6
Я заснул за столом. На следующее утро у меня пекло глаза от слёз и истерик. Меня не волновало это. Я должен был убрать все следы, который отец оставил после себя. Как я понял, то это именно он ушёл вчера ночью. Нужно проверить кухню. Вдруг там мамин труп, или брата, или ещё что похуже. Тихо закрыв дверь, я прокрался на место происшествия. Никого не было. Только небольшое пятно запёкшейся крови на дверцах под раковиной. С облегчением я выдохнул и размашисто направился в свою обитель. Нужно всё убрать.
Открыв окно, я собрал в охапку грязную и провонявшую простыню вместе с запачканной одеждой. Положил на пол, осмотрел диван. Жирнючее рвотное пятно красовалось прямо посередине. Выдохнув, я пошёл в ванную, набрал тазик воды, захватил мыло с порошком и понёс всё в комнату. Как же мерзко было отстирывать блевотину и кровь. Руки потом ещё оставались липкими. Спина жутко болела от того, что я около часа горбатился над диваном. Просто выкинуть простынь и одежду я не мог, иначе за это могли выкинуть меня. Мне не хватило бы смелости выдать всё, что отец сделал вчерашним вечером. Противно даже вспоминать об этом, но болящая задница не давала забыть о случившемся.
Довольный работой, я развесил все вещи на балконе. Мерзкий запах почти весь выветрился и заменился на колкость порошка и хозяйственного мыла. Теперь я не знал, что делать дальше. Пойти на каток не получится из-за боли, дома делать нечего. Мне неприятно здесь находиться. Отец может вернуться.
Краем глаза я заметил метнувшийся и размазанный силуэт за ребристой стеклянной вставкой двери. Это не отец, у него не такая худая фигура. Мама скорее всего на работе – по крайней мере мне хотелось на это надеяться. Что же брат тогда делает сейчас дома?
Силуэт приблизился к двери и медленно открыл её. Его вытянутое лицо удивлёнными и невыспавшимися глазами осмотрело комнату, меня, прищурило взгляд в ленивой усмешке и тихим голосом задало вопрос:
— Скучно без школы?
— Просто захотелось прибраться.
— Я думал чтение для тебя в большем приоритете, — брат поднял тонкие брови и с вызовом улыбнулся.
— Чего ты пристал ко мне? — Я злился. На него, на себя. В голове била интуитивная, но твёрдая уверенность в том, что он сам подначивал и провоцировал отца на моё изнасилование. Я не понимал, откуда это чувство. Я просто знал, что во всём виноват брат. Меня бесили его длинные витые волосы, карие холодные глаза, кривая ухмылка, его прищур, негромкий голос, щёки и прямой нос в веснушках, его растянутый свитер, его худоба и то, что он выше меня и старше, он талантливый манипулятор и то, что он с лёгкостью мог бы устроить надо мной расправу. Чувство, что я постоянно ощущал к нему лишь ненависть.
— Чего ж ты бесишься, я просто спросил.