11
Шарлотта, молодая служанка лет двадцати пяти, принесла столовые приборы и бокалы с шампанским. Ее лицо кажется еще совсем детским, не смотря на то, что она старше меня. На округлых щеках легкий румянец, пряди волос выбились из собранного пучка. Сама она очень маленькая и хрупкая.
Николас, отец Дэйва, благодарит Шарлотту и поднимает бокал.
‒ Ну что, сын, хочу поздравить тебя с такой замечательной женой, ‒ отец встает и смотрит на меня с другого конца стола, ‒ и я уверен, что с такой поддержкой ты со всем справишься. Весь наш семейный бизнес теперь в твоих руках.
‒ Спасибо, пап, я тебя не подведу, ‒ Дэйв обнимает отца и тот хлопает его по спине.
Звон бокалов эхом разносится по огромной столовой. Неудивительно, все сделано в минимализме. Нет лишнего хлама. На кухне только огромный стол со стульями и невысокое дерево в горшке. Остальное пространство свободно.
На необычайно высоком потолке роспись в стиле барокко семнадцатого века. Узнаю картину, это Рубенс. Смертельная схватка людей и животных. Эта картина наделена невероятной энергией.
‒ Я хотел бы обсудить с тобой некоторые моменты по конференции, ‒ начал Николас, ‒ Лиз, ты не будешь против, слушать эту смертную скуку? ‒ обратился он ко мне.
‒ Оу, нет, конечно, нет! Мне даже интересно. Я понимаю, что это важно...
‒ О-о, это очень важно, ‒ перебил меня Николас, ‒ от этого зависит следующий уровень нашей компании. Дэйв, ‒ он сложил руки в замок и его голос стал серьезнее, ‒ презентация проекта готова?
‒ Да, все готово.
‒ Отлично. На конференции будут разные представители, в том числе и японцы. Компания Аки Хасэгава ‒ одна из крупнейших в Японии. Понимаешь, о чем я?
‒ Они нам наиболее важны, ‒ Дэйв кивает.
‒ Мы просто обязаны убедить их.
‒ Надо показать насколько выгодно им будет сотрудничать с нами...
Наверно, это действительно важно. Но, о боже, какая потрясающая темно-серая скатерть! Вглядываюсь в каждый ее сантиметр. Пальцы касаются приятной шелковой поверхности. В какой-то момент понимаю, что перестала слышать разговор. Голоса будто на фоне. Начинаю представлять, какой путь прошло это изделие. Сколько людей было задействовано в ее изготовлении с самого начала. А сейчас мы просто ставим на нее посуду. Это просто восторг! Такая плотная ткань...
‒ А ты как думаешь, Лиз? ‒ вдруг спросил Дэйв.
Вздрагиваю.
‒ Нравится скатерть? ‒ спросил Николас, заметив, что я не отвожу взгляда от нее.
‒ Да, она очень красивая, ‒ смущенно отвечаю я, лицо мое порозовело, и в ушах зазвенела тишина.
Ощущаю на себе пристальные взгляды.
‒ Забирай! ‒ рассмеялся Николас.
Дэйв подхватил его шутку.
‒ Я возьму нам такую же скатерть, милая, ‒ улыбаясь, он нежно взял меня за руку.
‒ Да я не...
‒ Никаких «нет».
‒ Извините, что-то я увлеклась, ‒ нервно рассмеялась я.
‒ Да бывает! Не нужно извиняться.
Наверно, они подумали, что я какая-то не нормальная. Сижу и трогаю скатерть.
‒ Так в чем был вопрос? ‒ улыбаясь, смотрю на мужа.
‒ Я спрашивал, не хочешь ли ты быть моим финансовым директором.
‒ Ого. Это серьезное предложение...
‒ Да, но я в сомнениях. С одной стороны, я бы хотел, чтобы ты работала со мной, была моей правой рукой. Но только, если ты сама хочешь. Я заметил, что ты не особо хочешь увольняться со своей работы, видимо, для тебя очень важна реализация именно в этой профессии. Но с другой стороны, ты бы могла реализоваться, как художник. Тогда, конечно же, я тебе помогу в этом.
‒ Знаешь, я всегда хотела свою выставку...А финансистом работаю просто из-за хорошей зарплаты.
‒ Все, я тебя понял, ‒ кивнул Дэйв, ‒ отцу, кстати, тоже нравится живопись, ‒ он подмигнул.
‒ О да. Особенно масляная живопись, ‒ подтвердил Николас, ‒ современным художникам легче достичь успеха. Но надо знать куда идти. Сейчас искусство ценится не меньше золота и нефти. У меня есть знакомые, тоже ценители, которые покупают картины современных художников за десятки тысяч евро! А все потому, что это история. Их дети смогут продать эти картины уже за сотни тысяч. Понимаешь? Занимайся организацией, пиши, а покупатели найдутся. В том числе и из моего круга общения.
Я растерялась. В жизни не продала ни одной картины, а тут такие обещания.
‒ Это было бы очень здорово!
Как сказал один человек, для того, чтобы разбогатеть, нужны: ум, талант и много денег.
‒ Шарлотта, принеси нам еще хорошо выдержанного вина!
‒ Хорошо, сэр, ‒ послышался ее голос у меня за спиной.
Я опешила. Что? Она все это время была здесь? Я думала, что мы здесь одни. Она просто стояла и ждала, когда ей отдадут приказ.
‒ А Вас не смущает это? То, что она слышит все, о чем мы разговариваем, ‒ спросила я Николаса, когда Шарлотта вышла из комнаты.
‒ А что в этом такого? ‒ явно опешив от такого вопроса, рассмеялся Николас, ‒ она подписала договор о неразглашении. Даже если будет уволена или уйдет сама.
‒ Но..а как же личные разговоры?
Дэйв с Николасом переглянулись.
‒ Она просто делает то, что ей говорят.
Мне стало не по себе. Она же все-таки не робот.
‒ Лиз у нас эмпат, ‒ сказал муж, ‒ постоянно за всех переживает.
Цокаю и закатываю глаза. Смеемся.
Шарлотта ставит на стол красивую бутылку вина.
‒ Спасибо, Шарлотта, ‒ благодарит Николас, ‒ это вино 1986 года.
Разглядываю бутылку. Barbaresco 1986.
Наверно, стоит целое состояние. Легкий аромат ванили. Пробую на вкус.
‒ Какое насыщенное!
‒ Еще бы. Братья Секондо и Луиджи Мартини знали толк в вине.
‒ А я вот никогда не разбирался в вине, ‒ с досадой произнес Дэйв, ‒ будто всё на один вкус.
‒ Его нужно небольшими глотками, чтобы все рецепторы прочувствовали...Попробуй! ‒ советует Николас.
Дэйв делает глоток и закрывает глаза.
‒ Хм-м. Даже не знаю. Чувствую нотку ванили с горечью.
Николас рассмеялся.
‒ А я бы описала его, как сбалансированное, ‒ добавила я, ‒ и дубовое. Из-за этого и чувствуется ваниль, и даже ореховые ноты. А послевкусие очень мягкое и довольно длительное.
‒ Верно, ‒ улыбнулся Николас, ‒ оно было выдержано в древесине дуба.
‒ Ого! ‒ восхитился Дэйв, ‒ а ты ценитель, Лиз!
Смеемся.
‒ А откуда ты знаешь, что в древесине дуба есть содержание ванили?
‒ Отец мне рассказывал, ‒ на самом деле мне рассказывала об этом Лиз, ‒ он работал с деревом.
‒ Похвально! ‒ кивает Николас.
Вот они светские разговоры. Искусство, вино, бизнес.
Оглянулась. Бедная Шарлотта стоит уже около двух часов. Почему бы не отправить ее в другую комнату. Она бы хоть отдохнула. Ужасно жалко ее.
Кладу в тарелку салат с сыром. От вина пробудился аппетит.
‒ На следующих выходных мы решили собрать гостей. Приходи к обеду, ‒ Дэйв промокнул губы салфеткой.
‒ Обязательно.
Собираемся ехать домой.
‒ Спасибо за теплый прием, ‒ благодарю Николаса, ‒ рада была с вами познакомиться.
‒ Взаимно, Лиз, взаимно, ‒ обнимает меня.
В машине все думаю о Шарлотте.
‒ Ты чем-то расстроена?
‒ Нет. Просто...тебе не жалко Шарлотту?
Дэйв рассмеялся.
‒ Это же ее работа. Она не делает ничего сверхъестественного.
‒ Но она постоянно на ногах.
‒ Ну, Лиз, перестань. В ресторанах официанты тоже постоянно на ногах. О чем ты говоришь?
И правда. Раньше совсем об этом не задумывалась. Во мне рождаются чувства Лиз. Она постоянно переживает за всех. Переживала. Глубоко вздыхаю.
‒ Не переживай. Шарлотте нравится ее работа, ‒ добавил Дэйв.
‒ Да, конечно.
Странное чувство. Будто я по крупицам создаю в себе образ Лиз. Все больше и больше перенимаю ее мысли, действия, чувства.