Дорога первоцветов

Прежде Раска и Роши ни в одном селении не задерживались надолго, но в тот раз отчего-то все никак не могли уйти. Каждый день местные жители наперебой зазывали их в гости, где вкусно и сытно кормили. Староста с женой и птица-хранитель расспрашивали о странствиях и живо интересовались тем, как живут люди и духи в других местах, какую еду готовят, как возделывают землю, какие традиции соблюдают. Но сильнее всего Раска, сам не отдавая себе в этом отчета, прикипел к семье, которую спас от беды. Каждый день он заглядывал в домик на отшибе, помогал с починкой мебели и крыши. С особым рвением он взялся и за мальчишек, принялся обучать их всему, что знал сам. Щедро раздавал затрещины, заставлял справляться по хозяйству, а в награду показывал, как нужно драться и какие упражнения помогут вырасти высоким и сильным. Несколько раз Раска даже брал на руки младенца, но сморщенное, вечно залитое слезами личико казалось ему неприятным, поэтому он спешил вернуть его в колыбель.

Так и повелось: каждый вечер Раска заявлял Роши: "Уйдем завтра!", но когда "завтра" наступало, вздыхал и придумывал причину остаться.

— Помнишь, женщина, ткущая платки, просила меня помочь? У нее вроде поселился проказливый дух, ночами распускает ткани или связывает между собой так, что не распутать...

Или:

— Совсем забыл: я обещал тем сорванцам, что научу их плести шалаши. Вот завтра и займусь.

Или совсем уж беспомощное:

— Что-то дожди зарядили... Боюсь, как бы оползень не случился...

В конце концов Роши не выдержал и рявкнул:

— Да пр-р-ризнай уже: тебе пр-р-росто нр-р-равится девушка!"

— А вот и нет, с чего это ты взял?! Мы с ней за все время и словом не обмолвились! И змея эта еще вечно на ее плечах болтается. Сама ползать, небось, скоро разучится!..

Не выдержав, Роши залился лающим смехом. А затем в знак примирения облизал Раске лицо и заявил:

— Вообще-то, я даже не говор-р-рил, какую именно девушку имею в виду. Значит, она тебе и пр-р-равда нр-р-равится? Тогда хотя бы поговор-р-ри с ней.

Раска совсем растерялся.

Староста с женой часто подшучивали друг над другом, обменивались не злыми колкостями, и Раска находил это милым. Но он представить себе не мог, как подойдет к девушке и скажет: "Ого, так наша птица-хранитель полетела за склоном присматривать? А я думал, она еще с вечера приняла за гнездо твою голову!" Начать хотя бы с того, что у жены старосты волосы такие кучерявые, что по утрам и впрямь напоминают гнездо, а вот у девушки — гладкие и длинные, прядка к прядке. Да и услышав такие слова, она, скорее заплачет, а не кинется за Раской вдогонку, пытаясь отхлестать всем, что под руку попадется.

А что же тогда сказать?..

Помогая по хозяйству и занимаясь с мальчишками, Раска чувствовал на себе ее взгляд. Но стоило ему обернуться, она тут же отворачивалась. Прошедшие недели пошли девушке на пользу: она набрала вес, каштановые волосы больше не казались ломкими, к щекам вернулся легкий румянец, а глаза, прежде напоминавшие мутные водоемы, живо заблестели.

— Поздор-р-ровайся хотя бы для начала, — посоветовал Роши.

— Ну это-то понятно! А дальше что? — простонал Раска.

На следующий день он набрался смелости и подошел. Довольно долго молча стоял, пытая смутившуюся девушку пристальным взглядом. Грязно ругался про себя: что же он стоит, в самом деле! С вечера заготовил несколько фраз — так где они, почему выветрились из головы?.. Едва Раска решился открыть рот, девушка принялась лепетать. Их голоса прозвучали одновременно:

— Простите меня, вы столько делаете, а я ни разу...

— Хочешь потрогать?

Она отшатнулась, совсем растерявшись, прошептала:

— Я, конечно, очень вам благодарна... Но все же не настолько, чтобы...

— Ты не поняла, я имел в виду Роши! Вообще-то, он милый. Жалко, что ты впервые увидела его в самом страшном обличии. Если ты его погладишь, то клянусь, твое мнение...

В этот самый момент крутившийся неподалеку Роши, рассердившись из-за навязчивых приставаний мальчишек, повалил одного из них, схватил за шкирку и поволок по земле.

— ...изменится, — ракончил Раска упавшим голосом.

Девушка заливисто рассмеялась, а затем вытянула из рукава белую змейку.

— Тогда и у меня найдется то, что ты можешь потрогать.

После общение пошло легче.

Совсем скоро у жителей поселка появилось новое развлечение: словно бы невзначай пройти мимо домика на отшибе, а то и предложить помощь, а там уж украдкой или беззастенчиво — на что у кого хватало совести — подглядывать за молодыми людьми, которые общались, не замечая никого вокруг.

— Право слово, они как будто парочек никогда в жизни не видели! — возмущалась птица, раскачиваясь на жерди под потолком. — Тогда за матерью все подглядывали, теперь — за дочкой!

— Ну будет тебе, — улыбалась жена старосты, подбирая опавшие красные перья. — Крепкий, нездешний парень с духом-гончей и хорошенькая девушка с духом-змеей: из этого может получиться прекрасная история. Неудивительно, что людям интересно.

Птица глупо крякнула, не найдя, что сказать.

В это время девушка плела для Раски венок.

— Я и представить себе не могла, что однажды смогу столько отдыхать! У мамы теперь почти все по хозяйству ладится, а прежде... Ох, стоило ей взяться за готовку, оставались одни угольки. А пробовала стирать — одежду уносило течением.

— Да уж, местные женщины взялись за нее всерьез! Не хотел бы я попасть к ним в ученики, честно скажу. Роши давал мне гораздо больше поблажек, пока воспитывал.

— А мальчишки, мальчишки? Такие серьезные стали, будто взрослые совсем! И столько всего уже умеют!

— О, ну это ты загнула. То и дело отлынивают, дразнятся, из рук все валится. Ну не смотри так, пожалуйста. Хорошо, хорошо, соглашусь, чтобы тебе угодить: по сравнению с прошлым они заметно исправились.

Ярче всего девушка улыбалась, говоря:

— А как сильно теперь нам помогают, всем селением! Я прежде думала, наши соседи равнодушные и недолюбливают маму...

— Они хорошие люди, а вы просто никогда не просили помощи. Ты пыталась справиться со всем в одиночку, а когда стало невмоготу, решила разом со всем покончить. Почему так? Почему просто не признаться, что больше не можешь?

— Я не знаю. Ты прав, это было глупо, — сок от стеблей брызнул девушке на юбку, но она не обратила внимания.

— Да уж, странные вы, люди.

С духами было куда проще — к такому выводу Раска пришел уже давно. Добродушные или жестокие, духи всегда были прямолинейны и делали, что считали нужным. Люди же вели странные игры, пытались взглядами сказать больше, чем словами, и шептались за спинами тех, кому только что улыбались в лицо.

— А себя ты разве не считаешь человеком?

— Меня вырастил дух, — Раска пожал плечами, поправляя чуть съехавший с головы венок.

В это время, чуть поодаль от молодой пары, Роши развалился на солнышке, с удовольствием вытянув длинные лапы. А прямо на его боку, наполовину утонув в густом мехе, лежала белая змея, и вид у нее был весьма довольный.

Прошло еще немного времени, и Раска с девушкой, наконец, заметили любопытных людей и стали уходить ниже по склону, искать уединенные места. Возвращались, как правило, на закате, взбудораженные и разрумянившиеся, и прощались так, словно расстаются на целую жизнь, а не на одну только ночь. "Ну, понятно, к чему все идет", — смеялись жители поселка и простодушно гадали, какого цвета волосы и глаза получатся у детей этой парочки. Ловя чутким ухом обрывки таких разговоров, Роши заходился безудержным лаем. Он сам не понимал, почему: то ли от смущения, то ли от другого, смутного и непонятного чувства. О, это не было ревностью или желанием присвоить Раску себе: в конце концов, какие бы узы их ни связывали, каждый в любой момент был волен выбрать свою дорогу.

Но главное и самое сложное в этом — именно выбрать. Хорошенько обдумав эту мысль, Роши понял, что на самом деле его тревожило. И как только Раска возвратился с очередной длинной прогулки с девушкой, прямо спросил:

— Ты собир-р-раешься остаться здесь и завести с ней щенков?

— Нет, я... Я еще не думал об этом.

— Мы здесь уже больше года. Сколько еще ты намер-р-рен вот так пр-р-рожить? Человеческий век кор-р-роток, не стоит р-р-растр-р-ачивать вр-р-ремя впустую. Вам стоит р-р-решить, хотите ли вы идти дальше бок о бок, или не стоит мор-р-рочить др-р-руг др-р-ругу голову.

Той ночью Раска не смог заснуть. Впервые в жизни ему было так муторно и неудобно от собственных мыслей — словно он лежал не на матрасе, а на острых камнях.

Одно Раска знал точно: он здесь не останется; мир слишком велик, чтобы привязывать себя к одному месту. Но как же тогда поступить с его милой, прекрасной девушкой? Когда они общались или даже просто молча сидели бок о бок, Раске казалось, будто само понятие времени переставало существовать. Кажется, если бы Роши не напомнил ему о необходимости выбирать, Раска и впрямь мог бы еще долго, очень долго прожить вот так, ни о чем не заботясь.

Когда небо окрасилось розовым, Раска пришел к решению. Оно лежало на поверхности, но Раска слишком увяз в мыслях, чтобы сразу заметить его. Это был лучший вариант, просто замечательный! Обрадованный, Раска наскоро умылся, побежал к домику на отшибе, и как только девушка вышла, сказал ей, взяв за руки:

— Нам с Роши скоро настанет пора уходить, и я хочу, чтобы ты пошла со мной. Я смогу о тебе хорошо позаботиться. Ты увидишь, какой мир огромный, сколько в нем удивительных вещей...

Но девушка отчего-то не выглядела радостной. Она глубоко задумалась, склонив голову. Затем тихо прошептала:

— Я не могу пойти с тобой.

— Но почему? Ты же мечтала путешествовать, я видел это в твоих воспоминаниях..

Выглянувшая на миг из-под воротника белая змея сверкнула на Раску глазами-бусинами и поспешно спряталась.

— То было в детстве. Может, если бы мы встретились раньше, я бы согласилась, но теперь... Я больше не хочу оставлять маму и братьев — тем более, один раз я почти это сделала. А хочу, чтобы мальчики росли на моих глазах. Хочу видеть, как мама улыбается и смеется, общаясь с другими сельчанами.

Раска чуть не взвыл, услышав ее слова. В них не было ничего страшного — просто он тоже смутно нащупал внутри себя те вещи, от которых не смог бы отказаться. Он не хочет отдаляться от Роши — а ведь пес-гончая наверняка не сможет вечно оставаться рядом, его длинные сильные ноги созданы, чтобы топтать дороги. И еще Раске не хочется терять это колкое и сладкое ощущение неизвестности: когда каждый следующий день может принести невероятное открытие или обернуться сущим кошмаром.

— Значит, мы... — он не смог выговорить это слово, грудь сдавило, словно воздух вокруг перестал существовать. Девушка тоже промолчала.

Им помог мудрый Роши, сказав:

— Не обязательно завер-р-ршать, когда ничего еще не закончилось, — и предложил расстаться на время, но не навсегда. Год они знали друг друга — и год будут друг друга вспоминать: Раска — в странствиях, ночуя под открытым небом или под крышей дома другого селения. Девушка — дома, помогая матери и воспитывая братьев. — Жизнь опр-р-ределит, где место каждого. Может, после р-р-разлуки вы встр-р-ретитесь и и р-р-решите больше не р-р-раставаться. Или увидитесь, но уже как др-р-рузья. С теплом вспомните пр-р-рошлое и навсегда оставите его позади. Вр-р-ремя р-р-рассудит.

На том и порешили.

Прощаясь, они долго не размыкали объятий. Но что удивительно, глаза их были сухи — зато рыданиями заходились соседи, узнавшие, что Раска с Роши все же собираются продолжить путь.

— Ох, ну что за напасть! — причитал староста. — Я-то полагал, они вот-вот начнут жить вместе, даже домик им выделить собирался. Радовался, что такой крепкий парень у нас останется, столько полезного мог бы сделать...

— Ну хватит тебе ныть, — закатывала глаза жена. — Год ведь маленький срок. Как раз дозреют за это время: по сути, они дети еще совсем. А домик ты все-таки прибереги.

Но староста стоял на своем:

— Это мы, старики, год за день принимаем. А ты вспомни по молодости? Тогда за какую-то жалкую неделю столько всего могло произойти! Можно было повстречать любовь всей жизни, а на послезавтра разругаться с ней в пух и прах — и тут же найти новую!

Взгляд жены стал уязвленным, она сцедила сквозь сжатые зубы:

— Это ты мог за неделю в десяток повлюбляться. Я же как прикипела к своему единственному, когда мне исполнилось шестнадцать — с тех самых пор только одного его и люблю. А сейчас вот думаю... никогда не поздно влюбиться в кого-нибудь еще.

— Нет, нет, нет! — бросивший все свои дела староста поспешил заключить ее в объятия. — То я так, сгоряча ляпнул. В молодости дураком был, ты же знаешь. А детишки эти умненькие, поэтому духи к ним и прикипели. Твоя правда — дозреют, и все сложится.

Повздыхав, жена ответила только:

— Ты и сейчас дурак.

Раска ненароком подслушал их разговор, когда выносил из дома узел с вещами в дорогу, и легкая улыбка не оставляла его лица все то время, пока они с Роши спускались с горы.