1
Прохладный ветер с запахом приближающейся осени хлестко бьёт по моему лицу, распуская собранные в хвост волосы и откидывая назад мои каштановые пряди. Я вглядываюсь в темнеющий лес перед собой, будто пытаюсь разгадать его тайны — неуловимые, но ощутимо витающие в воздухе.
Похоже, сегодня лесные духи были чем-то обеспокоены. Листья на деревьях шумно шуршат, а ветви трепещут, словно пытаются донести до меня свои предзнаменования. Мне кажется, сам дух природы предупреждает меня, и этот зов заставляет сердце биться быстрее, ведь я чувствую, что случится нечто важное.
Я несколько раз хлопаю по белоснежной шее коня, подавая знак ускориться. Яс послушно ускоряет шаг, и мы рвёмся вперёд, несмотря на холодный озноб, пробегающий по коже. Он уверенно пробирается сквозь зелёный лабиринт из гигантских деревьев. Позади остаются лишь мерцающие огни небольшого поселения клана Амари, скрытого в самой чаще леса.
Мой клан — лесной народ, преданный Мудрой Богине Амаран, хранительнице лесов и духов всех обитателей природы. Веками мы живём под её защитой и следуем оставленной воле, что ведёт нас к единству человека и природы. Под её покровом мы унаследовали знания о травах и растениях, искусство исцелять и силу вдохновлять всё живое. Благодаря этим дарам наш народ прославился как лучшие целители, чьи умения не знали равных.
Деревья-стражи остаются позади, и перед нами открывается широкая поляна, залитая тёплым светом заката. Вдали багровое небо мягко обнимает контуры гор и холмов, которые словно тени плывут по горизонту. Я вдыхаю свежий запах трав и ласкаю непослушную гриву коня, наслаждаясь этим мгновением красоты и свободы рядом с моим величественным другом.
Объехав границы владений до самого конца, Яс замедляет шаг, зная, что дальше идти нельзя. Там, где начинается скалистая местность, раскинулась земля соседнего клана Тахари. Варвары, верные Богу Тахару — Владыке Земли, Воды, Огня и Воздуха. Дикий и своенравный народ, прославленные охотники и добытчики. Много лет наши отношения балансируют на грани конфликта и едва удерживаются благодаря бартеру.
Когда-то между нашими кланами разгорелась ожесточённая война. Обе стороны понесли тяжёлые потери в борьбе за земли. Но с тех пор, как мой отец принял власть, вожди сумели положить конец кровопролитию, обозначив ясные границы владений. Однако подлинного мира это не принесло — в сердцах многих всё ещё теплится жажда мести.
Ледяной воздух пронзил мои ноги, напоминая о наступлении ночи. Насобирав вдоволь лечебных трав, я вскочила на жеребца и потянула поводья в сторону леса. Яс был известен своей скоростью и проворством, поэтому дорога домой не заняла много времени.
Медленно прошагав через огромные ворота — два могучих дуба, стоящих в обнимку, — мы тихо проникли в конюшню через незаметно оставленные мной дверцы. Осторожно спрыгнув с коня, я сняла седло и убрала поводья. Затем взяла щетку со стены и начала протирать белоснежную шерсть. Мой уставший спутник с удовольствием поедал сено, а я продолжала ухаживать за ним, нежно протирая вспотевшую шкуру мокрой тряпкой.
Ещё раз, бросив дружеский взгляд на лежащего на земле жеребца, я собиралась покинуть конюшню, когда вдруг крепкие руки обвили мою талию. Мгновенно среагировав, я резко повернулась и нанесла удар. Локоть взмыл в сторону тёмного силуэта, который сразу скривился от боли.
— Ай! — раздался жалобный стон смутно знакомого голоса.
— Нарат? — растерянно прошептала я, с удивлением разглядывая лицо в полутьме, которое вовсе не ожидала увидеть.
— Да... это я.
Он попытался улыбнуться, но боль исказила его лицо.
— Лея, ты действительно дочь своего отца.
Парень с тёмными волосами выпрямился, всё ещё сжимая место, куда я попала.
— Хороший удар.
— Сам напросился! — сказала я, оттеняя слова игривой насмешкой. — Нечего было так внезапно подкрадываться и хватать меня сзади.
Он усмехнулся, и болезненное выражение на его лице сменилось томной искоркой. Мгновенно он сделал шаг и притянул меня за руку.
— Что? Даже не пожалеешь меня? — чуть ли не шепнул Нарат, устремив карие глаза на мои губы.
Я приподняла брови, словно обдумывая его вопрос. Затем с лёгкой улыбкой ответила:
— Возможно, тебя и стоит пожалеть. Я даже знаю, что поможет.
С этими словами я медленно провела рукой по тонким губам, слегка подсохшим от горячего дыхания. Наслаждаясь прикосновением, Нарат прикрыл глаза, а когда вновь открыл их, в взгляде горели страсть и волнение.
Моя дерзкая натура взяла верх — мне нравилось контролировать момент, поэтому я первой начала поцелуй, притянув его за шею. Он откликнулся на мой зов, и наши губы слились в страстном танце. Каждое жадное прикосновение, каждый тяжёлый вдох отзывались горячими импульсами по всему телу. Мне хотелось его здесь и сейчас, и я знала, что это желание было взаимным.
Ещё год назад наши тела познали вкус друг друга, разделив ту неповторимую сладость утех, которые может подарить лишь близость между мужчиной и женщиной. Я никогда не была сторонницей старых традиций, где невеста обязана быть «чистой» до тех пор, пока её жизнь не будет связана с мужем клятвами.
Тем более Нарат мне нравился — так же, как и я ему, — и я не сомневалась, что однажды мы свяжем свои жизни брачными узами. Только вот я была дочерью вождя, и, хоть мой возлюбленный был лучшим лучником в клане, он всё же боялся гнева моего отца и позора, который мог последовать в случае отказа.
Я не понимала его страхов и в какой-то момент устала ждать, пока он окрепнет духом. Отец хоть и был строг, но никогда не отказывал мне в моих прихотях. Ему было достаточно просто прийти и обратиться к нему, а я бы настояла на своём, и в конце концов мы провели бы брачный обряд, перестав прятаться в конюшне.
Поэтому целый месяц я держалась от Нарата на расстоянии, не позволяя больше случаться близости. В одну из таких тайных встреч я поставила ему условие: либо он идет к отцу, либо я прекращаю с ним видеться. А раз сегодня он сам пришёл ко мне, значит, мои уловки сработали.
Почувствовав, как его руки жадно развязывают шнурки моего кожаного корсета, а горячие губы стремятся вниз, наслаждаясь забытым вкусом моих изгибов, я ловко отпрянула назад, оставив его одного с набухшим от желания членом. Ведь если так и дальше будет продолжаться, я сама поддамся прихоти, и тогда все мои усилия отправятся в амарийские пучины и будут навек поглощены тёмными сущностями.
— Лея... — хрипло произнёс он, наблюдая, как я снова завязываю шнурки. — Ты правда собираешься так поступить? Разве не чувствуешь, как сильно я хочу тебя? Разве не видишь, как я соскучился?
— Нарат, — ответила я, с борьбой в душе. — Если хочешь продолжения, ты знаешь, что должен сделать. Не заставляй меня больше ждать и отталкивать тебя от желанной близости.
Подправив слегка помятую рубаху, я направилась к выходу, но его рука легко остановила меня, схватив за запястье.
— Но ты же знаешь, что я не могу! Я ещё не достиг того положения, чтобы осмелиться просить руку дочери вождя. Пожалуйста, дай мне время. С наступлением осени будет турнир по стрельбе из лука, и я обещаю — я стану лучшим. И тогда...
— Хватит! — резко перебила я, чувствуя, как злость поднимается в груди. — Как ты смеешь приходить ко мне, если не намерен выполнить мои требования? Я уже устала слышать одни и те же слова. Тебе самому не противно от своей жалости?
Парень молчал, опуская взгляд, будто пытаясь укрыться от правды, которую я вынуждена была озвучить. Как же я не выносила эту его черту — он был слишком нерешительным.
— Я уже всё сказала, Нарат, и не собираюсь отказываться от своих слов, — я откинула его руку. — Делай, что хочешь. Мне всё равно, когда ты придёшь к моему отцу. Но я клянусь тебе, слышишь, клянусь: если ты не успеешь, если кто-то придёт раньше тебя просить моей руки, я молча соглашусь. Пусть сама Богиня Амаран станет свидетельницей моей клятвы — вот увидишь, так и будет!
На его красивых чертах появилась тень шока и страха. Узкие брови, подчеркнутые густыми тёмными волосами, морщились, а карие глаза на мгновение потеряли привычный блеск. Впечатляющие плечи и сильные руки, привыкшие держать лук и стрелы, сжимали кулаки от напряжения.
Его загорелая кожа, словно согретая солнцем, подчёркивала мускулистость и силу, скрытые под одеждой. Он был не только мастером в изготовлении оружия, но и искусным лучником, способным точно поразить цель с любого расстояния.
Нарат действительно был прекрасным молодым человеком, подходящим на роль моего мужа, но его сомнения и страхи стали непреодолимой стеной на пути к нашему счастью.
Я невольно вздохнула и покинула его, оставив там со своими мыслями. Вот до какого состояния он меня довёл, что я ляпнула такую клятву. Пусть ядовитые шипы проткнут мой язык, чтобы с моего рта не вылетала больше ни одна глупость!
Медленно продвигаясь по извилистым тропам между домами, укрытыми в кронах деревьев, я осторожно направилась к своему жилищу — огромному стволу, что возвышался посреди лесного моря. Свисающие лианы у входа образовывали занавес, который мягко колыхался на ветру и приглашал войти. Бесшумно переступив порог, я оказалась в уютном уголке, скрытом в самом стволе древа.
Мой взгляд сразу упал на Азалию, мою младшую сестру, с которой мы делили одно пространство. Она стояла у широкой деревянной поверхности, где аккуратно лежали собранные мной редкие растения и душистые травы.
Рядом с ней мерцал факел, его пламя отбрасывало танцующие отблески на стены, озаряя её занятие — измельчение листьев засыпника-сновидения, редкого растения из глубин леса, обладающего усыпляющим действием. Воздух наполнился терпким ароматом трав, а колеблющиеся тени скользили по её лицу, делая его ещё более задумчивым и сосредоточенным.
— Ты опять трудишься до самой ночи, — сказала я с лёгким упрёком, обнимая её за плечи.
Сестра вздрогнула, её глаза цвета зелёной листвы поднялись на меня, полные усталости и той настойчивости, что не позволяла ей останавливаться.
— А ты снова встречалась с Наратом? — её голос звучал уверенно, но в нём проскальзывало скрытое беспокойство. — Не боишься, что отец всё узнает?
— Не напоминай, — вздохнула я, чувствуя, как в груди вновь закипает злость. — А как ты догадалась?
— Твой сок на губах, — пояснила она с игривой улыбкой.
— А что с ним не так? — поинтересовалась я, чувствуя забаву в её голосе.
Сестра указала на стену позади меня, где висел крупный кусок гладкой породы, известной как отражатель. Я развернулась и внимательно рассмотрела себя, затем засмеялась, заметив, что красный сок на моих губах, который я так тщательно наносила, размазан по щекам, тем самым выдавая меня с ходу. Быстро стерев пятна с лица, я повернулась обратно к Азалии, которая пыталась скрыть застенчивость, пряча лицо за темно-русыми волосами.
— А тебе-то за что краснеть? — с весельем произнесла я, подходя ближе и с интересом наблюдая, как она пытается смешать правильные пропорции. — Я вот совсем не стыжусь этого.
— Лучше бы постыдилась, — робко проворчала сестра, пересыпая готовый порошок в горшок и внимательно изучая его структуру. — Ох, что опять не так? Почему снова не получилось?
Я утешающе погладила её по шелковистым прямым волосам, стараясь поддержать и вселить в неё силы. Мне искренне было её жаль, ведь я прекрасно понимала причину её грусти.
Будучи дочерьми вождя, мы несли на себе больше ожиданий и требований, чем остальные. В свои четырнадцать я смогла оправдать эти надежды, став одной из лучших целителей клана Амари, к чему шла с большим трудом и усердием.
Но Азалии, которой уже исполнилось пятнадцать, подобных успехов так и не удалось добиться. Искусство целительства никак не давалось ей, и это тяжёлое бремя особенно остро ложилось на её плечи.
— Давай, я тебе помогу, — предложила я, протягивая руки к горшку и высыпая неудачную смесь. — Я как раз сегодня насобирала свежих трав, они подойдут для того, что ты пытаешься сделать.
Азалия благодарно улыбнулась, и мы вдвоём принялись за работу. Я подсказывала ей, какие травы и в каких пропорциях нужно добавить, чтобы достичь нужного эффекта. Учила правильно измельчать растения, чтобы не потерять их действие. Вскоре наш совместный труд принес прекрасный результат — перед нами стоял наполовину наполненный горшок с порошком нежного, почти нейтрального цвета.
— Получилось! — радостно вскрикнула счастливая девчонка. — Я уверена, что даже маленькой дозы хватит, чтобы усыпить коня, не говоря уже о том, как это подействует на человека.
— Молодец, — похвалила я, улыбаясь. — Завтра можешь отнести это отцу, я уверена, что он должным образом оценит твои старания.
— Лея, это всё благодаря тебе! — она кинулась на меня с объятиями. — Ты действительно одарена самой Богиней Амаран. Ты — лучший целитель в нашем клане!
— Не говори чепухи, — рассмеялась я, нежно поглаживая её волосы.
— Но это правда... Мне никогда не достичь твоих успехов.
— Перестань нагнетать, — обхватив её милое личико, я чмокнула её в лобик, оставив красный след, который она тут же стерла. — Лучше ложись спать, наверняка отец позовёт тебя рано утром.
— А ты разве не знаешь? Отца нет. Пару часов назад вернулись наши посредники, и он в спешке покинул поселение с ними, отправляясь на границу клана Тахари. Наверное, что-то случилось.
— Наверное, — задумчиво протянула я, ощущая дурное предчувствие. — Ох, не случайно сегодня лесные духи были чем-то обеспокоены. Пусть Богиня Амаран поможет ему, надеюсь, с ним ничего не случится.
— Во имя Амаран, — прошептала сестра, скрестив пальцы на груди. — Ещё и брат куда-то исчез. Матушка приходила, спрашивала о нём и о тебе. Я лишь сказала, что ты отправилась за травами, а брата видела последний раз утром.
— Ей следовало бы поискать его в соседних домах. Наверняка он сейчас делит ложе с какой-нибудь молодой вдовой или глупой девкой, которую сумел вскружить голову, — проговорила я с едва скрытым раздражением, догадываясь, что он вновь ввязался в неприятности.
Сильван, мой брат-близнец, был словно назойливая колючка, прочно прицепившаяся к одежде. Его беспечное поведение и беззаботный образ жизни были у всех на слуху, и нередко одно лишь упоминание его имени вызывало вздохи и смущённые улыбки у юных девушек.
В детстве мы были похожи, как две капли воды, и из-за путаницы мне часто доставалось за его проделки. Сейчас он стал выше меня и приобрёл более выразительные мужские черты, но наши лица по-прежнему казались словно вылепленными из одной глины.
Те же выразительные, чёрные, как ночь, глаза. Те же прямые, тёмно-коричневые брови с чёткими заострёнными изгибами. Те же капризно изогнутые губы с ярко очерченным контуром. Даже две маленькие родинки — одна на правой щеке, другая под носом — располагались в тех же самых местах. Мы были полным отражением друг друга.
Сильван, безусловно, был красив, и внимание, которое он неизменно привлекал, лишь подогревало его самовлюблённость. Он прекрасно знал, что лесные девы мечтают заполучить его в мужья, ведь вместе с ним к одной из них перейдёт титул жены будущего вождя клана Амари. Именно это и стало питательной почвой для его разгульного образа жизни.
Сестра вздохнула и лишь пожала плечами — возразить ей было нечего. Мы погасили факелы, и в доме осталось только мягкое лунное сияние, едва пробивавшееся сквозь щели, созданные покачивающимися лианами. Затем мы улеглись на наше ложе, которое тоже делили вместе. Оно было сколочено из массивных стволов древних деревьев, обтянуто мягким мхом и укрыто тёплой медвежьей шкурой, полученной по бартеру.
Азалия почти сразу провалилась в сон, а я ещё долго ворочалась, возвращаясь мыслями к Нарату и тем словам, что сорвались с губ в порыве злости. Только когда усталость окончательно взяла своё, глаза мои, наконец, сомкнулись.
Однако наш покой был нарушен, когда матушка разбудила нас рано утром. В её глазах читалась тревога, а голос звучал полон беспокойства. Она трясла нас так, как будто пожар охватил лесные глубины, а с губ лихорадочно срывались одни и те же слова:
— Сильван! Ох, Сильван... Что нам теперь делать?!
Примечания:
Амарийские пучины – это мрачные и таинственные глубины леса, полные ужаса и забытых кошмаров, подобно аду или подземному миру. В этом месте обитают темные лесные духи и скрытые сущности, питающиеся страхами и тревогами всех тех, кто ступает на их тропу смерти.