После падения (Королевство Италия)
___________________________________________
Всем привет, я вернулась! Мы с Мэви решили вместе написать фанфик. (Ну, конечно, исправлять должна была я.)
Мы не любим писать длинные фанфики с множеством глав — я могу забросить на полпути, а Мэви вообще перейти к чему-то другому. Поэтому все наши главы — это укороченные версии. Как я уже говорила, у нас есть 7, скоро будет 8 вселеннных, и каждая из них со своим сюжетом. Мы пишем лишь отрывки к каждой вселенной, потому что писать огромные фанфики — это не наше.
Но мы всё же попробуем сделать этот фанфик — восьмую вселенную. Каждая глава будет содержать не больше 2000 слов, хотя скорее всего около 1000-1500.
Всем приятного чтения!
___________________________________________
Он не спал уже трое суток. Ни в подвале, где затхлая солома липла к спине, ни на заднем сидении грузовика, где качка смешивалась с пульсацией боли в ребрах, ни под еловыми ветками, подброшенными партизанами наспех, будто для издевки. Королевство Италии, тот, чьё имя некогда вызывало дрожь, сейчас был мокрым, вонючим мешком костей и гноя, который все пытались пнуть, дёрнуть, сплюнуть, как на ходу мимоходом подцепить гниль палкой.
Его поймали под рассвет. Пальцы не двигались. Ноги почти не чувствовались. Он не сопротивлялся — ни голосом, ни жестом, только чуть качнул головой, когда его выволокли из машины, придавили к земле сапогом и щёлкнули затвором винтовки рядом с ухом. Потом били. Пальцем тыкнули в лицо — с трудом узнали. Потом по глазам, по губам, в живот. Потом волокли.
Кто-то кричал — это он, это точно он. Кто-то смеялся. Кто-то молчал, но сжимал кулаки. Толпа рвалась быть первой: первым ударить, первым оскорбить, первым унизить. Один из них схватил его за волосы, поднял лицом вверх. Он посмотрел. Глаза у того были налиты кровью, руки тряслись.
— За брата. — тихо сказал тот. И плюнул ему в глаз.
КИ молчал. Молчал, когда его тянули по грязи, когда рукав зацепился за железяку и разорвался, когда он почувствовал, как треснул палец в сапоге. Он только смотрел вниз. На землю. На камни. На грязь, в которую его превращали.
Он знал: смерть будет такой. Не скорой, не солдатской. Не с флагом на груди. А вот такой — как у дикого пса, которого ловят, бьют, унижают, и только потом убивают.
Всё, что было раньше, исчезло. Балконы. Речи. Войска. Гимны. Всё сгорело в этом мокром апрельском воздухе. Он был не правителем, не человеком, не даже символом. Он был мишенью. Уродливым напоминанием. Трупом, который ещё дышал.
Италию он больше не чувствовал. Она его не помнила. Не жалела. Она бежала в толпе с камнем в руке.
Он вспоминал — неосознанно, как бьются в памяти клочки чужих голосов. Как пил чай с ней. ЯИ... Он никогда не говорил её имени. Только ощущение — чёрные лакированные волосы, глаза, скользящие по нему, будто через броню, будто видящие всё, и немного — больше. Её рука на его пальцах. Короткий вздох. Она не сказала тогда ничего, но он помнил, как замолчал сам. Впервые за долгое время.
Теперь он думал об этом, когда лежал лицом в землю, а его плечо жгло огнём. «Ты бы не смотрела на меня так», — думал он. — «Ты бы отвернулась».
Ночью был сарай. Гнилой, смердящий. С мышами. Его бросили туда. Связали колючей проволокой — за спиной, сильно, так, что пальцы посинели. Сел на пол. Спина к стене. Тело — как вода. Глаза не закрывались. Всё время — как будто ждали.
Он слышал разговоры. Они пили. Кричали. Спорили. Кто-то хотел суд. Кто-то хотел расстрела. Большинство — просто хотели крови. Хотели показать. Хотели, чтобы все видели, как он умирает.
Когда его вытащили на рассвете, он уже не шел. Его несли. Он волочился, как пустой мешок. Голова свисала. В ушах звенело. Нос разбит, губы распухли. Он чувствовал, как течет кровь — по щеке, по шее, под ворот рубахи.
Итог. Последняя дорога. Они тащили его по улицам, как падаль. За веревку. Под свист. Под плевки. Под камни. Дети плевались, женщины смеялись, мужчины молча шли за телом, как за грузом. Он слышал, как кто-то кричал: «Это конец!» — и другой — «Смотри, как валяется свинья!»
На площади Лорето он понял всё. Вот она — сцена. Та, где он был когда-то. Где махал рукой с балкона. Где обещал славу, победу, вечность. Теперь — тут же — его положили лицом вниз. Потом перевернули. Кто-то ткнул в грудь ногой.
— Он ещё дышит?
— Неважно. Стреляй.
Он хотел что-то сказать, но не слова, не крика. Просто звук. Голос не вышел. Он смотрел в небо. Оно было мутно-серое, весеннее, как будто смытое. Он подумал — если смерть имеет цвет, то именно этот.
Пули вошли быстро. Первая — в живот. Он согнулся. Вторая — в грудь. Он дернулся. Третья — в лицо.
Тело рухнуло. Камни встретили его с глухим звуком. Все смотрели. Тихо. Не было ликования — только тяжесть. Кто-то шептал молитву. Кто-то рассмеялся. Кто-то стоял, уставившись, будто боясь, что он ещё встанет.
Но он не встал.
А потом — его повесили.
Подцепили за ноги. На крюки. Перевёрнутый. Как тушу. Как животное. Кровь стекала по спине, по плечам, капала на мостовую. Рубашка сползла. Тело было избито, изломано, разбито в мясо. Глаза полураскрыты. Один из них — слепой, раздавленный. Язык высунулся из рта.
Толпа ревела.
И он уже не слышал.
Он был пуст. Даже воспоминание о ней — ЯИ — больше не звенело. Лишь короткий запах чая. Лишь треск чашки. Лишь взгляд, полный тишины. Вспышка.
"Я не был достойным. Ни тебя. Ни страны. Ни прощения."
Он висел. Как память, которую хотели забыть. Как знак, что всё закончилось. И каждый, кто смотрел на это тело, знал — вместе с ним умерло не только имя. Умер символ. Умер страх. Умер порядок. Стена впитала его кровь. Камни запомнили падение.
***
Он очнулся не сразу. Сначала была темнота и звуки — звонкие капли воды, тихий плеск, словно капель дождя срывались в глубокую чашу фонтана. Затем боль — резкая, пронизывающая, тянущаяся по телу от ребер до плеча. Он открыл глаза. Вокруг было пусто. Ни людей, ни звуков — только фонтан и лёгкий туман, который струился над гладкой поверхностью воды.
«Где я?» — мысль всплыла внезапно, словно камень, брошенный в глубокий пруд сознания. Его голова тяжела, и память была разорвана на клочки. Он пытался вспомнить, что случилось, но в голове — только обрывки: холод, удары, кровь, запах гари и грязи.
Он сел, осторожно касаясь боков — пальцы ощутили жгучую боль от старых ран, пульсирующую память о пулях, которые прошли через его тело. Шрамы были ещё свежи, едва покрытые коркой. Его одежда порвана и испачкана — как если бы он прошёл через ад и обратно.
Где-то вдали, высоко в небе, он заметил странное — острова, парящие, словно волшебные архипелаги. Они качались на невидимых ветрах, словно приглашая. Всё вокруг было неземным, словно сказочным, и в то же время — жутко пустым.
Он попытался вспомнить, как сюда попал. Последнее — яркий свет рассвета, звуки битвы, шепот предательства. И потом — тьма. «Смерть?» — прошептал он. Сердце болезненно сжалось. Но он дышал. Значит, это не конец.
Взгляд скользнул по гладкой воде у его ног. В отражении он увидел лицо — измождённое, измученное, с глубокими шрамами и пустыми глазами, в которых отражался шок и непонимание.
«Что это за место?» — спрашивал он себя, вглядываясь в тишину вокруг. Его разум отчаянно пытался собрать осколки памяти, но всё ещё не мог найти ответы.
Он встал, тело предательски болело при каждом движении, но страх и растерянность были сильнее боли. В голове крутились вопросы: «Где я? Почему я жив? Что это за странное место?»
Перед ним раскинулся новый мир — тихий, странный, наполненный невидимой силой и обещанием. Здесь не было войн, предательств и смертей — только начало.
Он сделал шаг вперёд, осторожный и нерешительный. Шрамы жгли, но он понимал — это не просто место... Это место, где начинается что-то новое.
___________________________________________
Что ж, вот такая небольшая глава. (Хотя, по мне, зарисовки — это даже лучше.)
Кстати, вдохновлено автором под ником: Стёклышко по РейхЯИ.
Надеюсь, вы не против. Спасибо за прочтение!
___________________________________________