S.2 Ep.4. Девица в беде.
— Кто ты, и почему на тебе галстук?
— Я освобожу тебя от ремней, если пообещаешь не бесноваться, — это был определенно, голос Доминика. Но без его прежнего жеманства.
— Ничего не могу обещать, честно.
— Это двадцатый этаж. Если ты разобьешь окно и выпрыгнешь тут, боюсь, мне будет сложно объяснить, что происходит.
— Туше.
Дом поднял серебристый ключик, который держал в кулаке. Я пожала плечами и протянула ему скованные руки, на которых по-прежнему красовались широкие ремни с маленькими серебристыми замочками.
— Итак. Сейчас ты скажешь мне, что «Доминик» не твое настоящее имя, а ты на самом деле белая футбольная мамочка из пригорода, — я потерла, наконец освободившиеся запястья, которые уже начали затекать.
— Отчего же, это мое имя. Но когда я в костюме, меня называют мистер ЛеФлёр.
— Ладно, мистер ЛеФлёр. Мне уже доложили, что я не в психушке. Хотя, это и похоже на психушку. И я бы не удивилась, честно говоря.
— Нет, это просто больничное крыло нашей компании. Ты уже была здесь, только в другой палате.
— Вашей компании... Как интересно. И что же это за компания? Почему я здесь, а не в тюрьме, например? Где моя одежда? И где... — слова сами вылетели из моего рта. — Где Джеймс?
Вероятно, это стоило спросить с самого начала.
— По одному вопросу за раз, лапушка.
— Не лапушкайте мне тут, мистер ЛеФлёр. Мне это не нравится. Верните моего Доминика.
— Твоя одежда в шкафу, вон там. Нет... Слева. Другое лево.
Пока я лихорадочно дергала дверцы белоснежного шкафа в поисках своих вещей, Доминик сделал шаг к моей кровати, и, рискуя помять свой идеальный похоронный костюм, присел на край моей койки.
— Что это за маскарад? — Я кивнула на галстук Доминика, — И что вампирам от меня надо?
— Шесть.
— Что?
— Это шестой вопрос подряд, милая.
— И ты ни на один не ответил.
— Не правда. Я сказал тебе, где одежда.
Клянусь, если бы я могла закатить глаза на затылок, я бы это сделала.
Дом поправил галстук. Знаете, своим фирменным жестом. Обычно так он оттягивал ворот свитера. А это значит, что разговор предстоял серьезный.
— Я расскажу тебе все по порядку. Отвечу на все твои вопросы, если ты ответишь на мои.
— А, ну конечно... Кви про кво, Клариса...
В шкафу слева обнаружились плечики, на которых висели совершенно незнакомые мне джинсы, футболка и куртка. Внизу стояла коробка с абсолютно новыми кроссовками и черно-розовый полосатый пакет от «Викториаз Сикрет».
Я сложила руки на груди, всем своим видом давая понять, что правила игры мне не нравятся, но я вынуждена их принять.
— Одевайся, я отвезу тебя домой.
— Не возражаешь?
Я мотнула головой, давая понять, чтобы мистер ЛеФлёр отвернулся. Но, моя просьба была проигнорирована.
Что ж.
Знаете, бывают такие моменты в жизни, когда ты живешь себе, спокойно так. Нормальной жизнью. Закончила колледж, вышла замуж. Не знаю, может, даже детей заводишь. И все у тебя хорошо. Ну, нормально, среднестатистически так.
Но, в общем и целом, тебя это утраивает. Нормально. Стабильно. Предсказуемо.
Спокойно.
И вдруг, на твоем пороге, в один прекрасный, теплый летний денек, появляется некто. Молодой человек в дорогом костюме. И сообщает, что он поверенный одной из королевских семей Европы. И что в одном далеком королевстве, которое почти незаметно на карте, умер король, которого все любили и просто обожали в этой самой стране. Ты, разумеется, как вежливая девушка, сочувствуешь. Ну, может даже, выжимаешь слезу, по этому милому, справедливому правителю.
И тут, этот молодой человек в костюме внезапно говорит, что ты — наследная принцесса этого королевства. И срочно должна взойти на престол, потому что, в юности король учился в Америке, влюбился в твою маму, и у них родилась прекрасная девочка — ты. Но мама твоя умерла при родах, так как хиппическая юность не проходит даром, а папа — который тогда был только наследным принцем, с горя удалился в свое королевство, и предавался там печали, легкому алкоголизму и благотворительности. Тебя, как водится, удочерила милая семья со среднего запада, которая не хотела говорить тебе правду, чтобы не травмировать твою, и без того, тонкую душевную организацию.
И вот ты дожила до 26 лет и не знаешь, что папа твой — король, умер от цирроза печени и разбитого сердца, так больше и не женившись, и не заведя наследников. И вот теперь — ты и есть наследная принцесса, давно потерянная на просторах Соединенных Штатов Америки, которую совершенно недавно и неожиданно обнаружили специально нанятые за большие деньги королевские детективы и конная полиция штата Калифорния.
И ты понимаешь, что больше не нужно работать на нелюбимой работе, ютиться с детьми в съемной квартире и кормить мужа — писателя — неудачника, который к 30 годам написал два рассказа, изданные студенческим вестником еще в прошлой геологической эпохе, да пару некрологов для бомжей в местную газету, которую бесплатно раздают возле метро. Ты понимаешь, что ты теперь — Королева.
И у тебя теперь есть яхта в Средиземном Море, личные виноградники, конюшня со скаковыми жеребцами, карета, корона и всамделишный трон с красной обивкой. А еще - персональный стилист в роли феи крестной, хрустальная туфелька, целое государство, личный самолет, который в полночь не превратится в тыкву, в тот самый момент, когда ты будешь совершать ночной перелет до Лас Вегаса, чтобы посетить шоу Зигфрида и Роя и коллекция сумочек «Биркин».
Ты стоишь на пороге, тебе охренительно хорошо, и ты понимаешь, что жизнь, которая удалась, только начинается.
И, в сущности, ты сейчас можешь просто развязать фартук, крикнуть через плечо: «Дорогой, выключи духовку через двадцать минут!», и, даже не дождавшись привычного «Угу...» в ответ просто закрыть за собой дверь.
Представили?
Так вот. Эта прекрасная сказка — не про меня.
Про меня — совсем наоборот.
Чем дальше — тем страшнее.
Машина рулила по улицам, соблюдая все правила дорожного движения. Тормозя на светофорах, сбрасывая скорость на переходах, и перестраиваясь на перекрестках. Все - не превышая допустимых в городе лимитов.
Доминик внимательно следил за дорогой.
А я внимательно смотрела на темное лицо Доминика, и не могла понять, на что я смотрю. Глаза его были абсолютно непроницаемыми, и это было настолько непривычно, ведь у моего Доминика, Доминика_душа_нараспашку, Доминика_моей_еврейской_мамочки, все всегда было на лице написано. Но сейчас я не могла понять, кто этот человек, сидящий на водительском кресле городского внедорожника, дисциплинированно пристегнутый ремнем безопасности, и внимательно наблюдающий за каждым моим жестом через зеркало заднего вида.
А ведь совсем недавно за мной так же, через зеркало заднего вида, наблюдали совершенно другие, светлые холодные глаза.
Я отвернулась, и смотрела в окно, на проплывающий мимо город. Спешащих куда-то по своим делам людей. Проезжающие машины, сменяющие друг друга дома.
У меня была масса вопросов, вероятно, в разы больше, чем могла переварить моя бедная голова, которая буквально начала пухнуть от всего количества информации.
— Так значит... — моя чугунная голова гудела как колокол. Жутко хотелось пить. — Так значит ты из этих...
— Если ты про вампиров – то нет. Но, что касается «из этих»... Как тебе сказать...
— Да так и скажи! — Господи! Помоги мне сохранить рассудок!
— Я - человек. Пока — это единственное, что тебе нужно знать.
— Если ты хочешь от меня каких-то ответов, мистер ЛеФлёр – тебе придется раскошелиться.
— Туше, — Он протянул мне закрытую бутылку воды с переднего сиденья, в которую я вцепилась, как осатаневший пират, брошенный на необитаемом острове.
— Так скажи мне, кто ты, и что происходит?
— Я не вампир, у меня нет сверхспособностей. Если ты про это... Разве что – вытаскивать из неприятностей таких, как ты.
— Таких, как я? Это каких? — Сраная крышка никак не хотела откручиваться.
— Девиц в беде.
— Понятнее не стало.
— Что ж. Отмотаем назад, — Доминик чуть распустил галстук, расстегнул верхнюю пуговицу тугого воротничка, и снова положил руки на руль. На два часа и десять.
— Помнишь тот милый весенний денек, когда мы с тобой сидели в уличном кафе, и ты спросила меня, что я знаю о вампирах?
— А ты тогда посоветовал мне не соваться в лес, потому что подружка твоей подружки поплатилась жизнью за чрезмерное любопытство? — Мне, наконец, удалось содрать защитную пленку, и теперь я пыталась открутить крышку вспотевшими ладонями.
— Моя жизнь в Новом Орлеане не ограничивалась тусовками и парадами на Марди Гра. Как я говорил ранее, все мое детство прошло между салонами вуду и кладбищем Лафайет. Все потому, что нашей роду принадлежал бизнес, лицензию на который наша семья купила еще в семнадцатом веке. И должность эта передавалась каждому старшему ребенку в семье. Должность я получил от своего отца, он же от своей матери, а она, в свою очередь, от своей.
— И что это за должность, агент Джей? — Долгий глоток из бутылки. Господи, как хорошо. Кажется, я не пила целую вечность.
— Моя очередь. Скажи мне, кто из вас убил Леонарда?
Ага. Вот оно. Кви про кво.
— А кто спрашивает?
Доминик или мистер ЛеФлёр?
И кому из них двоих я могу доверять?
— Пока что я. Но скоро этот вопрос тебе зададут официально...
— Ага, понятно... А кто «ты»? Мой друг, или гребаный инспектор по вампирском УДО?.. Кажется, за последние сутки я слишком часто слышу этот вопрос от разных людей. Все хотят знать только одно...
Никому...
— Я не помню. Это ответ на твой, или чей-там, вопрос. Я не помню, кто убил Леонарда. Я вообще ничего не помню. Я уже говорила об этом раньше. Можешь спросить у этого своего... Как его... Мистера «Давайте Убьем Бэтмена» Герберта. Ему я сказала то же самое. И этому «волчице Эс-Эс» с его ручной молью.
Клянусь, я услышала смешок с переднего сиденья.
Я что, клоун?
— А что сказал Джеймс?
Вопрос отрикошетил от крепкого непроницаемого темного затылка Доминика, как бейсбольный мяч от стены.
* * *
— Что мы тут делаем?
— Просто приложи палец к панели.
— А если не приложу? Заставишь меня? Отрубишь руку?
— Нет, просто воспользуюсь кодом.
Я помялась еще секунду и приложила палец к шершавой холодной панельке на замке.
«Добро пожаловать домой, Евангелина!»
Эти слова хлесткой пощечиной зазвенели у меня в голове.
Домой... Это не мой дом. Это дом мистера Кейна. И в этом доме сейчас не было даже духа моего вампира.
Здесь было стерильно...
Чен и Моралес. Клининг.
О, да, они постарались на славу.
Стерильный запах хлорки, стерильные поверхности без единого пятнышка, стерильный пол, без пылинки.
— Что мы тут делаем.
Я снова задала свой вопрос вошедшему сразу за мной Доминику.
— Какого черта ты притащил меня сюда? Что, преступники всегда тянутся на место преступления? Со мной это не сработает.
Я прошла вдоль дивана, вдоль погасшего камина, аккуратно обходя то самое место, где еще сутки назад лежала отрубленная голова Леонарда, и где были лужи крови.
— Думаешь, я сразу вспомню всё, что произошло? Но я не помню. Ни единой мысли.
— Хорошо, скажи мне, где ты была, когда все случилось? — Доминик по прежнему стоял у входа, не делая ни шагу внутрь. Он только сложил руки на груди, и задумчиво теребил нижнюю губу.
— Серьезно? Это что, следственный эксперимент?
— Нет, просто хочу помочь тебе вспомнить.
— Какие же вы все заботливые... И все-то рвутся мне помочь... Не помню. Здесь. Нет... Здесь. Я стояла здесь, мистер Кейн прижал меня к стене, и ... Ну, ты знаешь...
— Не знаю.
— Брось, ты понимаешь о чем я. Он прижал меня к стене, а потом случилось то, что случается обычно...
— Что?
— Он укусил меня, и выпил моей крови. И я потеряла сознание.
— Куда он тебя укусил?
— В шею, куда же еще.
— С какой стороны?
— Справа... Нет, слева, с моего лево. Вот сюда, ты же видишь, у меня до сих пор шрамы не затянулись! — Я совершенно по-варварски оттянула ворот дизайнерской футболки. — Он выпил моей крови, и я упала.
— Прямо здесь?
— Да здесь... Нет... Не уверена.
— Когда мы вошли, ты лежала вот здесь, а Джеймс был рядом.
— Может и здесь. Я не знаю, может он перетащил меня. Он же вампир.
Я оглянулась. Я даже не старалась вспомнить, память, как на пленке, услужливо прокручивала мне картинки той ночи. Леонард, меч, мистер Кейн. Ножницы в глазнице, отрубленная голова, и жемчужины от колье Анны Болейн, рассыпанные по всему полу.
— Постарайся вспомнить хоть что-то.
— Я не помню. Я помню только тьму. Все. Слушай, я устала. Отвези меня домой... А это вообще нормально, что ты притащил меня на место преступления?
— Все улики уже собраны, и место очищено.
Мы направились к выходу. А шла за Домиником, старательно обходя те места, на которые пролилась кровь Леонарда.
На периферийном зрении, краем глаза я заметила блеск на полу. Что-то инородное белело на темных корабельных досках пола, возле угловой ножки дивана.
Я проскользнула, наклонилась, и подобрала жемчужину.
Меня бросило в холод.
Это была неровная тусклая жемчужина из колье безголовой королевы.
Дежавю.
Звук каждой капли, падавшей из крана в ванну, отражался от кафельных стен, и напоминал китайскую пытку водой, или метроном.
Сначала я отсчитывала каждую упавшую каплю, затем, где-то на тысяча двести тридцать четвертой сбилась со счета.
Я погрузилась в воду по самые уши, зажав в кулаке бусину из колье, которое разорвал на мне Леонард в ту самую ночь. Бусину, которую я нашла в идеально вылизанной Ченом и Моралес квартире мистера Кейна.
Это не могло быть случайностью. Это не было совпадением. Ее там оставили специально. Но для чего.
ДЛЯ КОГО?
И кто это сделал?
Доминик открыл дверь в мою квартиру своим ключом, сначала заглянул первым, а потом впустил меня.
У меня было ощущение, что я не была дома вечность.
Точнее... Мой дом остался прежним.
Косметика на столе, одежда на кровати. На столике у окна – огромная белая орхидея, лепестки которой покрывали алые брызги, распустившая щупальца в стороны. Дорогие светонепроницаемые шторы.
Гул заработавшего холодильника заставил вздрогнуть.
Квартира осталась прежней. Изменилась я.
Дом внимательно проследил за тем, как я скинула одежду, взяла полотенце, и захлопнула дверь ванной прямо перед его носом.
Мне нужно было подумать, одной, и в тишине.
Пена в ванной давно осела, а вода начала остывать. Грязные хлопья плавали по поверхности, но мне было все равно.
Где ты?
Вылезай, тварь.
У меня больше не осталось союзников.
Кипучая ненависть поглощала меня. Я буквально горела изнутри, рискуя превратиться в пепел. Еще немного – и я просто взорвусь.
Мгновенно, погрузившись в воду с головой, я заорала.
Я орала так отчаянно, словно раненый зверь, попавший в капкан.
Ногти впивались в ладонь, когда я до боли сжимала в кулаке бусину из колье Анны Болейн.
Какую конечность я должна отгрызть, чтобы выбраться? Руку, Ногу, голову? Перегрызть кому-то глотку?
Я была готова это сделать.
Меня предали.
Предали все, кто только мог, все вокруг меня изначально готовили эту ловушку, для бедной, глупой девочки из Мемфиса. Для идиотки, которая не может думать своей головой.
О, как же здорово мной манипулировали, как же прекрасно все было разыграно, как по нотам, что же за блядский гений все это придумал?
И с чьей подачи все это осуществилось.
Мистер Кейн... Муж моей мертвой сестры, которая оказывается, должна была играть какую-то невероятно важную роль во всей этой истории, которую я не могу постичь своим тупым умишком вечной девицы в беде.
Мистер Кейн, ублюдок, предатель, мразь, которой я с огромным удовольствием вырву сердце, но для начала, я бы очень хотела плюнуть в его смазливую рожу, и посмотреть, как он утрется.
Вода залилась в уши.
Интересно, сколько я смогу пробыть под водой, без кислорода, и поможет ли это хоть как-то пониманию того, что происходит.
За все это время, я успела прокрутить в голове каждый эпизод, который я пыталась вспомнить. Обрывки предсвадебных хлопот, убийство Леонарда... О, да, я прекрасно помнила, как это произошло.
С чего все началось? Ах, да, со свадьбы, которую я не помню. Обручальное кольцо с огромным бриллиантом, пена ирландского кружева подвенечного платья. Я помню, как мы с Шоной ходили на примерки, выбирали цветы для букета, как смеялись в салоне, попивая шампанское, и подбирая туфли в тон платья. И как то, что мы вдвоем решили, что для Шоны не будет правил, и она сможет надеть на мою свадьбу все, что захочет. Не смотря на лавандовые цвета для остальных девочек. А еще, я помню приглашения, и скромное «+1» в ее карточке.
«+1»...
+1 вампир на моей свадьбе.
Этим «+1» и был мистер Кейн.
Но сам день свадьбы...
Это была сплошная черная дыра. Точнее, светлая дыра, как будто ты смотришь сквозь объектив камеры, на который попала вода. Все в расфокусе и светло радужных бликах. Мемуары девственницы – наркоманки.
Какие-то обрывки красной пелены перед глазами.
И фото, как будто из другого мира, которые услужливо подсунул мне мистер Герберт, адвокат из Готема.
Фото, и свидетельство смерти Шоны.
Почему я сбежала со свадьбы? И что вообще произошло на свадьбе?
Алые всполохи, это все, что я помню, всполохи цвета волос Шоны.
Мои легкие начинали гореть. Они готовы были взорваться, и я сильнее впилась ногтями в ладони.
Убийство Леонарда.
Тут я помнила каждое мгновенье, и могла прокрутить его в своей голове в мельчайших деталях, как пленку. Усилие, с которым ножницы вошли в левый глаз Леонарда, звук рвущегося кружева моего платья о каблук, напряжение в мышцах, перед бешеным прыжком, и один единственный взмах мечом.
И глухой стук упавшей на доски корабельного дерева головы.
Интересно, сколько отрубленных голов уже падало на эти доски?
Я билась в ванной, как утопленница, цепляясь за бортики.
Это моих рук дело.
Но неужели судмедэксперты и криминалисты не смогли определить убийцу? Специалисты по брызгам крови? Рост, вес, траектория? Сила удара, угол, левша или правша?
Или они это уже знают?
Но если это так...
То к чему все эти игрища с признанием?
Кислород в моем организме давно закончился, и я оттолкнулась от скользких бортиков, чтобы вскинуть голову над водой.
Еще мгновение...
И неужели за все это время вампират мистер Джеймс Талер Кейн не сказал ни слова? Неужели он не сказал, что Леонарда убила я?
Меня выкинуло из ванной. Вода расплескалась по полу, я повисла на бортике, дыша, как вышвырнутая на берег рыба.
С первым глотком кислорода в моем мозгу начался адский карнавал мыслей, бешеный круговорот нейронных связей искрил обо всем и сразу, но ни разу в моей голове не зажглась одна единственная, и совершенно естественная, для «девицы в беде», мысль...
Дверь из ванной я буквально высадила ногой, появившись на пороге в банном халате и с полотенцем на голове.
На грохот из кухни выглянул мистер ЛеФлер, без пиджака, но по-прежнему в белоснежной рубашке и галстуке. В одной руке он держал кофейник, в другой – коричневый крафтовый пакет.
— Я принес круасаны.
— Мне нужно увидеть мистера Кейна.
— Круасаны, Элвис.
— Сам за ними выходил? — Ни за что не поверю, что он оставил меня без присмотра в ванной, с кучей колюще-режущих предметов.
— Ну...
— Доставка «Джестер Джет». Угу. И кто это был? Мистер Герберт собственной персоной, или его Хорёк-приспешник? О, а может кто-то новый?
— Элвис...
— Засунь их себе в задницу.
Знаете, какой вопрос я не задала себе ни разу, пока меня держали в допросной и в больничном крыле?
ГДЕ МОЙ ВАМПИР?
Почему? Да очень просто.
ШОНА.
Единственное, что мне хотелось знать, КАК?
КАК мистер Кейн оказался в моей жизни?
Он видел меня на свадьбе, он знал кто я, а это значит, что он сто процентов знает о смерти Шоны. И все это время он молчал.
Он не сделал ни единого намека, и даже не пытался.
Все это время он совершенно четко говорил, что собирается меня убить. Он все это время пытался это сделать. Он даже не скрывал этого... Потому что...
Потому что Шону убила я!
И смерть Леонарда от моей руки его в этом убедила.
— Элвис? Элвис, ты меня слышишь?
Доминик стоял с крафтовым пакетом крусанов и кофейником.
С моих мокрых прядей на пол моей квартиры капала вода. За окном проехала машина. У кого-то из соседей скрипели половицы. На кухне загудел холодильник.
— Что?..
Я буквально моргнула.
— Мистер Кейн. Ты серьезно хочешь с ним увидеться?
Передо мной появилась чашка с кофе, сахар и сливки.
— Да, надеюсь это не проблема?
Мой маленький кухонный столик едва вмещал нас двоих. Доминик буквально занимал все пространство.
— Дело в том, что мистер Кейн в настоящий момент находится под стражей по предварительному обвинению в убийстве одного из солдат специального подразделения Ватикана... — Глаза у Доминика были слишком серьезные. От старого Дома остался только южный выговор.
— Какого подразделения?.. — тут уже мои глаза полезли на лоб.
— Специального. И если ты не будешь вести себя, как хорошая девочка — тебе грозит то же самое.
— Не стоит меня пугать. Мой великолепный адвокат уже сообщил мне про все эти конгрегации и доктрины. Я только одного не пойму, какое дело этой со всех сторон распрекрасной организации до моей скромной персоны?
— Леонард принадлежал к одному из секретных боевых отрядов Христова Воинства. — Наверное, непонимание в моих глазах его доконало. — Он был офицером Конгрегации Доктрины Веры.
— Класс... — Чашка дрогнула в моей руке, и на белоснежном махровом халате растеклось горячее желтоватое пятно.
Я стиснула зубы, чтобы не завыть от боли.
— Иными словами — офицером Святой Инквизиции.
Так. Я сейчас просто рехнусь, если со мной не начнут разговаривать нормально, и не престанут нести бред.
— Какой инквизиции?
— Святой.
Дежавю.
— Я знала его, как серийного убийцу, — Я все-таки встала из-за стола. Ноги подкосились, я снова села. — Не дергайся, Тайгер Вудс, я не собираюсь прыгать из окна... Так... Вампиры, инквизиция... Христово Воинство... Это ебучая сказка какая-то. А я все гадала, почему это мой расчудесный адвокат так настойчиво мне намекает на сожжение на костре...
— У мистера Герберта довольно спорные, но очень действенные методы...
— Это заметно! — Рявкнула я.
В моей голове бесновались кусочки этого чертового паззла, который я никак не могла сложить.
Каждый раз, как мне казалось, что я уже вижу картинку целиком, на меня высыпался вагон новых фрагментов, которые я даже не понимала, в какое место картинки пристроить, и вот уже вместо обыкновенного парусника, у нас вырисовывается, монументальное полотно «Девятый Вал»...
— Детка, успокойся.
— Успокойся? Да я спокойна, как танк! Как египетская пирамида! Как... Как... Как сфинкс!
— Ты сейчас раздавишь чашку.
Я бросила взгляд на свою руку, и увидела побелевшие костяшки пальцев.
Да, нужно быть внимательнее.
— Мне все равно. — Я очень медленно и аккуратно поставила чашку на стол. — Я хочу увидеть Джеймса. Отвези меня к нему.
Мистер ЛеФлёр устало потер переносицу.
А в голове моей опять словно прокручивалась старая кассета с записью.
«... Тсссс... Шшшшш...
— Начинаем вскрытие тела... Патологоанатом Доктор Пэ Зэ Брайт, ассистент Ковальски... Чего стоите, Ковальски, несите пилу... Шучу.
Дзззззззззззз....
— Что с вами, Ковальски? Если вам нехорошо, стоило выбрать другую профессию.
— Все в норме, док. Кто у нас сегодня?
— Труп без головы, Ковальски. Так, а где голова? А... Хм... И без глаза. Что ж. Не повезло. Итак. Мужчина, белый, возраст... Тридцать, тридцать пять лет, рост шесть футов два дюйма, спортивное телосложение. Тело отделено от головы полностью. Хорошо развита мускулатура, брюнет, глаза... Мда, никогда не видела таких глаз... В левой глазнице проникающее ранение острым предметом. Глазное яблоко повержено. Что характерно, голова отделена от тела острым орудием, судя по всему одним ударом вот так...
— Док, а это тоже записывать?
— Да, Ковальски, фиксируйте все.
— Так точно, док!
— Если сделать предположение, то это похоже на...
— Катану?
— Что?
— Ну, такие самурайские мечи, я в кино видел!
— Ковальски, мы не в кино, и тут не «Убить Билла». Какая катана... Это скорее... Хм... Мачете? Нет... Меч? Бред какой-то...
— Ну, так у него голова отрублена. Как в «Горце»!
— Сомневаюсь я, что наш «горец» из древнего шотландского клана. На теле множественные татуировки на религиозную тематику... Католические символы... Подайте фотоаппарат Ковальски... Аккуратнее, это не мыльница. В морге и так бюджет ограничен.
— Мексиканец?
— Кто?
— Безголовый. Гы...
— Ковальски, мы не в детском саду. Нет, скорее итальянец. Хммм...
— Что?
— Вот эта татуировка довольно странная.
— Почему?
— Да, потому что это не популярный мотивчик, который можно сделать в любом тату-салоне. Это символ папской доктрины.
— Какой доктрины?
— Папской, Ковальски. Папа Римский. Безголовый, лежащий на нашем столе определенно принадлежал к непростой церковной организации... А к... Ватикану?
— Что, напрямую?
— Боюсь, что да... Все это очень странно...
— Базара нет, док, чувак с отрубленной головой и дыркой вместо глаза, с ватиканскими татуировками... Посреди городской свалки. Куда как странно.
— Не это, Ковальски. Похожая смерть была год назад в Мемфисе. Но там жертвой стала подружка невесты. Прямо на свадьбе. Сила удара, обстоятельства...
Их определенно что-то связывает. Смотрите, как нанесен удар, вот с этой стороны. Голова отрублена одним ударом, но рост убийцы средний, примерно вот такой, а еще, угол наклона говорит о том, что это была женщина.
— Да ладно, док. Это что, можно вычислить просто по отрубленной голове?
— Нет, по тому, что прежде чем отрубить голову, в глаз этому бедняге вогнали ножницы примерно такие, но острее. Восемь дюймов... Знаете, где такие используют?
— Где?
— Такие ножницы используют парикмахеры.
— То есть, убийца женщина – парикмахер?
— Ножницы в глаз... И еще это говорит о том, что это было очень эмоциональное убийство. Это была месть. Да, определенно, это была женщина, вот такого роста. Осмотрите его одежду, наверняка вы обнаружите ее волосы, скорее всего, была драка. Нужно осмотреть царапины и повреждения на коже. Наверняка у него под ногтями осталась ее ДНК.
— А что там про подружку невесты, док?
— О, да... Знаете, что самое забавное, Ковальски?
— Не-а.
— Что невеста сбежала после свадьбы...
— И о чем нам это говорит?
— О том, Ковальски, что убийцей может оказаться одна и те же женщина – парикмахер. По коням, коллега. У нас криминал!»
* * *
Огромный «Плимут Барракуда», припаркованный на углу, в тени раскидистого дерева, росшего на другой стороне улицы, скрывал в своих недрах невидимого владельца, который уже второй час сидел, и молча наблюдал за ступеньками парадной, за дверями которой исчез высокий чернокожий мужчина в похоронном костюме, и рыжая помятая девушка в новых дизайнерских шмотках.
Рука с тонкими пальцами свесилась из окна, помяла дымящуюся сигарету, сбила нагоревший пепел.
Пальцы поднесли сигарету к пухлым губам.
Одна длинная затяжка. Как будто медитация.
Снова сбить пепел в окно.
Терпение – добродетель.
Сигарета заканчивается, поэтому хозяин «Барракуды» берет следующую, и опускает глаза к чиркающей зажигалке.
Хлопнувшая дверь парадной заставляет его поднять взгляд.
В припаркованный городской внедорожник усаживается высокий темнокожий мужчина в похоронном костюме, и все та же рыжая девушка, с влажными волосами. Она сменила наряд, одевшись более консервативно.
Дверца машины хлопает, и она аккуратно отъезжает от парковочного места.
Что ж... Теперь главное не потерять их в потоке машин.
Длинные пальцы отправляют окурок изящным щелчком в окно, подталкивает очки в тонкой золотой оправе, и ложатся на ручку переключения коробки передач.
«Барракуда», хищно рыкнув, отправляется на охоту.
И ее хозяин не выпустит свою добычу из вида.
«Quid pro quo, Кларисса... Quid pro quo» — слова Ганнибала Лектора, сказанные Кларисе Старлинг в фильме «Молчание ягнят», означающие буквально «нечто за нечто», фразеологизм означающий услугу за услугу.
Агент Джей — персонаж из фильма "Люди В Черном".
«Quid pro quo, Кларисса... Quid pro quo» — слова Ганнибала Лектора, сказанные Кларисе Старлинг в фильме «Молчание ягнят», означающие буквально «нечто за нечто», фразеологизм означающий услугу за услугу.
Агент Джей — персонаж из фильма "Люди В Черном".