Дневник солдата

,, Дневник солдата " - 4 глава
                                                                ****
Я закрыл и положил дневник на место. И да, точно было подмечено, что именно его шаги приближались к кабинету так как дверь начала отпираться ключом. Вилберт освободив скважину зашёл внутрь. Тот сразу встрепенулся и схватился за свою голову, стоило тому лишь меня увидеть - Господи я забыл, что ты все ещё здесь - А я тебя одним добрым словом вспоминал - Считай, что я поверил, только мне не до твоих насмешек - Ну коль есть возможность могу же я позлорадствовать над тобой: моим главным врагом << и заветной мишенью >> - Только вовсе я тебе не враг, Даниил. Сейчас уж так тем более - нет он был каким-то через чур подавленным. Брови печально опущенные, взгляд тусклый и поникший, а крупные его ладони уже дрожали. Наверняка все не от добрых мыслей - Тогда, что случилось? - нацист выдохнув, пустил натянутый смешок - Дружок, неужто ты надеешься, что я правда скажу, а после стану оправдываться перед тобой? - Нет, но я подумал, что тебе хотелось быть со мной товарищем, а приятели должны действовать сообща - Ничего я тебе не должен. Да, я сказал, что тебе не соперник, но это не означает союз - Тогда, что ты предлагаешь? К чему вся эта речь? - Мне нужны только ответы. Всего то на пару вопросов. - Нет не дождешься. Ты слишком прав - вовсе мы не приятели, чтоб я тебе что-то да выкладывал - Даниил, я лишь хочу, чтоб никто не пострадал! - повернулся ко мне спиной Вилберт, оперевшись кулаками о стол и сразу опустив голову, прошептал - Я добьюсь от тебя ответов. Клянусь ты заговоришь - Чтоб никто не пострадал!? Русские для тебя никто получается!? - Да для меня здесь каждый лишь мелкая букашка, которую легко раздавить, а таких как ты мне даже не жалко. - что творилось с ним тогда, до сих пор гадаю, но если делать вывод из его громких слов все же есть люди которых он оберегает. Разумеется дело может быть связано с его солдатами, но кто бы это не был, поймав этого человека я возьму Вилберта шантажом.
Альбинос снова вздохнув, покрыл меня всего суровым взглядом, оглядывая из за плеча, но вскоре стоял уже лицом ко мне. Тот взмахом руки, обронил со стола помятый клочок бумаги и коль быть строгим критиком, Гауптштурмфюрер в порыве гнева очень невнимателен. Он продолжал упрямо и довольно красноречиво обьясняться, но я беспокоился только об этой случайности лежащей рядом с его сапогом. Сложнее всего было не смотреть вниз, чтоб пытаться разглядеть то, что я вряд ли мог бы разглядеть, поэтому с усилием все делал вид, но совершенно не слушал Вилберта, а его кажется именно это и насторожило - Понял, ты мне не веришь. Считаешь мои слова пустым звуком и я мог не убивать на тебя время - Не пойму, с чего ты всполошился? - Твое молчание. Да, я тебя плохо знаю, но такие слепые патриоты как ты не стали бы молчать, на угрозы национальности. И даже если ты все же образумелся, то исходя из молчания, все равно не слушал, а значит так ничего и не запомнил. Ладно, повторюсь ещё, но в последний раз. Любая ваша попытка, малейшая резкость и хотя б один шаг к входным воротам, вернуться вам только худшими последствиями. В ваших же интересах сохранять послушание и благосклонность - он был в ярости, но и я сам этого терпеть больше не мог. Решительно осмелел и шагнул в сторону Вилберта, специально наступив на бумагу. Пора было с этим кончать, чтоб и тот понял уже мою позицию - За это, и другие оскорбления в сторону русских, ты горько поплатишься дорогой монетой - Вилберт поджав губы, судя по виду собирался мне всыпать, но в последний миг опустил руку. - Вот теперь ты все услышал - немец посмотрел на выход и бурно рявкнул что-то солдатам за дверью. Те тоже зашумели ему в ответ, а мне нужно было действовать быстрее. Я повернулся к Вилберту спиной и присел на корточки, чтоб наконец взять возможно, что-то весомое в руки.
Бумажка мне сперва показалось чистой, но так оказалось только с одной стороны.
По телу словно кипяток стекал: такой горячий и жгучий от запретного дела в которое сам себя ввязал, но отступать уже было слишком поздно. Потому то и этот огонь от слишком быстротечного времени вскоре ужасно возрос, а я позабывшись совершенно не заметил этого. Альбинос говорил уже со мной. Пусть не по русски, но его резкий и яростный посыл я понял без перевода. Вилберт схватив меня под плечи, потянул вверх на себя, чтоб я встал на ноги, а я же в свою очередь догадался, что он все видел. Стало страшнее предугадывать следующую развязку с возможно определенным для меня концом - Что ты здесь делать вздумал!? - доносилась русская брань из уст Вилберта - Я упал. Н-не нарочно оступился - признаюсь, неуверенно и далеко не сразу ответил нацисту, так как верил в этот вопрос как в собственную ловушку, так и в свое же спасение - Сейчас же быстро выворачивай карманы! - я послушался и тот заметил насколько сильно от волнения у меня дрожали ладони: даже с карманами управиться не мог. Я зажмурился, чтоб не видеть как он с злым любопытством рассматривает мой страх - << Нет, нет, я же так сам себя выдам! >> - гаубштурмфюрер от нетерпения сам полез в мои карманы, чтоб точно убедиться в моей лжи. Я благодаря обыску слышал свое же сердцебиение и каждый раз оно будто било в голову все громче и громче. Знаю, я мог бы бороться, но с этой дрожью я был беззащитен и всякие сопротивления были бы бесполезны, поэтому страдая, я терпеливо ждал продолжения - Ясно, уводите! - там уже подхватили его солдаты. Те выпроводили из кабинета и по варварской привычной их натуре, потащили в неизвестность. Но теперь я был уверен: у меня есть время, чтоб достойно попрощаться с этим миром, а коль суждено будет выжить, появиться настоящее право на жизнь. Однако сейчас в темницу бросили ещё одного красноармейца, намекая в чьих руках его судьба. Окружающие осмотрели новенького с ног до головы, а он вел себя весьма странно. Ни на кого не посмотрел в ответ, а лишь вглядывался в решетку, можно подумать сверля там дыру. А после, его действиям вообще мало кто находил оправдание. Этот сумасшедший уселся на каменный пол и начал разуваться. Более пяти пар глаз наверное так бы и смотрели недоумевая, если б не восторженный глас - Товарищи, это же он! Тот разведчик о ком я рассказывал. Вот он! Живой и сейчас с нами - спешил ко мне Рома. Тот просто не знал куда деваться от столь приятного совпадения обстоятельств, но парню не дали приблизиться двое мужиков, которые преграждали ему путь, ведь именно им стоящим в первом ряду была лучше всего видна обстановка. Те никому не позволяли мешать мне, от того пока ни один зрачок из присутствующих не вздрогнул в сторону они наблюдали, как я расправлялся с обувью, а потом полез рукой внутрь сапога - Пропустите уже! - крикнул Рома из-за чего того услышали и все таки дали пройти. Тот с любопытством подошёл ко мне со спины и резко замер - Для Вождя - зачарованно, еле двигая губами прочитал Рома помятую бумагу в моих руках - Что там? - вскипая от нетерпения, просил конкретики высокий мужик и его все подхватили с этим вопросом. Я развернул лист лицевой стороной к людям - Наше спасение, товарищи - Ох ты ж царство ему небесное - поддержал другой и я был согласен с ним. Тот кто оставил нам такое счастье стоит не одной солдатской благодарности. Да и встретив бы его в живую знали б героя в лицо и гордились бы, что знакомы с этим человеком. Но учитывая бумагу в нашем распоряжении этот человек уже покинул нас, но оставил за собой карту. Карту этого здания. На бумаге грифелем было начерчено полностью левое крыло с крестиком и надписью " выход ". Я начал вспоминать коридоры, когда меня вели к Вилберту и судя по большому квадрату в центре листа это мог быть именно его кабинет, а крест скорее всего тюремная камера, так как это могло означать начало его пути, ведь в другом месте немцы не позволили бы нашему товарищу прикинуть набросок. Жаль есть но. Его работу заметили потому что это было у самого гауптштурмфюрера и правый корпус наш спаситель исследовать не успел...
- Вождь, Вождь? - обращался ко мне Рома. Странно, когда я успел получить такое прозвище? - Эй разведчик, ты не думаешь же бежать в одиночку? - Если для вас всех товарищи будет угодно, чтоб я остался с вами, то так тому и быть - Вождь, не слушайте этих отчаявшихся они! - Нет, Ром, не понимаешь .... Мы все будем бежать, но не сейчас. У меня есть, что-то вроде привилегии, как понимаю... Поэтому позвольте рискнув, разузнать точные сведения - Что ты задумал? - Уже есть план? - понеслись вопросы со всех сторон -Я бы поделился с вами, да боюсь это рискованнее, чем сам побег - И от чего же ? - От надзора - Хех, они ж наш не понимают, считай глухие - Жаль не немые и видят хорошо - подхватил деда, сидящий на полу его молодой и рыжий приятель. Как выяснилось те два мужика с которыми ругался Рома оказались братьями: Степаном и Павлом. Верующего зовут Вовой, а дедуля представился Григорием и познакомил со своим другом Серёжей. Рыжий кстати как и Павел были в полуобнажённом виде.
Все те радушно приняли меня в свой круг, только Сергей косо продолжал смотреть на мою форму - Что значит знает русский? - То и значит. Говорю ж он лично имел честь со мной - расправив ладони в стороны ещё что-то доказывал рыжему. Тот упрекал почти каждое мое слово. Он раздражал. Григорий погладил мне здоровое плечо - Прости, мелок, но Вилберта никто из нас не видел - Что никого не спрашивали? - старик слегка качнул головой в право и в лево. << Нет ? >> - Только, если Катя... - Степан, меньше болтай и давай раздевайся. Твоя очередь - говорил брату высокий Павел, подойдя к одной из кроватей. К нему поспешил и Сергей, но я все спрашивал - А что с Катей? - Катерину, как ты говорил спрашивали, только бедняжка упала и лишилась чувств, как только ее вернули к нам - Неужто не успела хотя бы о чем-нибудь вам доложить? - разговаривал я с Григорием, поэтому отвлекаясь от работы затяфкал Сергей - Не мучай великие умы, иди помоги нам, хоть польза от тебя будет - ну что ж, пришлось помогать. Павел и Сергей передвигали кровать, а меня подозвали подержать матрас с подушкой и тонким пледом, который наверное толком и не греет. - Ббрр м-морозильник какой-то! - снял кофту Степан - Ничего, браток, ничего. Эт по началу холодно, потом привыкнишь будет теплее - передвинули кровать Павел с Сергеем и как оказалось под этой кроватью на каменном, пусть и постеленом полу лежала одетая в несколько кофт худенькая девушка. Шатеновые волосы, слегка пухлые губы и милые черты лица особы, что-то взбудоражили у меня внутри. Она мирно спала. Кажется ее тепло только и поддерживали эти пленные одежды, но цвет кожи все равно был не здоровым. Это оказалось правдой - Катька, уже пятый день болеет лихорадкой, но особенно сейчас она сильно плоха. Если б эти шакалы хотя б не трогали, у нее могли быть шансы... Хорошо, что ещё дышит значит Господь держится за нее. Мы же ведь сами ещё верим - Аг-га ты ед-динственный всегда веришь, но д-должен признать благодаря тебе она жива, и нас стало на одного человека б-больше, а значит и веселее будет, д-да Данила? - несмотря на озноб по-приятельски усмехался Стёпа от позитивных взглядов. С него хотелось улыбнуться и я не сдержался, если б не состояние девушки. - Верно, только понял я вас лишь сейчас - спешил расстегнуть свои пуговицы и снимая сапоги указал - Одевайтесь - Леонидович, не нужно геройствовать. Ты здесь первый день поэтому и не знаешь насколько тут прохладно - приобнял Катю, чтоб ту переодеть в теплые вещи и пытался, но все равно не убедил меня Павел - Не боись не впервой. Я человек на морозе бывалый, а вы разбирайте свои вещи. Хватит с вас товарищи закалки - А мы, Вождь, привыкшие - Рома прав, не стоит Вождь - конец Сережа особенно выделил, чем и задел парня - Да Вождь! Теперь это его бумага, а значит и вести нас всех предназначено ему - Ну ну ну ну- Делай то что было сказано! - и Сергей через не хочу оделся. Он даже убедил Павла и Степана сделать так же. На нем читалось беспокойство за Катю и, что он бы с радостью сказал греться и ей, лежащей теперь в одной тонкой кофте. Но сам же изменился в лице, когда увидел на ногах девушки крепкую обувь - Уж поверьте форма будет теплее нежели так, да и вы товарищи простыть можете - с другой стороны они посчитали это уместным как понимаю, прочувствовав каждый на себе эту долю, а для меня представилось таким способом отблагодарить их за теплый прием. Другим был даже Сережа. Рыжий смотрел уже не злорадно, а как-то понимающе. Да что уж тут говорить, его взгляд в мою сторону вовсе походил на взгляд товарища, а не врага народа - Мы все равно поменяемся. Нужна одежда теплее ее тела и у тебя одного нормальная форма. Будет слишком подозрительно если она с тебя пропадет так внезапно и скоро эти станут выискивать то что ты скрываешь, а найдя они Катьку, сразу добьют - Сергей, я сказал же, что бежать будем все и Катя с нами. За наряд не тревожься - спросят, найду, что сказать - заметил не очевидную искру в его глазах - Даже тебе Сережа скажу, пока ты мне товарищ я буду считаться с тобой. Только используй свой пыл не против меня пожалуйста, я тебе не мишень. Прошу для начала это. Но коль ты не стремишься к тому же, при всех усилиях, спора нам с тобой не избежать, а итоги потом будут грустные - рыжий понимающе кивал, а я чувствовал посыл его взгляда. Тускло зелёные очи давали мне шанс. Давали тихо потому что без слов. Я бы не предписывал его мнению крупный вес во всей затее, ведь все-таки это Сергей, но на другой чаше весов всё-таки находилась наша взаимовыручка, которая при правильно расставленных приоритетах облегчила бы бегство.
Я в одном нижнем белье укутавшись в плед, все равно умудрился не хило так замёрзнуть, но от этой стужи веяло маленькой победой. Невольно улыбнулся. Улыбнулся от того, что теперь знаю как действовать, а на тот момент дело клонилось ко сну. Я помог Сергею поставить ту кровать на место, чтоб спрятать Катю. Та же в свою очередь согреваясь так же тихо спала, да и мы все тот час рассыпались по кроватям.
Утром, когда всех разбудили, на завтрак подали не разбухшую овсянку с тонким куском хлеба и настоящейся теплой водой. Со стряпней у Вилберта, конечно, ничем не сравниться, но пришлось есть эту гадость. У товарищей на лице не было отвращения, видать Рома был прав " привыкшие ". Никто из них не успел доесть, как Рому, Павла и Сергея уже забирали с камеры, а те не бунтовали. << Нельзя же так просо смотреть на то как своих отрывают от своих же! >> - слишком панически ударила эта мысль мне в голову. Я растерянно встал на ноги и не зная, что делать, чтоб их защитить, в чуть не кинул жестяной миской солдатам в морды. Но мою руку опустил Григорий, выхватив тарелку, чтоб уж наверняка я не наделал глупостей. Тот конечно заметил мое непонимание но объяснил, когда немцы ушли с товарищами - Мелок, все в порядке. Они работать пошли, вернуться к нам живыми. Все по традиции: под руку смотреть на то как убирают и стирают наши. Это этакая их забава. - сердцу сразу стало спокойнее.
Спустя время пришли и за мной. Я огляделся по сторонам стоило мне оказаться вне тюремной комнаты. Посмотрел на лево - темный длинный коридор. Повернул голову на право - в самом конце дверь и рядом крест. Нацистский крест, который нес за собой пропаганду служащих. Меня же повели прямо. В самый центр задания. - Даниил, ты где заразу подцепить успел? - Я здоров, и понимаю о чем говорю - Готов сдаться, значит. Странно с чего это вдруг? - занимаясь моим плечом, подозрительными глазами, под которыми не прятались темные мешки, не верил Вилберт - Ради хоть какого-то спокойного будущего - Ты поэтому от своей формы решил отказаться? - Это чтоб глаза не мозолила - И куда ты ее изволил применить? - Избавился... - Неужто так легко отрекся? - Ради товарищей... - Аа вот оно что... Ну чтож славно. Мне же будет легче - немец закончив с моим плечом, протянул оставшуюся полосатую ткань, что была точь в точь как у других заключённых. Словно специально пёс ждал, когда к уже надетым штанам придутся полосы кофты - Одевайся - я быстро натянул ее на себя, но с размером альбинос не угодил. Она была большеватой, но носить можно - Можешь идти, тебя доведут - << скорее всего он о тех же солдатах >> . Я пошел к выходу кабинета, но заметив кое-что, покачнулся в сторону его стола из-за чего чтобы не упасть, упёрся одной рукой об документы, второй ладонью схватившись за голову. Вилберт выразился на это по немецки, что было как по мне достаточно резко. Тот даже на своем начал интересоваться моим самочувствием, раз прихватил под локоть. Я же не понимал его пока он не начал на русским - Садись за стол. Сейчас дам лекарство - но Вилберт побоялся моей самостоятельности, из-за чего сам усадил и начал ковырять аптечку, которую не успел припрятать. На рабочем месте был бардак. Куча листов с разным назначением лежали друг на друге, образовывая невысокие башни. Из одной подобной колонны почти у основания, торчали пожелтевшие бумаги. Я не смог побороть любопытство и поэтому вытянул их в свою сторону. На то мне позволяло мое положение. Вилберт часто зевал, да и из за таких стопок я не попадал под его взор.
Листы которые я вытащил были сведениями о пленных. Не всех конечно. Много незнакомых, но меня привлек именно один. С главным заголовком: Вольтыш Катерина
Номер-116
Возраст- 19 лет.
Звание- член советско- партизанского отряда
Показания- ...
Доп. информация- Русская. По старым данным была схвачена со своей семьёй Вольтышей и расстреляна в деревне, но теперь, эти данные принято считать не действительными. Есть подазрения, что родственники 116 до сих пор живы. Проводиться расследование
Приговор- Аушвиц-Биркенау, но решение ещё рассматривается
У меня задрожали руки. От этого листа нужно было избавиться. Нельзя, чтоб они про существование Кати вспомнили иначе ей точно конец - << Спрятать лист в форму? Нет... >> Не вариант из за того, что одежда была больше моего размера и легко могло бы вывалиться через рукав или штанину. Долго думать не пришлось. Когда Вилберт подошёл ко мне, я машинально прикрыл сведения широким рукавом. << Наверное один из немногих плюсов в этом наряде >> - Выпей, должно помочь - у меня не было выбора поэтому не смело оторвал руку от стола, другой уже держа таблетку. Я выду‌мывал, как красные глаза окажутся близко передо мною и что скажет, застукав то, что я рассматривал. Если нотации могут нести разный характер, то несмотря ни на что, его зеницы отпечатались в моей памяти одновременно весёлыми и зловещими ещё при первой встрече. А думал о Вилберте я в последнее время много. Он тот самый кто мне и нужен. Только приходилось опасаться каждый раз, из-за моего подсознательного доверия к нему. Нет я не думал ему верить, но эта его честность... что если обманет сейчас ? Я забрал кружку, но от суеты в голове и подозрений в мыслях, ладони задрожали, а от таких вибраций вода начала биться о стенки посуды. Созрела идея. Я не мог больше тянуть с этим поэтому специально не удержал кружку над столом, пролив воду на документы. Разумеется в первую очередь на тот что меня волновал. Альбинос тотчас схватил меня за воротник, а деваться мне уже некуда. Я сжал в кулак листы тем самым порвал сведения. Порвал так удачно, что строчка Вольтыш Катерина как и все остальное было уже не читаемым. Вилберт нахмурился, что меж бровей у того образовалась складка и проклинающий меня взгляд, был в самом деле теперь напротив - Д-да хех, да? И этого я боялся? Д-давай офицер, напугай меня сильнее, чтоб стал как шелковый, как вам офицер и нужно. Ну же, угрожай расправой, не тяни с моментом! - но он до сих пор пытался себя контролировать оттого отпустил меня - кому сказано? Пей и на выход - я трясся от шока, что он снова меня так легко отпускает, но сглотнув, я вышел. Вели назад по тому же коридору. Я осматривался, пытаясь запомнить мелкие черты пути. Тот нацистский крест не давал мне ни жизни на Родине, ни покоя за решеткой - О чем ты, Мелок, задумался ? - Эх я знаю, что могу быть прав, но страшно. Я впервые считай поручился за чьи-то жизни, пускай и всегда мечтал об этом. - Так ты получил чего хотел, мечта то сбылась ? - Хех, я не предстал перед вами, как командир танкового взвода. Это меня по правде огорчает. Но будь все иначе, судьба не свела бы меня с вами, поэтому я не жалуюсь. Все что не делается, все к лучшему - улыбался я старику, который поддерживал меня в столь тяжёлый час. Улыбался и он - Не отчаивайся, если ты ошибёшься помни это и наша будет ошибка. Не предписывай столь большую ношу на себя одного. Так, тебе будет легче справляться с трудностями и научившись их преодолевать обязательно поведешь за собой людей. А там гляди наловчившись и командиром будешь - Григорий как родного сына постучал по плечу. Поддерживающе смотрел и по доброму улыбался. Я улыбнулся шире - Спасибо, тебе - Это ты, мелок заслужил благодарности. Раздобыл лекарство для Кати. Ты молодéц храбрый молодéц - постучал Григорий сильнее, подтверждая свои слова - Наверное мне ещё стоит вам признаться, что я испортил документ - дальше заговорил шепотом - документ о личности Кати. 116-ая по фамилии Вотльтыш это же она? - Степан закивал и дрожащим шепотом - Т-так значит избавился? - Да, ничего восстановить у них не выйдет, а это скорее всего был оригинал - Степан подпрыгнув, крепко меня обнял. Так сильно меня давно не держали - Данила, товарищ, ты такое полезное дело сотворил! Сережа как узнает, так рад будет! Ты просто не представляешь, что сделал! - за ним с умиротворенной улыбкой следил и Вова. Но наше счастье вскоре прервали. Рома, Сергей, и Павел сразу полегли на полу как только те зашли в камеру. Они глубоко вдыхали воздух пытаясь ухватить его побольше и по всему их лицу стекал пот.
Мы тотчас в ужасе перетащили их на нары. Павел пытался встать сам, но его руки сильно тряслись и не давали нужной опоры. Более того, когда подымали остальных, у Ромы с Серёжей на спинах были кровавые пятна от чего мы уложили тех на бок - Как можно так с людьми? - широко распахнув ресницами, схватил Степан брата за плечи - К-Как они могли? Эти шакалы же никого не трогали. П-Павел, ты же дышишь. Слышишь меня, брат!? Ты же знаешь, нужно быть сильным, тогда не смей молчать! Хоть как-то ответь. Ты же помнишь наше слово? - старший брат, опустив брови к вискам, больше не напрягал никаких мышц, а от того и губы были неподвижными. В миг взгляд его забегал, когда почувствовал тепло ладони на своей щеке - У тебя мамины глаза. Такие же голубые, но одновременно темноватые будто серые, однако чистые как у нее. А ведь недавно в этиже глаза ты ей сам же и клялся. Так пожалей хотя б ее! - Павел крехтя через поджатые губы, несильно постучал родного по руке - Я п-помню, брат, и как раньше бывало, сдержу обещание. Мы в-вернемся к ней с победой, будь уверен - Степан не смог больше копить слез
- Ай! - Терпи, Ром, терпи. Чем же вы так провинились, что вся спина в крови?!- Фф! Не знаю. Тоесть они просто подошли и как начали без остановки калотить, как собак каких-то. И ладно еслиб за дело, что уже б-бывало, ну так нет! Фф долго ещё!? - Осталось немного - Нет, я их всех перебью! - Рома! - Вождь! Я по вашему должен это терпеть!? - Успокойся! Будет только хуже - попытался говорить сам спокойнее, чтоб не наколять обстановку и приструнить бедного подростка - Что потом? Начнут убивать по очереди!? Это значит хуже!? - Роман, идти в бой против всей охраны верная смерть. Нам нужно не о мести думать, а о деле - Данила п-прав, от твоей суеты толку будет мало - в состоянии рассуждать, корчился Сергей.
Парень горько взвыл. Его боль будто отдавалась не из за раненой спины, а от задетого кнутом сердца. Он кричал о помощи, хотел сражаться, но беспомощен против этой жестокости к нему. Он словно котенок на холоде, которого пинают ногами. Который кричит, что ему больно, но люди на мяуканье ещё больше сердяться и бьют с большей силой. Глазенки у него как у этого бездомного бедалаги такие же грустные , а ведь видели они мало чего чудного, зато испытали многое. По моему это грубейшая пропорция несправедливости, результат же которой - жаждущий мести Рома. - Расскажи, что ты пережил. Я тебя выслушаю... - присел рядом с ним и положил ладонь ему на колено. Нужно было понять его личную обиду, а тот уже тихо лил слезы - У меня была лучшая семья: Мама, отец, младшая сесренка с братом и пёс Валет. Я играл с Сонечкой и Егором в их любимую игру ,, прятки " как тут Валет громко залаял во дворе. Тогда было лето и никого не смутило поведение пса, а потому я слышал как мама попросила Егора, который в это время думаю прятался на ее глазах, встретить гостей. Их обычно было у нас много так как мы жили в хуторе и здешние грибники часто навещали нас. Были и те кто просто забывали дорогу.
Я услышал топанье Егора и приятный его голосок - Я первый! - тогда и я уже бежал к брату чтобы поймать и защекотать его. Егорка в за правду оказался у двери быстрее и впустил незнакомцев в дом. Я тоже вышел в коридор, но уже чтобы помочь с вещами гостей. Да вот только эти двое не были обычными гостями...
Наш папа был охотником поэтому почти всегда носил ружье при себе. Он стрелял в тот день в поле и не знал что происходило дома...
Наши гости не разувшись прошли на кухню. Тогда заподозривши недоброе, я подбежал к брату и оттащил Егора к стене, чтоб его не тронули, а тот чтоб в свою очередь не испугался иностранцев - Братик, а почему у них винтовки? Я думал папа единственный охотник здесь - Н-не бойся, давай лучше доиграем. Прячься только очень хорошо. Кто бы, что не говорил не вылазь пока не найду - наказал я брату. Егорка побежал в свою с Соней комнату, я же быстро схватив топор висевший в том же коридоре, пошел за вошедшими на кухню. Те иностранцы расселись за нашим столом и ели мамин суп, который она приготовила для нас. Я следил за происходящим из за угла, крепко вцепившись в рукоять топора и выжидал лучшего момента. Когда суки все сожрали, один встал и направив оружие на маму, уже заряжал винтовку. Мать сильно испугалась тогда, как и я ничуть не меньше, поэтому как в бреду подбежал к тому самому сзади. Боже а мама... Помню как она прикрыла трясущейся ладонью губы и плакала, в ужасе увидев меня. Она не хотела, чтоб я это делал, а я решился, дурак. Замахнувшись на того который смеялся над мамой, он содрогнувшись нажал на спусковой крючок. Я испугавшись выстрела и ручья хлынувшей крови, бросил перепачканый топор прочь и не веря глазам громко кричал маме, но она уже никак мне не отвечала. Не пыталась что либо ответить... Пока я стоял как вкопанный, второй же нежданный начал быстро заряжать ружье, но не успел из за вовремя оказавшегося на кухне Вальта. Он клыками впился в руку гада: его спустили с цепи и впустили в дом.
Заскрипел порог и громко закричали. Да, это был уже отец. Он быстро придя на крик солдата, застал маму мертвой и потому сразу же направил ружье на врага спрятав меня за собой, а я вцепился в рукав отца, боясь что он ранит пса. Мне хватило мамы, но папа все равно выстрелил. Попадая в цель он к счастью никак не задел Вальта.
После, в детской разбили окно и еле слышно закашляли Егор с Соней. Они боялись выходить на выстрелы, да и я идиот сказал Егору не вылазить, поэтому оба ждали в комнате. Папа бросился им на помощь. Я за ним. Детская была вся в дыму, как при пожаре, да в таком дыму, из за чего даже своих ног не было видно. Мы с отцом не могли их найти. До сих пор мандраж от его молящих криков. Сонечка и Егорка уже молчали. Я начал задыхаться, поэтому папа сказал мне уходить, но я не мог уйти без сестры и брата! Папа вышвырнул меня из дома, чтоб я не дышал этой дрянью, а сам не оставлял попыток и оставался в доме. Здоровье у него было не крепким от любви к табаку, а потому когда он спас меня, я в слезах умолял отца вернуться, слыша его громкий кашель. Звал его громче и громче, но со спины меня схватили немцы, а с ними были Егор и Соня. Они ладонью затыкали детям рты, поэтому мы с папой не могли их услышать. Я с ужасом посмотрел на горящую крышу со стороны детской и видя отца из окна ещё в доме бросался за ним внутрь, чтоб вытащить на улицу, но нежданных гостей оказалось вовсе не двое... Оставшиеся... заперли дверь снаружи и стали поджигать дом со всех сторон, а там где было разбито окно просунули винтовку в детскую и открыли огонь... Я т-толи из-за всхлипов брата и сестры, толи под выстры от надрывающего крика отца был быть может слишком шокирован, и поэтому н-наверное упал в обморок...- Рома лежа на боку лицом в сторону стены уже совсем не плакал, но влажные дорожки на его щеках ещё не успели высохнуть
Я осторожно погладил Рому по колену - Какой кошмар ты пережил...Но...Ты ведь понимаешь, что не виноват?... - он стиснул кулаки и злобно посмотрел на меня через плечо - Да еслиб не я они были бы! - Рома... - перебил я парня, погладив того по волосам - даже не вмешиваясь они все равно бы погибли... В том, что к вам пришли фашисты твоей вины нет... - парень сьежился калачиком и прикрыл веки - Лучше бы меня убили с ними... - перешёл к его руке - Эх, Рома... Как бы плохо не было, нельзя так говорить. А представь, услышала бы твоя родня о чем ты нам толкуешь, каково было бы им? - Но их... Их б-больше нет... - Ты не дал мне закончить. Сейчас с тобой твои товарищи и я, которые поддерживаем тебя. Мы все теперь как одна семья, понимаешь? А ты нам говоришь такое - моя рука замерла на его плече, схватив по надёжнее - Я дозволю тебе отомстить им, но с условиями - голубые глаза вопрошающе, застукали мою серьезность к делу - Ты забываешь об этой отдаче нацистам и пока что выполняешь то, что они от тебя требуют - А как же... п-побег? - Потом ты сам во всем убедишься - Л-Ладно... в таком случае мне с вами по пути тоже со своими п-правилами. В первую очередь не ведите разговор со мной как с малолетним. Пусть я и младший, но не ребенок: все п-понимаю. Во вторых, пусть то что знаете вы, будет осведомлено всеми и я в их числе - Хорошо будь по твоему. Слушай и остальные кстати тоже: наша ребятки участь обещает быть не сладкой - О ч-чем ты ? - Нас ожидает Аушвиц или коль говорить по нашему Освенцим... - Степан не был готов к этому ответу и сильнее стиснул Павла в объятиях. Григорий тяжело вздохнул, уставившись на небольшое окошко, а Вова отойдя зачитал шепотом молитву - А, что с-страшного в Аушвиц ? - Биркенау, Ром, это их концлагерь и наш будущий дом, если все провалиться. - Польша... - прохрипел Павел пытаясь сесть, но старшему вновь не позволил Степан - П-Польша для нас в свое время стала вторым домом. Жаль страну и ее сегодняшнее составляющее... - Не понимаю с чего ты взял про Освенцим? - сквозь зубы процедил рыжий - Документ об Вольтыш, прочёл - О Кате? - я кивнул - Д-да, Сережа, кстати говоря о ней, н-не беспокойся Данила раздобыл ей лекарство можешь себе представить? Надурив, немцев раздобыл! - пытался хоть чему-то радоваться Степан. Сережа же скалясь от натянувшейся раны на спине, без чьей либо помощи подошёл ко мне - Ты не думал, что тебя могли надурить? Что если то, что ты дал Кате было ядом!? - Успокойся твои упреки безосновательны. Ты же слышал им нужны люди в лагерь - Ты сам понимаешь что говоришь!? Падлы поэтому и собирают команду, чтоб работать могли. А тебя может приняли за не трудоспособного и вот вот собирались убить? Я просто не знаю как еще объяснить то, почему ты не пашешь на них!? - Тогда по твоему почему я еще жив!? - Может ты заключил с ними сделку, откуда мне знать!? Они то одного тебя и не трогают, может в этом причина!?- Прекратите оба! - вмешался Григорий.
Сергей снова начал свое и как бы он не пытался врать, что доверяет, довериться мне по настоящему он никогда не сможет. Однако здесь он меня задел. Не хило так тронул мою честь - Если б я был в сговоре с оккупантами, занялся бы в первую очередь тобой! - Ты мне угрожать вздумал!? - Грозил бы, еслиб не сидел здесь как и ты за решеткой! - Так в чем проблема!? Сдайся им и будь против меня официально! - А ты знаешь, я даже подумаю над твоим предложением! - однако тотчас ощутил жгучую боль, зажмурившись от резкой подщечины. Он ещё и посмел поднять на меня руку скотина, но низкий бас был не Сергея - Соберись же уже, Данила! Понимаю ты сказал это на чувствах, но если ты ещё раз посмеешь говорить, как предатель, и уж тем более на Серёжу, пеняй на себя - когда пылающая щека немного успокоилась я приоткрыл глаза и интуиция не подвела. Меня отрезвил Григорий - И ты тоже не напрашивайся! - это он уже сделал замечание Сергею, а тот больше не возникал. Рыжий скрестив руки ждал от меня необходимых слов для оправдания, а я не тянул больше с этим моментом и потому потирая ещё болящую щеку, вернулся к начавшемуся разговору - Когда Вилберт схватил меня за шкирку, ну... После того как я испортил те самые документы, то заметил открытую упаковку препарата взятую из его аптечки. На коробке был написан аспирин, а эти самые таблетки встречал ещё в Августе у наших мед сестёр. Я знал что это за лекарство поэтому и дал его Кате. - Что мне с твоего аспирина? - Аспирин, Сережа, это немецкое обезболивающее и хорошее жаропонижающее. В случае с Катей это действительно полезный препарат против лихорадки, а учитывая ее состояние которое до этого только усугублялось для Кати это лучшее лекарство - рассуждал вслух Вова. Сергей горько посмотрел на кровать из под которой тяжело дышала Катя, единственная среди нас не знающая забот, но ставшая ближе всех к смерти. Все дернулись, когда девушка вместо тихих сопений, начала всхлипывать. Сергей так вообще сразу стартонул к ней, а я к нему. К нам вскоре и вовсе присоединился Степан. Он был против, чтоб Сергей, который до сих пор истекал кровью что то делал, но рыжий и здесь проявил своеволие. Впиндюривать свои уговоры в его адрес я посчитал низким для себя, но помогать стал не ему, а Кате. Когда мы отодвинули кровать девушка расширенными мокрыми карими глазами осматривала присутствующих и только на Серёже успокоилась - Отдохни же. Нечего ее пугать. Ты ведь теперь лично убедился, что Данила хуже не сделал - но он конечно же не слушал Степена. Сережа положил руку на лоб девушки, а та немного прищурилась - Вова, посмотри, она уже не такая горячая. Скажи сможет выкарабкаться? - верующий начал осматривать больную и после вынес вердикт - Эх не знаю, что тут и сказать. Ей курс хотя бы с тем же аспирином бы пропить, но шанс выжить все же есть. Раз аппетит появился это тоже добрый знак - под голодом Вова подразумевал урчание ее живота из-за которого сама Катя по детски смутилась - Как ты раздобыл эту таблетку? - Может извинишься сначало? - Ответь на вопрос не меняя тему! - Сергей понял меня как молчуна, который сложив руки на груди, не хотел дальнейших разногласий вызванных просто из не от куда, ведь все таки мне пригрозил Григорий, а падать в его глазах я больше не собирался - Хорошо, обещаю повторять беспредел больше не буду, но прошу тебя скажи. Ответь пожалуйста... - У Вилберта я симулировал головокружение и тот дал мне таблетку. Наверное предположил, что у меня болит голова, вот и протянул аспирин, а там я спрятал лекарство в ладони и проглотив лишь воду, вернулся сюда - Данила, п-пожалуйста прости. Мне не нужно было так наезжать. Обычно я не бунтарь ты не думай, но здесь я сорвался и мне очень жаль что на тебе... - К чему ты клонишь? - Раздобудь для Кати ещё припората. Эти таблетки нужны ей, прошу не откажи - Я пока что Сергей мыслю достаточно здраво, чего не могу сказать о тебе. Мне жаль, но у Вилберта я лекарства брать больше не буду - Помощь то Кате нужна! - Знаю, но не надейся. Ради тебя своей же шкурой рисковать не буду - Л-Леонидович, а что ты от него хочешь? Он как и мы со Степаном оказался счастливчиком и я его могу понять, а т-ты даже этого не пытаешься сделать. - Ты тоже против меня получается? - Павел приопустив веки посмотрел не на долго в потолок - Однако я тебя не осуждаю. Даже где то п-поддерживаю, но не в этом случае - Павел как и я наблюдал за замученным Сергеем, который все никак не отходил от девушки. В какой то степени мне стало его даже жалко - Я я умру ? - Что ты Катенька, конечно нет - К-когда эта болезнь уже отступит? - Скоро - ответил ей уже я. В словах Павла действительно был полезный смысл - Т-так ты всеже поможешь ? - Ей да, а тебе Сережа ещё все припомню - Спасибо, что передумал, правда большое спасибо - Я не беру слова назад, как бы тебе того хотелось. Да, лекарство достану, но не из рук Вилберта - Т-ты с ума сошел?... - догадался о моих намерениях рыжий, но испугался Рома - Ч-что? - Ясно...просто посмотри на него. твой Вождь собрался бежать в одиночку. Решил нас оставить гнить здесь, прикрываясь геройством! Конечно у него и карта на руках есть, сможет выйти! А я то правда поверил, что ты поможешь... - На себя посмотри. Тоже не капли не святой, и первый начал эту войну! Ты смотрел мне в глаза когда я тебя просил, но как бы не надеялся ничего не изменилось. Как тебе верить теперь? Ответ прост - никак! И даже сейчас считаешь, что я вас теперь бросаю на произвол судьбы! - А как ещё я должен это воспринимать!? - С-Сережа замолчи! - пытался уже и Рома - А почему ты продолжаешь его защищать!? Он и тебя оставить здесь хочет! - Х-хватит! - женский голос сбил ответку Ромы, перекрывая наезды Сергея - п-пусть идет своей дорогой, т-тебе то что? З-Завидно, да? И Видетели п-переживаешь за меня, а меня ты спрашивал нужны ли мне твои внимание и переживания!? - Ты уже бредишь и сама не понимаешь о чем говоришь. Давай ложись - Не трогай меня! Лучше о себе беспокойся! У самого вон вся спина в крови, а за меня трясешься!... - тема спора взяла неожиданно новый характер. Девушка плакала и умоляла кого? Страшно представить - своего же товарища. Именно так я понимал их отношения раньше, но это вышло куда глубже чем та неочевидность, которую сразу видно на поверхности. Эта бездна, что же ее так темнит? Сережа выступал как эта самая тьма, а Катя тогда свет ? Или ситуация такая же не предсказуемая как кажется? А я? В таком случае какую роль играю во всем этом? Это понимаю меня и не касается, но и на грубость Сергея к девушке промолчать я не смог - Она вроде тебе ясно сказала, чтоб ты отстал от нее! - Я без тебя знаю как нужно! - Господи, когда вы угомонитесь!? Ей в самом деле требуется время на восстановление, по крайней мере до тех пор пока действует лекарство! Если вы вдвоем желаете ей добра, то просто оставьте ее в тишине и покое! - повисла не долгая тишина, пока Вова не посмотрел на Сережу - а ты иди сюда: посмотрю твою спину... - рыжий вздохнув пошел в сторону Вовы, а Катя увидав его кровь отвернулась. Меня зачем-то потянуло ее приобнять и хоть каплю утешить, но мою руку уже в который раз схватил Григорий - Это уже не по твою честь - и он был прав. Старик спрятал руки в карманы, а я начал выплескивать ему горький осадок - А ты то мне веришь?... - Да верю... - тихо ответила Катя, отвернувшись к стене, но смотря на Григория, я понял что высказываться при ней не стоит, однако Вольтыш ещё больше меня озадачила - Не вижу ничего странного. Если хочешь бежать - беги, не хочешь - оставайся здесь, но как бы там ни было... все равно... Какая разница где и как умирать? Многие уже бежали кто-то смог, а кого-то убили сразу. Даже если ты говоришь правду и действительно вернёшься, что ты есть, что тебя нет - риск такой же - Так ты все слышала и про побег тоже... - Более того болезнь концы сводит, ну и поделом... Может хоть после моей смерти кому-то из вас станет легче и в первую очередь тебе Сережа...- Д-да что ты такое говоришь!? Ты поправишься и мы все выберемся не важно с этим или без него, но выберемся! - В твои слова, Сережа, я больше не верю... - Но п-почему так то!?... - Сергей, тише - держал того Вова, чтоб рыжий не вскакивал с места - Потому, что именно ты здесь лгун и предатель... - Это не так... - Ты сам знаешь всю правду... - Хорошо... пускай я для тебя и враг народа, но ты здесь не останешься нравиться тебе это или нет! - К-какой ты эгоист все таки!.. - молвила она сквозь зубы, проливая слезы. Остальные с сочувствием смотрели на Сергея, а он не обращал на это внимание и сам дал волю слезам. - Вы оба должны передохнуть пока есть время - рыжий на слова Вовы оскалился, но асе же сдался. Уже и он отвернулся от девушки и вновь самостоятельно встав пошел ложиться - П-Павел, а п-почему тебя не били? - поинтересовался Рома, чтоб развеять случившийся переполох - Не били? Нет конечно не так как вас, но т-тоже добро поколотили - За что, а главное зачем? - спросил Степан у брата, но коснулись будто бы Сергея, а того лучше б вообще не трогали - А ты будто не знаешь зачем они Катю к нам кинули! - Сережа... нет - Да, именно так, и Павла использовали, чтоб мы от зависти загрызли друг друга! - Ага, делать им нечего - вмешался и я - Ну да тебе же лучше всех известно о положении их дел, прости, что забыл! - так же резко отвечал мне рыжий - я сразу поверил, что ты разведчик, когда начал влазить в то, что тебя не касается! - Извини, приятель, но это касается всех, не только тебя одного - Не вмешивайся, не то пожалеешь! - А то что!? Что ты можешь мне здесь сделать? На самоубийцу ты не похож и в первых рядах побежишь со всеми, а коль решил пойти по другой дорожке и убить меня, валяй только учти, что предателем будешь уже не только для Кати! - Да п-пошел ты! - А куда пойдешь ты, бандит!? Вернёшься к своим паршивым петухам с которыми ты все и проворачивал!? - рыжий застыл не зная как связать сумбур слов от изумления - Н-никаких таких у меня никогда не было! И к-коль решил задеть за живое, м-молодец ты победил... - усилив хватку в пальцах и вздрагивая плечами, начал он захлёбываться в своих слезах - д-давай продолжай, хотя нет постой! - он стеклянными глазами, уже сдавшись, отчаянно смотрел на меня - я рад, что у т-тебя есть эта возможность вернуться к своим петухам... - совесть постепенно давила мне душу. Я поступил так, как только в самую последнюю очередь, мог поступить и понимал это уже здраво - << Ч-что же, Данила, т-теперь, ты доволен?...>> - пытал себя этим вопросом, виновато смотря на Серёжу. Он опустил голову и не вытирал слез скользящих по щекам. Я сам уже сжал кулаки до дрожи в ладонях и не успев отдать себе отчёт что творю, обнял его и прошептал на ухо: прости, п-пожалуйста прости... - на более мне не хватило силёнок. Подступивший ком к горлу, не давал высказать свои откровенния. Тогда начал измучивать себя другими мыслями - << Кого сейчас взаправду я жалею? Серёжу или бестыжего себя?... >> - рыжий не оттолкнул и даже начал вздрагивать меньше, но молчал и держал свои руки подальше от недруга вроде меня. Я старался подавлять свои слезы, осознавая, что загладить вину таким способом не стоит не его, ни моих усилий, но почему-то все равно его не отпускал - << Значит, всё-таки бестыжего себя... >> - уже сам с отвращением от происходящего отпустил рыжего - << Дурак, дурак! Да ещё так наигранно! >> - на меня осуждающе посмотрели товарищи и лишь Рома приопустив веки и поджимая губы хотел, но никак не мог меня оправдать. Со мной больше никто не разговаривал, пока у каждого осталось противное послевкусие в связи ссоры. А мне от молчания и зазорных взглядов товарищей было не по себе. Наверное поэтому утром следующего дня меня взял жар. Я сперва не понял, что со мной, но почувствовав ладонь на лбу, мне вынесли вердикт - Болен, видать заразился - Но ты же говорил лихорадка не опасна для других - с права переживал Степан - Я совсем позабылся, что он ранен... - проговорил с лева Вова. Я открыл глаза и попытался сесть, но от этого лишь лучше почувствовал свою слабость. Тело от чего-то ломило. Из-за скрипа кровати, у моей койки сразу очутился Рома - Вождь, как себя чувствуешь? - я оглядел всех и было приятно, что им не все равно на меня - Не беспокойся, ты сам, Ром, как? - Спина ещё болит, но уже не так сильно - Утешил, утешил. Подожди раз ты здесь, кого забрали сегодня? - Степана, Григория и Сергея... - я встал на ноги - Значит скоро снова пожалуют, за мной, как обычно... - Может поешь сперва? - скрестил руки на груди Вова - Нет не буду, отдайте Катерине - Ее, Вождь, увели... - К-как? Ее что?...Нашли?...- парень опустил голову, прячась от моего взгляда - Рома, ты же не причастен, я п-прав ?- он даже не дрогнул - Р-Рома, что ты сделал? - посмотрел на Вову, будто спрашивая именно его, а сам парень начал всхлипывать - Я ничего п-плохого не сделал! Я я не хотел чтоб все вышло так! - я вцепился в его плечи - Рома, что!? Говори что произошло!? - резко отворилась решетка и к нам подошли знакомые фигуры, но новые лица. Те быстро оттащили меня от Ромы. Как я и говорил пришли за мной...
К чёртову несчастью был слишком слаб и сопротивляться не смог, а нужно было б, ведь теперь во мне металось плохое предчувствие. Руки с ногами тряслись от того не смог смягчить падение на пол. Повалили ещё хуже чем в первый раз, а подняв голову надо мной уже стоял Вилберт. Давно я не видел его эту ухмылку. И глаза снова блестят, видать выспалась мразь. Он спокойно дав солдатам указания из-за чего те вышли, начал свой жестокий суд - Я думал ты разумнее - Ч-что т-теперь ты от меня хочешь? - поднимался я с пола и трясся от взявшего меня озноба, как тотчас перед собой заметил лежащую рядом форму без погон - Жаль, что ты меня так сильно разочаровал - я сжал кулаки из за чего руки затряслись сильнее - Что ты сделал с Катериной!? - Так ее Катериной именовали - Говори! - Помниться, я ведь тоже тебя по хорошему просил отвечать, но ты ведь не слушал. Теперь можешь не тратить силы попусту: ее ты больше никогда не увидишь. Таковы правила: нет документов - нет никого как личности, тебе ли не знать этого факта - по его этой счастливой роже я хотел, что было силы врезать, дабы выбить эту усмешку с его лица, но жаль этих самых сил у меня не было. И так с трудом стоял на ногах. Я не мог более слушать насмешки в свой адрес, а от того и не таил в себе более эту злость - Заткнись! Ты бы сделал тоже самое будучи на моем месте! - Я будь бы даже ребенком не был бы столь наивным - немец подобравшись ближе, сжал в ладони мое плече, надавливая сильнее на рану - Ч-чтоб тебя!! - Правда мне больше обидно, что пришлось нарушить свое же слово, но ты сам не оставил мне иного выбора - Хватит, п-пожалуйста!! - Конечно я начну не сейчас. Ты еще очень слаб, не выдержишь, но что ты из себя представляешь ещё предстоит выяснить - руки деревенели, в глазах все покрылось рябостью, а в ушах пронесся свист. Плечо постепенно успокоилось и боль начала рассеиваться, но так же не чувствовал пальцев. Я было почти пал назад на пол, но меня удержал немец. Кажется за ворот, после чего во рту появилась горечь - << Аспирин... >> - Глотай - я проглотил, но он так же крепко держал, только что уже за плечи чуть выше локтевого сустава, а я был даже рад этому, пускай и испытывал в мимолётных мыслях отвращение - Придется отправить тебя в карцер - З-за что? - Ты ещё спрашивать смеешь? За такое тебя следовало бы отправить на виселицу - А от чего не отп-правишь? З-зачем щадишь? - Уже 38.7 - << Так вот зачем держит >> - альбинос все ещё вглядывался в градусник - Твоя судьба уже давно решена, но вот твое состояние, желает лучшего - П-переживаешь чтоль? - Есть немного - Мне же вроде п-полагается петля - Но мы же и не на казни, выходит пока не я твой палач - он запнулся и замолчал. Не знаю считать ли сказанное шуткой, чтоб в который раз поиздеваться на до мной или его сжатые ладони были всерьез не наигранными.
Мне через несколько минут немного полегчало и мысли преобразовались в более четкие и логичные связки. Разжал пальцы, чувствуя свою властность над собой. Смог уже стоять, а альбинос вытащил градусник из под моего плеча - 38 и 9. Так не годиться...- Ч-чего!? - удивился я, а он немного помолчал уставившись на меня - Градусов, Вютчик, градусов. Пологаю это моя вина. К тебе будут заглядывать два раза в день, надеюсь ты не станешь буянить, когда тебе полегчает - по коже прошлись мурашки. Вилберт с аптечкой принялся за рану, поэтому и снял с меня кофту. Я затрясся, как осиновый лист - И одежду распаряжусь тебе выдать теплее, или предпочтения лягут на советскую ткань? - Ещё и изд-деваешься, отдай ее Катерине! - Ладно, я скидываю твою растерянность на простуду, но чем тебе дорога эта девушка? Вютчик, ты что влюбился? - П-просто отдай ей форму! - Нет уже больше твоей Катерины. Давно как нет - << К-как уже нет?... >> - в кабинете будто резко похолодало и свет перестал светить столь ярко. Сердце кровью обливалось и я слышал каждый стук. Ужасно почудилось мне, как эти стуки теперь никогда не услыхать из груди Кати. Лицо ее я представил ещё более бледным и печальным. Осознал что такая красота уже навсегда завяла так и не успев расцвести во всей красе...
От такой злости нашел силы сделать шаг в сторону Вилберта, а альбинос будто сам этого ждал и шагнул навстречу - Глупо, Даниил, ой как глупо, но для меня с этого толк все же будет - руки задрожали уже не от холода в пятках, а от того что крепко вписался ногтями в свои же ладони - Т-только попробуй, п-падла, и их тронуть - он слегка нагнулся ко мне как бывало раньше из за роста - Весь 14 корпус останется без ужина - П-пожожди! - Замолчи - В-Вилберт! - Молчать! - так как на кону стоял ужин товарищей, мне пришлось послушаться, а тот усмехнулся ещё противнее, празднуя свою победу - Приступишь к работе, как только будет позволять здоровье - мне оставалось молчать. Тот видно не поверил в мое смирение и снова воспользовался градусником - Да, жар ещё не спал - но это новость кажется его успокоила - хотя лучше сам доведу тебя до твоей новой комнаты - без разрешения взяв, меня под локоть, он повел по другому коридору, вернее эта сторона этажа была мне уже знакома. В первый раз был здесь, когда вели от Ромы к нему. Только Вилберт направлял до самого конца коридора. Я замедлил шаг, когда в поле видимости были уже другие заключённые, но он пихнул вперёд, поэтому я с трудом зашагал быстрее. На удивление, он был осторожен со мной когда уже усаживал на койку в маленькой камере. В ней было одно, плотно вставленное окно, но поэтому и не поддувало с щелей. Я снова с не понимаем посмотрел на альбиноса, а тот достал из кармана шинели аспирин. << Он что спит с этой аптечкой? >> - снова полезли мысли: когда же только успевает опустошить эту аптечку и наполнять свои карманы нужными препаратами? Готов был думать о чем угодно лишь бы не о Кате...
Не тяжело догадаться, что было потом в последующие дни. Все тоже ужасное чувство беспомощности и слабости. Я проглатывал, что требовалось, а выбора у меня и не было. Горечь стала уже привычной.
Спустя время я понял, что это за наказание. Оно было мучительнее, если не являлось таковой пыткой. Я пытался заглушить совесть, но ее же сука ничем не задушишь. Вилберт не заходил, а те кто приходили ко мне молчали, словно им языки отрезали, хотя и эту вероятность допускаю. Мне так хотелось с кем нибудь поговорить, чтоб хоть немного, хоть на секунду мои мысли перестали меня мучать. Толком не спал. Не то, чтобы я и пытался, но как здесь заснешь? Сбился со счета сколько дней прошло. Умудрился даже замёрзнуть. Потом начал отказываться от еды и это стало очередной причиной появления " говорящего ,,. Я не был в восторге с его визита, но кто ж меня спросит? Мне стало от этого сильно тошно, но что досаднее так это то, что меня опять заставили есть и снова оставили в одиночестве. Все повторялось из-за дня в день и с каждым этим днём мне становилось все хуже. Во время следующей встречи с альбиносом ( при возникновении аналогичной проблемы ) Вилберт даже выдумал, что я выбрасываю лекарства, но не охрана, ни обыск, ничего не дали. И вот уже третий раз он поощряет меня своим визитом. У него как всегда была сумка из которой он так часто он давал мне тот же аспирин. - << Тоже часть пытки... >> - Я не хотел вообще видеть Вилберта, не говоря про то, чтоб беседовать с ним, поэтому когда он отстал, я отвернулся от него и плевать хотел, как он это воспримет. Даже если б в моем жесте прочел бы дерзость, я бы так и плюнул в его рожу. Хлопок чем-то об пол заставил меня согнуться, поджав плечи, но не это застало меня врасплох - С днём рождения, Даниил - слава были тихими, но смысл они несли громкий. Гауптштурмфюрер сразу хлопнув дверцей и закрыв меня под замок, ушел. Я даже не дышал, пока слышал его шаги, но довольно быстро все скрылось в гробовой тишине. Пробыв так немного, как застывшая статуя, я выглянул на пол через плечо и не заметил как заплакал. Это был мой дневник. Я говорил себе, что не стану, но так же не отводя взгляда от тетради, с языка само сорвалось тихое: спасибо...
Взял дневник в руки и в темноте начал листать страницы, часто поглядывая на окно, в надежде насладиться ночной атмосферой исходящей от освещающих фонарей и некоторых, доносящихся звуков с улицы. Внутри дневника оказался заточенный карандаш, чему я удивился, однако перечитав все до боли знакомые строчки, отложил тетрадь в сторону и руками обхватив колени, начал тосковать и одновременно наслаждаться тихой ночной идиллией. Ох как эти секунды были прекрасны, до самого страшного. Рядом с карцером громко ругались по-русски. Голос был не один, пленных кажется шестеро и каждый нёс свою брань. Их отвели куда-то так как звуки немного стихли. Я напрягся, ведь немцы тащили работать с утра, а сейчас уже глубокая ночь. Думал подбежать к двери, чтоб расслышать что происходит, но не успев дойти до конца, со всех сторон этажа надрывисто закричали. Кто-то громче, кто-то хрипел, а кто-то времени спустя, сорвал голос. По ним открыли огонь - << Он в-все узнал?... >> - обернувшись, напуганно посмотрел на дневник - << Он все узнал!! >> - от адского шума сильно заболела голова, но я не мог сдерживать свои вопли. Закрыл уши, чтоб не слышать выстрелов и криков, но все равно слышал! С момента гибели отца, никогда впредь не плакал так навзрыд и сейчас плачу пускай все уже и стихло... Я написал правду, все как есть, расписав как постыдно поступил, в надежде, что это признание поможет мне. Да что я !? Сейчас хуже всех именно Сереже, если он жив вообще... поэтому мне стыдно даже сейчас за то, что лью слезы на бумагу. Я понял, что происходило когда обнимал его. Меня угнетала совесть конечно, но загвоздка была в том, что я догадывался, что себя не смогу простить и потому ждал прощения от Сережи... Отец бы не простил... А ты Дима?... Ты говорил никогда не сдаваться но... сейчас не знаю будет ли толк в этой борьбе. Надеюсь, что хотя б у тебя... Сейчас все хорошо...

Так...какое сегодня число? А точно день рождение... выходит 23 сентября...