S.2 Ep.3. Фокус с карандашом
> Видеокассета вставляется в плеер.
> Палец, с облупившимся лаком нажимает на клавишу REWIND.
> На экране, в обратной перемотке, начинают лихорадочно мелькать кадры из серий предыдущих месяцев.
> Глаз на ультра крупном плане.
> Мелькают локации, сцены, персонажи. Планы сменяют друг друга, вырывая акценты, фрагменты диалогов. Взгляды, прикосновения, слова. Чувства, ощущения, звуки, запахи.
Меня буквально наматывает на бобину осознание того, что все, что со мной было, каждый день, час, минута и секунда, что у всего этого была другая цель.
Все, происходившее я вижу с другого ракурса, с другой точки зрения, как будто, снятое с нескольких камер, и теперь я вижу весь отснятый материал.
Каждое слово, сказанное мистером Кейном, каждая интонация.
Как он смотрел на меня? Он смотрел на меня, как не сестру Шоны? Или, как на девушку, которая давала ему свою кровь? Кем я была для него? Донором? Любовницей? Или заменой? Бросьте, я так и не стала его любовницей, но то, что было межу нами? Это было всего лишь работой. Но с какой целью? Он платил мне. Потому что я была дамой в беде, или потому что он помогал ... сестре Шоны?
Словно я парю в воздухе среди этих обрывков своей и чужих историй. Меня обволакивает алая тьма, норовя залезть своими щупальцами в нос, в рот, в глаза, и проникнуть в мозг, заставляя проснуться, с помощью адской боли, и открыть глаза.
Очнуться.
О, нет, все происходившее вовсе не было ложью. Просто я была дурой. Настолько непроходимой тупицей, что не видела очевидных намеков. Всего того, что лежало буквально на поверхности.
Результаты быстрой перемотки мгновенно загружаются в мозг.
Я открываю глаза.
И понимаю, что все еще в белоснежной палате.
И у меня по-прежнему скованы руки.
Я тупо пялилась на рассыпавшиеся по больничному покрывалу цветные фотографии, и не могла узнать ни один из этих эпизодов. Я не помнила, как они были сделаны. Не помнила гостей, не помнила вкуса шампанского. Ни запаха цветов из букета невесты, ни духов. Даже не помнила, как надевала это сраное свадебное платье из вороха ирландского кружева.
Зато я хорошо помнила ощущение липкой горячей крови у себя на руках, и ногтей, входивших в кожу лица.
Малиновая тьма внутри меня свернулась в пульсирующий кокон и превратилась в черную дыру, поглощающую все вокруг.
Шона Эбигейл Кейн.
Моя Шона.
... и мой вампир.
Я инстинктивно дернулась, пытаясь дотянуться до щеки, там, где должны были остаться шрамы. Замок наручников громыхнул о перила кровати.
Получилось громко и резко.
«Адвокат» не повел и бровью, только сощурил глаза, а вот «Хорек» у входа нервно переступил с ноги на ногу, и вынул руку из-за пазухи, только когда увидел предупреждающий жест ладонью от мистера Герберта.
— У вас сигаретки не найдется? — Я едва узнала собственный голос.
— Здесь нельзя курить. Но у меня есть идея.
Лифт, остановившийся на последнем этаже, дзынькнул, выпуская из своих белых недр странную троицу.
Девушку в больничной рубашке, халате и мягких тапках, с белыми ремнями, сковывающими запястья на манер наручников, холеного молодого мужчину, в фиолетовом костюме, ярко-зеленой сорочке и с зачесанными назад русыми волосами, и высокого длинного мальчишку азиата в форменной куртке курьеров «Джестер Джет».
Как будто троица из какого-то странного европейского фильма, блуждающая по коридорам заброшенной больницы, в поисках соли и лимончиков.
Только бутылки текилы в руках не хватало.
Да, это были мы.
Свежий ветер тут же рванул с меня сорочку, залезая под подол.
Щелкнул замок, закрывая за нами выход на крышу.
Отсюда, сверху открывался вид на туманный рассвет в Сан-Франциско. С одной стороны светилась еще ночными огнями Пирамида Трансамерика, стекла Милениум Тауэр начали отражать встающее из тумана солнце. На Золотые Ворота, поднимающиеся из белой поволоки, залив и невидимый Алькатрас вдалеке. Я никогда не забиралась настолько высоко.
Я уже успела забыть, кто я, где я, и что вообще происходит...
«Джокер», как будто почитав мои мысли, извлек из внутреннего кармана серебряный портсигар, зажигалку, и протянул мне на ладони.
Или это бело золото?
Крышка портсигара поймала утренний луч, и блеснула мне прямо в глаза.
Первая затяжка.
Высокие крыши просыпающегося города, гудящие шпили антенн, гул никогда неспящих коммуникаций, пустынная вертолетная площадка, обозначенная маячками и неизменной буквой «Н».
Я бы предпочла ресторан с бассейном и бар.
Я подошла к перилам, и выпустила изо рта струйку дыма, поставив ногу в больничном тапке на нижнюю перекладину.
Вдалеке, внизу просыпался город, подернутый утренним туманом.
Интересно, у какого процента людей возникает желание плюнуть вниз с крыши небоскреба на головы проходящих внизу?
Мы молчали с самого выхода из палаты, и сказать мне было особо нечего. Точнее... Честно говоря, я просто хотела орать.
Джокер стоял за моей спиной, а Хорек пристроился рядом, возле перил, засунув руки в карманы джинсов. Слишком близко.
— Не переживай, прыгать не буду, — Я бросила взгляд на нашивку на куртке. — «Сэм».
«Сэм» закатил глаза, но с места не сдвинулся.
Дальнейшую тишину прервал мистер Герберт.
— Скажите мне, миссис Харт, как же вы тут оказались?
— Не поверите, я сама себя об этом спрашиваю уже несколько месяцев.
Ветер трепал мои волосы, пряди норовили прилипнуть к губам.
Я помнила кровь на своих руках и свадебном платье. А еще я хорошо помнила медленно горящий в камине огонь, и жемчуг из разорванного колье безголовой королевы, утопающий в лужах крови, возле отрубленной головы.
И рукоять меча в своей руке. Я украдкой бросила взгляд на ладонь, и снова затянулась.
— Я... Я не имею ни малейшего представление. В моей голове абсолютная пустота, — я положила руки на перила и сбила пепел. Замок, сковывавший мои запястья, звякнул по металлу перил, и звук, как по рельсам унесся дальше по крыше. — Я помню только... Только кровь. И все. Кровь была повсюду. А потом я очнулась в другом месте, — я провела по металлу железным замочком наручников. Звук вышел довольно мерзкий. — Это все.
«Адвокат» поморщился, засунул руки в карманы брюк, переступил с каблука на носок и устремил свой взгляд куда-то вдаль, поверх моей головы.
Покивал, вроде как соглашаясь, пожевал губы, и не отрываясь от горизонта, выдохнул:
— А вот мне всегда было интересно, чем руководствуются такие девушки, как вы, когда с упорством, достойным лучшего применения, загоняют себя в могилу.
Вот те раз.
— А мне интересно, кто тот больной ублюдок, чьей идеей было свести меня, и мужа моей мертвой сестры. Вот это мне интересно. Очень. И не просто мужа – а вампира. Подумать только... Моя сестра была замужем, за вампиром. А я этого даже не помню. Что со мной не так? Вы спрашиваете, кто убил Леонарда? Серьезно? — Я сделала два шага вперед, потом назад. Сраные больничные тапки.
— Между прочим, у меня перед глазами буквально жизнь перевернулась с ног на голову, у меня сестра погибла, и я не помню этого. Совершенно. Ни этого, ни собственной свадьбы! О, да! Я собиралась замуж. Маленькое счастье и кольцо с огромным бриллиантом. — Я ткнула сигаретой в воздух. — А потом все рухнуло, и я даже погоревать не могу, потому что... Я не имею ни малейшего представления, что сестра была замужем, и что ее убили у меня на глазах? Так? — Несмотря на скованные руки, я размахивала окурком так, что рисковала выжечь кому-нибудь глаз.
— И вы об этом знали с самого начала, полагаю... Кто еще об этом знал? И чья это была идея? Вы позволите еще сигарету? Спасибо... Зачем нужно было сводить меня с вдовцом? — Сволочная зажигалка чиркала, но кроме искр ничего не производила. — О! Доминик! Это его идея? Или это Вэл? О, Господи... — Я зависла с незажженной сигаретой в зубах. — Это получается, что Талер с самого начала знал, что я сестра Шоны. В тот самый момент, когда я впервые попала к нему в квартиру, и этот... Стейк дурацкий... Он знал? Он же не идиот. Он знал... Или нет?...
Взгляд упал в отражение моего лица в портсигаре. Зеркальная поверхность отразила рыжую сумасшедшую девицу с кругами под глазами, безумный взглядом и папиросой.
— Он меня не узнал... Так вот для чего нужен был весь этот маскарад... Спа салон, отдел красоты... Вы тут все ебанутые... Вот что я вам скажу.
Возле моего носа чиркнула дешевая красная пластиковая зажигалка в широкой ладони с длинными пальцами, все-таки извлекая пламя. Я затянулась.
Спасибо, «Сэм».
— А Кейн был в курсе, что я не помню ни черта? Он наверняка пытался это как-то выяснить. Вообще-то его жена мертва.
Алая искра мелькнула на запонках Джокера, пока он, потирая виски, внимательно наблюдал за моими метаниями.
Рубин. Три рубина.
Заколка.
Заколка Шоны, эти рубиновые капли, я держала ее в руках. Длинная, и острая, как стилет шпилька с рубиновыми каплями. Мои руки были в крови. Нет, не в крови. В крови. Нет, это были рубины, длинная острая шпилька.
«... Океан твоей крови...»
Кейн. Заколка лежала в шкатулке у него на полке. Он специально положил ее туда, чтобы я нашла? А что дальше? Чтобы проверить, помню ли я что-то?
Узнаю ли заколку Шоны? И узнаю ли его?
Но как она у него оказалась? Заколка была в волосах Шоны на свадьбе, это есть на фото. И ее должны были изъять как улику... Или как орудие убийства.
О, боже!
А что если Кейн действительно убил Шону? В голове снова дернулась алая тьма, швырнув в лицо образы окровавленной шпильки у меня в руках...
Сигарета заканчивалась катастрофически быстро, поэтому я просто прикурила новую от окурка.
Твою мать... Я не помню... Но... Леонард. Я хорошо помню, как убила его, так может... Нет... Это не возможно. Я не могла убить Шону, так же, как Леонарда. Эта алая тьма, беснующаяся во мне. Когда она появилась впервые? Свадьба?
Это я убила Шону?
Шона...
Все эти мысли буквально как огромный многотонный грузовик размазали меня по крыше. Прямо от перил до вертолетной площадки.
Горячий пепел, упавший на колено обжег мне кожу.
— Что за игру вы затеяли? — Я взглянула прямо в глаза Джокера.
Черт... Не смотря на то, что крови на моих руках уже давно не было, мне все еще казалось, что она глубоко въелась в мою кожу... Желание было только одно — залезть в душ и не вылезать оттуда пару столетий. И выкинуть одежду.
— Элвис... Вам жить надоело? — Сладкий вздох нетерпения, — Моя милая юная мисс Кэвена, вот у вас чувство самосохранения атрофировалось по прибытию... сюда, или оно у вас от рождения отсутствует? Тогда это многое бы объяснило. Или это одна из стадий принятия неизбежного? Кажется, отрицание. Поэтому вы не даете мне вам помочь.
Честно говоря, я и сама уже не знала, ибо с чувством самосохранения у меня у меня в последнее время действительно были огромные проблемы.
— Разумеется, я не ясновидящий, но я вот прямо так четко вижу ваше ближайшее будущее, что мне просто глаза слепит. — Этот придурок отставил руку, как будто пытался заслониться от света. Или адского пламени. На его лицо легла красивая тень, в виде пятерни. — Шутки в сторону, юная мисс Кэвена. — Руку он все же опустил, но вот относительно "шуток" я была не совсем уверена.
— Знаете, давайте начнем все с начала. Я не собираюсь вас допрашивать. Ни в коем случае! — И такой жест «Что вы — что вы!». — Потому что, если честно, уже ни для кого не секрет имя убийцы Леонарда Росси...
Вот те два.
— У вас тут штатный медиум на зарплате? Может он расскажет мне, что происходит?
— Понимаю... — «Джокер» снова улыбнулся так, словно соскучился по мне. — Ситуация сложная... И еще она усложняется тем, что чем дольше вы упираетесь, тем сложнее мне будет вам помочь.
— Помочь? — Ой, а он спросил, нужна ли мне его помощь?
— Видите ли, в чем дело, — Он словно не слышал моего вопроса. Меня вообще слушать собираются? — У меня есть дилемма. Дело в том, что мне придется вам помочь, ибо вы, моя дорогая, совершенно не в состоянии этого сделать самостоятельно. Напомните мне, сколько раз... Да нет, давайте не будем вспоминать всю жизнь, а так, обратим свой взор в недалекое прошлое. Ну, вот, скажем, на пару месяцев назад?
— А что было пару месяцев назад? — Я бросила окурок прямо себе под ноги, затоптав тапком.
— Да, в сущности, не важно. Главное то, что вы совершенно не слушаетесь старших, советов которые они дают, и делаете все абсолютно наперекосяк. Насколько я помню, мистер ЛеФлер предупреждал вас, не сближаться с мистером Кейном. А вы что?
— А что я?
— Ну, разумеется, ма пти Шаперон Руж, вы вприпрыжку ринулись прямо в чащу темного леса, весело размахивая корзиночкой с вишнёвыми пирожками! — Он от возбуждения начал ходить взад-вперед перед моим носом, от чего у меня начала кружиться голова.
— Слышала я уже эту сказочку.
— Умоляю, перестаньте! Элвис, подключите мозги хотя бы на этот раз. Прекратите слушать голоса у себя в голове и прислушайтесь к голосу разума, гласящему моими устами!
— Хмм... Не могу решить...
— Чего же, дорогая?
— Вы считаете себя злейшим врагом Бэтмена, или все-таки Метатроном?..
Брови Джокера полезли на лоб. Он резко затормозил, то ли от моего хамства, то ли от непонимания, о чем я говорю. Возле перил, где мрачно стоял Хорек–курьер в это время раздались непонятные звуки, будто циркулярная пила наткнулась на сучок.
«Адвокат» метнул острый взгляд в мальчишку.
— Метатрон? Серьезно?
— ... Ну... Глас Бога Истинного?..
— А вот и гнев. Пассивная агрессия. — Он помял переносицу своими длинными пальцами, как бы намекая, что вся эта наша беседа уже перестала его забавлять.
— Элвис, — клянусь, я видела, как его застывшая улыбка дернулась в уголке рта. — Я человек терпеливый. И чувство юмора у меня не занимать, но прошу вас, давайте устроим конкурс остроумия с хорошими призами после того, как все закончится, ладно? Сейчас у нас немного другая задача. Вытащить вас из той жопы, в которую вы загремели. По вине вашего разлюбезного мистера Кейна, между прочим. Неужели вы, узнав все, что я вам рассказал, неужели, после того, как вы, я уверен, сложили все составляющие у себя в голове... Все улики, доказательства... Неужели вы ничего не поняли, Элвис? И неужели вы не хотите вернуться домой. К мужу и родителям? И забыть всю эту историю, как страшный сон? Это не ваша страшная сказка. Скажите мне, кто убил Леонарда, и мы разойдемся по домам.
— Ну. Есть две проблемы. Первая. Я, правда, ничего не помню. Ни убийства Леонарда, ни... — я махнула головой в неопределенном направлении. — Ни... остального.
— А вторая?
— А вторая... Да. Я не куплюсь на это снова.
— Снова?
— Леонард. Он сказал мне, что в смерти всех убитых девушек из агентства виновен мистер Кейн. И теперь вы... Вы говорите о том, что Шона... Что ее... Но это был не он.
— Откуда вы знаете?
К горлу резко подступила тошнота.
— Итак, если девушек из агентства, Шону на вашей свадьбе и Леонарда убил не мистер Кейн... Вариант остается у нас только один... Еще сигаретку?
— Пожалуй...
В голове моей что-то звякнуло, раскололось и рухнуло. Меня захлестнула алая тьма. Воздух резко закончился, и казалось, легкие сейчас взорвутся. Я подняла на него глаза.
— Кто вы, мистер Герберт? Вы хотя бы адвокат?
— Технически, — мистер Герберт прикрыл глаза и лениво почесал веко. — Технически – у меня есть лицензия адвоката, здесь, в этом штате... В каждом штате, честно говоря, а еще в некотором количестве европейских стран, Азии... Ближнем Востоке... Работа такая, знаете ли... И, как я понимаю, объяснять, каким образом я успел получить столько лицензий тоже нет нужды, — в углу приоткрытого рта сверкнул клык, который был немного больше клыков Кейна.
О, да, это было ясно с самого начала.
— Тогда что вы делаете здесь? Почему, адвокат с такой квалификацией вдруг ввязывается в какую-то мутную авантюру с отрубанием головы? Почему не сдать меня в полицию, и дождаться общественного защитника? Почему, такой как Вы, пытаетесь договориться со мной? С... НИКЕМ?
— Видите ли, мисс Кэвена, мистер Кейн мой очень близкий друг. Ну, знаете, из таких, которым не жалко дать погонять личный самолет, яхту или закрыть ресторан для свидания. Как эксцентричный миллионер и король города. Такого рода дружба.
— Вы же в курсе, что они не были друзьями?
— Разве? Перечитайте первоисточник, мисс Кэвена. Вы найдете для себя много интересного. Ну и кроме того... Как вы понимаете, я должен защищать интересы не только мистера Кейна. Интересы наши гораздо шире, и не ограничиваются только адвокатской практикой.
— В смысле?
— Торг, мисс Кэвена. Перейдем к торгу, — Джокер поднес к моей сигарете зажигалку.
— Как вы понимаете, наша организация не относится к человеческой юрисдикции. Точнее, относится весьма опосредованно. Выяснить, кто на самом деле убил Леонардо Росси, труда на самом деле не составляет. Даже если вы этого не помните... Поэтому, судить вас, моя дорогая юная мисс будут по всей строгости той структуры, к которой относился Леонардо Росси.
— Я уже поняла, что у вампиров свои законы. Хотите сказать — меня убьют? — Я растерла упавший пепел по больничной сорочке.
— Ну, зачем так банально... Вовсе нет. Вы предстанете перед судом Конгрегации Доктрин Веры.
И он абсолютно искренне и счастливо улыбнулся. Всеми своими клыками.
— Конгре... Что?
— Конгрегации. Доктрин Веры. Перед судом Святой Инквизиции.
— ...Инквизиции?
— Угу. Святой.
Меня чуть не стошнило.
— Что за бред... Они же... Ну...
— О, если вы считаете, что эта прекрасная со всех сторон организация прекратила своё существование после судов над ведьмами, то вы глубоко ошибаетесь. Они великолепно себя чувствуют и в наши дни. Только слегка сменили угол деятельности. Легкий ребрендинг и ненавязчивый маркетинг. Софт ребут, так сказать. Но уверяю вас, методы у них остались жесткие, старые и проверенные. Как в средние века.
— В каком смысле?
— Вы «Жанну Д'Арк» смотрели? С той, русской актрисой? — Джокер наконец перестал метаться, как сумасшедший танцор, а прислонился спиной к перилам рядом, и снова устремил взгляд туда, где из утреннего тумана давно проступили Золотые Ворота.
— Допустим, смотрела. Какое это имеет значение? — Волосы на моем затылке зашевелились.
— Старые методы – всегда самые надежные, — скотина еще и подливает масла в огонь! Точнее, подбрасывает полешки в костер, на котором я уже мысленно горела. Я буквально видела каждый язык пламени, и чувствовала запах гари.
Сначала платье, потом огонь начал лизать мои босые ноги, потом волосы. Да, волосы у меня были длинные, и они начали сначала тлеть, потом вспыхнули. Каждый шрам от пыток болел, а в носу, еще не забитом сажей, стоял отчетливый запах горелых волос и мяса...
Меня чуть не вывернуло наизнанку.
— Полагаю, дальше объяснять не стоит. — Джокер внимательно заглядывал мне в глаза, положив руку мне на шею.
— Отличный фокус. Так в чем суть сделки? — Я едва перевела дыхание, скинув его руку. Курить больше не хотелось.
— Сдайте мистера Кейна.
— Сдать? Мистера Кейна? Как убийцу Леонардо Росси и... — Шоны?... Но Леонардо убил не он, и это я знала точно. А значит...
— О, нет, достаточно только головы вашего любовника. Давайте, Элвис, соглашайтесь, выбора то у вас все равно нет... Не забывайте — вы уже и так практически за решеткой.
— А это с какой стороны посмотреть...
— Туше. И все-таки?
— Лжесвидетельство под присягой или смерть на костре... Хм-м-м... Не могу решиться, все такое увлекательное. Дайте подумать. А тюремную робу можно будет себе после экскурсии оставить?
— Снова шутите?
— Ну, что вы, это же ваша вотчина.
— Я что, похож на шутника?
— Отчасти.
— А если серьезно?
— И чего ж серьезного?
Похоже, эта игра его забавляла. Другой бы на его месте уже давно оторвал мне голову, например, тот нацист в костюме, который допрашивал меня первым. А этот — только улыбался.
— Дайте показания против Джеймса Кейна, — он доверительно наклонился в мою сторону.
— М-м-м... А Ломбард Стрит не выпрямить?
— Нет, мне и так нравится. Будьте разумной девочкой и признайтесь, что он убил сеньора Росси — и я обещаю вам, что больше вы о нас не услышите. Будете жить, как прежде. Мы позаботимся об этом.
— Каким образом? — Я махнула подбородком вдаль, туда, куда я выкинула недокуренную сигарету. — Сбросите меня с крыши?
Хорек сделал ко мне практически незаметный шаг. Теперь они оба стояли слишком близко.
— Мы поможем вам исчезнуть.
— Как в фокусе с карандашом? А что будет с... Джеймсом?
— А вам не все равно? Вы сейчас не о нем, а о себе должны думать. К тому же, большинство улик не в его пользу. Или вы что-то вспомнили, а, миссис Харт?
— Нет. Ничего... Прекратите называть меня «Миссис Харт»... Слушайте, я устала.
— Как скажете. Не переживайте, ему не впервой, он выкручивался и не из таких передряг. В конце концов — не забывайте — он вампир — и судить его будут по законам вампиров, а не по человеческим... Соглашайтесь. Это же так просто... Подумайте даже не о себе, а о нем. Он уже потерял Шону. Вы не представляете, как он будет огорчен, узнав, что и с вами что-то случилось. Вы для него слишком ценны.
— Я не вижу логики, мистер Герберт. Я должна обвинить его в убийстве, что бы спасти себя, потому что в ином случае хуже будет нам обоим? Признаюсь — меня сожгут на костре. Обвиню его — пострадает он...
— Поверьте мне, ваша смерть будет гораздо большей потерей и для мистера Кейна в первую очередь.
— Почему? — Я отошла от перил на пару шагов.
— А вот об этом, думаю, он должен поведать вам сам. Странно, что он до сих пор не рассказал... — Джокер сложил руки на груди.
Порыв ветра разметал мои волосы и норовил сорвать больничный халат.
Я не знаю, о чем я думала, но этот танцор... Он словно плотно залез мне в голову и ворочал там моими мыслями...
— Идемте, мисс Кэвена. Ветер крепчает, становится прохладно, а на крыше в такую погоду небезопасно.
В его голосе не было угрозы, но сделав шаг назад, и, отшатнувшись, я буквально врезалась в Хорька, который все это время стоял у меня за спиной. Я почувствовала его пальцы на своих плечах. Длинные, и сильные. Вскинув глаза, я наткнулась на его холодный темный взгляд из-под форменной кепки.
— Идемте, мисс Кэвена, не будем нервировать Сэма.
«Хорек» мрачно хмыкнул.
— Кажется, вы и так уже все для себя решили. Нас ждут, — Джокер сделал приглашающий жест к выходу с крыши.
Больничный этаж был такой же безлюдный, как и прежде, только дежурная сестра проводила нас вежливым кивком. Я все еще ежилась. Да, мне удалось скинуть цепкие Хоречьи пальца со своих плеч.
— Ваши вещи в шкафу. Вы можете отправиться домой под мою личную ответственность. Не переживайте, вас довезут.
Джокер дефилировал впереди меня, изящно выступая, словно танцор. Я плелась следом. Очень сложно «дефилировать», когда на тебе безразмерные больничные тапки, халат, который явно на пару размеров больше нужного и наручники. Замыкал процессию мальчишка «курьер», запахнув куртку так, чтобы не было видно сбруи со стволами, и засунув руки в карманы джинсов. Модельной походкой.
Возле дверей моей палаты мы затормозили.
— Мисс Кэвена. На этом я с вами прощаюсь, до нашей очень скорой встречи. Вас ждет друг, он позаботится о вас. А мне пора возвращаться к планам захвата Готэм Сити, — Джокер одернул лацканы своего фиолетового пиджака, хохотнул, как будто от удачной шутки, и взялся за ручку двери.
Я сделала шаг в темноту палаты.
— И... на всякий случай. Миссис Харт. Элвис... Не делайте глупостей. Вы же понимаете, что Сэм тоже знает, где вы живете.
«Хорек» отсалютовал двумя пальцами от козырька форменной курьерской бейсболки и мрачно подмигнул.
Войдя в темную палату, первое, что я сделала, пошарила по стене, в поисках выключателя.
Черт...
Яркий свет из коридора, поглощаемый полутьмой палаты сменился тусклым светом от лампы, стоявшей на длинном столе напротив кровати.
Мягкая темная рука нашла диммер, и прикрутила свет до комфортного.
Это был Доминик.
На нем был костюм, и он напоминал Людей В Черном (Славься, Джей!), и агента Кобру Бабблз одновременно.
Или работника похоронной конторы.
Я никогда не видела его при костюме и в галстуке. Ни разу в жизни.
И это был не мой Доминик.
«mа petit chaperon rouge» - моя маленькая красная шапочка. (фр)
Метатрон — Глас Бога Истинного — шишка у ангелов. Персонаж фильма "Догма" (реж. Кевин Смит), сыгранный Аланом Рикманом.
Намёки, такие намёки...
TO BE CONTINUED...