День первый
Прозвенел противный школьный звонок. Моя мать, уже начавшая дремать, резко встрепенулась и встала со стула, потянув меня за собой. Дверь, около которой мы сидели и ждали, распахнулась, и из неё, как цыплята, посыпались дети в одинаковой бордовой форме, на вид шестиклассники. Они смеялись, били друг друга книгами и дневниками, мальчишки дергали девочек за волосы, а те в ответ показывали языки. В общем, ребята жили обычной жизнью младших школьников. Как жаль, что я уже вышел из возраста, когда можно бегать по коридору.
Тем временем стайка шумящих ребятишек скрылась за углом, и из кабинета показался директор школы, высокий и худощавый человек, с виду напоминающий ястреба. Мне показалось, что он слишком молод для должности директора, но моя мать, да и многие другие, отзывалась о нем с трепетом. И правда, что-то во взгляде директора, цепком и холодном, гипнотизировало и почти заставляло бояться его. Немудрено, что его школа считается самой дисциплинированной, с таким-то хищником-директором.
— Я вижу, вы ожидаете меня, — голос мужчины был тихим, но настораживал. — Я тоже с нетерпением ждал вашего визита. В нашей школе, — с этими словами он многозначительно поправил очки, — всегда требуются отличники. Я прочитал ваше заявление, оно меня заинтересовало, я считаю, что ваш сын нам подходит.
— О, благодарю вас, господин директор. — В голосе моей матери промелькнули заискивающие нотки. — Я уверена, что моему мальчику понравится у вас.
— Непременно. А теперь я попрошу вас оставить меня и вашего сына наедине, если вы не возражаете.
Мать ушла, ободряюще кивнув мне на прощание. Она могла не волноваться, ведь её сын, "отличник учебы и победитель всевозможных олимпиад", не первый раз приходил в новую школу.
Вот я остался один на один с директором. Его оценивающий взгляд, сложенные за спиной руки и вкрадчивый тихий голос делали из него кота. А я не люблю котов.
— Итак, юноша, позвольте представиться. Меня зовут Пётр Александрович, я директор этой школы. А ты, я полагаю, Демидов Евгений. Я наслышан о твоих успехах в науке, поэтому и решился взять тебя в нашу школу. Заметь, это честь, ведь состав наших классов не меняется с первого по одиннадцатый год обучения. Для тебя, Евгений, мы сделали исключение.
— Премного благодарен. Интересно, какими же силками вы держите учеников здесь, у себя под крылышком?
Петра Александровича, очевидно, разозлил мой тон. Повадки кота, заискивающего и мурчащего, испарились, на их место пришли обыкновенная злоба и сухость.
— Прошу вас не наглеть. — Директор перешёл на "вы". И вряд ли в знак уважения к моей персоне. — Для вас сделали исключение, вы понимаете? И-склю-че-ние! Извольте вести себя, как подобает воспитанному юноше, ученику нашей элитной школы.
— А если я не хочу быть учеником вашей "эли-и-и-тной" школы?
Мне очень сильно захотелось его позлить. Чтоб отлетела последняя позолота с этого гладко выбритого лица.
— А вас никто спрашивать не собирается! — Мой план сработал. Пётр Александрович вышел из себя. — Договор с вашими родителями давно составлен, и вы отправляетесь в 10 класс "Б". Там-то у вас выбьют всю дурь из головы! — Вдруг он резко остыл. Глубоко вздохнул и сказал:
— Следуйте за мной.
Теперь настала моя очередь закипать от гнева. Как это так, моего мнения никто спрашивать не собирается? Я ни на день не хочу оставаться в этой школе с этим гадом директором. Бедные малыши, и в такой атмосфере они учатся? Удивительно, как они смогли сохранить свою детскую непосредственность...
Тем не менее я шёл за директором. Школа своими коридорами напоминала музей. Гладкий паркет, занавесочки на окнах, двери с золотыми табличками. И тихо ещё, как в библиотеке. Где все дети? Вроде бы ещё перемена, а в переходах пусто, как во время контрольной. Здесь, по-видимому, очень строгие порядки. Неудивительно... Надеюсь, хоть мой будущий класс окажется нормальным, обычным.
Пётр Александрович остановился около одной из дверей, одинаковых, как близнецы. Как я их различать буду, непонятно. Отрывисто постучав, директор вошёл в класс и дернул меня за собой. Моим глазам открылась удивительная картина — девятнадцать десятиклассников в абсолютно одинаковой форме, как по команде, одновременно встали и четко сказали: "Доброе утро, Пётр Александрович ". И так же одновременно, как хорошо выдрессированные животные, сели за парты. Абсолютно беззвучно. Не было слышно ни возни, ни смешков и перешептывания. Стояла гнетущая тишина. Неужто директор так действует на учащихся, что они не то что боятся проронить лишнее слово в его присутствии, а страшатся любого шума? Странные они какие-то.
Пётр Александрович с удовольствием смотрел за моей реакцией. Он был уверен, что победил.
С ленцой, растягивая слова, он представил меня будущим одноклассникам. Никакой реакции с их стороны не последовало. В противоположность мне — я уже успел изучить добрую половину класса. Два очкастых субъекта за первой партой, наверняка, любимчики классного руководителя, девочка с короткой стрижкой и узкими смеющимися глазами — местная сплетница, всеобщая подружка. За третьей партой сидели братья-близнецы, одинаково суровые, с одинаковыми черными челками, спадающими на одинаково прищуренные карие глаза.
Единственное свободное место было за третьей партой у окна. За ней, со скукой смотря в окно, сидела высокая девушка с длинными светлыми волосами. Вероятно, меня посадят с ней.
Тем временем директор уладил с классной руководительницей — пожилой полноватой женщиной с добрым лицом — вопрос моего поступления, и ушёл. Я, как цирковой артист, остался один посредине класса перед девятнадцатью парами глаз, глядящими на меня. А нет, все-таки восемнадцатью — та блондинка все ещё смотрела в окно.
Классная руководительница подошла ко мне и указала на моё место.
— Евгений, садись с Лизонькой. Сейчас у нас урок литературы, свои учебники заберёшь в библиотеке на перемене. Итак, дорогие десятиклассники, продолжаем вспоминать Пушкина...
Классная руководитель показалась мне приятной женщиной. В отличии от моей соседки Лизоньки. Сколько я ни пытался её разговорить, ни разу за урок она мне не ответила. Местная выскочка.
Наконец прозвенел звонок с урока, и я быстро встал и хотел было направиться к двери, как поймал на себе неодобрительный взгляд всего класса. Ребята оставались на своих местах, как будто не слышали мелодии свободы.
Я вернулся за парту. Лизонька прошипела: "Звонок для учителя". И фыркнула. Вот лиса, жаль, что волосы не рыжие.
Тамара Васильевна — так зовут классную — медленно встала и отпустила нас. Я мигом вылетел из душного класса, где все пропахло дисциплиной и мелом.
И с этими вот занудами мне учиться два последних года? Как я дошёл до такого, не понимаю...