Ей бы понравилось
— Им-ма... Кто?
Энцо почесал в затылке. Нет, он знал эребе — зеленогубых паломников с Эреба. Знал марсиан, знал жрецов-гермафродитов с Церцеи, андроидов из кластеров Ядра, знал серпенов с чешуей вместо кожи — вообще чокнутые мутанты. Но имманос?.. Имманис?..
Как это произнести хоть?
— Имманес, — повторил Тит Пуллий. — Так они зовут себя. Имманес. Говорят, пришли с миром.
— Говорят? — Энцо вскинул брови. Центурион над ним прикалывался, что ли? — Они еще и трепаться по-нашему умеют?
Тит кивнул. Тени скользили по изборожденному шрамами лицу. Утренний свет блестел на протезе.
— Связались с командованием перед ударом. Передали сообщение по всем линиям.
— И потом что?
— Без понятия.
А потом у него отключился некс, ага. Энцо глянул на нитку засохшей крови на шее Пуллия, под ухом с кнопками на мочке. Похоже, некс-имплантат сдох. Связи наверняка не было ни у кого из легиона.
Интересно: все вырубилось, а костюмы — нет. Энцо как-то читал про них, что-то про другую систему питания, жидкие кристаллы и тому подобную хрень, он не запомнил подробности. Инопланетяне их отрубить не смогли. Не всесильные, значит. Была на них управа.
Далеко на горизонте уровня медленно накренилась и повалилась верхушка Торговой Башни. Только дымный мазок остался на лиловом рассветном небе. Останки близлежащих небоскребов протыкали облака, как обломки черных зубов. Чуть дальше верхний уровень курии еще был цел, но нигде не горел свет. И в небе все так же пусто, ни дрона, ни шаттла.
Энцо поежился. Все произошло слишком быстро. Разрушить целый район за час. Налет другой расы — как такое возможно? И почему легионеры ничего не сделали? Столько техники, столько боевых систем на орбите, и ничто не сработало? И почему именно Земля? Столько вопросов, и ни одного ответа.
Хотя, будь он представителем другой, более развитой расы — с зелеными щупальцами или десятью глазами, например, — он бы тоже разбомбил этот гадюшник.
Энцо ускорил шаг и догнал центуриона. Все время отставал, несмотря на то, что тот не спешил. Голова кружилась, а пальцы немели. И ноги в ботинках замерзли и ныли, жесткие задники содрали кожу с пяток. Шутка ли — топать в почти-скафандре босиком?
Тит Пуллий что-то сказал.
— Что?
— Интересно, почему они не отключили купола? — повторил Тит, глядя на блеклую палитру неба. Так спокойно, словно говорил об ужине, который ему готовит женушка.
Если у него вообще есть женушка.
— А, думаешь, могли?
— Думаю, они могут уничтожить нас в любую секунду, но почему-то этого не делают. — Тит повернулся к Энцо. Живой глаз был черен, у губ залегли жесткие складки. — Им что-то нужно.
Энцо лишь пожал плечами. Что могло понадобиться крутым имманес (имманос? имманис?) от Старой Земли? Хотели захватить империю — полетели бы к Ядру, главным системам империи. Всякие-разные ископаемые на Старой Земле подходили к концу; вон, последнее высверливали из шахт. На Марсе тоже пусто. Атмосферы никакой, жить невозможно. Только люди, люди в промышленных масштабах. Типа свиньи на ферме. Энцо однажды работал на такой: десятки рядов с загонами, за силовыми полями которых хрюкают и трутся боками пороси.
Все для патрициев, все для них, любимых.
«Надеюсь, Сенат эти имманес взорвали», — подумал он с мрачным торжеством. Сколько раз они с Малой думали о том, куда скатятся патриции без своих красивых домов, машин и шаттлов. Что с ними будет? В кого они превратятся?
Должно быть, сейчас им очень страшно.
Энцо сжал кулаки и усмехнулся.
Хорошо. Очень правильно, заслуженно. Жаль, Малая этого не видела.
Ей бы понравилось.
Ровно год тому назад Энцо кружился в железном бублике на орбите, смотрел чужие сны — залпы кодов штурмовали сознание, превращаясь в обрывки видео, текстов, команд.
Одиннадцать месяцев назад его разморозили. Вытряхнули из тюремной крио-капсулы, как слизняка из раковины. Всю процедурную заблевал гелем. До сих пор тошнило от одного воспоминания. Гель синий, кожа белая, размокшая...
Крио-паек — небольшую сумму, которую выдавали всем освобожденным — Энцо потратил на экспресс до Десятой курии. Хотел сестру увидеть, а увидел только новый торговый центр на месте ее старой общаги. Сама сестра нашлась на муниципальном кладбище за шоссе 10-11. Просто изображение на экране размером с ладонь; электронный номер и дата смерти. И общая подземная урна с пеплом — бетонная щель в земле, из которой тянуло холодом и, казалось, кто-то выглядывает.
Слепые в Новом Риме долго не живут.
Энцо думал, что больше никогда ни к кому не привяжется. Типа будет сам по себе. Найдет работу, комнатуху, может, еще имплант прикупит. Или вообще улетит на Марс.
А десять месяцев и три недели назад он встретил Малую.
Малая.
Он покатал горечь на языке, харкнул и сплюнул. Тит покосился на него через плечо, но ничего не сказал.
Еще бы попробовал что-нибудь вякнуть, мошонка старая. Энцо был не в настроении слушать нравоучения. Только не сейчас, когда в груди противно ноет, и воспоминания обжигают похлеще сопел аэроцикла. И без нравоучений паршиво.
Люди осторожно выбирались из домов и укрытий, крутили головами, собирались в толпу дальше по улице. Толпе что-то втолковывал молоденький легионер. Завидев Тита, он кивнул ему, тронул переключатель у горловины костюма. Его голос вознесся между домами, усиленный системой встроенных динамиков:
«Срочная эвакуация! Всем гражданам, срочная эвакуация!»
— С какого хера он орет?! — крикнул оглушенный Энцо. — Мало бомбили?
— Гражданские должны быть эвакуированы, — крикнул Тит в ответ. — Оповещение согласно Плану имперской обороны.
— И номера тоже? Их тоже сейчас эвакуируют?
На это Тит Пуллий не ответил. Нахмурившись, он двинулся быстрее вниз по улице. Похоже, ему тоже не хотелось находиться рядом с шумным сборищем. От их группы отделились две женщины в больничных робах и смешались с толпой. Ну и скатертью дорога. Вот бы все они остались здесь, Энцо только порадуется. Меньше народу, меньше забот.
Но остальные упрямо следовали за Титом. Вместе они пробились через толпу, свернули налево и миновали белые останки храма. Там десятки обломанных колонн подпирали небо. За ними щерился проводами разрушенный купол — внешняя часть рассыпалась, электронная начинка промялась, как старый лист, и искрила. У машины перед ступенями крутилась патрицианка, снова и снова пыталась разблокировать замок. Жрецов видно не было. Тит подался к другой стороне дороги, подальше от развалин. Энцо заторопился следом. И правда, вдруг те железные пауки рядом? Похоже, храм подбили совсем недавно, а, значит, эти штуки ходили рядом.
Ему нежданно влетели в спину, и он ощерился через плечо, процедив пару ласковых. Баба возмущенно вскинулась, но язык прикусила. И правильно. Теперь ей кто придет на помощь? Никто. Никто не прикроет от вонючего марсианина. Не Тит же, в самом деле, ему и без нее забот хватает. И явно не другие патриции — вон, сжались, напыжились за ее спиной, но никто и слова не скажет. Трясутся в своих белых пижамах и медкостюмах. Дети противно хнычут.
Богатенькие. Не привыкли топать ножками и за жизнь бороться. Значит, недолго протянут. В мире Энцо выживают только самые быстрые.
Храм остался позади. Улица плавно перетекла в эстакаду с пешеходными дорожками по обеим сторонам. Здесь Энцо заметил первое тело, придавленное упавшим столбом. Столб угодил патрицианке прямо по макушке, так, что содержимое головы вывалилось на асфальт. То еще зрелище... Сглотнув, Энцо увел взгляд и наткнулся на обугленные ноги, торчащие из-под машины. Третье тело валялось у выхода из магазина. Автоматические двери сжали его резиновыми деснами. Стекла выбиты то ли взрывом, то ли мародерами.
Они поднялись еще выше по эстакаде. Часть ее обвалилась на высотки нижнего уровня. Наверняка промяло пару-тройку верхних этажей. Чуть дальше дымила жилая колонна, огонь вырывался из окон-бойниц. По-любому куча номеров сгорела. Но, честно говоря, Энцо не было их жалко. Жили, как черви, и померли так же. Кто мешал им разбомбить патрициев раньше? Примкнуть к «псам» и взорвать верхние уровни, так, чтобы пыль была видна с орбиты. Но все сидели, терпели. Подстраивались, пахали за свои комнатушки в общагах. Вот и получили.
Подумать только, несколько месяцев назад он сам так жил, деньги копил. Идиот.
Их же меньше, патрициев. Чего он боялся? Чего они все боялись? А теперь и подавно бояться не стоит.
И куда они вообще идут?
Энцо заковылял быстрее и с горем пополам нагнал Тита Пуллия.
— Далеко еще?
— Прилично. — Тит пожевал губу. Бросил на Энцо быстрый взгляд. — Нам нужно к десятой магистрали, — добавил. — Пересечение с Цицероновым спуском.
Энцо присвистнул. Да это полдня шлепать, если без машины! И спуститься на нижний уровень. Лифты между уровнями наверняка не работают, придется идти в обход по дальним лестницам.
— Это пипец как прилично!
— Не кричи.
— Далековато топать, говорю!
— Ближе бункеров нет.
Бункеров? Энцо насторожился. Пнул камушки, и те выбили дробь по серебристому боку упавшего шаттла. Сам шаттл дымился, за стеклом двуместной кабины что-то темнело. Энцо предпочел не приглядываться, что именно.
— Что за бункер?
— Гражданский. Убежище.
— И что... — Энцо сощурился. — Прям спасет от этих тварей?
— Насчет тварей не знаю, но силовые поля там должны работать. В каждой курии предусмотрены аварийные подстанции.
Это же... Это же джекпот! Конечно, у патрициев наверняка есть убежища, типа на крайний случай, куда ж без них.
— И много таких в Четвертой?
Тит скосил на него живой глаз.
— Достаточно. Следи за правым флангом.
Правым флангом, ха. Вот узколобый, да какие еще фланги? Нашел легион: они двое и куча напуганных медиков с больными.
Энцо облизнул пересохшие губы. Обошел трещину в бетоне. Глянул в нее, потом направо, потом снова оценил патрициев. Трое мужчин, один из которых старик, еще один после операции, с рекреоповязкой на плече. Десять женщин, два ребенка. И не знающий усталости Тит Пуллий. Так и хрустит песком под ботинками, карабкается вверх по мосту, держа распылитель наготове.
Пустят ли Энцо в убежище? Или избавятся, когда отпадет необходимость в его помощи? Конечно, с Титом оставался хоть и слабый, но шанс выжить.
Или же сдохнуть по дороге, столкнувшись с паукообразными машинами. Эти патриции еле плелись, громко болтали, привлекали внимание. В одиночку он мог бы забиться в дальние тоннели и переждать. Пускай патриции сами разбираются.
Или же стоит забрать у Тита пушку, прорваться в Управление, взять шлем, оружие помощнее, и навести в тоннелях свои порядки?.. Этот вариант соблазнял больше остальных.
Вдали что-то грохнуло, рухнуло, запачкав небо. Энцо обернулся, всмотрелся поверх патрицианских макушек. Не видно, кто стрелял. Но, похоже, недалеко, кварталах в двух.
— Пошли быстрее, — окликнул его Тит, и Энцо заспешил следом. Они спустились с эстакады. Та впадала в широкий проспект. Жилые небоскребы слева, парк справа, на проезжей части куча брошенных машин. Людей около них уже не было, все собрались рядом с еще одной эвакуационной группой.
— Рады вас видеть, центурион, — салютовал один из легионеров, завидев Тита.
— Взаимно. Что со связью? — Тит тронул свой некс. Легионер бросил взгляд на Энцо, — похоже, не хотел при нем говорить. Энцо в ответ скрестил руки на груди. Никуда он уходить не собирается. Раз уж заставили помогать, пускай терпят его рожу рядом. Он должен знать, что происходит.
— Что со связью? — повторил Тит.
— Сначала были помехи, потом сигнал оборвался, — наконец ответил легионер. — Похоже, все устройства вышли из строя, центурион.
— А вышки экстренной связи?
— Не работают. Заряд есть, но что-то подавляет сигнал.
Тит Пуллий кивнул.
В воздухе что-то переменилось. Его прорезал тонкий свист, будто включили другую волну. Люди этого не слышали, продолжали говорить. А Энцо будто по спине когтями драли.
Нехорошо это, очень нехорошо.
Он тронул Тита за локоть.
— Надо валить. Сейчас.
Легионер из эвакуационной группы вскинулся, выпятил подбородок, но Тит Пуллий жестом велел ему молчать. Сощурился, всмотрелся в сторону дымящихся колонн небоскребов и эстакады, с которой они только что спустились.
— Мы идем в бункер на Десятой, — сказал он. — Женщин и детей берем с собой. Мужчин вооружите и продолжайте оповещение. Жителей эвакуировать на границу курии. Идти по верхним уровням, на нижних может быть опасно.
— Есть, центурион! — легионер вытянулся по струнке, затем обратился к собравшимся патрициям, приказывая женщинам и детям выйти вперед. Некоторые поторопились примкнуть к группе Энцо и Тита, некоторые остались рядом с мужьями.
В воздухе запахло пеплом. Ультразвуковой писк усилился, и Энцо нервно переступил с ноги на ногу. Обернулся. Слишком медленно, все слишком медленно, а хотелось бежать, не чуя под собой ног.
Тит покосился на него, сделал знак следовать за собой и зашагал вниз по улице.
Вовремя.
Над эстакадой качнулась длинноногая тень. «Паук» двигался по остаткам верхнего уровня, обламывая края бетонной дуги. Легионеры открыли огонь. Женщины запищали, кинулись кто куда.
— Идите! — заорал легионер, махнув Титу рукой. — Идите, мы его задержим.
Хрен они его задержат, сказал бы Энцо, да вот только от одного вида этой штуки язык присох к небу. Здоровая бандура, но такая проворная. И шагала в их сторону, проворно перебирала восемью ногами, дробила ими асфальт.
Заряды зашипели на паучьей броне.
— Пошли! Пошли! Вдоль стены держаться! — рявкнул Тит Пуллий, и Энцо припустил по узкой кромке тени. Сверху тоже рокотало. Великий Марс, лишь бы здание не вздумало обвалиться. Только не на голову, только не сейчас...
Выстрелы стрекотали. Застонало железо, будто здание прогнулось.
Энцо не обернулся. Вцепился в руку белобрысого мальчонки из больницы и потащил его за собой. Тот все норовил глянуть через плечо, совсем не смотрел под ноги. Сам Энцо не оборачивался. Знал, что нельзя.
Только бежать. Только вперед.
Тит Пуллий подхватил одну из женщин и понес ее на руках.
Грохнуло, рухнуло. Их подхватила, закрутила воздушная волна, смешанная с пылью. Тит нырнул в парк, за живую изгородь. Перемахнул поваленное дерево, забежал в тень густых цветущих кустов с него ростом. Энцо нырнул следом, втащил за собой мальчонку. Остальные попрятались кто куда, большинство залегло в тех же кустах.
А Тит оказался не промах! Верно рассчитал, паук будет скорее шмалять по зданиям. Те, кто прячутся внутри, сгорят заживо, те, кто прячется рядом, окажутся под обломками. А здесь над головой лишь красноватое утреннее небо.
Стало тихо. Никаких выстрелов.
Энцо встал на одно колено, осторожно раздвинул ветки и сунулся наружу.
Паук стоял прямо перед ними. Чуть присел, оказавшись на высоте третьего этажа, сложил лапы и медленно поворачивал корпус. На покатом боку сновали зеленые точки-прицелы. Энцо стиснул кулаки. Сканирует? Наверняка сканирует. Сейчас заметит и пальнет, одного залпа будет достаточно, чтобы от них и пыли не осталось. Спину защекотала струйка пота.
«Паук» поднялся, шагнул в их сторону, и Энцо вздрогнул. Кто-то за спиной начал тоненько выть.
— И что теперь? Он точно нас заметил.
— Пока сидим, — Тит качнул головой.
— Бежать надо, он сейчас шмальнет! — прошипел Энцо.
— Сидим, — Тит положил руку на его плечо. — Выбежишь, и он точно выстрелит.
Паук сделал еще шаг, одна лапа вспахала газон. У Энцо засосало под ложечкой. Проклятье, да невозможно так сидеть и ждать, пока тебя раздавят! Вот зеленые точки все собрались с одного бока, смотрят прямо на их укрытие. Еще немного, и...
В ладонь что-то ткнулось. Вздрогнув, Энцо посмотрел на белую ключ-карту с имперским орлом. В другую руку Тит Пуллий сунул тяжелую рукоять распылителя. Рукоять мигнула зеленым индикатором. Отсканировала новые отпечатки и внесла их в настройки, понял Энцо.
— Первый имперский банк, — едва слышно произнес Тит. — Дверь у арки справа от входа. Если завалило — попробуй через канализацию, должен быть ход через служебные отсеки.
О-о-о, нет-нет! Голову выстудило нехорошее предчувствие. Когда-то он сам говорил такие слова и, Марсовы яйца, знал, к чему они ведут. Не к героической смерти, нет! К крови и кишкам из пуза, вот к чему.
— Эй, подожди, я не...
Но Тит Пуллий не слушал.
— Рассчитываю на тебя, — он кивнул приблудным патрицием, выкатился на газон и помчался к автостраде. В костюме он развил приличную скорость, как тренированный марсианин, только металлические пятки сверкали, ловя солнечные блики.
— Куда, твою мать?! — рявкнул Энцо. Но центурион уже был слишком далеко. Кинулся прямо пауку под ноги, чокнутый орлик! Паук заметил его, развернулся и потопал следом, наводя свои прицелы. Еще немного, и раздавит! Или выстрелит...
Энцо вылез из кустов и бросился следом. По упругому газону, по бетонированной дорожке, через ограду, на проезжую часть. Замелькал между машинами, догоняя «паука» и его жертву. Затем встал и прицелился. Дрожащие пальцы скользили по рукояти, нажали кнопку разблокировки лишь с третьего раза.
Заряд скользнул на матовом боку, не оставив ни царапины.
Энцо пальнул еще раз. Снова ни следа.
Да из чего эта штука сварена?
Но своего он добился: «паук» отвлекся от Тита Пуллия. Воздух загудел — металлическая лапа неслась навстречу. Энцо хотел отпрыгнуть, но — Марс побери его дрожащие ноги! — не успел. Лапа ударила в развернувшийся силовой щит, отбросила назад. Секунда полета, и удар о перевернутую машину выбил из Энцо дух.
Перед лицом мелькнуло серое небо, затем серый асфальт, окрасившийся кровью. Как же больно, Марс подери... Наверняка ребро сломал. Но если бы не сработавший щит в экзокостюме, дело было бы куда хуже.
Совсем близко кто-то тоненько выл — или, может, это в ушах пищало? По подбородку текла кровь, вязла во рту. Энцо тряхнул тяжелой головой. Перевалился набок.
Из размытой круговерти проступил «паук». Он бежал прочь, вверх по вздутой улице. Бам-бам — ноги-спицы протыкали бетон и обломки стен. Тень круглого тела волочилась следом. Перед «пауком» бежал человек. Синее пятно, легионерский экзокостюм. Поднимался по эстакаде, лавировал между брошенными машинами.
Бам, лапа-ходуля проткнула машину. БАМ!
Тит Пуллий еле успел отпрыгнуть.
Энцо рыкнул, поднял распылитель. Пальнул — мимо, даже не задело. Сжал зубы, перезарядил. Выстрелил снова.
Тит остановился — слева обвал на нижний уровень, далеко лететь. Справа стена. Впереди гора наваленных друг на дружку машин.
Марс подери, ну как же так? Куда ты, старый хрен, поперся?..
Энцо поднялся на карачки, с трудом встал. Голова закружилась, к горлу подступил ком. Только и успел увидеть, как суставчатая лапа поднялась над Титом — и резко опустилась, как поршень. Звякнули смятые машины. Ноги взметнулись в воздух и упали.
Энцо привалился к машине. Часто задышал, давя крик.
Давай, сука, ты же марсианин! Подбери сопли!
Он повел взглядом по бетону, по стеклу, по своим окровавленным ногам. В трех шагах лежал распылитель — оказалось, успел выронить. Энцо бросился вперед. Цапнул пушку и подался обратно за машину. Вовремя — «паук» двинулся дальше. Энцо нажал кнопку разблокировки, шумно дыша, нацелил ее на черный корпус. Он так просто не сдастся. Что-нибудь да подстрелит. Попробует. Так просто не сдохнет...
Вот только палец никак не слушался. Замер на кнопке спуска. Задрав голову, Энцо проследил за «пауком». В брюхе между креплениями лап у него было углубление, диаметром с пару грузовиков. Похоже на грузовой люк шаттла. Двигателей и турбин видно не было, но они наверняка скрывались за броней. Как-то эта махина же прилетела...
«Паук» прошел мимо. Черные лапы напряглись, чуть сжались, машина присела — и прыгнула. Почти взлетела, удалилась, превратилась в черную точку, подобрала лапы и с грохотом приземлилась на крышу дальнего небоскреба.
Что же, остальных решила не давить?
Энцо сполз на землю. Перед глазами все еще стояла кровавая пыль, окрасившая лапу машины. Какая гадкая, какая... бесславная смерть. Не так Тит должен был помереть, совсем не так. Хоть он и паршивый орлик. Был паршивым орликом. Бред какой-то. Ради чего? Ради кого?
Почему? Почему?
Почему пожертвовал собой?
Плеча коснулись, и Энцо подорвался, как ошпаренный. Обернулся, ткнул дулом в белый лоб. С того конца ствола на него уставилось испуганное лицо.
— Не стреляйте! Не стреляйте, прошу!
Просто патриций. Врач из больницы: седые волосы венком охватывают блестящую лысину, пот на белом лбу. Измазанный землей, уже не белый медкомбез. За его спиной сжались еще люди. Таращили на Энцо испуганные глазищи.
Ах да, спасенные из больницы. Хромоногая команда. И что теперь с ними делать? Бросить надо, они будут только назад тянуть. В одиночку он скорее попадет в убежище.
Вот только пустят ли его туда без патрициев? Это вопрос. Скорее, расстреляют на месте, прямо у входа.
Энцо засопел, сжал рукоять распылителя сильнее. Непростое решение, но какие у него варианты?
— Пошли, — наконец прохрипел он и кивнул на узкую тропку за машинами. — Вперед.
Патриции не шевелились.
Тупые твари.
Энцо взвел пушку.
— Подъем.
На этот раз они послушались.
Сперва он забрался к Титу. Мусор тихо хрустел и осыпался под ногами. Энцо расставил руки для равновесия, ловко перескочил зиявшую трещину. Из-под биометаллической пластины, заменявшей Титу половину лица, сочилась кровь. Линза окуляра неровно мигала зеленым, как перегоревшая лампа. От тела ничего не осталось, сплошное месиво, кровь и костяная крошка в скорлупе экзокостюма.
Энцо зашипел. Отогнул карман на рукаве Тита, вытащил пару разменных карт, сунул себе. Подумав, сделал знак, охраняющий от злых духов — чтобы не мешали на пути в Тартар. Жаль, серебра с собой не было. Мертвым полагалось серебро в дорогу...
— Нам пора, — окликнул его седой врач.
— На хер пошел, — отозвался Энцо. Сплюнул и покачал головой. Все-таки жаль мужика. Отсиделись бы за машиной, сбежали все вместе. Энцо покосился через плечо на ожидающих внизу патрициев. Ну или на крайняк вытолкали бы на дорогу одного из этих в белом. Они же заметные, как птичье дерьмо на лобовухе, «паук» помчался бы за ним как миленький.
Ладно, что уж теперь. Марс забирает лучших.
Энцо широкими прыжками спустился с эстакады. Осмотрел свою команду — сплошь старики и женщины. Без них никакого убежища, так что нужно довести.
Хотя бы треть.
Вот же пропасть.
Сперва они спустились вниз по улице, затем на нижний уровень, несмотря на указания покойного Тита. Может, Тит и был хорошим командиром, но Энцо в свою очередь был отличным номером. Выживал, как таракан, всегда чуял, где дурно пахло. И сейчас чутье говорило, что наверху ловить нечего. Нужно спускаться.
Проулки нижнего уровня уже были ему знакомы. Людей здесь было меньше, трупов больше. Ближе к центру с воем обрушился кусок верхнего уровня и, туго натянув провода, повис в паре метров над землей. Стрекотали заряды, кто-то стонал. Энцо на миг остановился, прикидывая варианты. До десятой магистрали можно добраться и под землей, вдруг понял он. Рискованно, конечно, но... Но канализационные опоры куда крепче слоеного пирога наземных уровней. Гораздо крепче.
В небе вспыхнула язва — похоже, еще один «паук» спускался. Энцо проследил за ним взглядом. Затем живо метнулся в проулок за баром. Там, за третьим жилым подъездом, он ухватил приваленный к стене железный лист и сдвинул его вбок, открыв колодец — один из множества ходов в канализацию. За край колодца цеплялся стальной край лестницы. Снизу тянуло сыростью и тоннельным мхом. Родной запах.
Энцо указал на покореженную лестницу.
— По одному.
Патриции мялись, лезть не хотели. Смотрели на него коровьими глазами.
Один из медиков качнул головой.
— Я в канализацию не полезу. Не знаю, о чем ты там думаешь, но ты явно не понимаешь, что делаешь. Подумайте, — он оглядел остальных патрициев. — Ну разве я не прав? Нам нужно найти легионеров, чем я и займусь.
— Чего?! — рассвирепел Энцо. — Ты жить хочешь или как?
— Или как, — с отчетливым презрением бросил медик и зашагал к выходу из проулка. Чуть помедлив, за ним двинулись остальные. Человек восемь колебались, как говно на воде. Не знали, в какую сторону податься, искоса поглядывали на Энцо, затем на уходящего медика.
Энцо покачал головой. Ну и черт с ними. Пускай хоть все идут, пускай ищут легионеров. Ему же лучше.
Он ухватился за перила, склонился, заглядывая вниз. Эта лестница должна была вести сразу в западный конец второго тоннеля. «Псов» мало, жилых ячеек тоже, неплохой вариант.
— Давай, малец, — он поманил белобрысого парнишку и помог ему спуститься. Дождался, пока белая макушка не превратится в далекого светляка, и бросил взгляд вслед уходящим. Наверху, на фоне неба что-то мелькнуло, прыснуло тенью.
— Эй! Стой! — крикнул он, но медик даже не обернулся. Пружинистой походкой проследовал из проулка на магистраль. Там остановился. Глянул налево, потом направо.
На верхних уровнях зарокотало снова, будто боги переговаривались. Похоже, одна за другой не выдерживали опоры. Что-то ухнуло вниз, подмяв эскулапа под себя. Сломало, как куклу, тот даже заверещать не успел.
Тех, кто пошел следом, накрыло второй волной — бетонным градом и песком. Какой-то машиной. Ее турбины разметало в разные стороны, одна взорвалась, ударившись о стену.
Это привело в чувство лучше всяких слов. Патриции шустро полезли вниз, один за другим исчезли в жаркой тьме. Энцо пошел последним. Ботинки скользили на годами отполированных перекладинах, воздух превратился в удушливый кисель. На стенах лаза пестрели метки: рыжая галочка банды Пятого угла, столбцы с номерами должников, песья морда Псов. Бесчисленные угольные точки потушенных сигарет.
Спрыгнув на ребристый пол тоннеля, Энцо оглядел поредевшую команду. Восемь человек: один старик, один мальчишка и шесть женщин с безумными от ужаса глазами. Его билет в патрицианский бункер.
План был простой: пройти в обход рынка и густонаселенных отсеков, вдоль канала, потом свернуть, по шахте добраться до Седьмого тоннеля и там уже выбраться. Может, и стоило остаться в канализации, но Энцо слишком хорошо помнил, чем закончилась его последняя встреча с Псами. Нет-нет, оставаться под землей ему было опаснее, чем снаружи.
Вдоль канала шли по двое — больше на узком бортике не умещалось. В темной, как вино, воде мерцали рыбки-фонарики; плавали косяками среди отходов и битого стекла, закручивая спирали. Из-за них стены тоннеля казались зеленоватыми, типа фосфором измазанными. По другой стороне канала шли в обратную сторону; неписаное правило тоннелей, чтобы не мешать другим. Тускло горели лампы. Похоже, энергосистема тоннелей была в порядке, или же она питалась от запасного генератора. Номерам повезло.
Люди по ту сторону канала поглядывали на его легионерский экзокостюм и патрициев. Если что, патриции — его пленники, решил Энцо. Так и ответит, если кто полезет с вопросами. Но никто не лез, и канал миновали спокойно. Патриции молчали, испугано зыркали по сторонам. У поворота Энцо велел им стоять и осторожно сунулся за угол. У входа в шахту стояли какие-то подростки. На «псов» они не походили, скорее на прыщавую мелочь из местной банды, каких в тоннелях были сотни.
С мелочью он как-нибудь разберется.
Сняв распылитель с предохранителя, Энцо двинулся по тоннелю. Миновал распределительные щитки, пару жилых будок, откуда резко тянуло топливом — похоже, кто-то гнал клик-препараты. Даже в носу засвербело. Энцо подавил желание чихнуть, ускорил шаг. Подростки один за другим обернулись, но пока ничего не делали. Просто следили. Патриции старались не отставать, а вот за ними...
Что-то мелькнуло у канала, размыло зеленоватый отсвет. Энцо нахмурился, обернулся, выставив распылитель. На дальней стене пронеслась тень, нырнула на потолок, и Энцо похолодел, на миг подумав, что это «паук». Они же не могли пробраться в тоннель? Не так быстро. Хотя... Ведь гребаные пришельцы могли сделать небольшие машины специально для тоннелей? Это будет совсем хреново, хуже некуда...
Кто-то из малолеток пронзительно свистнул. Лица патрициев вытянулись от испуга, одна указала куда-то за спину Энцо.
Он и моргнуть не успел, как его окружили.
— Пушку брось!
— Брось, кому говорю!
— Башку прострелю!
— Медленно на пол клади!
Приказы сыпались со всех сторон, целились десятки стволов. Энцо ничего не оставалось, как положить распылитель на пол и оттолкнуть его ногой.
Что теперь? Против него человек десять, не считая подростков. Все вооружены, а он с голым задом. Дерьмово, очень дерьмово.
— Сто-ойте, ребята, стойте, — донеслось из глубины тоннеля.
Что-то процокало по бетону, отозвалось эхом в сводах, и из тени вышел мужчина. Здоровый, чернокожий, в космоспецовке, сверху наброшена кожаная куртка с обрезанным воротом и нашитыми эмблемами «псов». Улыбка в два ряда наточенных зубов, волосы заплетены вдоль головы в косички. Под зауженными штанинами видны ноги-импланты — стальные копыта с усиленными амортизаторами.
Он осклабился, развел руки со стальными браслетами на запястьях. Легионерскими наградными браслетами.
— Да гляньте на него, он же наш. Куда идешь, сын Марса? Где костюм раздобыл?
Энцо знал его. G-3005-12, или же просто Два Ноля. Резкий парень, один из главных «псов» в нижних тоннелях. Повернутый на религии малый.
И браслеты принадлежали не ему. Два Ноля снимал их с убитых орликов.
— Легионера обул, еле ноги унес.
— А это кто? — Два Ноля указал на патрициев. — Чего сюда привел?
— Выкуп, — не моргнув, ответил Энцо. — За них хорошо дадут.
— Выкуп, да-а? Выкуп — дело хорошее. «Своим мечом я вспахиваю землю», да, брат? — прогудел Два Ноля строчку из марсианской песни. — Теперь мы — хозяева этой земли. Не они. Мы и эти штуки, — он снова указал на своды тоннеля. — Говорят, они там все разбомбили?
Энцо кивнул. Еле сдержался, когда Два Ноля подошел и хлопнул его по плечу. Непонятно, чего хотелось больше: отпрыгнуть или отожрать «псу» нос. Наверное, сперва второе, потом первое.
— Марс уберег тебя. Знаешь, я тебя еще шкетом помню, бегал у Эзопа курьером. — Лоб Два Ноля пересекла морщина. Он устремил взгляд куда-то сквозь Энцо, будто что-то выуживая из памяти. — Эзоп... Не видел ли ты его в последние дни?
Похолодев, Энцо мотнул головой. Босс «псов» находится в крио, все это знают. Либо Два Ноля окончательно сбрендил, либо проверял на вшивость. Вдруг он слышал о перестрелке у ремонтного шлюза? О той истории с Аларихом?.. Наверняка знает, наверняка...
Первым надо прирезать Два Ноля. Выпустить силовой щит и снести нахрен голову. Затем двоих с пушками. Успеет до того, как его подстрелят, троих положить точно успеет.
Энцо напрягся, готовясь к броску. Проследил за Два Ноля, который вышагивал между патрициями. Ноги-имплантаты цокали по бетону.
— Покажи, что у тебя есть, — сказал наконец Два Ноля, махнув рукой. — И вы тоже, господа патриции.
Энцо ощерился, но куда там — его уже обступили трое подростков. Один, ухмыляясь, держал на мушке, двое умело нажали нужные кнопки на костюме — явно делали не в первый раз — и вытащили из открывшихся карманов все, что там лежало: карманный набор инструментов, сигнальный маячок, еще какой-то хлам. Все это горстью передали боссу.
— А это что?
Заметив, что Два Ноля держит в руке, Энцо похолодел. Ключ-карта. Вот же засада...
Энцо перевел взгляд на патрициев. На их побелевшие лица.
— Ключ от убежища, — сказал он.
— Чего-чего? — нахмурился Два Ноля.
— Убежища. Их бункера, — Энцо кивнул на патрициев. Те побледнели еще больше. — Здесь, в Четвертой курии.
Два Ноля посерьезнел. Теперь он щурился, типа оценивал, какую часть тела оторвать первой.
— Да гонишь. Наши всё здесь знают, все уровни, все тоннели. Нет здесь никаких бункеров.
— И стены здесь трясутся, как жопа твоей мамаши, понял? — добавил один из «псов». — Все обвалится скоро.
Вот мамашу он зря тронул. Энцо его запомнил: покатый рябой лоб, желтоватые мешки под глазами, квадратный подбородок, бритая голова со светлой щетиной. На висках разъемы, обведенные металлом. Он живо заталкивал добычу в рюкзак, все без разбора: украшения, приборы и даже съемный ушной имплант глуховатого деда-медика.
— Он есть, — повторил Энцо уже тверже. — Один «орлик» вел их туда.
— И где?
— Орлик-то? Сдох.
— Бункер. — Два Ноля приблизился и склонился к лицу Энцо. — Где он, бункер твой?
— Так я вам и сказал, ага. А вы меня грохнете. — Энцо протянул руку и кивнул на ключ-карту. — Дай, я отведу.
— Отведешь, ясное дело, — подмигнул Два Ноля. Карта скрылась за обрезанным воротом его куртки. — А ключ пущай пока у меня полежит. Выдвигаемся.
— А с этими что? — цыкнул рябой, указав на патрициев.
— С собой берем.
Поймав взгляд мальчонки, Энцо торопливо отвернулся.
Все он сделал правильно. Что они ему дали, эти патриции? Две заморозки? Оглушающее одиночество, от которого блевать хочется? Этого никакой Тит Пуллий не перекроет.
Да пошли они. Пошли они все.
Каждый сам за себя.