Пролог:
Говорят, что взмах крохотного крыла бабочки может вызвать тайфун, падение листа на землю отражается на звездах, легкая рябь на воде вызывает цунами, и в то же время ураганы и стихийные бедствия приближаются к нам так медленно, что когда мы обнаруживаем их, бывает слишком поздно.
Возможно, в тот раз именно так и случилось, но точно сказать трудно: любой заметит, что идет дождь или начался торнадо, но никто не сможет отыскать ответственную за него бабочку или упавший лист...
С чего все началось? Порою понять невозможно. Обычно так все и происходит...
Москва, как и положено мегаполису, напоминала собою живой организм или даже несколько организмов, сплетенных в единое гротескное тело. «Кровь» без устали циркулировала по сосудам, тело постоянно меняло клетки — обмен информации, свежий поток неизменно стирал устаревшие данные, переливаясь, вспыхивая и подрагивая в мерном пульсе своих артерий, создавая тем самым свой особый низкочастотный гул.
Сегодня был самый обычный день. Он вообще мало чем отличался от предыдущих, как на первый взгляд — такой же понедельник, как и многие до него, со всей своей обычностью, предсказуемостью и рутиной, что становилась той самой необходимой деталью в идеальном механизме под названием «затянувшийся и набивший изрядную оскомину День Сурка».
Для городской больницы имени С.П. Боткина в Москве это тоже был самый обычный день. Врачи, медсестры, интерны сновали туда-сюда, носились, как муравьи или идеально запрограммированные роботы, словно «Терминатор» сняли по реальным событиям, и сейчас это была та неправильная вариация, где «Т-800» так и не смог предотвратить восстание машин. В общем, все было, как прежде. И даже то, что двери реанимации распахнулись, впуская нового пациента, не стало необычным событием. Девушка на каталке, что пребывала без сознания, оказалась лишь частью рутины, не более.
— Сбили человека на Остоженке! Личность пострадавшей неизвестна! Она без сознания! — объявил один из работников скорой помощи, везя на каталке ту самую бессознательную пациентку. — Мы наложили фиксатор, повязку и поставили две капельницы. Но у неё диафизарный закрытый перелом лучевой кости левой руки, поврежден шейный отдел, ушибы разной степени тяжести, повреждения внутренних органов, сотрясение, — продолжил он.
— Обезболивающее вкололи? — принял пациентку один из интернов, что проходил практику и дежурил сегодня в реанимации.
— Морфин. Пять миллиграммов, — отчитался работник скорой. — Мы запускали ее сердце дважды. Справились, да. Но долго она не протянет.
— Мы попытаемся ее стабилизировать, — сказал интерн, а после обернулся к медсестре, стоящей неподалёку. — Пусть подготовят первую операционную, — несмотря на острую ситуацию в голосе интерна даже на мгновение не промелькнула паника, тот оставался на удивление спокойным. — И вызовите хирурга Сварниковского.
— А он возьмётся? Случай безнадёжный.
— Мы должны хотя бы попытаться, — отозвался интерн. — Пока неизвестно, насколько опасны ее внутренние повреждения и пройдёт ли успешно операция. Вдруг она в рубашке родилась?
Но... надежды не оправдались.
Неизвестная, прибывшая в больницу, скончалась, не приходя в сознание в 05:35 утра. Не было ни родственников, ни друзей, что оплакали бы ее безмолвный уход. Она так и осталась неизвестной, пополнив собой статистику безымянной и совершенно обезличенной цифрой.