Ты мне крылья потрогай

Утром молодой графине всё же удалось застать герцога за завтраком. На этот раз он распорядился накрыть небольшой стол в гостиной с высокими окнами, куда мог попадать неяркий солнечный свет.

Проводив девушку, Жеон поклонился и остался возле двери ждать.

— Ваша светлость, вы решили составить мне компанию? — с утра Гермиона пребывала в хорошем настроении, и мысль, что проводить время за завтраком она будет не одна, а с будущим супругом, несколько радовало. Герцог в последнее время был весьма приветлив к девушке, стараясь получить её расположение.

— Не настолько долго, как мне того бы хотелось, — герцог отчего-то произнес это довольно скупо, как будто не хотел отвечать. — Я бы хотел узнать, каким вы находите мой подарок. Нравится ли он вам?

— Я не надевала его до сих пор. Но собиралась сделать это сегодня вечером.

— Хорошо, — кивнул мужчина, — я буду рад увидеть вас в новом наряде. А теперь прошу меня простить, мне нужно идти.

— Ваша светлость!

Требовательный окрик вырвался наружу резче, чем хотелось бы, прозвучав звеняще в утреннем спокойствии комнаты. Герцог обернулся, явно не ожидая такого выпада в свою сторону. Осознав свою оплошность, Гермиона смягчила тон. 

— Уже который раз вы оставляете меня одну. Вы не хотите разделять со мной трапезу, не выходите на прогулку. Вы даже не приглашаете меня навестить соседей вместе, при этом  сами регулярно наносите им визиты, - к девушке вернулась прежняя учтивость и сдержанность речи, маскируя негодование под искреннее непонимание. — Неужели вам неприятно моё общество? Или вам скучно со мной от того, что я женщина, и у нас не может быть общих тем для беседы?

— Разве я когда-нибудь говорил вам об этом? — спросил герцог, слегка приподнимая бровь. — Я давал повод думать, что мне неинтересна ваша персона?

— Прошу простить, но ваше поведение не дает возможности истолковать это иначе. 

— Моё поведение имеет основание, мисс Райнпэсс. Долгие отлучки и поездки к соседям тоже к этому относятся. И раз уж мы заговорили о них, то не хотите ли вы узнать причину моих одиночных визитов? Возможно, после неё у вас пропадут вопросы.

— Говорите.

— Наши соседи не такие простые люди, как вы думаете. Они эксцентричны, давно ведут замкнутый образ жизни. Живут неподалеку отсюда, в Малфой-мэноре, подальше от городской суеты с её любопытными взглядами и злыми языками. А вы с вашим прекрасным и, смею сказать, консервативным воспитанием, вряд ли сможете понять эту семью.

— Значит, вы понимаете?

— Я знаком с ними достаточно давно, чтобы быть в мэноре своим человеком. Впрочем, — несколько язвительно добавил он, — это не помешает пригласить их на предсвадебный ужин, который скоро состоится. Вы ведь согласны, мисс?

И не тратя времени попусту, он откланялся и поспешил к выходу, попутно приказывая подать свою шляпу и теплую куртку.

Пегие кони резво мчались по заболоченной местами местности. Скупое солнце нехотя просвечивало через голубовато-серое, спрятанное в облаках небо. За что Северус был ему благодарен: он не любил яркого солнца. Вскоре карета выехала на высокий холм. С его высоты были видны старые, посиневшие от плесени и мха крыши мэнора. Само поместье находилось на гладкой площади, в окружении невысоких холмов, полей и деревьев вокруг. Низко проплывавшие клочки тумана добавляли этому месту отчужденности.

Далее следовало ехать через коридор из дубовых деревьев. Летом их густая сочная листва образовывала тень над головой, создавая прохладу. Сейчас же, когда осень вступила в свои права, а листья потеряли свою свежесть и начали редеть, приятный сумрак отступал, и блеклое осеннее солнце дразнило глаза через облачные и древесные прорехи.

Наконец, карета остановилась у высоких ворот. Привратник заранее открыл их, зная, кто пожаловал к его хозяевам. Северус довольно быстро преодолел расстояние от ограждения до самого дома, следуя по вычищенной дорожке. Мимо его глаз промелькнул знакомый небольшой парк поместья, с подстриженной живой изгородью и причудливым фонтаном овальной формы, в который каскадом стекала вода из украшенного свинцового барельефа. На нём были изображены купающиеся нимфы.

Герцога встретил лакей, приняв его шляпу и верхнюю куртку, и Северус оказался в полутемном здании, с преобладавшими в интерьере темно-синими, темно-зелеными и серыми цветами. Тускло белели колонны и камин из мрамора. Северус направился вдоль множества коридоров, по известному ему пути.

Его перед входом в комнату встретил слуга — мужчина неопределенного возраста, с подобострастным выражением лица и отталкивающей внешностью. Жидкие светлые волосы, боязливые глазки, то и дело прижимающиеся к груди кисти рук, сильно походили на повадки крысы. Одно небрежное движение рукой — и привратник поспешно убрался прочь. Северус нажал на ручку двери и вошел в просторную комнату. В ней, за круглым столом сидели несколько человек. При входе герцога, они обернулись на него.

— Северус, добрый день, — сдержанной полуулыбкой поприветствовал его черноволосый мужчина средних лет. Как и остальные, он был бледен и носил черное.

— Приветствую, Лорд Реддл, — герцог почтительно склонил голову, выделяя обращение интонацией.

— Проходи, для тебя как раз осталось место.

Северус кивнул и сел рядом с имевшим нездоровый вид молодым человеком. Светлые, почти пепельного оттенка волосы и серые глаза ещё больше усугубляли это предположение. При виде друга семьи, юноша немного просветлел лицом.

— Прошел слух, у тебя появилась невеста, Северус? — спросил Реддл. Сидевшая рядом с ним кудрявая женщина лет тридцати пяти, исподлобья усмехнулась, обнажая зубы с острыми клыками. Северус недолюбливал её.

— Да, Лорд Реддл, это так, — ответил он.

— Неужели всё ещё думаешь избавиться от проклятия?

— Женитьба это только один из шагов.

Реддл замолчал, внимательно посмотрел на гостя колючим взглядом красных глаз.

— К слову, мой приезд заключается как раз по теме моего грядущего бракосочетания. Лорд Реддл, — Северус обозначил головой поклон, — господин, госпожа Малфой, Драко, — теперь кивок предназначался другой семье. — Удостойте меня и мою будущую жену посетить наше скромное торжество. Я намерен устроить бал в честь этого события. Но перед этим приглашаю всех вас на предпраздничный ужин.

Услышав это, Малфой-старший в изумлении поднял бровь и просмотрел на герцога. Нельзя было прочитать на его лице что-то больше, чем допустимое в этом случае удивление. Жена его свои чувства не скрывала, или же, позволила себе чуть больше: изумление на её красивом лице с тонкими чертами перемешивалось с непониманием. Слегка скривившиеся губы и наморщенный носик давали понять, что она не в восторге от сей затеи.

Женщина, сидевшая рядом с Лордом Реддлом, отреагировала более эмоционально.

— Сидеть с человеком за одним столом?! — зашипела она. Из всех присутствующих, она одна не прятала свои истинные чувства за непроницаемой маской, — как низко же ты пал, Северус! И теперь самонадеянно ожидаешь, что и мы последуем за тобой?

— Помолчи, Беллатрикс, — властным, с шипящими нотками, голосом одернул её Реддл. Женщина тут же покорно склонила голову, опустив глаза. — Где же твои манеры, дорогая? Здесь все-таки высшее общество, и отказать нашему другу было бы неуважительно. Северус, — герцог посмотрел на Реддла, — благодарю тебя за столь любезное приглашение. Мы все, — он обвел глазами всех присутствующих, — придем на оба события. И раз мы собрались все вместе, то стоит отметить твой скорый праздник. Гисселий! — крикнул он, — подай вина!

Молчаливый слуга скрылся за массивными дверями. Вскоре он вернулся с бокалами на подносе. В них на четверть плескалось вино цвета тёмного рубина. Затем он взял со столика графин, полный алой, немного густоватой жидкости, и, откупорив его, разлил по бокалам до половины.

Когда поднос оказался на круглом столе, слуга после этого тут же отошел к дверям, притворяясь неподвижной молчаливой стеной и не смотря за ужасным развлечением благородных господ.

* * *

Гермиона не могла поверить, что герцог снова оставил её вот так, даже не попрощавшись. Да что он только о себе думает?! Сдерживаемое неудовольствие сказалась на аппетите — девушка не стала доедать завтрак и распорядилась чтобы всё унесли. Она снова решила зайти в библиотеку, на этот раз, ей хотелось узнать о предках герцога Антримского, если, конечно, в библиотеке была о них какая-то информация. По пути она столкнулась с мистером Поттером. Тот, по видимому, спешил, и, больше смотря себе под ноги, едва успел заметить графиню и вовремя остановился, чтоб не наступить ей на подол или упаси бог, не толкнуть.

— Ох, прошу прощения, — юноша отошел в сторону, слегка склонив голову, — простите меня за спешку, госпожа, я едва вас не задел.

— Мистер Поттер, по какому делу вы так спешили, что даже не смотрели по сторонам?

— Это поручение его светлости, — юноша слегка помедлил с ответом, но слова его звучали твёрдо, — простите, мне нужно идти.

— Мистер Поттер!

Юноша поднял голову. Зелёные, как сочная трава на лугах Антрима, глаза встретились с карими глазами девушки.

— Герцог уехал совсем недавно. Если у вас нет других поручений, вы можете составить мне компанию в саду. Погода сегодня замечательная и благоприятствует прогулке.

На лице юноши промелькнуло подобие улыбки. Не вымученной и отстраненной, а самой настоящей.

— Благодарю вас, госпожа, я с радостью составлю вам компанию, — даже голос его потеплел.

Кивнув Поттеру на прощание, Гермиона последовала в свои покои собираться.

Само поручение казалось молодому человеку унизительным. Герцог велел проверить его собственную оранжерею и в случае пригодности растений — набрать нужное количество необходимых ингредиентов. Но хуже всего было то, что это поручение касалось мистера Поттера лично. Источник всех его несчастий и страданий заключался в этой оранжерее. Но кто знает, возможно дело не в ней, а в самом Поттере, как в насмешке от судьбы.

Оранжерея герцога не была такой же роскошной, как его поместье. Размером с два некрупных сарая, она не могла похвастаться большим разнообразием культурных растений или экзотических цветов. Скорее, он отдавал предпочтение именно травам, причем, и целительных и пагубных свойств. В оранжерее можно было увидеть не только бадьян, мяту, чернику и ромашку, но также и менее дружественные растения: вороний глаз и беладонну. Цветы росли обособленно от своих диких собратьев. Именно ими герцог украшал поместье. Он сам нередко составлял букеты и горничные ставили их к столу или же как украшение в комнаты.

Мистер Поттер обошел ряд лекарственных трав. Сам он плохо в них разбирался, поэтому приходилось запоминать их внешний вид, состояние и делать пометки в книжке, что невыносимо бесило юношу. Он рассчитывал быстро покончить с осмотром знакомых растений, ведь его ждала госпожа графиня. Мысль о сопровождении её на прогулке отчего-то грела сердце. В пути у мистера Поттера было достаточно времени, чтобы понаблюдать за девушкой. Она не была высокомерной, жестокой и властной, относилась к нему вежливо, но соблюдая дистанцию госпожа-слуга. Однако молодой человек успел изрядно устать от приказной интонации, желчи и ядовитых насмешек, поэтому общение с молодой графиней воспринимал гораздо легче.

Бегло оглядев напоследок грядки, Поттер поспешил наружу, не забыв закрыть дверцу в оранжерею. Поднимаясь в поместье, он встретил Оэн'юбх, которая тут же увела его в сторону.

— Госпожа велела вам ждать в саду, — вполголоса сказала она, — подходите к беседке, которая огорожена кустарником, и на одной из лавочек ожидайте. Я буду сопровождать её светлость по дороге.

Затем девушка присела в вежливом книксене и ушла обратно. Мистер Поттер здраво рассудил, что ему тоже не помешает собраться. На улице, несмотря на выглянувшее солнышко, было по-осеннему прохладно, а прогулка обещала быть долгой. И уже находясь в своей комнате, Гарри разбирал свой нехитрый гардероб, выбирая вещи по погоде. Пиджак из плотной грубой шерсти, небрежно обвернутый шарф вокруг шеи составили образ юноши. Не теряя времени, он вышел из дверей поместья и бодрым шагом направился в сад.

Он представлял собой парк прямоугольной формы, с правильно подстриженными кустарниками и вольно раскинувшимися дикими яблонями, буками и ивами. В парке также имелся средних размеров лабиринт для светских развлечений. Изюминкой этого лабиринта были несколько площадок, скрытых со всех сторон в человеческий рост стенами из кустарника. На таких площадках по центру стояли фонтаны, а по краям располагались лавочки, где можно было отдохнуть, побеседовать с дамой или коллегой, или же спрятаться от посторонних глаз.

Поттер пришел в открытую часть парка. Излюбленное место хозяина — беседка, увитая лозой дикого винограда. Весной и летом ее надежно укрывала густая листва яблонь, и солнце могло проникать только через деревянные решетки и щелочки листьев.

Но в беседке и сейчас было хорошо. Если бы Гарри решил в одиночку прийти сюда, то герцог не простил бы ему этой вольности и сурово наказал наглеца. Но сейчас хозяин отсутствовал, а вместо него скоро должна была появиться госпожа графиня. Мистер Поттер слегка прикрыл глаза. Собственные проказливые мысли доставляли ему почти мальчишеское удовольствие.

Вскоре послышался шорох шагов. Юноша встал, оттряхнул пиджак, и в таком виде направился встречать горничную. Как и было уговорено, она пришла вперед своей хозяйки. Обрисовав Гарри обстановку и доложив о прибытии графини, Оэн'юбх передала ожидать на лавочке, а затем ушла. Вернулась она, уже сопровождая графиню. Гермиона приветствовала мистера Поттера лёгкой улыбкой, как того требовал этикет. Тот не остался в долгу и глубоко поклонился.

— Оэн'юбх, ты можешь идти. Я позову, если ты мне понадобишься, — сказала Гермиона напоследок своей служанке. Оэн'юбх проводила госпожу взглядом, пока она и мистер Поттер не отошли на приличное расстояние, но так, чтобы их можно было увидеть. Ей оставалось только стоять и ждать.

Обменявшись несколькими любезными фразами, Гермиона и её молодой спутник направились прямо по тенистой аллее.

— Мистер Поттер, поведайте мне о задании, которое дал вам герцог. Оно ведь не требует секретности от вас?

Поттер еле слышно выдохнул. Возвращаться к этой теме ему решительно не хотелось, но как тут возразить?

— Мне необходимо было проверить особые травы в оранжерее, которые герцог растит лично. Кроме трав конечно же есть и цветы, как например те, которые вы видели вчера за ужином и в день вашего прибытия.

Настало время Гермионе удивляться. Герцог занимается гербологией? Или же проводит научные труды? А ведь по нему даже не скажешь.

— Неужели в ваши обязанности входит следить и за оранжереей? Мне показалось, его светлость не жалуется на работу садовника.

— Моя должность такова, что я выполняю всё, что прикажет мне герцог. Даже если это будет чистка лошадей или личное сопровождение в Лондон.

Ответ показался Гермионе довольно уклончивым, но она не стала требовать большего. Зато не преминула опустить лёгкий смешок, что мистер Поттер — весьма загадочный и полный секретов юноша. От этих слов Гарри хмыкнул, безмолвно соглашаясь с графиней. Неспешными шагами они добрались до одной из площадок с фонтаном.

Последовали новые расспросы. Гарри охотно рассказывал о красоте сада весной и летом. В его словах не было явного восхищения, он не пускался в воспоминания и яркие описания цветения и сильного аромата яблонь. Но Гермиона без труда поняла, что это место было единственным, к которому юноша питал симпатию.

Во время светских приемов в саду устраивались необыкновенные зрелища. Герцог приглашал акробатов, факиров, артистов и других деятелей искусства. Голоса известных французских и итальянских певиц звучали среди особняка и услаждали слух гостей. Акробаты показывали чудеса ловкости и силы: огни в умелых руках трюкачей летали словно мифические драконы и фениксы, взрывались фонтаном искр, что неизменно получало горячий отклик зрителей.

Гермиона не могла сдерживать изумления и искреннего интереса. В отеческом доме о таких развлечениях можно было только слышать. Да и в последние пять лет отец мог ограничиваться лишь ужинами в кругу близких людей.

— Приходилось ли вам участвовать в таких мероприятиях лично, мистер Поттер?

— О, конечно же. В качестве созерцателя, — добавил он иронично, чем вызвал негромкий смех Гермионы. — Однако на таких празднествах не обходилось без смешных случаев, если вам угодно будет слушать.

Гермиона в ответ попросила мистера Поттера не беспокоиться и продолжать свой рассказ.

Стараясь подбирать выражения (всё же, перед ним сидела женщина, создание тонкой душевной организации), Поттер рассказал про более смелые виды уже саморазвлечений знатных господ: мистер Роберт Уилкис-младший, сын некоего виконта Уилкиса, до того перебрал с шампанским, что полез в фонтан вместе с двумя артистками. Мистер Эрроу, подполковник и участник англо-турецкой войны, попав на площадку художников, по неосторожности другого человека оказался прямо перед холстом, в который швыряли разноцветные сухие комки красок. Бедняга успел попасть под раздачу от разгоряченных молодых людей, захотевших попробовать себя в искусстве рисования. К сожалению, костюм не удалось спасти, и полковник уезжал с изрядно испорченным настроением.

Гермиона, хоть и понимала, что поступает нехорошо, не могла сдержать смеха, когда в её воображении рисовались картины чужого конфуза. Гарри и сам смеялся, забыв о субординации, заразительно и искренне. Сама не зная почему, но Гермиона не хотела одёргивать его. Она вспомнила про свою младшую сестру, такую же озорную и непосредственную. Чувство тоски нахлынуло на графиню, и ей пришлось призвать всё своё самообладание, чтобы сохранить непринужденное выражение лица.

Сверившись с карманными часами, мистер Поттер предложил графине немного пройтись по дорожке из сада к выходу, где их ждала Оэн'юбх. Переступив порог особняка, их пути разделились. Гермиону встретил Жеон и помог снять пальто, Гарри отправлялся к себе, составлять отчёт для герцога. Оба остались довольны своей прогулкой, и Гарри отметил внутри себя, что очень давно ему не было так свободно и легко на душе.

Герцог Антримский вернулся к вечеру. Отдав распоряжение почистить его сапоги и куртку лакею и попутно приказав согреть воды, мужчина позвал в свой кабинет месье Бошана. Безукоризненный, с неизменной полуулыбкой, Жеон вошел в кабинет и остановился рядом с небольшой софой, на которой расположился хозяин.

— В моё отсутствие не происходило ничего необычного, Бошан?

— Ничего, господин.

— Мистер Поттер выполнил моё поручение?

— Отчёт уже лежит на вашем столе, господин.

— Хорошо. Как себя чувствует графиня? У неё не было поводов для беспокойств?

— Госпожа прекрасно себя чувствует, она изволила сегодня прогуляться в парке. Мистер Поттер сопровождал её.

— Что-о?!

Северус немедленно вскочил с софы. Бешенство перекосило его лицо, изменив его чуть ли не до отталкивающего. В одно мгновение он очутился возле Бошана, и прежде чем бедняга успел пикнуть, схватил того за идеально накрахмаленный воротник и отправил в другой конец кабинета. Раздался грохот. На Бошана посыпались книги.

— Выродок, грязный щенок! — выругался мужчина, не обращая внимания на то, как слуга пытается выбраться из книжного плена. — Как только посмел?!.. Почему ты позволил мальчишке прогуливаться с графиней? — теперь волны злобы предназначались месье Жеону.

— Осмелюсь вам сказать, госпожа проявила инициативу и сама попросила мистера Поттера стать её сопровождающим, — с чувством поруганного достоинства ответил тот, оттряхивая сюртук и брюки. Удар совершенно не причинил ему вреда, однако на лице осталась парочка маленьких царапин, а на костюме мятые следы, что подпортило идеальный облик слуги. — Право, я ничем не заслужил вашего гнева.

— С каких пор знатная женщина, будущая жена, приглашает на уединенную прогулку слугу? И с каких пор слуга имеет дерзость согласиться? — злобно шипел Северус, вонзая острые ногти себе в ладони.

— Оставь меня! С мальчишкой я разберусь сам! И передай горничным, пусть пеняют на себя, если ванна не будет готова через десять минут.

— Мне помнится, госпожа обещала показать вечером ваш подарок...

— Вон!!!

Не дожидаясь, пока слуга сгинет с глаз самостоятельно, Северус резко взмахнул рукой. Дверь кабинета со свистом открылась, впуская сквозняк. Как только Жеон очутился за порогом, дверь закрылась с таким же шумом прямо перед его тонким носом.

До самой ночи Северус пребывал в дурном настроении. Приняв ванну, он заперся в кабинете и даже думать забыл про свою невесту. Перед глазами стоял образ наглого юнца с растрепанными волосами, который без зазрения совести ухмылялся прямо ему в лицо, позабыв свой трепет и повиновение хозяину.