9
Шины скрипят, когда Питер паркуется возле дома. От него несёт яростью и гнилью. Ая часто чует смрад от «святых» и предпочитает забивать нос чем-то другим, но сейчас её руки связаны, поэтому остаётся только сглатывать чужую злость. Поврежденные ногти слегка касаются холодного окна, когда мужчина бьет по рулю, разворачиваясь корпусом к девушке:
- Я не знаю, что меня злит больше: твоя тупость или удача влипать в неприятности.
Раз. Два. Три.
- У нас был уговор и согласно ему ты обязана блюсти мои законы и соблюдать порядок.
Четыре. Пять. Шесть. .
- Неужели я так много прошу? Твою мать, Ая, тебе просто стоит держаться от всего подальше.
Семь. Восемь. Девять.
- Ты слушаешь меня? Ая, твою мать!
Что-то внутри лопается, как мыльный шарик. Девушка смеется глухо с легкой злостью, откидывая голову на сидение и выставляя на показ бледную шею, которую Питер с радостью бы обхватил, чтоб свернуть к чертовой матери.
- А чего ты ожидал? - Смеяться Мор перестаёт так же резко и цедит каждый вопрос, желая вспороть чужие раны. - Что ты предложишь мне деньги и я сразу же превращусь в милую куклу на подобии Ви? Что стоит мне увидеть ваш семейный ужин и во мне воспылают родственные чувства? Чего ты ожидал от меня? Чего ты хотел, Питер?
Ая кричит, сбрасывает на мужчину всю злость, что скопилась за короткое время. Она ненавидит это место, ненавидит этих людей, ненавидит себя, а главное, то единственное, что хоть как-то помогало расслабиться отобрали.Её трясёт и это невозможно спрятать от чужих глаз. Мужчина рассматривает белое лицо, на котором засохшая кровь выглядит просто мерзко, замечает синяки под глазами, что таили в себе все оттенки синего, заглядывает в красные от лопнувших капилляров глаза, и с ужасом утопает в огромных зрачках, в которых запросто может разглядеть свое отражение. Ему жалко девочку, жалко, что образ той малышки, что бегала за ним хвостиком и проигрывала в приставку исчезает прямо на глазах. Перед ним нечто сломанное и разбитое, и стыдно признаться самому себе, что он тоже приложил к этому руку и это ещё не конец.
- Иди к себе в комнату, Ая. Твои вещи уже наверху.
Девушка усмехается и губы снова начинают кровоточить из-за лопнувшей вновь кожи:
- Как скажешь, папуля.
Обращение, как удар оседает отпечатком на мужской щеке. Он провожает взглядом тощую фигуру и стонет, опираясь лбом о руки, лежащие на руле. Он надеялся, что всё будет намного проще, что всё не так плохо. Сейчас он бы очень хотел увидеть старшего брата, пару раз врезать и прокричать, что мол это ты должен быть сейчас здесь и разбираться со всем этим дерьмом; что это из-за тебя от их большой и счастливой семьи не осталось ничего; что ты сам виноват в том, что совершил Питер.
Если бы можно было вернуть всё назад, если бы у него был только шанс рассказать всё Ае с самого начала, возможно, всё было бы по-другому. Возможно тогда они бы избежали вереницы трагических событий, которые уничтожили Алаю Мор.
Питер с болью вспоминает похороны. Эшли не справлялась, это было заметно всем. И так хрупкая на вид женщина не могла сдержать слёз, истерики накатывали с малым интервалом и мужчина начал беспокоиться о её психологическом здоровье, когда придя в себя после похорон мужа, как ни в чем не бывало отправилась на кухню причитая о том, что не успела приготовить любимый салат Алистера, а он так просил его приготовить, когда звонил в последний раз. Питеру приходилось снова и снова объяснять, что брат больше не вернётся, что его нет.
После церемонии мужчине пришлось взять ответственность за семью брата. Теперь он отвечал не только за себя, но и за мать, чьё здоровье пошатнулось из-за потери сына, за двух абсолютно разных девочек и за Эшли. Всё шло наперекосяк и всё чаще и чаще он ловил себя на мысли, что хочет всё бросить и сбежать к чертовой матери туда, где он будет держать слово только за свои поступки и за свою жизнь. Как-то раз, теперь уже единственный из мужчин в семье Мор, напился до поросячьего визга и приполз не к себе в холостяцкую квартиру, а в дом Алистера. Девочки были у бабушки, когда мужчина громил кухню: бил посуду, швырял стулья и кричал, кричал от ненависти и боли, что испытывал к старшему брату; кричал об отчаянье, что охватывало его, когда приходилось в очередной раз просить шефа закрыть глаза на проступки Аи; кричал о стыде, что покрывал его с ног до головы, когда слышал очередную сплетню об Айви; кричал об одиночестве, когда заметил пустоту в глазах жены брата.
В ушах до сих пор стоит её тихий голос, который казался слишком громким среди осколков и обломках мебели:
"- Я потеряла его сына."
Тогда Питер и не понял, как оказался на коленях перед бедной женщиной, как рыдал словно дитя, прижимаясь головой к чужому животу, обхватывая тонкую талию.
"- Я хотела сказать ему на Рождество. Я потеряла его, нашего малыша, как и Алистера. Я потеряла их обоих."
Он чувствовал, как чужие слезы оседают на его волосах; как лишенные сил руки хватались за его плечи в ответ.
"- Не оставляй меня, слышишь? Не оставляй."
Именно в тот вечер между ними стала образовываться особая связь. В объятьях друг друга они избавлялись от горя и секретов, находили успокоение и учились по-новому дышать.
"- Никогда!" - Клятва. Обещание. Фундамент чего-то нового и такого необходимого. Никто из них не знал, что их обещание было очередным гвоздем на крышке чужого гроба.
Ая не должна была вернуться домой так рано, не должна была услышать одну из любимых виниловых пластинок отца, не должна была видеть как они становятся спасением друг друга.
Питер выцеловывал чужую шею, проникая все глубже и глубже, наслаждался нежными стонами и был готов поклясться, что это его самый счастливый момент в жизни, когда любимая женщина не сдерживает себя и выгибается, как кошка, мурлыча в ответ на глубокие толчки о любви. С губ срывается громкое "я тебя тоже" с чужим "какого хрена".
Мор никогда не забудет карие глаза наполняющиеся слезами и искривленные в обиде губы. Эшли испугано соскочила со стола, падая на колени и прикрывая в страхе рот рукой:
- Ая...
- Как вы...ты...
Питер не успел сделать и шаг, когда девчонка сорвалась с места. Он видел лишь как хлопает входная дверь.
- Что теперь будет, Питер? - женщина рыдала, понимая, как именно это все выглядело для дочери - Что нам теперь делать?
Он кидает последний взгляд на дверь, решая что-то про себя, и идет к любимой. Подняв её на дрожащие ноги, поправляет платье и вытирает слёзы с щёк, даря ласковую улыбку:
- Я найду её чуть позже, ей нужно время. - Мужские губы, касаются чужого лба и руки прижимают Эшли к широкой груди. - Зная Аю, сейчас она слушать никого не станет, а после я найду её и приведу домой.
Алая Мор не вернулась в ту ночь домой.
Спустя неделю фотография шестнадцатилетней девочки мелькала на экранах телевизора и нашла своё место на витринах всего города.