Глава 3 - Город не такой, как мы
Город встретил их шумом. Не гулом, как базар, и не треском, как гроза. А именно шумом — ритмичным, постоянным, давящим. Машины ехали непрерывно, сигналы звучали каждые несколько секунд, люди шли быстро, не поднимая глаз. Всё было другим: воздух, звуки, даже свет. Он отражался от стеклянных зданий так, будто солнце было не на небе, а внутри какого-то невидимого огромного экрана.
Джинна сразу вцепилась в руку Саида.
— Ты тоже чувствуешь, будто мы тут лишние? — шепнула она.
— Нет, — улыбнулся он. — Просто мы ещё не привыкли.
— А если не привыкнем?
— Тогда город пусть привыкает к нам.
Им сняли квартиру через знакомого Саида — студия на седьмом этаже в старом доме. С лифтом, который скрипел, как будто возил не людей, а вагон угля.
Но квартира была уютная — с большими окнами и маленькой кухней, куда Джинна сразу поставила специи и чай.
— Нам нужен ковёр, — сказала она, осматривая пол. — Без него тут как-то... не по-нашему.
— Мы в городе два часа, — засмеялся Саид. — А уже ковёр.
— Ещё и занавески. И тапочки. И миски под орехи. Я всё придумала.
Саид принёс еду из ближайшего кафе. Бургер, картошка, соусы. Джинна скептически смотрела.
— И это ты называешь обедом?
— Добро пожаловать в цивилизацию, жена.
— Я приготовлю плов. Пусть соседи узнают, что сюда приехали не студенты, а семья.
На следующий день они пошли гулять. Джинна надела длинную чёрную абаю с тонким поясом и легкий платок, а Саид — серую рубашку и джинсы. В метро она держалась ближе, в торговом центре — ещё ближе.
— Всё быстро, всё какое-то слишком ровное, — шептала она. — Никто не улыбается.
— Наверное, не принято.
— Странно. У нас в деревне в магазине тебя могли и хлебом угостить просто так.
— А здесь, если улыбнёшься, тебя примут за странную.
— Прекрасно. Значит, я — странная.
Первым, кто им улыбнулся, был молодой парень по имени Тимур. Он оказался соседом снизу и услышал запах их первого городского ужина.
— Простите, вы, случайно, не делали бешбармак?
— Нет, — смутилась Джинна. — Но у нас пахнет, да?
— Как дома. Я из Уфы, и у бабушки всё так же пахло. Я прям...
Он замолчал, выдохнул, будто задерживал эмоции.
— Заходите завтра. Я плов сделаю. Серьёзно.
— А у меня как раз дома чай с чабрецом, — ответил Тимур. — Я давно не пил чаю в тишине.
Так у них появился первый знакомый. Он был из тех городских, кто не стал «городским до костей». Он знал, как пахнет лаваш в печке, умел делать чак-чак и рассказывал истории про бабушку, которая называла мегаполис «железной клеткой».
Они стали обживаться.
Саид ходил по делам — встречи, бумаги, новые люди. Иногда приходил уставший, но с огоньком в глазах.
— Мы сможем, — говорил он. — Этот город не страшный. Он просто не твой, пока ты не заставишь его стать своим.
— А если он не хочет?
— Тогда он ошибается. Потому что ты — благословение.
А потом они встретили Асель.
Высокая, уверенная, в хиджабе, но с таким городским акцентом, что Джинна сначала не поняла и половины слов.
— Вы, случайно, не Саид и Джинна?
— Мы... да.
— Тимур говорил о вас. Я с ним работаю. Сказал, что тут у него «маленький очаг тепла на седьмом». Я пришла убедиться.
Она смеялась громко, легко, но в глазах у неё была грусть. Саид заметил это первым. Джинна — чуть позже.
— Приехала давно? — спросила Джинна, когда они остались вдвоём на кухне.
— Давно. Но родиной не стало.
— Почему?
— Тут не спрашивают, как ты. Тут спрашивают: ты принесла отчёт?
Они молчали, пили чай. А потом Асель вдруг сказала:
— Но когда рядом есть свои, даже каменные стены оттаивают. Вы — свои.
И всё стало как будто чуть легче.
Однажды вечером, уже под конец недели, Саид пришёл домой и нашёл Джинну с блокнотом.
— Ты пишешь?
— Планы.
— Какие?
— Как приучить город к нам.
— И что в списке?
— Заваривать чай для соседей. Улыбаться в метро. Делать запах дома настолько вкусным, чтобы люди стучались сами. И никогда — слышишь? — никогда не становиться «как они».
Саид присел рядом, положил голову ей на плечо.
— Договорились.
Город не стал их сразу. Он шумел, как и прежде, гудел в окна, дул холодом с улиц.
Но на седьмом этаже, в квартире с ковром и чабрецом, с голосами и смехом, город уже медленно сдавался.
Он начал становиться их.