Глава-4 Финал.
Четыре выживших шли по выжженной земле уже четвёртый день. От Питера осталась только его язвительная усмешка и хриплый голос. У Мии закончились силы — даже огрызаться перестала. Том всё ещё держался, но глаза его потускнели: не от усталости — от воспоминаний. Сумка за его спиной была лёгкой — всё, что могло сгореть или испортиться, давно сгнило. Остались лишь кассеты. Его музыка. Его прошлое.
Они поднялись на холм. И увидели его.
Ядерный Король.
Огромный. Весь в трещинах и дыме. Его кожа будто была слеплена из обугленного металла и радиации. Из спины торчали искрящиеся провода. Он не просто был живым существом — он был катастрофой. За ним двигалась армия падших.
— Только не это… — прошептала Мия.
Питер полез за гранатой. Но... её больше не было. У него в кармане — пусто.
— Обходим, — сказал Том. — Тихо. Один звук — и нам п…
Он не успел договорить. Король резко повернулся. Его маска-череп уставилась прямо на них.
Рёв.
Сначала дрогнула земля. Потом воздух. Даже время будто остановилось. Падшие рванулись к ним, как волна.
Питер выругался. Мия уже стреляла. Том прикрывал.Джон дрался. Они сражались как звери. Грубо, отчаянно.
И тогда… всё начало плавиться.
Оружие становилось липким. Кожа пеклась. Рюкзак Тома задышал дымом. Он его сорвал и раскрыл.
Кассеты.
Расплавленные, покорёженные. Его детство. Его отец. Его голос. Его воспоминания — всё исчезало.
Том посмотрел на Мию, на Питера. Понял, что дальше нельзя.
— Я отвлеку его, — сказал он.
— Что ты несёшь?! — крикнула Мия. — Ты сгоришь!
— Лучше сгорю я, чем вы. Питер, возьми это.
Он кинул ему оставшийся пистолет. Улыбнулся. Не с болью. С теплом.
— Береги её, понял?
И побежал.
Он бежал на Короля. Прямо в жар. Прямо в смерть.
Король заревел снова. Но Том не остановился. Всё его тело горело, кожа слазила, но он продолжал. Он уже не чувствовал боли. Он был пеплом с пульсом.
Он запрыгнул прямо на тело чудовища. Схватился за трубу, и на секунду встретился с глазами Короля.
— За всё хорошее, ублюдок…
Взрыв.
Вспышка была такой яркой, что ослепила всё вокруг. Тело Короля разлетелось на куски. Пламя взметнулось в небо. Ветер разнёс радиоактивную пыль по округе.
Когда всё затихло — осталась лишь воронка. И…
Том.
Обугленный. Почти мёртвый. Но он дышал.
Волосок жизни.
Они еле дотащили его до заброшенного укрытия. Старый, прогнивший дом, где стены держались на воле ветра, а внутри пахло пылью, ржавчиной и смертью. Том почти не дышал. Его кожа была обожжена, на руках — трещины, из которых сочилась чёрная, как пепел, кровь. Он не стонал. Он просто… молчал.
Питер с Джоном аккуратно уложили его на старую, скрипящую кровать, под которой проглядывали следы прежних хозяев — возможно, таких же потерянных выживших. Мия села рядом, не смея прикоснуться. Её руки дрожали.
Том попытался что-то сказать — лишь хрип. Его губы двигались, но язык был изуродован огнём, сожжён почти до основания. Вместо слов — боль, дыхание, хрип.
Он с трудом поднял руку и указал на свою сумку.
— Что? — прошептал Питер, подползая ближе. — Сумка? Там?.. — Он сразу начал рыться. Кассеты… все любимые плёнки, которыми Том так дорожил… расплавлены в одно чёрное месиво. Питер вздохнул. — Том, их больше нет…
Но Том покачал головой и указал снова — чуть ниже, в другой отсек. Питер медленно открыл его… и замер.
Там была одна. Целая.
Последняя Кассета.
Словно судьба сама решила пощадить хотя бы одну вещь, что он любил.
Питер вытащил её, и Том, с выцветшей надеждой в глазах, кивнул — медленно, будто последний раз в жизни.
— Включи… — хрипло, почти нечленораздельно прошептал он.
Мия, поняв, вскочила, осматривая дом. В углу, за грудой хлама, стоял старый кассетный плеер, покрытый пылью, но ещё целый. Кто-то когда-то прятал его здесь — может, для подобных прощаний.
Она вставила кассету. Нажала "Play".
Старый механизм заскрипел, шестерёнки зашуршали… и зазвучала музыка.
Still Loving You — Scorpions.
Комната застыла.
Мия уронила голову, ладони закрыли лицо. Слёзы полились, как река. Питер отступил назад, прижав ладонь к груди. Даже Джон, сильный, молчаливый — впервые за всё время просто сел, глядя в пол.
А Том…
Он смотрел на неё. Прямо в глаза. Сквозь боль. Сквозь обугленные веки. Сквозь смерть.
Эта песня сказала за него то, что он больше не мог сказать.
"Я всё ещё люблю тебя."
Он не мог обнять. Не мог прошептать. Не мог даже пошевелиться.
Но он был с ней. До конца.
Мия тихо покачивалась, обнимая себя, как будто так могла почувствовать его тепло.
Но она не могла подойти. Его тело было слишком горячим — он буквально горел изнутри.
Если бы она коснулась его — обожглась бы до кости.
А он просто лежал. Слушал. Смотрел. Жил.
Пока играл последний припев… он медленно закрыл глаза.
Том ушёл.
Не в крике.
Не в страданиях.
А под свою песню.
С любовью.
И даже смерть отступила, чтобы дать этому моменту быть.
Прошло уже несколько дней с момента, как они потеряли Тома. Мир будто потускнел — даже солнце стало светить не так ярко.
Мия молча прижимала к груди старую кассету, ту самую — «Последнюю Кассету».
Иногда она её включала… просто чтобы услышать его. Чтобы почувствовать, будто он рядом.
Питер и Джон тоже старались держаться, но тишина всё ещё казалась слишком громкой.
Когда они наконец добрались до лагеря выживших, их встретили холодно.
— Он падший, он опасен! — кричали.
— А она точно не одна из тех, кто грабил нас?!
Пришлось долго доказывать, кто они такие, откуда и через что прошли.
Лишь спустя время, лагерь всё же открыл перед ними ворота.
И жизнь… началась заново.
Мия старалась держаться. Снаружи — сильная, холодная. А внутри…
Всё перевернулось в ту самую ночь, когда она проснулась от странного ощущения.
Сначала не поверила. Потом — не хотела верить.
Но утром всё-таки пошла в аптеку.
Села на деревянный ящик в углу старой разрушенной комнаты, сжимая в руках старый, потертый тест.
Пока капли дождя падали сквозь дыры в крыше, она посмотрела на него…
Две полоски.
Тишина.
Руки задрожали.
Слёзы потекли сами по себе. Не от страха. От боли. От надежды.
Она подняла взгляд в потолок, будто он мог увидеть.
— Ты всё ещё со мной, Том, — прошептала она. — Ты не ушёл. Ты просто… остался по-другому.
Дальше она пошла обратно в свой дом.
Конец