Искусство из человека [BL]

***

«Нисходят с небес, как небожители,
Журавлиный глас нарушил гладь воды.
Несут негу в нутро людской обители
Божественные птицы — на белом свете они такие одни.
Те, кто ореолом бессмертия одарены»

***

В тот момент, когда И Фэй проснулся, он уже упал с глухим «бам» на деревянный пол. Сердце сделало кувырок от неожиданности, пока глаза судорожно разглядывали потолок.

«Где я?» — в панике подумал мальчик, озираясь по сторонам, делая попытку встать.

Воспоминания резко встали на своим места, и осознание пришло к юнцу.

«Я в храме того даоса.»

Скромные и полупустые покои сохраняли тёмную атмосферу, но теперь чуть светлее, чем тогда, когда сирота заснул.

Если чувства и ориентация во времени не подводят его, то сейчас конец дня. Сколько он проспал?

Поднявшись с пола, мальчишка наклонился к постели и схватил ленту, оставленную прежде рядом с местом для сна. Проворным движением скрыл под повязкой глаза, И Фэй почувствовал, что грубоватая ткань немного трёт и раздражает нежную кожу переносицы, поэтому не стал завязывать слишком плотно.

«Итак. Что мне делать теперь?» — всерьёз задумался юный ученик. Он достал из рукава ханьфу монетку — цянь с неизменным изображением журавлей. Ребёнок ощупал всю ровную и поразительно гладкую поверхность предмета. Сколько бы не ломал голову, И Фэй никак не мог понять, почему создатель выбрал именно такое изображение. Журавли считались символом бессмертия, насколько он помнил. Однако было странно, что такая радующая глаз работа содержала тело птицы без головы. Словно две противоположности.

А также обнаружился тот самый ножик, спрятанный под одеждой. И Фэй уже и позабыл о нём. Столько всего успело произойти. Он привык к размеренной жизни без резких падений и взлётов, а только со стабильным нахождением на тёмном дне омута жизни.

Мальчик не стал расставаться с крошечным оружием, просто спрятав его подальше в одежде так, чтобы самому не пораниться и не бросалось в глаза окружающим. Загадочную монетку постигла та же судьба.

И Фэй вздохнул.

«Я не могу сидеть здесь вечно. Я должен изучить это место.»

Пригладив непослушные после сна волосы рукой, маленький слепец отправился исследовать своё новое место обитания.

И Фэй сколько себя помнил, опирался в получении информации вместо пяти чувств только на четыре: слух, обоняние, осознание, вкус. И в редком случае использовал зрение. Он всё ещё мог видеть, но болезнь вызывала чувствительность к свету и лёгкую близорукость.

Спокойно, но сосредоточенно разгуливал мальчик по местности, молчаливо впитывая в себя жизнь окружающего мира.

Всё время прогулки И Фэя не покидало ощущение, что за ним кто-то следит.

Его маленькую руку перехватила такая же маленькая рука, только на пару тонов смуглее и теплее.

Совсем рядом прозвучал голос ребёнка. Судя по звучанию, это был мальчик примерно того же возраста, что И Фэй.

— Ты — И Фэй?

Мальчик с лентой на глазах просто кивнул.

— Так ты не только слепой, но и немой? — усмехнулся едкий голосок, сам обладатель потряс чужую руку в своей. Он сделал это воспитанно, но с определённой долей силы. — Учитель взял тебя прибирать в храме, не так ли?

— Спроси у своего Учителя, ему виднее. Не так ли? — бросил прямо И Фэй, резко выдохнув.

— Что ж, это «да»? Я крайне сомневаюсь, что ты вообще годен на совершенствование. Возможно, это просто не для тебя, маленький мой шиди¹, — с издёвкой произнеся последнее слово, похлопал его по плечу неприятный собеседник. — Моё имя состоит из двух прекрасных иероглифов, попробуешь угадать?

— Скажи прямо, я не буду гадать, как тебя зовут. — И Фэй твёрдо и упрямо поставил условие.

— Ты скучный. — с претензией поднял брови старший. — Я — Ли Цай². Тебе лучше бы не забывать это имя.

— Как вижу, вы и без меня познакомились, Цай-эр, Фэй-эр³? Какие вы молодцы, — прозвучал совсем рядом беспечный и ровный голос Фаньчжи Фаньсюя.

И Фэй почувствовал, как покрылся мурашками: «Я даже не услышал его приближения, несмотря на мой чуткий слух.»

Как счастье с неба грохнулось.⁴

Серебровласый Учитель слегка приобнял их за плечи, добродушно оглядывая внимательным взором…

Ох, точно, а какие у мужчины глаза?

И Фэй в самую первую встречу не стал заострять внимание на этом. Но, чувствуя необходимость найти информацию, он чуть приподнял повязку, кинув быстрый сощуренный взгляд на лицо Учителя.

Вся троица находилась в тени деревьев, листва не полностью, но скрывала солнечный свет, что очень подсобило И Фэю, тот слегка расслабил мышцы глаза.

Вдаль И Фэй видел плохо, а глаза боялись света, но при подобной обстановке и близкому и удобном расположении Учителя, мальчишка смог разглядеть его, дабы понять, как вообще выглядит внешне самый старший из их тройки.

Как И Фэй успел отметить раньше, Учитель Фаньчжи имел длинные, совершенно прямые белоснежные волосы. Вряд ли это была старческая седина, так как мужчина выглядел на двадцать пять или тридцать лет, имел всего несколько почти незаметных морщин. Кожа была невероятно бледной, почти под тон волос, что оставляло ощущение, будто этот человек — оживший мертвец, вылезший из могилы.

И Фэй из живых мертвецов видел только свою мать да пару приятелей-одногодок, живших на улицах. По этой причине, он готов был поручиться за свои слова.

Внешность Учителя была определённо необычной, но личность ещё хлеще. И Фэя напрягала и даже отвращала постоянная улыбка и…это поведение. Даос представлялся навязчивым, но в то же время казалось, что только потянешь к нему и его свету детские ручки — и он упорхнёт, как мотылёк, в свободный полёт.

И Фэй даже забыл, что изначально хотел узнать цвет чужих глаз.

Они были тёмные, но с вкраплениями.

И Фэй не различал что-то кроме серого, белого и чёрного, поэтому с малолетства получал наставление от матери разделять глаза на группы: светлые, тёмные и третий вид — те, которые настолько не имели светлых вкраплений и потому почти сливались со зрачками.

У его матери были такие же глаза — светлые, она говорила, что они обыкновенные, но, как преданный сын, он всегда знал, что ни в одних глазах на свете ни ссыщется такой же чистой любви к нему.

Однако, И Фэй не мог понять род странных вкраплений в очах наставника. Что-то странное.

«Кажется, у меня вновь разыгралась паронойя. На этого даоса липнут все странности мира?» — раздражённо подумал И Фэй.

Фаньчжи Фаньсюй поймал взгляд младшего ученика, помолчал секунду, улыбнулся ещё шире и даже хрипло рассмеялся. И Фэй уже стал бояться руки Учителя, в который раз потрепавшей волосы мальчишки:

— Ли Цай вспыльчив и может обидеть, но мы ведь теперь все семья, пусть и не кровная, разве не так? Тогда давайте относиться друг к другу, как к родным.

— Учитель, ты недооцениваешь меня, — мрачно хмыкнул Ли Цай, покосившись недобро в сторону И Фэя. — Как я могу воспринимать как родного человека, который даже толком видеть не может? Ты думаешь, он сможет сформировать золотое ядро? А я вот сомневаюсь, я смотрю на вещи реалистично. И не желаю принимать в шиди левого бесполезного бродяжку с улицы.

— Ты слишком строг к нему, — в мягкой манере отозвался Учитель Фаньчжи. Он терпеливо принимал во внимание слова Ли Цая, но интуиция говорила, что отшельник-даос готов был стоять на своём.

И Фэй невозмутимо краем глаза рассматривал своего шисюна.

Несомненно, оба мальчонки — ровесники, возможно, даже одногодки. На первый взгляд, они даже равны по росту, даже не понятно, кто выше, а кто ниже.

Кожа у двух учеников светлая, но бросались в глаза отличия. И Фэй был нездорово бледен, уступая в этом только наставнику. В отличие от них, Ли Цай был чуть смуглее и имел розоватый румянец, говоривший, что его тело прекрасно себя чувствует.

Старенькие, но аккуратные одеяния старшего ученика — светлые, но не чисто белые, как у Учителя, а серые, либо пастельных оттенков. И Фэй не мог сказать точно.

А ещё примечательная деталь — глаза.

Если бы И Фэй мог видеть всё, как нормальный человек, то сказал бы, что шисюн имеет яркую и насыщенную загадочным цветом радужку.

А если бы И Фэй был славным поэтом, то нарёк бы их так — изящные очи листочков ивы⁵.

Шиди не мог отрицать красивых глаз шисюна, однако вообщем он не был каким-то прекраснейшим небожителем с нефритовой кожей, шёлковыми волосами и жемчужными зубами. Скорее, чуть лучше обычной внешности.

Что ж. Если бы ему пришлось бороться с этим «ивовым красавчиком» за собственную честь и гордость, то И Фэй стоял бы до конца. Несмотря на тихость нрава, несговорчивость и поглощённость в свой личный мирок, мальчонка умел быть очень упрямым и твёрдым для своих лет.

— Ты в порядке, Фэй-эр? — снисходительно поинтересовался Фаньчжи Фаньсюй, пронзительным немигающим взором смотря вниз на самого младшего своего ученика, который пялился молча на Ли Цая уже некоторое время.

«Неужели я снова так сильно задумался? Совершенно потерялся во времени и пространстве…» — И Фэй незаметно вздрогнул, но пробормотал, вернув ленту на место, скрыв за ней глаза:

— Да, я в порядке.

— Тогда пойдёмте, у меня есть нечто особенное, что стоит показать вам обоим, — Фаньчжи Фаньсюй расплылся в улыбке, беря за руки учеников и ведя их в бескрайний и запутанный лабиринт из бамбуковой рощи.

Троица пришла на полянку, окружённую стенами из зарослей бамбука.

Погода сегодня была приятная, несмотря на медленное, но верное приближение осени.

Здесь была россыпь камней разных размеров и видов: малютки, длинные, гигантские, круглые, плоские, неровные.

Так можно перечислять вечно, но факт оставался неизменным, что это место можно было хорошо изучить и найти какую-нибудь полезную штучку, как думал И Фэй.

Сребровласый даос-учитель одним махом взобрался на каменного великана с помощью цингуна⁶ и вытащил неизвестно откуда гуцинь⁷ — величественный инструмент, чьи струны задрожали, издавая мелодичный и чарующий звук.

И Фэй заинтересованно приподнял ткань чёрной повязки, но тут же надел обратно. Солнечные лучи ударили в лицо, слепя и вызывая боли да влагу в глазах.

«Только не проклятое солнце!..» — закусил нижнюю губу мальчишка, но тоненькая дорожка слезы пробежала по щеке к подбородку.

— Ты что, плачешь? — пренебрежительно вскинул брови Ли Цай. — Не разрыдайся прямо сейчас, иначе меня вырвет блевотиной прямо сейчас.

— За собой следи, я не виноват, что болен светобоязнью, — прохладно бросил в ответ И Фэй. — Да и какая тебе разница?

— Света боишься? Дай-ка угадаю, ты всего боишься, малыш И Фэй? — подколол Ли Цай, оскалив в ухмылке острые зубы.

— Не я сам боюсь света, а именно моё тело противится ему. Это вполне логичный вывод, если иметь мозги, — стойко парировал младший ученик, непоколебимо продолжая перепалку. — Ты даже простейших вещей не понимаешь?

— Тц, я не настолько глуп, чтоб не знать, что такое светобоязнь, — со спесью приподнял подбородок старший, ядовито выплюнув слова.

Тихий, но предупреждающий звук струн гуциня прервал их ссору.

Оба тут же притихли, вспомнив о присутствии Учителя.

Ученики были слишком малы для использования цингуна. Фаньчжи Фаньсюй сообразил вовремя, что удобнее для всех будет, если даос спустится обратно на землю. Учитель мгновенно спрыгнул и приблизился к ученикам с гуцинем наперевес.

— Итак, Учитель, что ты хотел показать? — размеренным тоном, но не без нотки любопытства спросил Ли Цай. Но он всё ещё неодобрительно косился на И Фэя, поджав губы.

— Не торопись, Цай-эр. Всему своё время, но никто из вас не пожалеет в конце.

Фаньчжи Фаньсюй сел на плоский камень, расположив музыкальный инструмент на коленях. Неестественно-бледные руки лихо начали игру.

Дети окружили поглощённого в музыку наставника. Ли Цай сел ближе к Учителю Фаньчжи, но подальше от И Фэя, а последний сел и вовсе поодаль от них обоих.

Фаньчжи Фаньсюй сосредоточенно порождал музыку — томную и печальную…

Однако, темп песни уже спустя минуту сменился на резвый и бойкий. Получился своеобразный контраст!

И тогда из-за валунов появились длинношеие журавли, их макушки напоминали забавные шапочки, они шустро, но осторожно подпрыгнули к людям, хлопая крыльями так, что чёрно-белые пёрышки колыхались и даже выпадали, украшая траву.

И Фэй наблюдал за птицами, не снимая полностью повязку, прикрывая ладошками глаза от солнца. Мальчик был заворожён грацией этих птиц… Как у них выходило так красиво танцевать? Легко, непринуждённо, как будто всё это исполнение — часть чего-то естественного, на подобии природы.

— Как вам танец моих журавлей? Они такие умнички, — Фаньчжи Фаньсюй ласково подозвал к себе крылатых созданий, а те, на удивление, доверились ему, окружив со всех сторон, однако к ученикам не спешили подходить.

И Фэй с детским любопытством разглядывал журавлей — высоких и таких величественных.

— Они живут здесь, у горы?

Учитель таинственно улыбнулся, откладывая гуцинь с колен в сторону, чтобы неспешно подняться.

— Кто их знает. Это вольные птицы, их дом — это целый мир, от юга до севера, с запада на восток.

Птицы стоят рядышком — с пятном на макушке, белыми перьями, чёрными по краям мощных и широких, как огромные опахала, крыльев. Они спокойны, но осторожны, выглядели очень разумно, словно самые настоящие люди.

Ли Цай, раньше сидевший, встал с земли, подобравшись поближе к журавлям, чтобы рассмотреть их. Журавли, видимо, узнали мальчика, потому что перестали его сторониться.

«Может ли это значить, что они видят друг друга не в первый раз?» — подумал И Фэй.

Вдруг, его словно ошпарила мысль о том, что у него есть цянь с изображением таких же журавлей!.. Только, эти все с головой, конечно.

Сквозь ткань рукава ханьфу мальчонка тронул гладкую и приятную на ощупь монетку.

«Почему в моей жизни появилось так много журавлей? Счастливый знак?» — с ноткой иронии раздумывал про себя И Фэй. От такой мысли, слабая ухмылка едва тронула кончики его рта.

Однако, от поглощения в себя мальчишку отвлёк резко выпавший цянь. С удивительно звонким «цинь!», как будто колокольчик, необычная монетка стукнулась об камешек на земле, отскочила и сбежала в пышный ковёр травы.

Журавли, как сумасшедшие, зашумели и загалдели на своём языке, взмахнули крыльями и взлетели высоко в небеса, прячась далеко в облачных краях.

«Они испугались звона монетки? — хмуря брови, подивился юнец. — Или чего-то ещё?..»

Усиленно размышляю о последовательности и деталях события, мальчик не нашёл ничего особенного, что могло бы так спугнуть птиц.

«Какие они пугливые. Хотя, они ведь ведут себя осторожно для того, чтобы просто выжить. Так же, как и люди», — невесело усмехнулся про себя И Фэй.

— Зачем ты их спугнул?! — прошипел Ли Цай враждебно, зыркнув на него ивовыми строгими глазками. Вся его сущность в один миг стала воплощением недовольства.

А ведь И Фэй уже начинал по-тихоньку злиться на шисюна.

Только недавно, после расставания с отцом, на него снизошла малознакомая Госпожа по имени Спокойствие и обняла, прижав к груди, а не прошло и дня — появился Господин Конфликт, сразмаху бья не в бровь, а сразу в глаз.

«Чтоб я ещё раз на него нервы потратил!..» — до тихого скрежета сжал И Фэй зубы.

И Фэй проигнорировал шисюна, просто наклонившись над землёй и оттянув от глаз повязку, чтоб удобнее искать цянь.

Лицо мальчика расслабилось заметил монетку в траве и потянулся за ней, но попросту не успел достать.

Учитель уже сам поднял вещицу.

— Ох.

Лицо Фаньчжи Фаньсюя улыбалось, как и всегда, но стало напряжённым. Беловолосый даос рассмотрел внимательно цянь, держа в длинных бледных пальцах. Его что-то едва напрягло или не понравилось. Хотя, кому понравится монета с журавлём, которому кто-то снёс голову с плеч?

«Но он держит монетку стороной, где изображён журавль с головой. И лежала она этой же стороной вверх. То есть, он не видел безголового журавля. Тогда почему напрягся?» — пытливый детский ум И Фэя не мог упустить даже малейшие детали.

― Это ведь твоё, Фэй-эр? ― Наставник опустился на один уровень с учеником и любезно протянул ему цянь. ― Прости меня, невежу, что так бестактно взял твоё. Забирай обратно и впредь будь аккуратнее.

― Спасибо…― негромко проговорил И Фэй, пряча быстрым движением монетку в карман внутри рукава ханьфу. Лента на глазах затянулась маленькими ручками, теперь не пропуская ни лучика раздражающего солнца.

― Откуда ты добыл его? Этот цянь так не похож на обычные, вряд ли они валяются посреди дороги. ― мягкой улыбкой озарилось бледное лицо, сейчас Учитель был спокоен и непринуждённо болтал. Заметив, как Ли Цай до сих пор дуется из-за журавлей, старший притянул его к себе, ободряюще приобняв его и по-родительски погладив аккуратно собранные волосы мальчика.

― Похоже, этот цянь стал исключением. ― И Фэй не знал, говорить ему правду или солгать. С одной стороны, этот даос, ставший ему Учителем, казался добрым, ласковым и чистым, заботливым… Но всё это выглядело…неестественно. Возможно, И Фэй слишком подозрителен к другим, как бродячая недоверчивая кошка, шипящая при любом приближении человека, но что-то внутри пока не доверяло новому знакомому.

И Фэй решил, что лучший путь ― краткость и упущение деталей. Вроде, и не соврал, но и правда рассказана только отчасти.

― Монетка сама нашлась, пока мы странствовали с отцом. ― слово «отец» неприятно застряло в горле непрожёванным комком, поэтому мальчонка на время замолчал. В какой раз свобода расцвела на душе, когда разум вспомнил, что проблема оставила его.

Навсегда.

Теперь И Фэй продолжил уже смелее и погромче, слова уверенно бились об нёбо и вперегонку вылетали изо рта с краткими выдохами:

― Во время странствий я нашёл эту монетку с изображением журавля. Она очень красивая, не правда ли? ― непринуждённо-уверенно высказался И Фэй, медленно переводя тему. ― И ваши журавли тоже очень хорошие. Они мне нравятся.

Видимо, это затронуло струны сердца сребровласого заклинателя, потому что улыбка его стала на целый тон искреннее! Прогресс!

— Что ж, тогда я с удовольствием буду приглашать этих красавцев почаще к нам, — звонким ручейком переливался голос Фаньчжи Фаньсюя, пока его улыбка была чуть ли не до ушей. — Однако, я должен оставить вас, есть ещё дела, которые нужно успеть сделать до наступления холодов.

— Я с тобой, — твёрдо вызвался Ли Цай, смотря снизу вверх на Учителя, зыркнув в сторону И Фэя. — Я не хочу оставаться со слепым и немощным.

— Мне тоже ещё нужно кое-что сделать, — отстранённо-холодно произнёс И Фэй, игнорируя нападки. Он не хотел сейчас ссориться.

Идя по тропинке к своей комнате, И Фэй не мог не задуматься.

Отчасти Ли Цай был прав: без покровительства И Фэй не смог долго продержаться, так как его тело слабое и тощее, а зрение оставляет желать лучшего. Однако, он всё ещё мог использовать свой ум и ловкие руки в некоторых ситуациях.

И Фэй ступал на плитки, не наступая на их границы, чётко очерчённые.

Прыг-скок-скок — и мальчик уже у боковой части храма, который теперь придётся называть домом.

«Лёгкие» храма твёрдо и неизменно стояли на земле, затемнённые раскидистыми ветвями деревьев.

Здесь, во внутреннем дворике, было так умиротворённо… Тихий шёпот травы внизу и листвы вверху волей-неволей заставлял успокаиваться, словно равномерный стук капель дождя о крышу в полночь.

«Поскорее бы начались дожди…» с надеждой подумал И Фэй.

Несмотря на то, что он любил всей душой тишину, на втором месте сразу же был звук дождя.

Мелодия воды, льющейся словно из небесного ковша на всё живое… Разве это не истинный звук счастья в нашем мире?

И Фэй сел рядышком у круглого пруда в центре дворика, окружённого комнатой мальчика и переходами из неё в главное здание храма.

Не грех было снять повязку с глаз, чтобы поиграть в ищейку деталей ещё раз.

Вода сияла, как отборные кристаллы, то есть, даже ярче, чем улыбался Учитель. Одна половина пруда отражала небо только наступившего вечера, а другая повторяла тёмные силуэты деревьев, защищавшие маленького мальчика от противного солнца.

Сам пруд был окружён «заборчиком» из камешков разной формы, но похожих по небольшим размерам. Если вглядеться в пруд-зеркало, то в глаза бросаются крохотные рыбки с незамысловатым окрасом, их большие глазки выглядели так забавно, что И Фэй не мог сдержать совершенно тихий смешок:

— Ха-ха.

«Давно я не чувствовал такой беспечности…»

Шаг, шурх, шаг, шурх, ещё шорох и над ухом звонкий голос.

— Почему ты вечно такой тихий? Мог бы и ударить меня хоть разок. Признавайся. Ты струсил передо мной или перед учителем? — потребовал ответа голос.

Ну, конечно. Кто бы это мог быть, кроме Ли Цая?

— Зачем мне бить тебя?

— Разве тебе не обидно, если я обзову тебя? — Ли Цай прищурил глаза, вкрадчиво, но уже миролюбивее спрашивая. Шисюн присел у пруда, но держа дистанцию с шиди.

— Мне-то что? Отвратительно себя ведёшь тут только ты, — И Фэй не удержался и резко огрызнулся на шисюна.

— Как запел! — насмешливо поднял брови Ли Цай, скрещивая ручки на груди и высокомерным взглядом наградив шиди. — Ты только и умеешь, что языком трепать? Я бы с удовольствием вызвал тебя на бой мечами, но… — он демонстративно жалостливо оглядел худую и низкую фигурку другого мальчонки, хотя сам Ли Цай не многим отличался: рост они имели одинаковый, только один весил, как здоровый человек, а другой, как две обголодавшиеся крысы.

— Но, по твоему скромному мнению, я недостоин? — подразнил И Фэй, слабо и всё ещё прохладно улыбнувшись.

— Твои руки вряд ли держали что-то тяжелее того цяня. — презрительно хмыкнул Ли Цай. Внезапно его лицо скривилось, как будто он съел что-то противное. — Я так понимаю, что мы будем жить вместе. Как бы я ни хотел этого, мне придётся терпеть тебя, потому что сложно отговорить Учителя в чём-то, в чём он уверен..

— Я был бы признателен, если бы ты не приставал ко мне. Ты шумный. — равнодушно произнёс И Фэй.

— Я не собираюсь быть к тебе добрым, только потому что мне сказали. Ты не заслужил и не заслужишь моё доверие, слепой. — закатил шисюн глаза, поднимаясь с земли и стремительным шагом уходя.

Наверное, он ушёл в их общую комнату... Если честно, то И Фэй даже не пытался проследить путь старшего ученика. Совершенно погружённый в свои мысли, он мыслил и мыслил, вертя думы в голове.

Вечер медленно превращался в зарождение ночи. Одна за другой появлялись бессчисленные звёзды на небе. Почувствовав наступающий холод, мальчонка содрогнулся от неприятного чувства и осторожно скользнул в старенькое здание храма, в "лёгкое".

Комната пуста, ни следа сожителя.

Он положил повязку рядом с собой под одеяльце, чтобы скверный шисюн не задумал украсть её. Странная мысль, но И Фэй пока не доверял ему ни в чём и не мог позволить себе роскошь расслабиться.

Устроившись калачиком на ложе, И Фэй медленно засыпал, уже второй раз за день.

Столько много произошло — отец покинул его, а приютил даос с неестественной улыбкой, который может даже журавлей заставить танцевать. А Ли Цай.. Пожалуй, это единственное, что раздражало И Фэя.

Наглый и грубый на язык мальчик не устраивал другого, желающего покоя и места, где можно побыть одному.

Пережив годы скверного обращения к себе и скитаний по разным, чужим землям.

Разве не мечта для человека иметь крышу над головой и тонкое, но мягкое одеяло?

___________ПОЯСНЕНИЯ____________

1 — Шиди — обращение к младшему брату по наставнику, т.е не предполагает кровной связи, а лишь отношения учеников одного учителя. Если объяснять совсем кратко, то «младший соученик». «Младший/старший» определяется не истинным возрастом персон, а тем, кто из двух или более учеников начал учиться у определённого учителя раньше.

2 (имя Ли Цая) — 力 — lì — 1) сила (мускульная), мощь; 2) сила, способность. 才 — cái — 1) способности, умение; талант, дарование..

3 — Суффикс 儿 (эр) используют для уменьшительно-ласкового обращения к близким людям (также у коллег от старших к младшим) — родственникам, детям, возлюбленным и прочим. Имя + 儿 (эр): 才+儿 («Цай» + «эр») = 才儿 («Цай-эр»). Получили обращение «Цай-эр», выражающее ласку.

4 — Счастье с неба упало — «从天而降» — [cóngtiān’érjiàng] — китайская идиома, означающая «появиться из ниоткуда; с неба свалиться».

5 — Глаза формы листьев ивы — «Внутренний угол глаза имеет слегка крючковатую форму, конец глаза вздернутый и тонкий, а структура глаза имеет узкую и изогнутую лунообразную форму. Этот тип глаз в целом является более приятным и популярным. Такой разрез глаз вызывает у людей чувство сладости и доброты, особенно когда они улыбаются, и создает впечатление изогнутого полумесяца.» Источник: https://tl.rulate.ru/users/187987/blog/352. P.S. — «Листочков» выбраны вместо «листьев», поскольку автор счёл этот способ удобным, дабы сказать о совсем юном возрасте Ли Цая.

6 — «Цингун — (轻功 qīng gōng — букв. «мастерство лёгкости») — техника в традиционных китайских боевых искусствах для отработки, например, более высоких прыжков или тренировки движений, напоминающих паркур. В уся и сянься эффекты от цингун обычно преувеличены: от битв на поверхности воды до бега по вертикальным поверхностям или верхушкам деревьев.» «…Строго говоря, они не летают, а прыгают: управляя лёгкостью тела, персонажи могут отталкиваться от лезвия меча или поверхности воды и надолго зависать в воздухе.» Источник: https://aoimevelho.blogspot.com/2019/11/blog-post.html?m=1

7 — Гуцинь — это щипковый семиструнный китайский музыкальный инструмент.