Сахарное естество | 18+

Я считаю, что наркотики нельзя употреблять. Потому что в нашей стране нельзя усугублять. Вы видели состояние экономики, дорог? И это у нас в стране только алкоголь разрешён!

Евгений Никишин, из телешоу «Дизель-шоу».

Она была на грани срыва: голова раскалывалась, а давление подскочило так, что пульсацией отдавала в каждую вену на голове. Он, видя как ей плохо, пытался помочь, но у него не получалось даже приблизиться к ней — она испытывала слишком сильное  омерзение к нему. Каждый шаг Арсения был двумя шагами назад у Есении.
– Ты мне изменил! Как я могу тебя простить и жить дальше, если я верила тебе и доверяла! Ты был для меня всем! - срывалась на крики Еся. – Я была готова ради тебя на все! Почему!!! Почему... Ты так поступил?! Что я сделала не так?
Квартира наполнялась бешеной энергетикой этих двоих. Когда-то эти стены видели счастливую пару, задорно обсуждающих «Сумерки», и стены хранили память о былом, как зеницу ока, а сегодня им удалось лицезреть раскол их отношений.
— Блять, не могу поверить, - повышенная громкость голоса повредила связки. — Что ты мудак!
– Я не знаю почему я изменил. Это был очень трусливый поступок с моей стороны. Я поступил глупо и эгоистично.
– О-о, - истерично рассмеялась Есения, не выдерживая градуса напряжения между ними. – Эгоистично это как раз по твоей части!
– Это была разовая интрижка. Я принял ужасное решение под влиянием алкоголя. - Арсений нервозно чесал шею.
– Ты оправдываешься!
– Нет, я просто говорю то, что думаю. У меня нет никакой сопливой истории, которая хоть как-то смогла бы оправдать мою измену! - наконец Золоторев не выдержал и схватился за уже взъерошенные волосы, как за спасение. Глаза его мгновенно наполнились пеленой. Есения ещё никогда не видела, чтобы Арсений плакал, но в такой ситуации это ничуть её не растрогало. Наоборот, в порыве гнева, она желала ему всяческих ужасных вещей.
В голове каждого из них кружились мириады мыслей, фраз, которые им бы хотелось излить друг на друга, но ни один из них не мог ухватиться хотя бы за одну из дум, сформулировать свои слова и произнести. Так возникло молчание.
– Пожалуйста, уйди, я хочу побыть одна.

Клонило к закату, но Есения ещё успевала в магазин. В руках она уже несла полную вкусностей авоську. Звуки прошедшего лета все никак не утихали: щебетали птицы, стрекотали кузнечики, дети вседозволено гуляли до поздна, гула машин почти не было слышно, потому что все стремились походить пешком. Стук каблуков звучал до самого пешеходного перехода, пока на красном не остановилась чёрная машина. Есения даже не успела понять откуда она появилась.
Чёрный гелентваген сверкал в лучах закатного солнца. Бронированное, затемненное окно опустилось. За рулём находился Глухов. Он, заглядываясь куда-то вдаль, жевал резинку. Солнечные очки прятали его уставшие, требующие полноценного сна, глаза. Его присутствие являлось призрачным, насколько у Василия не было интереса к происходящему. Зато тот, кто сидел на соседнем сидении рядом с ним, был энергичен и полон сил на разговоры.
Заплаканная Есения шла из ближайшего магазина с ведёрками мороженого. На ней не было ни грамма косметики, а волосы были нелепо закреплены крабом на макушке. Девушке основательно было наплевать и на мнение остальных о своём внешнем виде, и на все в совокупности. Усталые глаза не украшали, а устрашали тяжёлые мешки и набухшие от слез веки. В этот вечер, а может и ночь, если бы она оказалась бессонной, Есения постаралась бы забыться от печали за просмотром сериала и поеданием сладкого. Но её планы были неосуществимы.
– Садись. - безэмоционально сказал Василий.
– Нет, спасибо. - Есению это не на шутку испугало. Она продолжила путь, решив обойти машину. Но девушка не успела сбежать, двое мужчин из личной охраны Глухова перегородили ей дорогу. Сам Василий устало выдохнул. Заметив задние номера автомобиля, она тут же попыталась их запомнить, прокручивая на повторе набор нелепых цифр и букв десятки раз. ЕКХ707. Она сделала три шага назад и вернулась на конечную точку.
– Я сказал, садись. - В руках Максима сверкнуло дуло пистолета. От весёлого и радушного Бурко не оставалось и следа, когда дело касалось приказа. Когда Бутусов и Преснов давали указания, оставалось лишь слушаться. Поповой ничего не оставалось, поэтому она сделала то, что её просили. Внутри салона пахло дорогими мужскими духами. Покрасневшими глазами она пыталась рассмотреть все, что увидит, но запомнить мешал страх.
ЕКХ707. ЕКХ707... - Прежде чем осознать, что владельцев таких машин наверняка невозможно привлечь к ответственности, прошло какое-то время, а затем Есения заплакала от отчаяния, от безвыходности, от слабости, от беззащитности и от обиды.
Обернувшись, Макс смотрел на неё безумным взглядом харизматичного убийцы через кресло сидения и дико улыбался.
Кожа на лбу вибрировала, ощущая прицел Glok'а19 Бурко на себе. Сердце барабанило по грудной клетке, требуя немедленно его выпустить.
– Что происходит?! - Голос дрогнул, каждую секунду тело пробивало на озноб, оно горело. Она исыпытывала страх от неизвестности своей дальнейшей судьбы. За окном было все как всегда: водители автомобилей, автобусов и фуры ехали по своим делам, даже не осознавая, что проезжали мимо преступления. Двое мужчин с охраной похитили девушку посреди людного места и совершенно спокойно скрылись из виду. – Куда мы едем?!
Машина ехала медленно, что пугало даже сильнее, чем если бы она ехала быстрее. Через долгую тишину, прирываемом глухим шумом двигателя и скачками из-за неровностей асфальта, раздался еле слышный, сиплый голос Глухова:
– К Золотореву.
– Это он вас подослал!?
Есения была напугана до предела, но лишь когда она услышала гортанный смех Бурко, девушка поняла, что только сейчас действительно испытала страх.
Максим смотрел на неё, нацелив дуло пистолета. Сейчас как никогда прежде молодой человек выглядел безумно больным, сбежавшим из психиатрической больницы. Он расхохотался, тем самым запустив реакцию её организма на страх. По телу побежали мурашки. А машина продолжила тихо ехать, переодически нарушая правила дорожного движения.
«Джокер» — подумала Есения и замолчала. Мерседес исчез в закате под бешеный стук сердца девушки. Пакет так и остался лежать у тротуара. Она не дошла до дома жалких ста метров.
Так девушка промолчала до самого конца пути, а ехали они долго. Больше часа. К тому времени успело совершенно стемнеть.

– Алло, дорогой, - искозив рот в страшной улыбке, начал звонок Максим Бурко.
– Кто это?
– Я — твой шанс спасти девушку. Приезжай по адресу, который я скину тебе.
– Я не понимаю... У вас Есения? - Он решился озвучить свою самую страшную догадку.
Трубка загудела. Собеседник сбросил её. Первым делом он позвонил своим друзьям, но никто не брал трубку. Арсению оставалось лишь поспешить на помощь к Есении одному.

Сверчки пели, летучие мыши пролетали низко-низко над головами. Есению довезли до шиномонташки. Территория выглядела пустынной: несколько заброшенных старых машин, горы какого-то песка, обломки от забора и абсолютная тишина, покрываемая пеленой химических запахов. Территория, отчужденная от всяких людских пороков и в то же время — её собирательный образ.
– Ты че здесь делаешь? - сморщив лоб, возмутился Глухов, когда вышел из машины. На них надвигался высокий, плечистый мужчина лет чуть моложе тридцати. В этом молодом человеке Есения тут же ощутила что-то знакомое. Она его знала.
– Ты?.. - Девушка не могла поверить. Она ощутила запах де жа вю.
– Просто соскучился по тебе, братик. - улыбнулся Боря.
– Братик!? - ужаснулась Есения, вспоминая моменты, когда этот мужчина ей не раз помогал.
– Да, это мой брат.
– Между прочим старший. Так что ты тут делаешь? Пришёл мешать мне тут работать?
– Твою мать! - вскрикнула девушка. Её толкнули, чтобы ускорить ходьбу, но она упала, зарывшись коленями в дымчатый песок.
– И это ты называешь работой? Похищать людей, командовать фасовкой наркотиков? - ухмыльнулся Борис. – Небось мама до сих пор думает, что ты работаешь директором завода.
– Иди нахуй.
– Спасибо, но я не знаю дороги. Покажешь? - Боря продолжал дразнить брата.
– Утырок мелкий! - злился старший. Он ударил его, но Борис ловко увернулся.
– Не обижайся, братишка! - Борис подошёл и потрепал брата по волосам, отчего Глухов весь расскраснелся. Рядом с братом Василий забывал кем являлся, чего не стоило делать, ведь это могло подкосить его авторитет.
– Спрашиваю ещё раз: что ты тут делаешь? - чужим голосом произнёс вопрос Глухов.
– Мама звонила, сказала передать тебе, что ждёт нас сегодня на ужин.
– Я опоздаю... А возможно даже и не приду.
– Ещё как придёшь, я подожду тебя.
– Боря! Иди домой, это не для твоих глаз зрелище.
– А что такое? - не понимая что происходит, он начал озираться по сторонам. В глазах его промелькнуло что-то печальное, когда Борис столкнулся с напуганной до жути Есенией.
– Борис! Борис, помогите мне! - брыкающуюся Есению вели в крузак. Он не понимал что она тут делает.
– Вася, ты что творишь? - начинал злиться Боря, когда из-за её крикливости девушку решили запереть в грузовике. – Ополоумел?! Отпусти ребёнка. Немедленно! - Грозный взор заставил бы съежиться даже старшего брата, но Глухов все ещё сохранял непоколебимость.
– Это уже не твоё дело.
– Это. Ребёнок. - процедил Смирнягин.
– Сам знаю, что не ёжик. Я отпущю её, не волнуйся ты так. - Он положил руку ему на плечо. – Просто надо закончить дельце. - Молодой человек хотел было возразить, но Максим не дал ему этого сделать.
– Борька, здорово!
– О, крысеныш, и ты тут?
Тем временем, в грузовике Есения осталась совсем одна, а выход остались сторожить двое верзил. Как позже поняла Есения, грузовик  оказался фургоном, в котором когда-то прямо с места продовали продукты, то есть мороженные, лимонады, арахисы. Там она расположилась на стуле напротив грязного стола. Везде валялись докуренные до фильтра бычки, упаковки из под чипсов, пару бутылок и даже презервативы. Обстановка оставляла желать лучшего.
Долго скучать одной ей не пришлось. Кто-то вошёл.
– И снова здравствуй.
– Здравствуйте.
– И как ты, девушка?
— Пока вы единственный, кого я рада видеть. - Девушка тепло улыбнулась знакомому.
– Как тебя зовут, напомни? Что-то из головы совсем вылетело, - смущенно пытался соврать Борис, почесывая при этом шею.
– Есения. А вас Борис, как я понимаю. - Мужчина, добродушно улыбаясь, кивнул. — А как вы меня узнали? Прошло ведь столько лет...
– Не так уж и много.
– Шесть лет для вас мало?
– О-о, настолько?! Извини, мое ощущение времени нарушено. - Борис почувствовал себя сконфуженным.
– И все же, я разве никак не изменилась с тех пор?
— Изменилась, конечно, но не сильно. Лицо все то же, милое и нежное. - Осматривая внешность Есении, Борис подмечал то, как сильно в его памяти въелся её образ при первой их встрече. Теперь от былой зашуганной, обиженной судьбой, маленькой слабой девочки не осталось и следа. Прошло шесть лет, а девушку все так же продолжали преследовать неприятности. Но на этот раз куда более безопасные для её жизни, — так считал Смирнягин.
— Считай почти не изменилась, получается. Разве что голой по улице больше не хожу, - сболтнула Попова, желая разрядить обстановку, но сказала не совсем то, что нужно было.
— Это очень чёрный юмор, Есения. Я не смею над этим смеяться.
— Ваша косуха до сих пор у меня. - решила перевести тему девушка, чувствуя себя неловко из-за нелепой шутки. — Я её храню как напоминае о том, что всегда есть хорошие люди, готовые помочь просто так.
– Я наоборот не применяю символизм к вещам, иначе вся моя квартира состояла бы из одного мусора. Советую выкинуть и тебе этот хлам. Тем более он тебе напоминает о прошлом. Лучше отпустить плохие воспоминания.
– Спасибо, но нет... А если честно, скажите, вы точно братья? Просто в вас нет никаких схожих черт. - Но на самом деле, Есения хотела, чтобы это оказалось не так, ведь не желала причислять некогда своего спасителя к этим мерзавцам ни коим образом.
– У нас одна мать, но разные отцы... - Воцарилось неловкое молчание, в ходе которого никто не мог подобрать ни слова в попад, поэтому Борис уже собирался попрощаться с девушкой, как вдруг она его остановила.
– Борис... Вы можете меня спасти, пожалуйста? Ещё раз...
– С радостью, но к тебе уже едет помощь, поэтому не вижу смысла опережать события, - улыбнулся Борис, а затем, ощущая страх девушки, добавил:
– Может мой брат и выглядит, как маньяк, но он не настолько жесток. По крайней мере, женщин он лично не трогал, не убивал.
– Мне все равно не по себе рядом с ним...
– Давай так: я оставлю свой номер и если что-то произойдёт, можешь смело набирать мне. Скажи где ты и я приеду.
– Вы до сих пор такой же добрый, - широко улыбнулась Есения, смотря на мужчину снизу вверх. Ангел-хранитель.
– И давай на ты. Не настолько я уж и стар.
– Договор.
Разговор с Борисом успокоил Есению, чему она была ему благодарна. Она ещё не знала, что в фургоне напротив находилось не мало её знакомых, лица которых были спрятаны под чёрными пакетами.

Он выстроил в ряд восемь человек в пакетах, их руки были завязаны за спиной. Эти ребята были загнаны в угол. Они стояли на коленях на холодной, сырой земле и становились к аду ближе, чем они думали на самом деле. Кожой можно было почувствовать жар, но это было не от выброса адреналина, это сам дьявол грел их ложи, чувствуя неминуемый приход новых душ. Смертникам оставалось лишь думать о последних минутах жизни. Их судьба была решена задолго до их рождения на свет. Они все однажды умрут, но лишь пятеро из них — сегодня.
Они смиренно ждали своей участи, пока Василий пошёл навестить подругу, оставив «гостей» под охраной и чутким руководством Бурко. Пусть Василий был утомлен, никто бы не смог сделать за него его работу. Он был вынужден сделать то, что нужно.
– Есения, - протягивая гласные, сладко пропел мужчина. Он щёлкнул зачем-то пальцами. На его лице красовалась улыбка, которая доводила девушку до мурашек. Он настолько боялась, что даже не поднимала на него взгляда.
«Девушек он не трогает» — сказал его брат, но сейчас Есения с трудом могла в это поверить.
– Кто-то должен за мной приехать. Мне надо позвонить. - К удивлению, её голос звучал громко и с напором, но истинные чувства все равно вылезали наружу. Она изо всех сил пыталась быть сильной.
– Уже позвонили. - наскоро ответил Вася, щёлкнув вновь.
– Вам нужен выкуп?
— А вот сейчас обидно было! - Он нагнулся, чтобы получить зрительный контакт. — Мы таким не занимаемся.
– Кто «мы»?
– Бешеные псы...
Только в это мгновение к ней пришло осознание. Блатные номера, люди, которые закрывали глаза на нарушения на дороге, этот жуткий запах химии в помещении... Как она не могла догадаться раньше!? Это же очевидно.
— За мной п-приедет Золоторев? - И тут голос предательски дрогнул. Она поборола себя и взглянула на него.
— Молодчинка, догадалась!
— Он что-то сделал или просто пришло время платить за связи с Псами?
— Это уже не важная для тебя информация. Отдохни пока. Посиди, пощелкой. Скоро я тебя отпущу. - Он поставил на столик бутылку холодного чая и контейнер с кусочком пирога. Желудок девушки предательски заурчал. — Не позволяй всяким мудакам портить тебе жизнь по одному щелчку. — с этими словами Глухов удалился из фургона.

— Говорят, ты провинился перед девушкой. - Василий наседал на парня, накинув на себя чужую мантию. Он ухмылялся и язвил. Кто-то другой был властен сегодня над его телом и разумом. Без на то причин Василий никогда бы не сыграл в такую опасную игру на жизни юношей. Это был не он. – Чудовищный поступок мудака.
Оставшись один на один с патовой ситуацией, он был раздавлен задолго до прибытия на место назначения. Есения никогда не простит ему предательство — измену, а Арсений никогда не простит себя.
Парень дрожал и еле стоял на ногах. Он дышал надрывисто: боясь опоздать хоть на секунду, Арсений торопился как бешаный, сбивая на пути любого. Сейчас он ждал условий Глухова, чтобы спасти свою подругу.
— Хочешь, чтобы я спас этих ребят от смерти? - Он указал на смертников.
— Я пришёл, чтобы спасти Есению. Отпусти её и можешь делать со мной что угодно. - теряя последние душевные силы, обреченно выдал Арсений. Ноги подкашивались, отказываясь держать такое ничтожество в равновесии. Он был готов пасть на колени.
— Да? А как же друзья?
– Ч-что?..

— Как он там сказал? Посиди, пощелкой? Ладно, твоя взяла...
*ЩЁЛК*
– Приедет ли за мной вообще Арсений? Нужна ли я ему теперь после нашего расставания? После того, как он нашёл мне замену? После того, как дала понять, что не потерплю такого отношения к себе?.. Он мне за весь день ни разу не позвонил... Видимо ему совершенно не до меня. А сколько вообще время? 19:21. Странно... Ебет, наверное, своих шлюх очередных, урод, блять!
*ЩЁЛК. ЩЁЛК. ЩЁЛК*.
— Но у меня за весь день набралось от него 217 сообщений. Значит, ему не наплевать на меня. Арсений... Почему ты так поступил со мной? Я же тебя люблю. Даже после такого. Урод, как он мог со мной так поступить!?
*ЩЁЛК*.
Выхватив бутылку уже выпитого чая, она с силой кинула её куда-то и попала в ведро для шампанского. Оно издало шум. И только это вернуло Есению в реальный мир, где за фургоном могло происходить немыслимое, пока она тут находилась в безопасности.
— Арсюша, пожалуйста, не приходи. Он тебя убьёт!

Шум из фургона заставил всех обратить на него внимание. В этой огромной шиномонтажке находилось два бежевых фургона, один из которых был на ходу. В другой находилась девушка и раздумывала, стоит ли выходить или она этим сделает только хуже?..
— Еся... Она там! - Арсений быстро понял что к чему и рыцарь чуть было не ринулся спасать свою принцессу, но стража схватила героя и удерживала против воли. От давления рук громил ноги будто бы слились с грунтом.
— Ты не спасаешь её, а делаешь только хуже, - разочарованно изрёк Василий. Он устало выдохнул.
— Итак, мы не закончили разговор о твоих друзьях. - напомнил Максим, растянув кровавую улыбку.
— Не впутывайте хотя бы их, умоляю, - голос Золоторева срывался.
— Поздно. Они уже здесь, - Арсений вмиг похолодел, как труп. Осознание, как снежная лавина, ударило по нему и снесла с твёрдой почвы. Он понял почему они не отвечали на звонки. Его друзья все это время были рядом. Они были здесь. — Я попросил Есению сидеть и щёлкать. Итак, пока она вспоминает какой ты мудак, она будет нервно щёлкать пальцами, и сколько раз девушка щелкнет, столько раз этот верзила выстрелит в тех ребят.
Они же не там? Они же не там? Они же не там? Верно!? Этого не может быть. Нет. Нет. Нет. Надеюсь. Боже. Боже. Нет! Пусть их там не будет, пожалуйста, Господи! Помоги!
— Давай мы решим все наедине, не впутывая сюда моих друзей и девушку. — Арсений даже не успел договорить. Василий взглядом дал понять Бурко: давай. И Максим без задней мысли отдал ленивый сигнал верзиле. Охранник Псов тут же достал пистолет и выстрелил ровно пять раз. Оглушительные пять выстрелов разрядили воздух. Запахло порохом. Так пахло убийство.
БАМ! БАМ! БАМ! БАМ! БАМ!
Пять тел пало навзничь на холодный, бетонный пол. Трое оставшихся нервно дышали — это было заметно по неровным порывам их грудей.
Осознав, что прозвучали выстрелы, Есения впала в ступор, как и Арсений, но пришла в себя скорее, чем парень, потому незамедлительно ринулась вон из фургона, уже наплевав на то, что с ней за это сделают. Дверца противно скрипнула, а затем громко ударилась о кузов. Раскрыв рот от шока, она смотрела на трупы, под которыми быстро начинала появляться тёплая алая жидкость. Закрыв рот ладонью, она попыталась спрятать вскрик. Громилы хотели схватить девушку под руку, но Глухов дал понять, что этого не стоит делать.
Арсений, вместе с Есенией, упали на колени одновременно. На глаза навернулась горячая пелена слез, которая не позволяла видеть и дальше этот кошмар. Его сковал ужас.
Неужели он их убил? Нет-нет! Этого просто не может быть! Нет!
Глухов, устав ломать комедию, пошёл к трём оставшимся в живых и снял с них пакеты. Во рту каждого находился платок — вот почему они все молчали. На лицах парней отображался ужас, который им пришлось перенести не без урона по и так слабой психике. Им казалось, что они попали в трейлер фильма ужасов, но вся зловещность заключалась в том, что это являлось реальностью.
Матвей, Женя и Степа стояли на коленях и с полными слез глазами смотрели друг на друга. Никто из них не хотел вот так умирать. Они были в ужасе, но главное — они были живы и невредимы.
— Милые у тебя друзья. — изрёк Василий. — А главное преданные. — Глухов убрал платки и начал развязывать парней. — Береги дружбу с ними.
— Мы отпустим вас. Сегодня. Но вы должны будете отработать, чтобы вы все смогли спокойно уйти из банды.
— Я сделаю все что угодно.
— Ещё бы. — Мужчины рассмеялась.

Этой ночью квартира встретила Есению в гробовой тишине. Дома не было никого. Свет не горел.
Стоило ей зайти в квартиру, она, еле сдерживая крики ладонями, скатилась по двери. Бесшумно, блокируя голосовые связки, она хрипло кричала, а слюни стекали по рукам и подбородку, но она этого не замечала. Она смотрела на руки и представляла, как они по локоть в крови.
Бедная девушка, оказавшаяся не в то время не в том месте, просто не знала, что стала лишь пешкой в чужих руках. От ужаса узревшего её очи она обезумела и не могла рассуждать здраво.