотел. Он видел её решимость в каждом её движении.
Диана обязательно сбежит. И Макс был готов. Он просто должен был подождать, наблюдать за её действиями и ждать момента, когда она снова решит выйти на его след. Он не ошибался — она сделает это. И тогда его план начнется.
Макс знал, что если она хочет его найти, то нужно дать ей шанс. Он будет здесь, в тени, наблюдая за каждым её шагом. Он не торопился, ему было интересно, как она будет действовать, но он точно знал, что она выйдет.
Он почувствовал лёгкое движение рядом с собой. Он посмотрел вниз — Тарзан сидел рядом, внимательно глядя на хозяина. Пёс немного поскуливал, его глаза были полны нежности и понимания, как будто он знал, что Макс не отрывался от экрана уже долгое время. Тарзан медленно положил лапу на колено Макса, как бы напоминая о том, что пришло время отдохнуть.
Макс, не отрывая взгляда от монитора, протянул руку и погладил пса по голове. Тарзан всё ближе прижимался, как будто бы стараясь заполучить всю его внимание.
- Ты прав, — подумал Макс, чувствуя, как пёс расслабляется под его рукой. — Уже поздно.
Он встал, отключил экран, и, поднявшись, направился к выходу из комнаты. Тарзан последовал за ним, мягко потягиваясь и покачивая хвостом. Макс остановился у двери и оглянулся на пса.
— Пойдем, Тарзан, — сказал он мягким голосом, и пёс ответил ему легким воркованием, как будто подтверждая, что они оба теперь готовы к отдыху.
Когда Макс лег в кровать, Тарзан устроился у него у ног, вздохнул и устроился поудобнее. Макс лежал, смотря в потолок, но в его мыслях всё ещё вертелась Диана и её возможный шаг в следующем акте их игры. Он знал, что она не сдастся так легко.
Тарзан тихо поскулил, как бы подтверждая, что всё будет в порядке. Макс закрыл глаза и уснул, зная, что завтра снова будет новый день, новая игра и новые шаги на пути к её следу.
Макс резко открыл глаза — Тарзан лаял, глухо и настойчиво. Не как обычно, не играючи. Это был тревожный, яростный лай. Пёс метался по комнате, зарывался носом в занавески, прыгал к окну. Макс сразу поднялся с постели, тело моментально пришло в тонус, все чувства обострились.
Он шагнул к окну, отдёрнул штору и выглянул наружу. Ночь всё ещё окутывала улицы, но у ворот его поместья внизу замерла тёмная фигура — почти сливаясь с тенью. Кто-то стоял, просто смотрел на дом.
— Что за... — прошептал Макс и потянулся к тумбочке, где всегда лежал пистолет.
Фигура вдруг сделала шаг назад... и исчезла во мраке. Ни звука. Ни света. Макс нахмурился, сердце забилось быстрее, но в то же время — внутри родилось знакомое ощущение.
Это был не случайный прохожий. Это был кто-то, кто знал, куда пришёл.
Тарзан всё ещё рычал, не отходя от окна. Макс положил ладонь на его загривок.
— Тихо. Молодец. Ты всё сделал правильно.
Он посмотрел в темноту затем неторопливо вышел из спальни, натянув на плечи тёмную футболку. Тарзан всё ещё ворчливо вилял хвостом, словно хотел убедиться, что хозяин понял — что-то не так. Макс нахмурился и направился вниз.
Прошёл через коридор, миновал тренировочную комнату и остановился у знакомой массивной двери в подвал. Биометрический замок отреагировал мгновенно — короткий гудок, и створка плавно отошла в сторону. В лицо ударил прохладный воздух. Он шагнул внутрь. В полумраке мягко светились экраны, как будто ждали его. Макс подошёл к панели, пальцами привычно скользнул по интерфейсу и вывел на экран записи с внешних камер. Выбрал нужное время, промотал назад.
— Ну, посмотрим, — тихо пробормотал он, вытаскивая из ящика пачку сигарет.
Щелчок зажигалки нарушил тишину. Дым медленно потянулся к потолку.
На экране появился силуэт. Фигура человека стояла у ворот — словно вросла в землю. Почти час. Ни шагов, ни жестов, ни попыток приблизиться. Только наблюдение. И, судя по всему, неслучайное.
Макс увеличил изображение, замедлил запись. Лицо — лишь на мгновение, в свете фар проезжающей машины. Полутень. Почти ничего. Но хватило, чтобы вызвать у него знакомое ощущение — не узнавания, но предчувствия.
Он затянулся глубже. Глаза сузились.
— Ты не просто прохожий. Ты знал, куда смотришь.
Макс промотал ещё раз, замер на кадре, сделал скриншот и сохранил. Затем медленно откинулся назад в кресле.
— Игра расширяется, — сказал он, тихо, словно сам себе. — Что ж... будет интересно.
Макс переключился обратно на трансляцию с камер, направленных на окна Дианы. Он знал, что это почти уже стало зависимостью — тянуться к изображению на экране, как к какому-то запретному удовольствию.
Изображение загрузилось, и он увидел её.
Диана была дома. Свет в квартире был тёплым, мягким. Она ходила по комнате босиком, в одной рубашке — свободной, чуть мятой, явно домашней. Волосы распущены. В руке — бокал с чем-то янтарным.
Макс прищурился. Он знал эту рубашку — видел на ней прежде. Её личная вещь, не чужая. Но всё равно, что-то в этом моменте раздражало его.
Диана прошлась к окну, остановилась у стекла, чуть наклонив голову, будто вслушивалась в город. Потом повернулась и, не спеша, сделала глоток. Он наблюдал, как движется её горло, как медленно она опускает бокал, как слегка улыбается себе.
Без маски. Без оружия. Без роли.
Он знал, что именно в такие моменты она по-настоящему настоящая. И только он это видел.
Макс медленно провёл пальцами по нижней губе, не отрывая взгляда от экрана.
— Вот ты где, — тихо пробормотал он. — Такая, какой никто тебя не знает.
Тарзан рядом тихо зарычал, будто чувствовал напряжение в воздухе. Макс бросил короткий взгляд в его сторону, успокаивающе хлопнул по боку, но взгляд его уже снова был прикован к экрану.
Он знал, что скоро она снова уйдёт в тень. Он знал, что она ищет его.
И когда она сорвётся с поводка, он будет готов.
На экране Диана вдруг сделала шаг в сторону, отставила бокал на подоконник и... задвигалась. Сначала медленно, будто просто тянулась. Затем — плавно, чуть смелее, будто под музыку, которую он не мог услышать. Но чувствовал.
Она танцевала.
Рубашка мягко скользила по её телу при каждом движении. Волосы слегка подскакивали, ловя ритм. Она закрыла глаза, поднимая руки — свободная, расслабленная, настоящая. Никакой маски. Только женщина, позволившая себе быть собой.
Макс замер. Он не мог оторвать глаз от экрана. Его дыхание стало тяжёлым, неровным. Он почти не моргал, наблюдая за каждым изгибом её тела, за каждым движением, будто оно было адресовано только ему.
Он не знал, где заканчивается вожделение и начинается восхищение. Это было... больше. Глубже. Словно она танцевала на грани — между его разумом и одержимостью. Между тем, кто он есть, и тем, кем он становится, когда смотрит на неё. Диана подтягивается лишь сильнее, и он замечает, что на ней только трусики, а ее соски торчат сквозь тонкую ткань рубашки, как бы дразня его.
— Ты даже не представляешь, как сложно не сорваться, — прошептал он себе под нос, не отводя взгляда.
Тарзан рядом снова тихо заскулил, будто чувствовал, что в этом молчании — нечто дикое. Макс бросил взгляд в сторону, затем вновь на экран.
И понял: он проигрывает сам себе.
Он шумно выдохнул, откинувшись на спинку кресла. Его грудь тяжело вздымалась — он даже не заметил, как задерживал дыхание. На экране Диана продолжала танцевать, но он резко нажал на кнопку — изображение потухло, и комната снова погрузилась в полумрак.
Несколько секунд он сидел в тишине. Ладони сжались в кулаки.
На секунду ему стало стыдно. Не за слежку — за то, как сильно она его зацепила. За то, что внутри, где-то глубоко, будто что-то дрогнуло. Это было чуждо. Ненужно. Опасно.
Он провёл рукой по лицу, затем усмехнулся себе под нос.
— Ты моя игрушка, Диана. На ближайшее время.
Он не хотел доставать её из упаковки. Ещё нет.
Слишком рано, чтобы ломать.
Слишком интересно, чтобы наблюдать.
Он встал с кресла, потянулся к панели и отключил систему. Пускай танцует. Пока — нет смысла торопиться.