AU «СЕВЕР»

Смотря на свои дрожащие руки, пока Мино смывал грязь с его волос, приводя в порядок, Сокджин очень-очень сильно пытался не плакать.

— Это больно?
— Нет, мой принц. Неприятно лишь в самом начале. Уверен, Князь будет с Вами нежен.
— Он спит с ним, потому что любит. Меня же берет ради сына.

— Могу я войти?

Услышав голос любовника мужа, Сокджин вздрогнул, неприятно кривясь в лице.

— Что тебе нужно?
— Я пришёл к Вам, как друг, а не враг. Выслушаете меня.
— Зачем?
— Слишком юны Вы ещё для того, чтобы рожать дитя. Князь — альфа и совсем этого не понимает. Я могу помочь.
— Мой принц...
— Оставь нас, Мино.

Поджав губы, омега поднялся со скамьи и вышел из шатра, одарив на последок Чимина нечитаемым взглядом.

— Я принёс отвар, что пьют северяне, дабы не понести.
— Пьёшь ли ты его сам, когда принимаешь в своём шатре моего мужа?
— Да. Пью.
— Должен ли я сказать о том, что почувствовал облегчение?
— Потому что я не рожу Князю сына?
— Потому что мне не придётся его убивать.
— Вам лучше выпить его сейчас, чтобы действия хватило на всю ночь.

Оставив склянку на столе, омега направился к выходу.

— Больше не приходи в мой шатёр.

Поместив содержимое склянки в чашу, принц сел на мягкую шкуру, наблюдая за тем, как от каждого движения по водянистой поверхности шла легкая рябь. Ночь опускалась на Шаро, забирая у вечера свои права на правление. Поднеся напиток к губам, омега замер, сжимая зубы.

И выливая его на землю.

******

Когда Князь нависает над ним, Сокджин не чувствует трепета.

Т а к всё должно быть?

На омеге лишь хлопковая рубаха чуть выше колен, альфа же только с улицы, потому закутан в меха. Жарко, даже на смотря на его холодные руки, что гуляют по коже худощавых икр, поднимаясь все выше.
Князь касается все уверенне, доходя подушечками пальцев до мягкого бедра. Сокджин вздрагивает. Кожа покрывается мурашками от перепада температур.

— С Вашей шубы на меня тает снег... Пожалуйста, снимите ее...

Он говорит это не глядя на Князя, отвернув голову в сторону.

И не чувствует  н и ч е г о.

Упираясь коленями в постель, альфа стянул с себя меха вместе с нижней рубахой и отбросил их в сторону, оставшись в штанах.
Не удержавшись и все же посмотрев на мужа краешком глаза, Сокджин прочертил взглядом ровную линию от крепкой шеи до дорожки лобковых волос чуть ниже пупка. Гранат в воздухе стал сладким, почти что приторным. Принц облизал пересохшие губы и мелко задрожал, почувствовав дыхание альфы на своей шее, прямо у метки.

— Зажила...

Сказав это, Князь припал к отметине влажным поцелуем, вырывая из груди мужа стон. Поджимая и сводя ноги, Сокджин  т е р п е л  его губы на своей коже, пытаясь подавить рвущийся из груди всхлип.

Прикосновения мужа были как-будто бы отработанными, привычными и неискренними. Представлял ли он другого, когда касался его? От этих мыслей хотелось реветь.

Оставляя маленькие поцелуи на его ключицах, альфа развязал зубами бантик, что красиво связывал рубашку на самом верху, оголяя ещё больше молочной кожи. Она была нежной, бархатной, не тронутой вечными морозами. Поднимаясь ладонью по бедру все выше, он грубо развёл рукой его ноги. И замер.

Проведя пальцами по ложбинке меж ягодиц, альфа яростно зарычал.

— Ты не течёшь. Я тебе так противен?

Приподнявшись и грубо развернув к себе лицо мужа, что все это время было повернуто в сторону, он поджал губы.

Князя словно окатило холодной водой. Его маленький супруг молча плакал.

Сжавшись под чужим взглядом, омега, казалось, стал ещё меньше. Хрустальные капли катились по щекам, заставляя сердце альфы дрожать от собственной глупости.

— Тише... Тише, маленький...

Приподняв супруга за талию, он прижал его к своей крепкой груди, зарываясь рукой в мягкие, чёрные волосы.

Дав волю эмоциям, Джин громко заскулил, уткнувшись в плечо Князя, заходясь в рыданиях, не успевая глотать ртом такой нужный воздух.

— Я не трону тебя. Не плачь.
— Но я... Я ведь должен... Должен... Родить Вам сына...

Из-за всхлипов слова юноши были прерывисты и еле различимы.

— Ты мой муж. И ничто ни в этом мире, ни в том не разрушит нашей клятвы старым Богам. Я был слишком глуп, полагая, что смогу игнорировать твои чувства. Не могу. И жить так, как привык, тоже больше не в силах.
— Но Вы не любите меня...
— Не люблю.
— Но почему тогда Вы нежны со мной? Зачем даёте ложных надежд?
— Хотел бы я знать. Возможно, это метка так действует на меня.
— Всего лишь... Метка?... Тогда просто сделайте это! Сейчас! Чтобы я не жил в постоянном страхе и ожидании! Ведь Вашего сердца я все равно не достоин!

Стирая слёзы с покрасневших щёк, наблюдая за тем, как дрожит в истерике нижняя пухлая губка, альфа тяжело вздохнул, припав своим лбом ко лбу супруга.

— Ты прекрасен. Ни один северный омега не сравнится с тобой. Но... Я люблю другого. И не в силах за пару лун поменять свои чувства.
— А сколько?... Сколько лун Вам нужно, чтобы меня полюбить?
— Если бы я знал...
— Чем он лучше? Я буду стараться. Буду учиться!
— Уверен, любой альфа бы потерял от тебя голову. Приклонил бы колени и умолял стать его.
— Но мне не нужен любой. Мне нужен м о й Князь.

Не в силах дать ответ юному принцу, альфа коснулся губами его виска, успокаивая.

— Ложись спать. Завтра я отведу тебя на костёр в диковинный лес. Возможно, там ты найдёшь свою отдушину.
— Вы уйдёте?
— Не думаю, что сейчас ты хотел бы видеть меня рядом. Так?
— Так...
— Я позову к тебе Мино.

******

Отодвигая полы шатра, Намджун сделал шаг, но тут же остановился. Чимин в свете факелов был прекрасен настолько же, насколько и грозен.

— Заявился ко мне сразу после брачной ночи? Он так плох?
— Ничего не было.
— Значит, твой западный принц не изволил раздвинуть ноги, и ты прибежал ко мне?
— Перестань, Минни.

Протянув руки к возлюбленному, Намджун отскочил, ойкнув от боли, когда омега ударил по ним ладошкой.

— Мне надоело быть твоей запасной грелкой. Чимин же любит, Чимин все простит. Хватит. Я тоже умею плакать, Княже.

И вытолкнул альфу вон, закрыв свой шатёр перед его носом.

Лёжа на боку и смотря на догорающий факел, персиковый омега тёр ладошками щеки, теряясь в эмоциях. Когда он плакал последний раз? Когда умер отец? Намджун всегда был ему другом. Братом. Возлюбленным. С самого детства защищал и прикрывал перед родителем. Намджун всегда был рядом. Он научил его стрелять из лука. Он же и обработал его первую от собственной стрелы рану. Он первым почувствовал его запах. Первым украл поцелуй. Первым провёл с ним ночь, задыхаясь от страсти.

Но теперь... Имеет ли он право на Князя?

Стоит ли их «мир» его горьких слез?

******

Наблюдая за тем, как принц игрался с щенком, Мино нежно им улыбнулся. Не плачет и хорошо.
Всю ночь просидев у постели юного омеги, он и подумать не мог, что с первыми лучами солнца все в нем как будто бы переменится и потянется к жизни.

Заливистый смех был куда приятнее задушенных слез.

— Смотри, Мино! Смотри! Мари грызёт сапог!

Громко крикнул Сокджин, смеясь и хлопая в ладоши.

— Как грызёт?! Ваш щенок портит дорогие сапоги! Чему же Вы радуетесь?!
— А они не мои!

Захохотал он, гладя волчонка по холке и целуя в мокрый нос.

— Они Князя!

******

— Доедайте скорее, мой принц. Нам уже пора.

Ковыряясь ложкой в каше, омега насупился, дуя губы.

— Но Князь сказал, что сам меня отведёт.
— У Князя собрание. Альфа из племени барсов скакал сюда три дня, чтобы Князь его выслушал.
— Что-то случилось?
— Не знаю. Пока не доедите — мы никуда не пойдём!

Семеня вслед за Мино, с интересом оглядывая диковинный лес, ведь во время свадьбы рассмотреть он его не успел, а после не было времени посетить, Сокджин прижимал к себе такого же заинтересованного волчонка.

— Они цветут? Деревья?
— Да. Это зимние клёны. Чем холоднее, тем они прекраснее.

Остановившись у одной из веток, он коснулся диковинного листа, поражено наблюдая за тем, как тот становится ещё ярче, светясь.

— У Вас ещё будет время налюбоваться! Целая жизнь! Поторопитесь, принц! Не может супруг Князя так бессовестно опоздать!
— Иду-иду! Не ворчи.

Спустя несколько минут они вышли к поляне, на которой был разведён костёр. Вокруг пламени по кругу располагались крепкие брёвна, на которых сидели старый омега и... орава детей.

— Что это?
— Диковинный костёр.
— Он для детей?! Князь послал меня поиграть с ребятнёй?! Я для него младенец?!
— Полно Вам, принц. Все совсем не так.
— А как же?!
— Костёр, действительно, создан для маленьких северян, но не с целью детского развлечения. Он обучает.
— Чему может обучить жжение хвороста?
— Нашей истории. Старый омега ведает детям сказания и легенды.
— То есть рассказывает сказки?
— Да. Но на этих сказках взращён каждый Северянин. И Ваш муж тоже. Вы должны знать их, коли хотите стать достойным правителем Севера.
— Вот как...
— Костёр также обучает малышей дисциплине. Опоздал к началу первой истории — возвращайся домой.

Подойдя к брёвнам, чувствуя неловкость, Сокджин поклонился старому Омеге, получая поклон в ответ. Мино оставил его, обещав вернуться к концу, и потому принц никак не находил себе места. Куда же присесть?

— Принц! Сюда!

Подняв глаза, омега увидел мальчика из медвежьего племени. И улыбнулся.

Присев рядом с ним, Сокджин мягко погладил того по волосам.

— Вы тоже будете с нами легенды слушать?!
— Да, буду...
— Тшшш!

Получив от старого омеги укоризненный взгляд, парочка растерянно опустила глаза в пол. Подумать только, его, Княжеского мужа, пристыдили, словно ребёнка.

— В стародавние времена, когда не было ни воды, ни земли, ни пыли...

Начал старый омега чуть слышным голосом.

— Ходили по темноте да пустоте чудовища...

Костёр вспыхнул, являя собой фигуру самого настоящего злого чудища с двумя головами. Принц удивленно ахнул, едва не упав с бревна.

Вечер опустился на Шаро, и в глубине диковинного леса лишь костёр освещал поляну, вознося в небеса горящие искры. Замерев, глядя на то, как переливается в языках пламени, движется настоящее чудовище, омега затаил дыхание, не слыша больше ничего, кроме голоса мудрого старче.

Волчонок устроился на снегу у ног принца, сладостно зевая. И мальчик из медвежьего племени, не удержавшись, погладил его мягкий мех.

— А самым ужасным. Самым опасным из этих чудовищ...

Сказал старый омега, смотря каждому из детей в глаза, останавливая взгляд на принце.

— Был человек.

Сокджин вздрогнул и отчего-то почувствовал стыд.

— И решил человек, что он большее право имеет на тёплые и плодовитые земли. Лишь потому что не был его лик ужасен и отвратителен. И захотел прогнать всех чудовищ вон. Раз и навсегда, правя в одиночестве и достатке.

И явил костёр им образ человека, восседающего на троне.

— Подумал человек и понял, что не сможет с демонами да чудовищами на равных сражаться. И решил хитростью выманить их да навсегда прогнать с плодородных земель. И позвал он каждое чудовище на пир знатный, в честь собственной свадьбы. Да только место торжества указал далекое, странное. Верили ему чудища, ибо был человек их другом и вместе с ними полол землю, и строил дома. Посему приготовили они дары свои для пиршества и отправились в путь...

Костёр вмиг погас, оставляя после себя лишь маленький тлеющий уголёк в форме снежинки.

— В вечную мерзлоту.

Будто стрелой пронзило сердце принца от боли, коей наполнен был голос старого омеги. Сжав в руке ладошку мальчика из медвежьего племени, он не сводил глаз с огня.

— Прибыли чудовища на пир, таща за собой тяжёлые сундуки, полные прекрасных даров для человека и его суженного...

Вновь вспыхнуло пламя, показывая снежные равнины и идущих среди них толп чудовищ.

— Но встретил их у границ не стол с угощениями, а ледяная, убивающая метель.

Чудища в огне исчезали один за одним, сгорая в снежной пучине.

— Стоял человек с мужем своим на холме и смеялся. Взывали к нему демоны, умоляя пощадить их детей и слабых мужей, но непреклонен был человек, купаясь в собственной вседозволенности.

Пламя переменилось, и предстал перед принцем образ хрупкого омеги, что плакал, сидя у ног смеющегося человека.

— Лишь супруг его жалел умирающих тварей. И когда собрался человек уходить, видя, что не в силах больше чудища от слабости своей подняться, отказался его супруг идти с ним...

Кожей чувствовал Джин на себе взгляд старейшины.

— Спустился он с холма, падая рядом с убитыми чудищами и, горько заплакав, молил небеса о прощении.

Предстал перед ним плачущий омега, прижимающий к себе чудище среди страшной метели.

— Молил он дать этим существам сил подняться, молил отступить снег и молил простить своего глупого мужа...

Метель прекратилась.

Сокджин крепче сжал руку ребёнка.

— Услышали небеса просьбы невинного, но попросили оплаты. Простили они его мужа, дав уйти и вернуться в плодовитые земли. А метель отправили защищать границы вечной мерзлоты, чтобы никто больше в неё не вошёл. И не вышел.

Будто стена, встала вьюга на защиту тел, которых же и погубила.

— И тогда пролил он последние свои слёзы, в последний раз смотря на замёрзших чудовищ...

Поднялся омега, распрямив плечи, и поймал в руку ярко сияющую снежинку, прижимая к груди, позволяя той взорваться у сердца.

— И обратился огнём.

Мурашки побежали по спине принца, когда пламя вспыхнуло с новой силой, опаляя своим теплом каждого на поляне.

— И горит тот огонь с тех самых пор, отогревая каждого изгнанного и неприкаянного, даруя новую жизнь демонам и чудовищам... И лишь слёзы омеги иногда льются на землю первым снегом, плача по глупому мужу и защищая вечную мерзлоту от жестоких людей.

Шумно выдохнув, Сокджин дотронулся до своей щеки, вдруг осознавая, что плачет.

— И окрестили люди место это Белыми Землями, а чудовищ — северным народом.

******

Заглядывая в конюшню, щурясь в темноте, ибо факел горел лишь в самом конце небольшого амбара, Мино шёл буквально на запах. Спелые яблоки.

— Собрание уже окончилось?

Спросил он, смотря на спину расчесывающего гриву своей лошади альфу.

— Что тебе нужно, омега?
— Почему сразу нужно?!
— Потому что ты приходишь ко мне только тогда, когда тебе что-то нужно.
— Неправда! За кого ты меня принимаешь?
— Зачем тогда пришёл?
— Соскучился?
— Правда?
— Нет. Расскажи про собрание. Что-то плохое произошло?

Вздохнув, альфа налил лошади воды, закрывая ее в стойле.

— Собрание Князя на то и закрыто, что никто, кроме совета альф, в него не вхож. Так что разворачивайся и иди стирай пелёнки Западного ребёнка.

Обняв Седжина за шею, Мино сладко улыбнулся, прильнув к нему ближе.

— Полно тебе, альфа. Не будь таким злым. Разве ты не рад меня видеть?
— Акстись, южная ведьма. Хватит с меня твоих чар.
— Ну какие же это чары, альфа?

Касаясь кончиками пальцев его щеки, Мино поднялся на носочки, мягко целуя мужчину в точёную скулу.

— Ты, верно, устал и замёрз. Ночи нынче морозные... Хочешь, обогрею?

Шумно выдыхая носом воздух, сдерживаясь из последних сил, сжимая крепкие кулаки, Седжин стиснул зубы, отталкивая от себя омегу.

— Вон! Я ничего тебе не скажу. И больше не появляйся в моем шатре!
— Но мы..

Начал Мино, скидывая с плеч серую шубку.

— Не в шатре.

И потянул за шнурок на рубахе.

Откидывая голову, альфа зарычал, сжимая волосы омеги в своих руках и теряясь в ощущениях, что даровал ему хитрый лис.

— Так что там... С собранием?

Прошептал Мино, лишь на пару миллиметров отстраняясь от чужой плоти, проводя языком по выступающим венам и смотря на мужчину из под пышных ресниц.

— Я ниче..

Начал альфа, но тут же прикусил язык, почувствовав тонкие пальцы на члене, что больно сжимали его основание.

— Разве это большой секрет, альфа? Настолько большой, что ты не можешь мне рассказать?
— Перестань...

Коснувшись языком сочащейся головки, Мино прошептал:

— Перестать что?

Дыхание его опаляло чувствительную кожу, заставляя альфу плавиться и...

П о д ч и н я т ь с я.

— Ничего...

Таким же томным шепотом ответил Седжин, мягко оглаживая нежную щечку, вызывая мурашки.

— Чертова южная ведьма.

И блаженно застонал, наконец-то получая в свой плен его губы.

— Альфа племени барсов... Несмотря на своё непринятие нового принца... Мм...

Начал альфа, чувствуя, как с каждым сказаным им словом, Мино берет плоть глубже и ускоряется.

— Он прибыл, чтобы сообщить о племенах вне союза...
— Вне союза? И что же с этими племенами не так? Разве у нас нет с ними согласия мира?
— Есть, но они хотят его нарушить...

Проходясь юрким язычком по основанию, Мино усмехнулся, видя, как содрогаются в наслаждении бёдра любовника.

— И что же тогда?
— Они собираются объединиться с племенами темного леса...
— Для чего?

В последний раз проходясь языком по головке и крепко сжимая его яички, омега удовлетворенно облизал перепачканные в семени пальцы и губы, пока Седжин восстанавливал дыхание, ловя звёзды после оргазма.

— Чтобы устроить переворот.

Поднимаясь с колен, взяв с пола свою шубку и накидывая обратно на плечи, Мино отряхнул штаны от земли. Поймав его за руку, альфа, все ещё изнеженный недавним удовольствием, взволнованно спросил:

— Уходишь?
— Да. Нужно забрать Западное дитя с костра, не то старый омега даст мне по шее.
— Снова используешь меня в своих целях, а после бросаешь?
— Не плачь, альфа. Мы с тобой обязательно поиграем. Но позже.

Мимолетно поцеловав все ещё сидящего на сене Седжина в тонкие губы, омега улыбнулся своей самой нежной улыбкой.
— Южная шлюха.
— И ты влюблён в неё, словно мальчишка.

******

Встав недалеко от поляны, Мино наблюдал за тем, как маленькие альфы и омеги спрыгивают с бревна, благодарят старейшину поклоном и бегут в сторону тропинки. Домой.

— Принц, нам пора.

Взяв на руки проснувшегося волчонка, Сокджин кротко кивнул слуге.

— Вам понравилось?
— Да... Очень.

Принц был задумчив и молчалив, пока шагал по диковинному лесу, уже не отвлекаясь на деревья и птиц, смотря лишь под свои ноги.

— Вы выглядите обеспокоенным. Что за история была на костре?
— Про... Север. То, как он был создан. Очень красивая легенда.
— И грустная.
— Угу. Муж человека пожертвовал собой, ради спасения чудовищ. Это очень смело. Не думаю, что поступил бы так же... Наверное, я трус.
— Я тоже не знаю, стал ли бы жертвовать своей жизнью. Вы не трус, принц. Это дело личного выбора.
— Но что если... Как правителю... Однажды мне придётся выбирать?
— Выбирать?
— Да. Моя жизнь или мой народ?
— Надеюсь, что этого никогда не случится. А если и будет так зла к Вам судьба, то уверен, что Вы примете правильное решение.
— Ты слишком веришь в меня.
— Вы — мой принц. Верить в Вас — моя святая обязанность.
— Подхалим.

— Что правда, а что ложь?

Спросил слуга, остановившись у горящего пламени, согревающего Шаро.

— А?
— В этой легенде. Как Вы думаете, принц, что из этого было на самом деле?
— Не было чудовищ... Но был злой человек.
— Вы не верите в демонов?
— Конечно, нет! Что за детские сказки?

—ПАМЯТКА—

ПЕРСОНАЖИ

ТЕЧКА, ГОН И РОЖДЕНИЕ ДЕТЕЙ

1. Омега НЕ может забеременеть в течку.
2. Течка у омег проходит каждые 3 месяца. Но только в том случае, если цикл омеги не сбит из-за стресса, гормонов или болезни. У здоровых омег цикл выравнивается уже после 1-2 расцвета.
3. Течка длится 3-4 дня, если омега проводит ее без альфы. С альфой она длится сутки, максимум двое.
4. Если омега мечен и во время течки рядом с ним нет его альфы, то течка будет особенно мучительной и тяжелой. Наличие рядом другого альфы может ее облегчить, но не сильно.
5. Существует отвар, который омеги пьют, чтобы не забеременеть. Так же существуют отвары, которые позволяет отложить течку или убрать ее вовсе, но они чреваты последствиями для здоровья.
6. Для того, чтобы омега забеременел, альфа должен кончить внутрь с узлом. Но это не гарантия зачатия. У многих пар годами не получается зачать ребёнка.
7. Гон у альф наступает так же, как и у омег - каждые 3 месяца.
8. Гон длится от суток до трёх, это зависит от наличия рядом омеги, эмоциональной напряжённости альфы и того, насколько сильно изможденно его тело.
9. Иногда цикл супругов или постоянных партнеров совпадает.
10. Расцвет (первая течка/гон) у альф и омег наступает в возрасте от 13 до 17 лет.