Дневники Лори
Иногда моя жизнь становится просто книгой, закинутой на самую высокую полку, о которой забываешь на месяца, или даже годы. Дневники, которые я веду, в каком-то смысле и есть книги моей жизни, в них записаны все годы моего прибывания в Доме Агаты. Без них я все забываю, а воспоминания это самое важное и я умру если не буду записывать всё. Сейчас я редко пишу, но раньше это была зависимость, все письма и воспоминания о Роберте, я хотела увековечить всё. Сейчас они кажутся такими нелепыми, письма воспаленного разума. С того момента как мы встретились и я подумала что имя Эдвард подходит ему больше, нежели Роберт, или просто Бобби.
"И если любовь - это то единственное, что толкает человека быть или не быть вообще, то мои чувства к Бобби не совсем ею являлись. Стороны, лица людей, плохие и хорошие. Никогда не понимала как можно иметь одно чувство к человеку, зная его. "Одноликие" чувства в моем сердце могут существовать разве что в иллюзиях, происках больного воображения. Только это я и делаю - прожигаю влюблённым взглядом стеклянный потолок, построенный мечтами. В итоге я его все таки прожгу - и что потом. За этим стеклом находятся обычные люди, их настоящие лица, настоящие лица настоящих людей. Охваченная непонимаем, я бегу, в судорогах спотыкаясь о камни собственной вины и сочувствия."
Стояло промозглое апрельское утро, всю ночь капал дождь, но утром нас всё равно вывели на прогулку в сад и задний двор, который до этого времени был для меня неизведанный. Мне нравилось то, что нам давали свободу передвижения по территории и мне нравились большие серо-голубые свитера, в котрых всех одели. У меня все равно были мурашки от холода. Солнце уже светило, но ещё не горело, вся трава была в утренней росе. Среди всех детей я искала взглядом мальчика, которого видела тогда, в кабинете сестры Елизаветы, и который тоже меня видел. Не найдя его я пошла на задний двор, который почти не отличался от главного сада, кроме одного - в самом сердце сада величественно стояла "Пьета", скульптура Микеланджело, которую также называют "Оплакаванием Христа", где из мрамора высечены фигуры Девы Марии и уже взрослого и безжизненного Христа, лежащего на коленях матери. Завораженная я подошла к скульптуре, в ней было что-то притягивающее, что-то святое. Наверное это и есть истинная задача мастера, чтобы через его работы люди видели богоговеяние.
- Как по мне, сюда бы больше подошла скульптура Девы Марии.
Поток моих мыслей "о святом" был прерван. Я повернула голову вправо и узнала того самого мальчика, которого не смогла найти.
- Почему ты так думаешь?
- "Пьета" красивая и глубокая, даже очень. Но не для этого места. Искусство - зеркало для человека и никогда нельзя угадать что на самом деле для него может значить то или иное произведение. Это скульптура - самое чистое психотропное оружие против тех, кто здесь находится.
После короткой паузы, в котрой я пыталась все осмыслить, он продолжил.
- Это место - ветроград потерянных душ. Для кого-то это картина означает, что все мы в руках бога, что все под контролем, все хорошо и происходит то, что должно происходить. А другие думают как все бессмысленно, все страдания через котрые они проходят отождествляются с Иисусом, понимаешь? Все становится бессмысленным, потому что забвение наступит в любом случае. Что на счёт скульптуры Девы Марии, то она излучает спокойствие, оно здесь необходимо. На первый взгляд здесь тихо и мирно, но если присмотреться, то войны идут тут каждый день. Каждый день - сотни войн, котрые ведут сами с собой все это люди. - он оглянулся назад и улыбнулся - а с тобой хорошо вести разговор.
- я же просто молчу.
- вот именно, это я и имею ввиду, молчание - лучшая черта безупречного психолога.
Мы оба засмеялись.
- Роберт Дайвер, можно просто Бобби - протянул мне руку и улыбнулся.
- Долорес Клирсон, можно просто Лори. - пожала ему руку и тоже улыбнулась.
А потом пошёл дождь.
Вечером, когда у меня только вырабатывалась зависимость записывать все в дневник, я вспомнила наш разговор.
"я никогда раньше не видела одновременно столько отчаяния и столько надежды слитых воедино в одном живом человеке"
- мое прибывания здесь бессмысленно. Я уже свыкся с тем, что в какой-то поражённой части моего мозга живёт что-то, из-за чего я делаю все эти ужасные вещи.
Потом все часы прогулок и часы в общей комнате мы начали проводить вместе. Иногда мы даже сбегали ночью. Так он стал моим лучшим другом.