Глава 5
До прибытия Хароса оставалось немного времени. Его отец, Сео Эддон был вхож в совет короля, и сегодня был гостем во дворце у своей невесты. До нашей свадьбы остался месяц. Долгие тридцать дней, которые я проведу в раздумьях сорвать подобное пиршество. Как бы мил со мной не был Харос, моё место при дворе, чтобы не случилось.
Власть хрупкая, шаткая, ненадежная вещь, но в руках умелого она становится оружием способное защитить, навести порядок, и сеять страх в людские души.
Умный правитель знает, что править с помощью страха, не самое надёжное. Ему должны сопутствовать уважение, восхищение и, по возможности, любовь. Но без последнего обходятся многие.
Мой дедушка, Малор Великий, был королём, которого уважали больше, чем боялись. За время своего правления сумел присоединить к королевству архипелаг, с работоргоцвцами, которых позже казнили и рабов освободили. Это стоило ему половины жизни, навести там порядок.
И только он был искренне добр ко мне. Я родилась, когда он уже был присмерти. Не мог ходить, кушать без помощи слуг.
Всё детство, до пяти лет, я провела у его кровати. Он рассказывал мне истории, как отец женился на матери, как его сын пошёл против всех ради любви. А меня он называл Лунным цветком.
Старость наступила слишком быстро. Он стал немощным стариком и смерть забрала его у меня. Я просила его вернуться, просила открыть глаза, но меня не слышали.
Его не стало. Не стало частички моей души вместе с ним.
Я игралась с животными, которые за три недели успели подрасти и теперь были похожи на маленьких щенят, за исключением одной особенности.
Бросая палку, показывала на неё пальцем, прося принести её мне. Но меня не понимали.
— Взять, — твёрдо говорю я. И на всякий случай показываю, что именно нужно взять.
Не получилось.
Округлив глаза, с невинностью они смотрели на меня. А их мелкие рожки придавали им ещё более милый вид.
И всё же они не псы, чтобы с позывом "взять" бросались к любой палке.
— Dẹfį.
Это слово я выучила из книги, которую мне преподнесли на помолвке. На танрилийском это значит "схватить", "нападение" отталкиваясь от диалекта. Но мне подходило.
Животные оживились, будто до сих пор я обращалась не к ним, а сейчас заговорила на их языке.
— Dẹfį, — повторила я.
Сокращая первую гласную и ставя ударение на последнюю.
Все трое побежали в деревянной палке, пытаясь взять в рот и принести мне, но получилось только у одного.
— Хороший мальчик, — погладила я детёныша по белой шёрстке.
Снова кидаю палку, но вновь эти троя стоят на месте, не шевелясь.
— Dẹfį, — снова произношу я, и в этот раз приказ выполнен уже вторым улфуром.
— Вот так, — тяну я руку к его пасти, — отдай мне палку.
У них уже давно есть имена. Первого зовут Вестретт, второго — Хогдронан, а третьего — Мацтиос.
И все откликаются на свои имена. А взяла я их из книги о танрилийском языке. Успела даже выучить пару слов оттуда. Появилось странное желание выучить чужой язык, который мне вряд-ли когда-либо понадобится, но стоило признать, он был интересен.
Ещё с недавних пор у меня начались сильные головные боли. Но и закончились так же резко. После этого я вижу странные сны. Словно это реальность, или же видение. Но в одном сне я кричала, молила не трогать её. Не знаю кого, только то, что это девушка. Огонь полыхал повсюду, стоял дым, пепел осыпался на лица людей, которых я не помнила. Всюду слышались крики, яростные, молящие, щадящие, ранящие душу. Не оставляя равнодушным никого. Это война. Мне снилась битва при столице.
Отходила я от сна долго. Это просто мои страхи лезут наружу. "Всего лишь сон. Не вещий. Вещих и не бывает — успокаивала я себя."
И вскоре забыла.
Вестретт крутился возле меня, заметив моё долгое молчание. Палка лежала у меня на коленях.
Остальные стояли позади, так же во все глаза смотря на меня.
Я их просто сгребла в охапку, умиляясь им. И ничего, что потом буду вся в шерсти.
Но ещё был страх. Отец мог их отобрать, если Лотер расскажет об этом, но вот уже три недели всё было тихо.
Вскоре вошла Эрин, держа в руках тряпочку, внутри которой что-то лежало.
— Принцесса, они готовы. — Она развернула ткань.
Это были кожаные ошейники, с свисающими драгоценными камнями синего, фиолетового и изумрудного цвета. Было рискованно наряжать в них, но мне хотелось подчеркнуть то, что у них есть хозяйка.
— И ещё, Ваша Милость, прибыл ваш жених.
— Где он?
— Его сопроводили в комнату гостей. Но к нему присоединилась старшая принцесса.
— Ничего им не сказала? — Интересуюсь я, зная о характере Эрин.
— Я не могла поставить под удар свою госпожу. Но если вы отдадите приказ... — дальше продолжать она не стала, заметив мою улыбку.
— Можешь действовать без моего указания. Но это странно, неужели Сусанне уже можно покидать покои? — Я встала, выпуская из объятий улфуров.
— Король всегда был благосклонен к ней. Но странно, что принцесса сейчас в обществе мужчины. — Эрин подходит к комнате с платьями и выходит в с нарядом.
Думая о сказанном, я слежу за её обыденными действиями.
Конечно она права. Наказание ещё не кончилось, а Сусанна во всю пренебрегает отцом. Но я не удивлюсь, если ей спустят это с рук. Как делали всегда. Все.
— Нечистый дух, — выругалась я, — может к лучшему, что она сейчас там, с ним.
Я села на стул, глядя на себя в зеркало, Эрин встала позади меня, расчёсывая волосы.
Было отвратительно думать о Харосе, представляя рядом Сусанну, которая когтями впивается в свою жертву и не отпускает, пока не высосет всю кровь. Я её жертва. Даже если неприятно признаться в этом самой себе. Но я чувствовала себя сильнее, когда признавала сильные стороны врагов.
Но мысли неизменно возвращались к Харосу, который засел в голове плотно, не желая выселяться оттуда. Первый человек, который отнёсся ко мне с уважением. Было рано верить ему. Но разве я могу? Я слишком наивна. И я всё ещё думала, как разорвать помолвку. Надёжного плана всё ещё не было.
— Даже не думайте об этом, — возразила Эрин.
Я непонимающе уставилась на неё через зеркало. Служанка как ни в чём не бывало продолжила закручивать итак кудрявые волосы. Лишь складка между бровей выдавала её недавнее замечание и неодобрение.
— Эрин?
— Ваша Милость, вы ещё дитя и не понимаете, вам повезло с таким, как он. Я служила в другой семье, и там девочек младше вас выдавали за мужчин страше их отцов. Я не допущу, чтобы с вами обошлись так же. — Холод в её голосе граничил со страхом, который она испытывала за меня.
Эрин заботилась обо мне, была мне и другом, и матерью в малом смысле. Начала прислуживать, когда мне было лет восемь. Стала моим утешением, а следом за ней и Эстенна, которой исполнился год к тому моменту.
— Если говорить правду, то я не хочу лишиться его. Боюсь, что следующий окажется стариком, ведь отец не остановиться. И будь хоть один из его советников без жены, он бы женил его на мне. — Возмущение моё поддерживает Эрин.
— Я ему не позволю так с вами поступить.
— Эрин, замолчи! — Приказываю я. — Не дай Матерь, тебя могут услышать. Больше не будем об этом. И ещё, слишком быстро закончилась любовная история Сусанны, пусть об этом начнут говорить все.
Эрин усмехнулась, прекрасно понимая смысл моих слов.
— Станьте злодейкой, которую буду ненавидеть и любить одновременно. Я верю в вас. Не заканчивайте жизнь женой какого-то сюзерена.
Её слова заставили меня вздрогнуть. Ощущение тяжести груза и боли разочарования обрушились на меня. Наивная девочка, с мечтой о власти, безраздельной, которая даст ей всё, в чём она нуждалась. Глупые мысли глупой девочки.
— Ты думаешь, я смогу? — Неуверенно спрашиваю я, коря себя за это.
— Пора покончить с этой тиранией. В приграничных городах торгуют людьми, а корона закрывает на это глаза. Король слаб, все это видят. Считают, что им помыкает женщина. Многие против, ведь власть не та, что была раньше и пора это менять.
Эрин доплетает последнюю косу, поправляет в последний раз лёгкие кудри и отдоходит назад, любуясь своим творением.
— Но разве Лотер не будет лучше своего отца?
Взгляд служанки переходит от волосы к лицу, через зеркало. В глазах её недовольство.
— Он сын короля, воспитывается им. Принц Лотер будет таким же, как и его отец.
Пристально вглядываясь в глаза Эрин, я вижу ненависть при упоминании Лотера, короля и всей остальной королевской читы. Но меня она не ненавидит и мою сестру. Даже нашу мать она презирает.
— Пора, — говорю я, находясь в тяжести от этого разговора.
Даже не переодевшись в другой наряд, шла навстречу жениху.
Я остановилась у двери, услышав смех Сусанны. Голос её был сладок и несла она всякую чушь. Я даже удивилась, ведь не думала, что принцесса действительно станет так себя вести, когда её возлюбленного казнили не так давно. Мораль не волновала её, но меня беспокоило, что Харос с ней беседовал о чём-то, доводя принцессу до смеха.
— Мне открыть для вас дверь? — Подаёт голос страж.
— Да, — в моём голосе просквозил холод, и страж распахнул передо мной дверь.
Сусанна поправляла Харосу воротник плаща, второй рукой случайно касаясь его груди, но юноша моментально убрал её руку. Быстро, и даже немного грубо. Принцесса выглядела оскорблённо, но смотрела насмешливо.
Кажется, меня не заметили. Теперь оскорбленно выглядела я.
— Воздержитесь от того, чтобы распускать руки наедине с мужчиной. Свою распушенность стоит скрывать, принцесса, — последнее слово Харос вытянул из себя, словно Сусанна недостойна этого титула. Словно будь он вправе повлиять на это, то лишил бы её этого.
Но Сусанна умеет удивлять. Я ждала упрёка и напоминания о том, кто перед ним.
— Вы и с сестрой так холодны? — Весело спрашивает она, чувствуя своё превосходство, которое ощущается только ею.
Вид Хароса говорил о том, что он не собирался отвечать на этот вопрос, но что-то заставило его передумать.
— Нет, разумеется, — серьёзно выдаёт юноша.
Явная несвойственность таких слов витала в воздухе вокруг него. Он выглядел смущённо. Видимо, заметил меня.
Сусанна была готова рассмеяться, но помедлила увидев меня. Моё положение выглядело унижающе. Я молча стояла у двери и слушала их ругань.
— Милая сестрица, проходи. Твой жених без умолку говорит о тебе, но я не давала ему скучать. — Самодовольство Сусанны льётся через край. Хотелось сбить её спесь.
Я медленно прошла в комнату, придумывая ответ, но злость затмила разум и в мыслях было только назвать её той, кем она является на самом деле.
— Шлюха...
Ненадолго все впали в ступор. Я даже не сразу осознала, что произнесла это вслух. Стало неловко. Сусанна начала улыбаться, но это не вязалось с её образом.
— Мира, ты научилась сквернословию? — Сусанна кладёт руку на моё плечо, сжимает, показывая, что мне с ней не тягаться.
Мой потерянный взгляд дополняет картину не в лучшем для меня ключе. Харос немного удивлённый, но его это словно не беспокоило.
— Извинись. — Приказывает принцесса.
Клокочущая ненависть не позволяла мне это сделать.
— Прошу прощения, — встревает Харос.
Он недоволен и это видно, он даже не пытался скрыть. Но голос его звучит искренне.
Сусанна отпускает моё плечо, и смотрит на нас словно перед ней букашки. Верхняя губа её дёргается в раздражении, как и всегда.
Принцесса молча покидает нас, напоследок фыркнув. И когда мы остаёмся наедине меня начинают съедать стеснение и стыд. Непривычно.
Я спешно разворачиваюсь к Харосу и, не зная как подступиться, начинаю заламывать пальцы. В непонятные ситуации эта привычка берет вверх надо моей осознаностью.
— Я... мне жаль, ты не должен был слышать... вообще не следовало это говорить, — мой голос звучит неуверенно, чему я удивляюсь.
Подобным образом я вела себя только перед отцом, в страхе потерять несуществующую благослонность. Тревога только наростала, но я сумела взять себя в руки.
— Забыли. И о чём вообще речь?
Мне понравилось, как легко Харос отпустил эту ситуацию.
— Ты хотел меня видеть. Как поживает отец, матушка? — Я прохожу дволь комнаты, становясь перед ним.
Как прежде веду себя уверенно.
На лице Хароса мельтешит спокойствие, которое ему не присуще. А в моё сердце прокрадываются разные чувства.
— Благодарю, они в добром здравии. Мы с отцом сегодня остаёмся во дворце из-за неотложных дел. Король потребовал, чтобы его главный советник был рядом. Не знаю зачем это говорю, но может эта новость тебя порадует. — Харос поправляет тёмные волосы, зачесывая их пальцами назад. Теперь он ведёт себя как мальчишка.
Немного смутившись, улыбаюсь я ему. С чего бы мне радоваться?
— Интересно, — говорю я и, заметив не очень воодушевившийся взгляд Хароса, меняю тему, — могу показать свой сад. Хотел бы увидеть?
На его губах заиграла улыбка и последовал одобрительный кивок.
Сад, за которым я ухаживаю частично, был наполнен любимыми цветами. Бывала я здесь не часто из-за насекомых, которых терпеть не могла, да и не каждый день хочется поливать цветы и вдыхать их аромат. Но сад всё-таки назывался моим. Нужно было хоть что-то, чем я могла скрасить свои пустые дни, проводимые в одиночестве.
— Я принёс подарок, — Харос протягивает мне раскрытую ладонь, а в ней лежит тонкая серебряная подвеска со свисающим рубином, а на нём гравировка ввиде бабочки.
Обрадованная таким подарком, я поворачиваюсь к нему спиной и собираю в кулак распущенную часть волос.
Тёплые пальцы Хароса скользнули по моей коже, едва касаясь шеи, и тем самым вызывая тобун мурашек. Видно, Харос заметил мою дрожь, ведь сразу же последовал смешок.
Юноша взял мою руку, в которой я держала волосы, слегка надовил, намекая отпустить и сам распределил волосы.
Я развернулась к нему, показывая его подарок с с видом на моей шее. Эддон дотронулся до цепочки, поправляя её. Я постаралась не показывать, что его прикосновения мне приятны.
— Благодарю, — с шёпотом выдыхаю я, краснея и тут же одергивая себя от подобного поведения.
— Рад, что тебе нравится. Лишь одного человека я видел с такими же волосами, — начинает Харос, вызывая у меня дикий интерес.
— Кого?
— Звали его Арен, без фамилии. Он учил меня танрилийскому. Сам владел им в совершенстве и был единственным, кто знал этот заморский язык. Он считается вымершим и остался только на книгах, которых тоже почти не осталось. С самого начала их было немного, но со временем некоторые из них были утрачены. И те, что тебе преподнесли на помолвке, большая ценность. — Харос ведёт свой рассказ, медленно двигаясь по тропинке.
— А этот Арен не рассказывал откуда он? — Интересуюсь я.
— Нет, хотя я спрашивал. Он не любил разговаривать на эту тему.
Может этот человек смог бы дать ответ на мой вопрос. Хотя, вероятность, что он связан со мной хоть как-то, очень мала. Не хочется себя обнадеживать напрасно.
На мои вопросы матушка в детстве говорила, что я проклята, но чем старше становилась ответ не менялся. Её пренебрежительный взгляд не раз доводил меня до слёз. Сердце больно сжималось от всех её слов и я перестала задавать вопросы, молилась о том, чтобы она ко мне не приходила, ведь не хотела видеть свою раненную душу, начала избегать её в местах, где мы могли бы столкнуться.
Настоящая мука избегать человека, которого любишь без причины, лишь бы не видеть этот холод в глазах. Поистине, это печально.
Безвинный ребёнок молился день и ночь, прося у Матери любви. Кажется, сама Матерь плакала об этом.
— А что теперь с твоим учителем?
— Ушёл несколько лет назад, даже не закончив моё обучение. Но я видел, как ему было трудно учить меня. Вид у него был словно ощущал себя предателем, а их я знаю в лицо. Отец возил меня с собой всюду, как единственного наследника: на все казни. И среди казненных есть всякие.
Я поникла, обдумывая сказанное Харосом, и думала, как это можно использовать, и как это могло бы мне помочь в моём расследовании. Ответ возник сразу: никак. Этого всё ещё мало, чтобы хотя бы сделать предположение.
Словно почувствовав моё настроение, на небе возникли грозовые тучи, следом прогремел гром. Всё вело к тому, что это будет не простой дождик из нескольких капель.
Мгновенно похолодало, налетел ветер, трепля причёску и я мысленно благодарила Эрин, которая заплела волосы. Но холода я не особо чувствовала, несмотря на то, что была в лёгком платье из достаточно тонкой ткани.
— Нам лучше зайти, пока не начался ливень. Холодает. — Харос отстегивает свой плащи у шеи, и заботливо накрывает меня с головой.
Выглядела я совершенно нелепо. Я поняла это, когда Харос недолго внимательно и серьёзно смотрел на меня и, не выдержав, засмеялся в голос. Я сделала тоже самое, представляя себя со стороны.
Капли дождя уносят всю мою тревогу и я забываю то, о чём переживала совсем недавно. И вот уже стою под дождём, с плащом на голове, не спеша укрыться от него под более надёжным куполом. Чувствую себя немного поехавшей, но рядом стоит такой же человек, и также не спешит укрыться от дождя, хотя свой плащ он отдал мне.
Харос предложил дойти до беседки в саду, ведь по его словам, как только мы вернёмся во дворец, то меня тут же утащут и мы не продолжим этот чудесный разговор.
Казалось, этот дождь стёр границу, что была между нами. Словно рухнула та невидимая крепость, в которой я прятала все чувства: ужасающие и манящие. И эта маска, которая всегда со мной, в ней более не было нужды.
— Unįọs(холодно), — говорю я, садясь.
Следом за мной и Харос. Он подхватывает моё рвение поговорить на танрилийском.
— Тė(нет), — отвечает он.
— Kįa(да), — продолжаю я.
— Тė hẹrtėn(не спорь), — прерывает мне Харос.
Желания продолжать этот примитивный разговор нет ни у него, ни у меня.
— Скажи что-нибудь на этом языке, я постараюсь понять смысл.
Недолго думая Харос соглашается и уже придумывает, что будет говорить. И по его усердию на лице, кажется придумывает что-то очень сложное, не желая видеть мою победу в этом споре.
— Yẹlla quaşti ƴọh mįnọf taƴ wėrįɗa ɗėƙọ vivąɗ mọfeş şiėŋtọ rįpɗaƴ.
Харос говорит это без трудностей, как на общепринятом.
Я стараюсь быстро вспомнить перевод каждого слова, напрягая память, ведь не зря я неделю сидела над этими книгами.
— Я... — начинаю я переводить его слова, как в голове начинает выстраиваться предложение уже на понятном мне языке.
Кровь приливает к лицу, и я ощущаю, как становится жарко, несмотря на бушующую погоду, щёки начинают краснеть.
Но вот я уже слишком долго молчу, а Харос уж слишком внимательно наблюдает за мной.
— Кроме первого слова я ничего не поняла, — быстро на выдохе произношу я, боясь, что он всё поймёт.
Я прекрасно поняла о чём, но не могла дать ответ сейчас. Слишком потрясена такой прямотой.
— Тогда обещай исполнить мою волю. Раз уж проиграла.
Я согласна киваю, готовая согласиться на что угодно, лишь бы не продолжать этот разговор.
Уже у себя в покоях, думаю над ответом, который должна дать Харосу. Заставлять его ждать или вовсе игнорировать вопрос будет неправильно, даже если он думает, что я не знаю об этом. Совесть мучила из-за вранья, но лучше так, чем мямлить что-то безсвязное в ответ на выражение чувств. Чувство ответственности Харос переложил на меня. Но что чувствую я? Он начал вызывать во мне волнение, может даже трепет, но эта была наша вторая встреча, и отвечать на этот вопрос была рано. Я не спешила, но время торопит.
Я влюблён в тебя с первой встречи, которую ждал долгие годы.