Тайна Исповеди

2 года назад.27 мая 2023

Ласковые лучи майского солнца пробивались сквозь плотную листву вековых дубов, сплетаясь с трещинами на асфальте старого парка зелёным кружевом. Их тепла всё ещё не хватало, чтобы согреть холодный воздух раннего весеннего утра. Лили гуляла, растирая замёрзшие пальцы; на щеках и носу появился румянец, но поворачивать домой она не спешила, наслаждаясь едва уловимым чувством ностальгии.

В детстве она часто здесь гуляла с друзьями — каждый день был долгим и наполненным открытиями, а будущее казалось далёким и великим. Когда она снова пройдёт по этим тропам, погружаясь в сладкие воспоминания — через год, два или десять? Скоротечность времени пугала; хотелось сбежать от удушающей реальности, вернуться и замереть навсегда в тех тёплых днях радостного детства. Хрупкое безмолвие парка разбил колокольный звон. Лили повернулась на звук — за деревьями виднелся острый шпиль старой церкви, увенчанный крестом.

Лили вспомнила, как часто прибегала в эту церковь в детстве, чтобы отдохнуть после долгих игр с друзьями в парке. Там можно было отогреться в мороз или найти спасительную прохладу в жаркий день, а из мягких тёплых огарков свечей она иногда украдкой лепила фигурки. Старый священник — как же его звали? — мог предложить гостию, и хоть они были пресными и почти безвкусными, в детстве казались желанным лакомством. За церковью — благоухающий сад сирени, а дальше покоилось старое кладбище, где, конечно же, не место для игр, но это не мешало Лили с друзьями наведываться туда вечерами в поисках призраков.

И вот девушка остановилась у небольшой церкви. Серое каменное здание начала XX века стыдливо пряталось в кронах деревьев, словно смущаясь своего запущенного вида: крошащихся арок, резьбы стёртой ветром и пылью, помутневших вытянутых окон и трещин, заботливо окутанных изумрудным мхом. Острый фронтон крохотной колокольни костлявым пальцем указывал в небо. Лили поднялась по ступеням и подошла к порталу церкви, главному входу, — глубокой низкой стрельчатой арке в готическом стиле. Тяжёлая дубовая дверь была маняще приоткрыта, оттуда доносился гул воскресной утренней мессы.

Преодолев сомнение, Лили зашла. Её встретили запах ладана и сопровождаемая эхом молитва священника: "Glória in excélsis Deo et in terra pax homínibus bonae voluntátis...." Зал церкви — каменный неф с невысокими сводами из тёмного дерева, витражные окна, такие тусклые снаружи, внутри дарили красоту цветных лучей. Несколько рядов скамей из красного отполированного дерева — почти все были свободны, не больше пятнадцати прихожан склонили головы в молитве.

Соблюдая правила, Лили обмакнула пальцы в чашу со святой водой у входа, перекрестилась и, стараясь не привлекать внимания, тенью скользнула на ближайшую лавку. Осматриваясь, она поймала себя на мысли, что эта церковь похожа на чердак старого сказочного замка.

Мягкое тепло окутало тело, а монотонный голос священника успокаивал. Лили чуть вытянулась, чтобы его рассмотреть. Это был не тот старик, который служил здесь, когда она была ребёнком. Молодой, судя по фигуре и осанке, с тёмными зачёсанными назад волосами, которые ярко контрастировали с белой альбой. Он склонился в молитве над церковной книгой — алтарным миссалом, и лица его не было видно.

Снаружи слышалось пение птиц, от открытого входа пробивался лёгкий ветерок, пахнущий мокрой сиренью. Молитва убаюкивала: "Quoniam tu solus Sanctus, tu solus Dominus, tu solus Altissimus...." Лили незаметно для себя погрузилась в дрему.

Она вздрогнула, когда ей на плечо мягко опустилась чья-то ладонь. Лили открыла глаза — прихожан не было, значит, она проспала всю мессу. Рядом стоял священник, он уже сменил своё ритуальное облачение на чёрную сутану, а значит, после окончания прошло ещё какое-то время и Лили тут намного дольше, чем планировала. Рассеянная улыбка скользнула по лицу девушки. Она вопросительно посмотрела на разбудившего её. Худой, с заострёнными вытянутыми чертами лица, под тёмными бровями — усталый, пронизывающий, почти колдовской взгляд. Лили почувствовала, как краснеет от смущения, а в груди кольнул адреналин.

— Не хотел тревожить ваш покой, — как будто извиняясь, полушёпотом произнёс священник, убирая руку с её плеча. Он заметил её стыдливый румянец.

— О, простите, я сейчас уйду, я не спала всю ночь, — сбивчиво оправдалась Лили и поправила упавшие на лицо волосы.

— Долгая дорога?

— Оу, как Вы... почему так решили? — Лили была удивлена его проницательности. Она действительно провела полночи в самолёте.

— Предположение. Я никогда не видел вас в городе, значит вы не отсюда.

— Это вы не отсюда, — ухмыльнулась девушка. — А я выросла в Пайнтхилле.

— Значит, вернулись домой спустя долгое время?

— Да, ненадолго, на пару дней. Пыль смахнуть, призраков проверить, — сдерживая зевок, пошутила Лили.

— Прочесть вам ещё одну проповедь, чтобы вы отдохнули? — На лице священника появилась игривая улыбка, в которой было что-то, что никак не вязалось с его строгой сутаной и сдержанным обликом.

В этот момент Лили почувствовала, как её сердце забилось быстрее, а румянец стал ярче. Она вдруг осознала, что любуется его улыбкой. Это её напугало — не хватало ещё безответной влюблённости к человеку, обременённому обетом безбрачия. К тому же она здесь всего на пару дней, не нужно заводить лишние ни к чему не ведущие знакомства.

— Я уже ухожу, — Лили вежливо улыбнулась и резко встала, оказавшись лицом к лицу со своим собеседником. На удивление он не отступил, оставляя расстояние между ними почти интимным.

— Жаль, что уходите. Вы не были на исповеди?

— Я и не хотела, — отрезала Лили с прямотой, которая делает женщин такими очаровательными в своей дерзости.

— Вы безгрешны? — с нескрываемой иронией усмехнулся священник и тут же примирительно добавил: — Я шучу.

Лили отметила, что он смотрел на неё с интересом, слегка склонив голову и не стесняясь её прямого взгляда. Она начала ощущать напряжение между ними, как будто какая-то невидимая сила медленно тянула их друг к другу, а они оба — каждый по-своему — пытались этому сопротивляться, но не слишком упорно. Лили едва заметно усмехнулась, и он ответил широкой улыбкой — как старые друзья, которым достаточно взгляда, чтобы вспомнить шутки, понятные только им двоим. Она прикусила губу, пауза чуть затянулась.

— Тут так душно... мне правда пора, — пробормотала Лили и сделала шаг к выходу, задев плечом священника.

Почти у самых дверей она услышала:

— Дочь моя, могу я узнать ваше имя?

Девушка обернулась и быстро ответила:

— Лили.

И быстро вышла из церкви.

28 мая 2023

Поздняя весна не могла быть слаще — вечерний закат окрасил влажный после дождя асфальт в багровые тона, словно устелив улицу алым атласом. Пышные кусты сирени покачивались под дуновением ветра, роняя маленькие цветки в тёмные зеркальные лужи. В воздухе витал сладкий аромат черешни и скошенной травы.

Лили отдыхала в плетёном кресле на веранде небольшого домика, того самого, который уже завтра утром она покинет, предоставив в распоряжение Джой. Весь день она приводила дом в порядок, складывала личные вещи в коробки и относила их в бабушкину спальню — небольшую комнату на втором этаже, которую потом запрёт, рассматривала старые фотографии, решала, что нужно взять с собой.

В волосах Лили запутались белые маленькие лепестки цветущих деревьев, ласковый прохладный ветер трепал подол длинного лёгкого платья, струящегося по стройным ногам. Сжимая в руках чашку чая, она печально смотрела на последние лучи солнца, которое лениво опускалось всё ниже и ниже.

Все её мысли были заняты вчерашней встречей — она оказалась даже ярче, чем ситуация с Джой и арендой дома. Что за глупая детская влюблённость? Что в этом человеке такого особенного, что её так к нему тянуло? Красивая улыбка? Ямочки на щеках? Скрытая печаль? Неуловимый манкий запах тела? Или её влечёт к нему потому, что она заметила желание в его глазах? А может, ей хочется самой игры — достать недоступное, "сорвать запретный плод"?

"Между нами и правда вспыхнуло что-то взаимное, и он чувствовал это так же остро, как и я? Или, как говорил мистер Дэвис, это просто мой перенос? Или контрперенос... Нужно бы разобраться в этих терминах. Если бы я увидела его ещё хоть раз, я бы точно поняла — выдумала я его заинтересованность или нет." — размышляла Лили, допивая чай. Она неосознанно искала повод снова прийти в церковь.

Телефон завибрировал в кармане кардигана — пришло сообщение.

Джой: В общем, я тут задерживаюсь. Опоздала на самолёт, поэтому приеду уже завтра. Упс. Прости!!! Я же твои планы не рушу, подруга?

Лили: Всё норм. Я тут отдыхаю.

Это сообщение обрадовало Лили. Значит, у неё есть ещё один день, чтобы увидеть его. Она тут же отругала себя за эту радость.

"Это точно моя выдумка. И мне будет намного проще, если я это пойму. Как только я это пойму, мои эмоции сразу отступят. Точно! У него целибат, с чего бы ему западать на меня? А если даже запал, что это говорит о нём как о человеке? Ага, так себе человек... правда же? И кто я такая, чтобы сомневаться в чужом выборе жизненного пути? Выдумываю себе сказки про любовь с первого взгляда. Да и даже если бы это была взаимная любовь — что нам с ней делать?"

Цветок черешни, сорванный порывом ветра, упал на дно пустой чашки в руках Лили. Она аккуратно взяла его кончиками пальцев. На нежных лепестках блестели капли дождя, и девушка залюбовалась им — через несколько часов он завянет и потемнеет, утратит своё волшебство. Фактически он уже мёртв, никогда не раскроется вновь и не принесёт ягод. Но сейчас он прекрасен, и ничто не мешает любоваться им и вдыхать его сладкий запах.

Солнце почти село, оставив на тяжёлом пурпурном небе воспалённо-алую полосу. Лили поднялась с кресла. Порыв ветра сорвал с деревьев холодные капли дождя ей в лицо. Поёжившись, девушка плотнее закуталась в шерстяной кардиган. Она уже сделала выбор, возможно, она сделала его ещё вчера. И точно чувствовала, что пожалеет об этом.

Лили толкнула дубовую дверь — сдавленный стон чугунных петель эхом разнёсся по глухой пустоте церкви. Она вошла. В полумраке, освещённом лишь уставшими огнями догорающих свечей, церковный неф казался ещё меньше, чем обычно. Лили вдохнула дурманящий тёплый аромат расплавленного воска и ладана. Ей точно можно тут находиться, когда никого нет? Было довольно поздно. В глубине души девушка надеялась, что никого не встретит и просто отправится домой. Но будет странно сразу же уходить. К тому же в пустой тёмной церкви есть что-то маняще таинственное, почти потустороннее. Может, это есть и днём, просто этого никто не замечает?

Лили медленно прошла вглубь нефа. В безмолвной тишине даже лёгкий шорох её шагов казался оскверняюще громким. Она остановилась, оглядывая каменные стены, скромно украшенные лишь апостольскими крестами по периметру и парой бронзовых статуй святых на полках, высотой меньше метра. Проходить дальше, к алтарной части церкви, она не решалась. Справа виднелась закрытая исповедальня, аккуратно встроенная в нишу стены — удачное архитектурное решение, позволившее сэкономить место в и без того тесном храме. Слева — дверь в ризницу. За ней всё ещё горел свет. Его забыли выключить? Или святой отец собирался вернуться? От этой мысли Лили стало ещё больше не по себе. Решительность девушки угасала с каждой минутой, проведённой здесь, уступая место смущению и какому-то почти детскому стыду.

Она уже собралась уходить, как снова раздался скрип открывающейся тяжёлой двери.

«Так, успокойся, сделай вид, что тебе все равно». Лили собрала последние силы воли и обернулась к вошедшему.

— Снова пришли отдохнуть? — с нескрываемой улыбкой заметил святой отец, неспешно подходя к Лили. В полумраке он казался выше, в глазах отражались огоньки свечей.

— Я попала под дождь! — с трудом выговорила девушка. Она снова почувствовала, как в груди колет адреналин, ноги подкашиваются. — Думала просто постоять под крышей.

— Дождь минут пятнадцать назад закончился... Вам тут просто нравится? — подмигнул священник.

Лили в ответ лишь слегка кивнула — то ли в подтверждение, то ли в отрицание. Мужчина не спешил нарушать паузу, словно наслаждался её смущением.

— Я рад видеть Вас снова, — как будто по секрету прошептал священник.

— И я Вас! — Её собственный голос показался чужим, будто кто-то ответил за неё. Она пожалела, что так легко и быстро выдала свою взаимность.

— В прошлый раз, дочь моя, мы так и не познакомились как положено.

— Да, мне срочно нужно было идти. Я неважно себя чувствовала... Было душно, извините, — на ходу ища оправдания, соврала Лили.

— А сейчас Вы тоже хотите уйти? Вы вся мокрая, — перейдя на шёпот, заметил отче, проведя рукой по её влажным от дождя волосам. От внимательного взгляда священника не скрылся тот факт, что грудь девушки стала подниматься выше от учащённого дыхания.

— Нет, — тихо выдохнула Лили.

— Меня зовут Этьен.

— А я...

— Лили, я помню, — заметил священник, чуть наклонившись к ней.

Девушка поняла — ей не кажется: он флиртует с ней, провоцирует. А она рада отвечать взаимностью, следовать за его игрой. Они стояли вдвоём в полумраке церкви, едва зная друг друга, и сопротивлялись тяжёлому взаимному желанию. Вокруг — ни одной живой души.

— Здесь немного жутковато, — перехватила инициативу разговора Лили.

— Хотите, я включу свет?

— Нет, мне нравится так.

— Вам нравится, когда немного жутковато?

Лили рассмеялась.

— Наверное... Хотя я и правда сильно боюсь темноты.

— Никтофобия?

— Да! Не многие знают это название...

Её перебил внезапный, сильный раскат грома. Лили вздрогнула и, не успев подумать, вцепилась в рукав его сутаны. Осознав, как глупо выглядит её испуг, она тут же пробормотала извинение и хотела отпрянуть, но он мягко удержал её.

— У Вас холодные руки, — заметил святой отец, притягивая руку Лили к себе и накрывая своей ладонью, чтобы согреть.

От этого жеста у неё закружилась голова. Она надеялась, что священник не ощутит её пульс, который выдал бы бурю эмоций.

— Когда Вы уезжаете?

— Завтра, — не без горечи ответила девушка.

— Когда вернётесь? — по-будничному продолжил отец Этьен, хотя в его голосе тоже слышалась тревога от предстоящей долгой разлуки.

— Не думаю, что скоро... — ответила Лили и с горечью добавила: — Мне жаль...

— Почему жаль? — Этьен неотрывно смотрел ей в глаза, словно искал, вымаливал ответ, который станет для него разрешением. Он держал её руку, почти прижимая к своей груди, слегка поглаживал большим пальцем. Жест всё ещё можно было принять за заботу, но уже на грани. Лили больше не отводила взгляд — она смотрела ему в глаза и наслаждалась этим, мир вокруг словно перестал существовать.

— Потому что я буду скучать по Вам, — от собственного ответа у Лили пульс забился в висках, голова закружилась ещё сильнее, дыхание сбилось. Она так боялась сказать это вслух, но и не сказать было бы ошибкой.

Они замерли, прекрасно понимая неправильность и запретность ситуации. Воздух вокруг будто стал тяжелее. Свечи догорали. Паузы в их разговоре стали долгими и выжидающими, которые бывают от надежды, что каждое слово станет последним перед поцелуем.

— Как часто вы исповедуетесь? — шёпотом спросил отец Этьен.

— Наверное, я никогда этого не делала, — с долей разочарования ответила Лили. Ей показалось, что она уже знает, что последует дальше. Она слишком явно выдала свои чувства — это было ошибкой. Он, как священник, обязан направить её "на путь истинный". Сейчас начнёт говорить о смирении, исповеди и прочей морали. Но вопреки этому он добавил:

— Значит, я могу быть у тебя первым?

Глаза девушки округлились — она растерялась.

— Первым, кто исповедует тебя? — невинно уточнил отец Этьен.

— Да, — смущённо признала Лили. Неужели он всё ещё флиртует?

Они по-прежнему стояли очень близко друг к другу. Этьен слегка наклонился, словно собирался поцеловать её. Она едва заметно подалась вперёд, ожидая поцелуя, но вместо этого священник приблизился к её уху и прошептал:

— Что же, дочь моя, пойдём в исповедальню.

Он слегка приобнял свою сбитую с толку собеседницу за талию и повёл к маленькой комнатке в нише. Лили отметила, что рука священника лежала чуть ниже положенного, но не настолько, чтобы можно было возмутиться. Ей это нравилось.

Отец Этьен открыл для Лили дверцу исповедальни, в части для прихожан. Девушка прошла внутрь и села на небольшую скамейку у стены. Она ожидала, что священник закроет дверь и займёт своё место за решётчатым окошком, где тускло горела маленькая лампа, но вместо этого он вошёл следом и закрыл за собой дверь.

— Отец Этьен, я не понимаю... — начала Лили, удивлённая столь странным поведением. — Разве Вы не...

— Нет, — твёрдо, но ласково ответил священник. — Ты столько не исповедовалась, мне нужно быть ближе к тебе и видеть, что ты искренне каешься в грехах.

Он сел рядом и обнял её. Прислонился губами к шее, но не целовал, а только вдыхал её запах. Лили чувствовала влажное и горячее дыхание на коже. У неё стали закатываться глаза от удовольствия, веки тяжелели, она таяла в его объятиях. Было всё труднее себя контролировать, она шумно выдохнула в нежном стоне. Невозможность этой ситуации сводила с ума. От смущения Лили не решалась его обнять, лишь положила ладони ему на предплечья.

— Мне так стыдно, — прошептала Лили. — Так стыдно...

Всё ещё крепко прижимая прихожанку к себе, словно боясь, что та убежит, он погладил подбородок девушки и убрал пряди волос с её лица.

— Тебе нравится?

— Да...

— Не стыдись, я отпущу тебе все твои грехи.

Он поцеловал её, она поддалась поцелую и разомкнула губы — долгий, страстный и влажный поцелуй. Его тонкие пальцы, словно когти, впивались в нежную талию Лили, сильнее и сильнее. Девушка выгнулась в удовольствии, прижимаясь ближе к священнику. Непонятное чувство на грани между страхом и вожделением расцветало у неё в груди, раздирая лёгкие и сердце, не позволяя вдохнуть.

— Тебе так нравится, да? — оторвавшись от её губ, спросил Этьен. — Когда пожёстче?

— Да, — простонала Лили.

Он погладил девушку по голове, запуская пальцы глубоко в локоны, но не успела Лили обомлеть от такой нежности, как отец Этьен крепко сжал её волосы, притягивая ещё ближе к себе.

— Так нравится? — спросил Этьен, касаясь своими губами её губ.

— Да, так, пожалуйста... — послушно застонала девушка.

Не отрываясь от его губ, Лили стянула с себя кардиган, обнажая плечи. В её движениях появилась уверенность — она тоже обняла священника, скользнула ногой по его бедру и, перекинув её, уселась на него сверху. Ткань юбки мягко зашуршала, когда она приподняла её, обнажая ноги, выше колен.

— Как не стыдно! — игриво упрекнул отец Этьен, любуясь её полуобнажённым телом. — Да ты блудница! — Он легко шлёпнул девушку по щеке. — Не волнуйся, я отпущу тебе и этот грех. Я готов его взять на себя.

Его рука опускалась — по её шее, плечу, к изгибу спины и ниже. Лили застонала в удовольствии, когда Этьен сжал её ягодицы. Затем он скользнул по внутренней стороне бедер, замирая перед тем, как коснуться запретного. Его дыхание сбилось, на мгновение он закрыл глаза, будто молился о своём прощении. Лили чувствовала, как дрожит под ней его тело, как будто он борется с тем, что давно уже решено.

Одной рукой он крепко сжимал её за волосы, не давая ни приблизиться, ни отдалиться, словно сдерживал не её, а себя, а другой продолжал медленно, почти мучительно, изучать её тело, скользя по грани дозволенного. Он дразнил их обоих. Несмотря на то, что он не отодвигал трусики Лили, ткань её нижнего белья не смогла скрыть желания девушки.

— Ты мокрая! — ухмыльнулся священник.

— Я хочу тебя! — взмолилась Лили.

Он тихо и смущённо рассмеялся от такого признания. Вынул руку из-под юбки Лили — пальцы были влажными от её возбуждения. Этьен поднёс их к губам и, прикрыв глаза, коснулся языком, будто пробуя что-то запретное и сладкое.

Лили застонала от предвкушения. Она никогда ещё никого не желала так сильно. Священник посмотрел на неё, будто изучал, как далеко она готова пойти, затем поднёс пальцы и к её губам, она взяла их в рот, жадно облизывая каждый, скользя по ним губами, намекая на большее...

Святой отец улыбнулся, мягко усадил Лили на лавку и опустился перед ней на колени, обняв её бёдра. В этом движении девушка почувствовала не только желание, но и поклонение.

— Мне так нравится твой вкус. — Отец Этьен смотрел в затуманенные от удовольствия глаза Лили.

Она сама сняла с себя трусики, не выдержав того, как он дразнил её всё это время, и почувствовала, как по гладкой плоти скользит горячий язык священника. Жаркое, обжигающее прикосновение, от которого таяли мысли, исчезало всё, кроме ощущений. Мужчина ласкал её, покусывал зубами, тёплые ладони сжимали бёдра. Отец Этьен двигался ритмично, горячее дыхание обжигало, он не пропускал ни одной капли мимо, наслаждаясь её вкусом. Она гладила его густые тёмные волосы, прижимая сильнее к себе, голова кружилась. Лили почувствовала, что наступал оргазм, она старалась сдерживать стон удовольствия, не забывая, где они находятся. Приятная волна прошла сквозь неё, оставив сладкую пустоту и блаженное бессилие. Этьен, целуя её колени, помог надеть трусики и поправить юбку.

— А как же ты? — удивилась Лили.

— Не сегодня, это будет следующий раз, если ты придёшь снова, — священник сел рядом и снова поцеловал её в губы. — Не волнуйся, я привык сдерживать плоть, всё в порядке.

— Почему не сейчас? — разочарованно спросила Лили.

— Ты вернёшься ко мне?

— Я обещаю!

— Тогда и продолжим. Подумай обо всём, ладно? Я не хочу, чтобы ты потом жалела из-за спонтанного решения.

— Я приду завтра, обещаю!

— Ты же уезжаешь завтра?

— Я отложу поездку. Вечером?

— Да, вечером, после восьми. Я буду ждать.

Они скрепили обещание жарким поцелуем. В кармане кардигана, лежавшего на полу, завибрировал телефон — реальность напомнила о себе. Лили посмотрела сообщение:

Джой: Я села с самолееет! Туту!

 Скоро приеду! Если не разобьемся.

— Уже так поздно, — заметила Лили.

— Я подвезу тебя, — предложил Этьен.

— Нет, я хочу пройтись.

— Ты уверена? Где ты живёшь?

— Близко, за парком. Мне хочется подышать, собраться с мыслями... И не нужно, чтобы кто-то увидел нас вдвоём в такой час. Да и тебе же завтра рано вставать?

— Это правда, — с лёгкой улыбкой признал Этьен и вновь притянул её к себе. Их губы слились в тихом, прощальном поцелуе. — Жаль, что нельзя продлить этот момент навечно.

— Да... — прошептала Лили и с лукавой усмешкой добавила: — Хотя я бы предпочла продлить тот момент, который будет завтра...

Пара вышла из исповедальни и прошла сквозь темноту церкви. Отец Этьен закрыл двери на ключ.

— А я живу вооон там, — указал он рукой в сторону.

— На кладбище? — Лили приподняла бровь, сдерживая смешок.

Этьен рассмеялся.

— Шучу, я знаю, что там приходской дом, — сказала Лили и хотела снова поцеловать его в губы, но остановилась, уточняя:

— Здесь же нельзя, да? Мало ли кто увидит?

— А тебе, похоже, именно это и нравится, — мягко усмехнулся Этьен. Он огляделся по сторонам и, как мальчишка, быстро и жарко поцеловал её в губы.

Он дал ей номер своего телефона, Лили пообещала написать ему, как только придёт домой. В воздухе стоял густой аромат ночи — свежий, влажный, с едва уловимым запахом грозы.