10
Тяжело возвращаться в место из которого ты пытался сбежать. Трудно преодолеть воспоминания, которые хранят старые стены. Ая захлопывает дверь и оседает на пол, касаясь лбом коленок. Ей адски больно, в голове несмолкающий рой мыслей от которых она просто мечтает избавиться. Она избегала этого места так долго, что уверовала в то, что ничего не испытает никаких чувств очутившись в "родных" стенах. Дура. Ничего не исчезло: предательство оседает на языке проклятиями; ненависть жжет глазницы, вылезая жалкими солеными каплями; ярость раздирает грудную клетку, освобождая желание крушить всё вокруг. Взглядом цепляет свою дорожную сумку и подползает ближе. Сомнений нет, Питер по-любому проверил её вещи на наличие чего-нибудь запрещенного и она была бы полной дурой, если бы не подготовилась заранее.
Однажды Ник попал в исправительный интернат, где всё личное имущество проверялось трижды в день и, чтоб оставаться на плову, он нашёл способ скрывать то, что не касается других. Ая достает потертую джинсовку в стиле "рок-н-ролл", любовно оглаживает потрепанный материал и улыбается.
"Глупый, бедный, Питер. Столько лет службы за плечами, а столько всего не знает."
Острые пальцы цепляют одну из заклепок. Жалко, потерянную бабочку она в этом деле полезней зубов, но выбирать не приходится, поэтому резцами сжимает металл и наслаждается звуком, который издает поврежденная железяка. Вынимает поврежденную кнопку и с легкой улыбкой изымает круглую таблетку. Она слегка по крошилась по краям, но это и к лучшему: таблы сильные, для расслабления хватит и половинки. Но Ая на опыте, поэтому с маниакальной радостью сует колесико под язык и наслаждается легким шипением, втирая порошковые остатки в десну. Чтоб она делала без Ника.
Желания вставать нет, поэтому она откидывается на ковер и с безразличием разглядывает люстру, когда-то она была помешана на космосе и увидев в магазине светильник в виде солнечной системы влюбилась с первого взгляда. Ох, сколь же отец матерился пока его вешал, но оно того стоило. Тогда.
Пальцы рук начинают неметь, а веки наливаются приятной тяжестью. Этого ужасно не хватало. Губы сами растягиваются в улыбке, мир прекрасен и жизнь не кажется уже таким кошмаром, как пару минут назад. Поплывший взгляд цепляет пустой участок стены над рабочим столом, когда-то там был фотоколлаж. Много счастливых лиц, пойманных объективом камеры. В памяти всплывает момент, когда она жестоко рвала фотографии, сдирала вместе с обоями, комкала и выкидывала на пол, представляя что с такой же легкостью выкидывает ненужных людей. Она не помнит почему это делала, но если честно и не хочет вспоминать. Чувство радости и спокойствия накатывает волнами, погружая тело в долгожданную нирвану. Вся боль уходит в небытие. Её нет, Ая наконец-то свободна.
В глазах рябило и на языке чувствовалась жёлчь, ватное тело с трудом подчиняется и остаётся только стонать от боли, приподнимаясь с грязного пола. Затылок ломит, а рука липнет в ране на затылке, чёрт, приложилась она отменно. На периферии сознания слышит непонятный шум и осознание обрушивается огромной лавиной. Она забежала в кухонное помещение и споткнувшись о что-то тяжёлое, упала, поцеловав затылком металлический стол.
Щурясь, пытается в темноте различить за что же зацепилась и с ужасом узнаёт в бесформенной туше мистера Бома, замечательного повара и просто милого мужчины. Вместо лица у того кровавое месиво и дыра на вылет, желудок не выдерживает и её выворачивает рядом с трупом. С трудом встаёт на ноги, прикрывая дрожащими руками бледные губы. Надо выбираться, надо что-то делать, надо найти телефон. Точно. Телефон. Надо звонить в полицию, хоть кому-то, чтоб выбраться. Руки шарят по карманам, но там пусто и не удивительно, все её личные вещи находятся в кабинете директора. Дерьмо. Возвращается к мужчине и осматривает карманы, сдерживая рвотные позывы. Он тоже пуст.
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
Тело снова дергается от глухого звука где-то в коридоре.
Она должна выбираться из этого ада пока не наткнулась на хозяев мракобесия.
Липкий страх захватывает сознание и тело пробивает дрожь, когда слух улавливает скрипящие шаги и мелодичный свист. Пульс замирает в тот момент, когда чья - то тень проглядывается через щели в двери. Она наблюдает, как ручка на двери опускается непростительно медленно и мысленно хоронит себя возле отца.
Она знает, что умрет.
Она чувствует, как зверь насыщается её страхом.
Он выпустил клыки. Уже смакует её гнилое мясо.
Ц. Ц. Ц.
Нашёл.
Громкий стук бьет по вискам неожиданно громко, как и голос сестры:
- Ая, ты спишь?
Девушка фыркает, приподнимаясь на локтях. Она отрубилась прямо на полу и явно пролежала в неудобной позе о чём прямо кричат, ноющие кости. Айва снова постучала в дверь, что явно не нравилось чувствительному слуху.
- Перестань долбить в дверь!
- Ая, мы едем в магазин, тебе что-то нужно?
- Бутылка абсента и крэг.
Неловкая тишина за дверью заставляет усмехнуться. Ая с кряхтением встает с пола, оглядываясь во круг. Всё - таки надо было лечь на кровать. Разминая мышцы рук, открывает дверь, встречаясь с Айви. Ужасный кардиган красного цвета режет сетчатку больных глаз и младшая снова фыркает, вгоняя Ви в краску.
- Так что-то нужно?
- Пачку мальборо и возвращение домой.
Обходит блондинку и тяжелой походкой плетётся в ванную, игнорируя семенящую сзади сестру.
- Ты спала в одежде? Разве не в этом ты вчера была?
Яркий свет лампы, заставляет зажмуриться и на ощупь найти раковину. Руки предательски дрожат и она пытается скрыть это быстро поворачивая вентиль. Холодная вода неприятно касается ран на коже, Ая разглядывает своё отражение и ухмыляется, её рожей только детишек пугать. Большим и среднем пальцем проверяет нос и с облегчением вздыхает, понимая что тот не сломан. Нижняя губа порвана, но не слишком сильно, значит швы не понадобятся. Что ж, Эди, алкоголя в тебе было больше, чем злости. Айва с беспокойством пилит взглядом спину, хочет начать разговор, но не может подобрать слов. Замечательный будущий журналист однако.
- Спрашивай, ты во мне сейчас дыру протрешь.
- Питер сказал, что прогулка не удалась.
Ая ухмыляется, выключая воду. Рукавом чёрной кофты вытирает лицо и оборачивается. Старшая выглядит идеально: идеальная причёска, минимум макияжа и закрытая одежда, в этой девушке с трудом можно узнать ту оторву, которая одним томным взмахом ресниц увидала мужиков из семьи. Ае хочется смеяться, это так нелепо.
- Он соврал, - проколотый язык слегка касается корочки на ране, - прогулка вышла отрезвляющей.
Выходя из ванной следует вниз, слушая нотации от сестры, что будто квочка щебечет своему нерадивому птенцу о том, что нельзя связываться со всякими отбросами.
- Эй, киса, - Ая резко тормозит на последней ступеньки, кидая взгляд на старшую, - аккуратней с высказываниями, сама-то забыла, какой была в юности?
Айви бледнеет на глазах, судорожно сжимая пальчики и не находит ответа. Легко осуждать других, прячась за лжеморалью.
- Расслабься.
Брюнетка огибает лестницу и идёт к двери, что ведёт на внутренней двор, игнорируя женщину, что так не вовремя вышла с кухни. Эшли провожает её настороженным взглядом, вздрагивая от шума закрывающейся двери.
- Завтракать она не будет?
Ви подходит к матери и дарит той солнечную улыбку.
- Боюсь, что её завтрак начинается вовсе не с кофе.
- Он начинается с ненависти к миру и лошадиной дозы никотина, что рано или поздно её погубит. Вы готовы девочки?
Питер поправляет на широких плечах куртку и с любовью оглядывает свою семью. У него прекрасное настроение, несмотря на то, что присутствие младшей Мор побуждает самые болезненные воспоминания. После их недоразговора он отправился в участок, доделывая кое-какую работу, что бы на выходных полностью посвятить себя домашним хлопотам. И поездка в магазин за продуктами стоит первой в списке дел.
Ая курит, слегка наклоняя голову, слыша шум отъезжающей машины. Семейная идиллия, блин. Воскресная служба в церкви, совместные поездки по магазинам и тёплые вечера у камина. Ну просто рай на земле.
Девушка цокает, качая лохматой головой, замечая дым возле садового домика идёт к нему. В голове приятная пустота и в теле легкая ломка, сейчас бы Ника сюда, он бы в миг подлечил, но тот за десять тысяч километров от этого места и наверняка обдолбаный вусмерть с кучей народа, которых он не особо и звал. И помилуй его боги, если в её кровати был кто-то помимо неё.
Она огибает садовые качали и барбекю, когда видит перед собой картину на миллион. Лаура, их бойкая бабуля и заядлая спортсменка в прошлом, воровато оглядываясь, делала глубокие тяжки, смакуя серый дым.
- Бу.
Женщина дергается и выкидывает сигарету, загнанной ланью смотря на девушку, которая загибалась от смеха.
- Ты что делаешь, паразитка? Разве можно так пугать?
- Прости, Лаура, но это того стоило.
- Ццц, ну что за ребёнок.
- Можешь отшлепать меня за это.
Женщина тяжело вздыхает, осматривая Аю. Она так давно её не видела. Карие глаза цепляют новые раны, бедная девочка. Всегда с синяками и ссадинами, словно мальчишка. Словно из прошлого вернулся маленький Алистер.
- Что с твоим лицом? Разве отец не научил тебя, как следует надирать чужие задницы?
- Ещё как научил, - Тонкие пальцы, тянутся за очередной сигаретой. - Только твой сынок тут же подарит мне путевку в лагерь и новые аксессуары.
Трёт тонкие запястья, игнорируя круглые шрамы. Лаура понимающе кивает и улыбается той самой улыбкой. Так улыбаются ребёнку, который наконец-то понял свою ошибку в примере; Такая улыбка дарит тепло и понимания. Хочется улыбнуться в ответ. Но она не может, ей нечего дарить в ответ, внутри лишь пустота и разъедающая внутренности гниль.
- Пошли в дом, милая. Я приготовлю тебе завтрак.
Ая хмыкает, провожая женщину взглядом. Завтрак это хорошо. Только вот желудок горит во все не от отсутствия еды, а глотку дерёт совершенно другой голод. И поднося ледяные пальцы к горлу, думает о том, как бы незаметно проскочить в свою спальню.