Семеро викингов

Солнце падало на земли вокруг Стокгольма. Обычно это лишь придавало местному рельефу спокойствия и умиротворяющей безмятежности, но только не теперь - ведь на побережье моря темнел лагерь Готланда.

Со стороны воды его прикрывали могучие драккары Хитрого Лиса. В лагере происходило активное движение, и всё указывало на то, что до сражения осталось не больше часа.

Воронов Глаз с крепостной стены напряжённо следил за врагами. Это был бывалый воин. В его руках был длинный и крепкий лук, а за спиной висел полный колчан со стрелами, в ножнах же ждал своего часа небольшой меч. За свои тридцать два года этот викинг многое успел повидать и умел оценить ситуацию трезво и быстро. Им предстояло иметь дело с мощным и агрессивным кланом, который сейчас, пожалуй, находился на пике сил.

Секира, находившийся рядом, осмотрелся по сторонам и, прищурившись, увидел нечто такое, от чего ему стало даже жаль это поселение.

- Эй, как там твоё имя, ещё раз? Соколиный Глаз?
- Воронов. И не фамильярничай, здесь тебе никто не доверяет, если ты забыл.
- Ладно. Просто посмотри на юг.

Воронов Глаз последовал совету и нервно сглотнул.

С южной стороны к Стокгольму приближалась какая-то тёмная масса. Напрягая своё острое зрение, викинг узнал крупный отряд берсерков - такие обычно нанимают в армию самые влиятельные вожди региона.
- Великолепно. С подкреплением этих безумцев нам придётся несладко.
- Ага. Неконтролируемая ярость и гнев полезны только тогда, когда они на твоей стороне, - заметил Секира.
- Я сообщу вождю. И не думай слинять к своим - если ты засланный, я тебя лично стрелой проткну, и это не бахвальство.
Воронов Глаз развернулся и быстро ушёл вниз, где распределял посты Хромая Нога.

***

Тем отрядом, который заметили викинги, было подкрепление во главе с Синим Черепом, вождём берсерков.

Синий Череп был своего рода легендой, слава об этом свирепом воине гремела по всей Скандинавии. Его плечи были украшены двумя человеческими черепами, а спину укрывала вечная накидка - синий плащ, который он отвоевал в далёком восемьсот сороковом году у короля франков Людовика Благочестивого. Король Людовик, сын самого Карла Великого, пал в том сражении под смертоносными ударами двуручного меча Синего Черепа. С тех пор он стал известен и начал претендовать на титул верховного вождя берсерков, объединив Эланд и взяв под свой контроль многие мелкие кланы берсерков. Среди его неотъемлемых и самых важных качеств характера можно было выделить предельную беспощадность, храбрость и беспринципность. Когда воинов Эланда вёл в бой лично этот предводитель, шансы перехода сражения в резню резко повышались. Синий Череп словно бы чуял кровь и не щадил никого. Само его имя к восемьсот шестидесятому году уже являлось неплохим средством устрашения. Хитрый Лис, по слухам, был мастером игры на психологии своих врагов и не упустил бы шанса пригласить именно такого командира.

Объединённая армия Готланда и Эланда была построена в боевой порядок. Стоя на краю лагеря, за этим величественным зрелищем наблюдал хёвдинг вождя Хитрого Лиса. Это был ещё молодой - ему можно было дать лет тридцать, а то и меньше - человек, с вытянутым и бледным лицом, высоким ростом, близко посаженными стальными глазами и длинным крючковатым носом. Его волосы были слегка каштановыми, а на правой руке не хватало двух пальцев. Облачён он был в лёгкие доспехи, к которым крепился зелёный плащ. Лицо военачальника излучало уверенность, украшенную лёгкой усмешкой.

К хёвдингу подошёл пожилой готландец.

- Мессир Вольфганг! Всё готово, вывозить катапульты?

- О да… как там тебя, Арвид?

- Так точно.

- Время слегка понервировать стокгольмцев, Арвид. Они должны осознать тяжесть своего положения ещё до того, как мы пойдём на штурм. Уверен, наш вождь поступил бы так же, - заявил Вольфганг с лёгким саксонским акцентом. - Первыми выступят берсерки, а потом плотный массированный удар нанесёт наш клан.

- Выполняю!

- Ступай. Покажешь себя хорошо в деле - повышу в звании, - покровительственно бросил командир.

Ему и самому было важно это сражение...

***

Хромая Нога, сопровождаемый Вороновым Глазом, быстро поднялся на стену, уже готовый к бою.

Кровавая Секира, стоя поодаль, сказал:
- Они выгрузили ещё одно мощное оружие - катапульты. Взгляните, их тащат через лагерь.

Вождь присвистнул:

- А Хитрый Лис не из тех, кто скупится на расходы. Берсерки и катапульты… этот умник обстоятелен.
- Он словно разворачивает перед нами показательную демонстрацию своей силы, - сказал Воронов Глаз.
- Может, ждёт, что мы сами сдадимся? Ну так пусть подождёт до Рагнарёка! - отрезал Нога.
- Он-то, полагаю, спокойно ждёт у себя на острове, - в голосе Секиры прозвучала небольшая насмешка, - а сюда отправил какого-нибудь жаждущего отличиться хёвдинга, как Лис любит это делать.
- Мда, за вождём клана следит много глаз, а такой приём позволяет провести поход через море без привлечения внимания. Как следствие, об этом не узнали все шведские поселения, - вставил Воронов Глаз.
- Укрепляем ворота, Ворон. Вы, лучники, особенно важны. Когда готландцы приступят к обстрелу стен, вы накроете их стрелами. Я организую оборону против берсерков - их наверняка пошлют в бой первыми, - отчеканил вождь деревни и вполголоса добавил: - Присматривай за изгнанником.

Стокгольмец едва заметно кивнул.

Шум усилился. Между вратами Стокгольма и лагерем было не такое уж большое расстояние, и защитники уже почти слышали ровный топот ног их врагов. Некоторые готландцы передвигали мантелеты - осадные щиты, которые помогли бы защититься от стрел; другие же катили компактные катапульты, третьи - тележки с камнями и стрелами.

- Они что, в поход на Рим собрались? - тихо спросил Воронов Глаз, видя всю эту мощь.
- Без понятия, - так же тихо ответил Хромая Нога. Он уже собрался уйти, когда услышал адресованный ему вопрос.
- И как же вы будете противостоять этой орде? Они просто растопчут вас! - сказал Секира с явным недоверием.
- Я уже позаботился об этом, - отрезал Хромая Нога. - Ко всем нашим союзникам на полуострове летят голуби. Всё, что надо сделать - это продержаться. От того же Кальхёлла до Стокгольма всего час пешком, правда, у них не особо сильная армия. От Ваксхольма - три часа, если по реке, и они уже могут помочь. Ещё час на быструю мобилизацию - нам нужно выдержать часа четыре. Не так уж и сложно.

Воронов Глаз кивнул, продолжая с мрачным видом всматриваться в ряды противника, иногда искоса поглядывая на странника, как бы намекая на то, что он готов вести бой и с ним.

Казалось, воздух зазвенел от напряжения. За катапультами показались берсерки. Эти свирепые воины шли размашистым, уверенным шагом, готовые рвать и метать. Они были вооружены боевыми секирами и длинными мечами. Щита не было ни одного - войдя в убийственный кураж бойни, берсерки в нём попросту не нуждались. Их отряды можно было абсолютно заслуженно назвать главным козырем Готлэнда, его самой сильной стороной.

Некоторые из стокгольмцев побледнели, увидев такое количество противников. Хромая Нога отдавал себе отчёт, что врата поселения под подобным беспрецедентным натиском долго не продержатся, поэтому заранее выставил несколько защитных патрулей на подступах к центру. Именно после прорыва в деревню должна была завязаться ожесточённая схватка, и именно тут надо было держать вражеское войско, не давать ему продохнуть эти четыре часа. “Конечно, это в какой-то мере жестоко, что я обрекаю своих людей на резню в самой деревне, но здесь хотя бы можно эффективно осуществлять манёвры, это наша территория. Ворота падут в любом случае, а дай мы бой за стенами Стокгольма - нас покромсают гораздо быстрее, - размышлял вождь. - Лишь бы только они не прошли к другой стороне - она должна оставаться нашей, чтобы мы потом соединились с Ваксхольмом и Кальхёллом”.

- Оружие к бою!

Катапульты были у самых стен, и Воронов Глаз отреагировал соответственно. Стокгольмцы быстро натянули луки с остро отточенными стрелами - их наконечники блестели в солнечных лучах, подобно серебру. Кровавая Секира прищурился и последовал их примеру, метя в толстого готлэндовца, стоявшего близ телеги с камнями для катапульты.

“Жаль тебя, парень, но я уже не с вами…”

- Приготовиться! Ждите команды! - громовым голосом провозгласил Глаз. Он не спешил…

Персонал катапульт принялся выгружать камни - из тележек в чашу катапульты.

В это время к стенам подошли они. Берсерки. Воронов Глаз ухмыльнулся той особенной, предвосхищающей сражение улыбкой человека, которому доверяют его соплеменники и который выполнит свой долг.

- ЗАЛП!

Лучники выпустили град стрел в ряды берсерков и готландцев. Время пришло.

Но одновременно заработали и катапульты. Они сделали первые выстрелы - снаряды со свистом устремились на стены Стокгольма. Нескольких человек задело, а Кровавая Секира еле успел увернуться. Викинг натянул тетиву и выпустил стрелу в берсерков, которые под боевой клич Эланда бросились к воротам. Насколько странник мог разглядеть, он попал прямо в глаз одному берсерку.
Воронов Глаз, также будучи отличным лучником, стрелял чрезвычайно метко. Он стрелой отрубил верёвку той катапульты, которая ещё не развернулась. Снаряд полетел в сторону вражеского лагеря.

Но за этим занятием стокгольмец не увидел камень, летевший из другой катапульты прямо в него. Воронов Глаз не избежал бы однозначной смерти - попадание было прямым - если бы его резко не толкнули в бок. Лучник чуть не свалился со стены, но зато ему не размозжил голову снаряд. Подняв голову и осознав, что едва избежал гибели, Глаз увидел молодого лучника Ульфа, сына стражника Латогрома - ему было только восемнадцать.

- Спасибо.

Ульф скромно кивнул.

Хромая Нога возглавлял первый  рубеж обороны - копейщиков и мечников, расставленных возле прохода в поселение. Снаружи доносились толчки, и ворота изо всех сил скрипели.

В отличие от Хитрого Лиса, этот вождь считал, что пример собственной смелости - лучшее средство для поддержания боевого духа. Он неторопливо повернулся лицом к стокгольмцам и произнёс слова:

- Не поддаваться страху! Да, к нам ломятся берсерки, но что с того?! Вы - солдаты Стокгольма, за вами ваши женщины и дети, и кто бы не пробился через эти ворота, вы не дрогнете, останетесь на местах! Я знаю вас, штурмуй наш дом хоть сам Фафнир - вы не дадите врагу прорваться!!! Отправим же этих тварей в небытие!

Ответом ему был восторженный гул голосов. Жители этого поселения ценили своего предводителя, ведь он не раз доказывал свою храбрость и умел воодушевлять перед схваткой.
- Стокгольм! Что мы говорим захватчикам?!
- Убираться!
- Как мы это говорим?! - возвысил голос Хромая Нога, ведь ворота угрожающе загрохотали.
- С мечом и секирой в руках!!!
- Так вперёд, во славу Одина, Тора и всех богов! Приготовиться и биться насмерть!

◇◇◇

Вольфганг надел свой изящный германский шлем. Это была его фамильная ценность, то, что всегда напоминало хёвдингу о доме. Затем он взял заранее наточенный меч и прицепил к поясу кинжал. Хёвдинг испытывал чувство своеобразного “выхода на арену” всякий раз, когда происходила такая битва.

Он быстрым шагом прошёлся по лагерю. готландцы строились и спешили к Стокгольму, дополнять ударные силы. Но саксонец желал сперва добавить берсерков - лучники, похоже, тут хорошие, и разрушить ворота по этой причине ещё не удалось.

Эландцы были тут же, собравшись чуть поодаль от армии Хитрого Лиса.

- Слушай мою команду! Вам пора вливаться в штурм и помочь собратьям! Несомненно, о вашей мощи сложат ле…

- Что здесь происходит? - раздался над его ухом яростный голос Синего Черепа, положившего руку на плечо Вольфганга.

Тот обернулся.

- Отнесись к делу серьёзно, Череп. Твои берсерки обеспечат прорыв, и…

Главарь эландского контингента презрительно скривил рот.

- Не ты будешь приказывать моим воинам, выскочка. Ты ведь даже не готлэндовец, а рвёшься командовать. Плохо кончишь, если продолжишь наглеть. Я их командир.

Не будь Синий Череп берсерком, его бы испугало лицо Вольфганга после этих слов. Обычно после оскорбления люди краснеют из-за прилива крови, у него же лицо налилось желчью и стало смертельно бледным.

Гнев переполнял Вольфганга, но он усилием воли подавил его.

- Никто не спорит. Ты великий воин, и именно ты поведёшь их - тогда стокгольмцы обречены.

- Ого, как ты льстиво запел. Я-то пойду, а ты можешь и дальше отсиживаться.

С этими словами Синий Череп, надменно глядя на незадачливого лидера, повёл свои контингент в сражение. Вольфганг отвернулся и яростно сплюнул на землю.

“Ну и пусть. Его безумцы полягут, а я стану тем, кто взял стратегический пункт на Балтийском море и подчинил изрядный кусок шведской земли - у Хромой Ноги ведь есть и вассалы, - потеряв при этом минимальное число коренных готлэндовцев. Такие, как Череп, считают себя краеугольным камнем мира, но на деле их можно сделать пешками”.

◇◇◇

Солдаты Стокгольма приготовились. Копья были выставлены вперёд, и Хромая Нога затаил дыхание. Они вот-вот должны были прорваться, ведь аккомпанемент шума и лязга по ту сторону ворот всё нарастал…

И вдруг всё стихло. Просто так.

- Что происходит? - пробормотал один из стражников в первых рядах, крепкий и невысокий человек лет сорока, со всклокоченными рыжими волосами и бородой, державший в руках молот.

- Непонятно, Латогром, - в замешательстве откликнулся Хромая Нога.

Наступила звенящая тишина. Снаружи не доносилось ни одного крика или удара берсерков. Защитники деревни заволновались.

- Что-то здесь не…

Стена слева от ворот словно взорвалась. Лучники, стоявшие там, свалились на землю. Метко пущенный подожжённый снаряд огромной катапульты снёс её часть, образовав огромную брешь. В людей полетели куски дерева и камня. Некоторых викингов похоронило на месте, некоторые потеряли равновесие и упали на кривые колья частокола, а некоторым удалось чудом приземлиться на ноги и устоять. Хромая Нога развернулся и закричал:

- К стене! Сейчас они полезут!

- ЗА ЭЛАНД! ЗА ГОТЛАНД!

Воинство берсерков хлынуло в пролом, вздымая вверх мечи и боевые топоры. Их свирепые лица и неудержимая мощь навевали ужас. С ними предстояло биться Хромой Ноге и его передовому отряду, но они ждали не там.

Несколько подоспевших к стене воинов бросились разгребать товарищей, остальные - с боевым кличем ринулись на берсерков. Клинки скрестились, и сражение  развернулось во всю ширь.

Вольфганг в своём лагере поднял красивый боевой рог, украшенный отборным серебром, и затрубил в него. Стоящие рядом знаменосцы сделали так же. Протяжный вой был громче сотни быков, и он означал лишь одно. Да начнётся битва!

“Это был отвлекающий манёвр! Они и не собирались ломать ворота, за которыми стояла защита. Они пошли по пути наименьшего сопротивления - прямиком сквозь стену!” - понял Хромая Нога, пока его ноги сами по себе двигались в бешеном темпе внезапной битвы.

Воронов Глаз - он стоял гораздо ближе к самим воротам, а поэтому его почти не задел ни снаряд, ни его последствия - с трудом поднялся на ноги. Дощатый настил под ним неистово трясся от топота ног берсерков Эланда и стокгольмцев.

Рядом кто-то пошевелился. Это был Секира.

Воронов Глаз, не раздумывая, помог ему подняться.

- Они… пробили вашу стену?

- Ага. Сейчас идёт волна штурма.

Защитники деревни поспешили вниз, на помощь остальным - всё равно противник прорвался через первый рубеж.

Когда они подошли к выходу на улицы, перед взорами Кровавой Секиры и Воронова Глаза предстали бегущие и неистово издающие боевые кличи берсерки. Стокгольмец обнажил свой меч, а готлэндский изгнанник взял в руки своё любимое оружие - старую, удобно лежавшую в руке зазубренную и отточенную секиру, которая и дала ему прозвище.

Рядом спрыгнул Ульф, который также остался невредим и чувствовал себя явно неплохо, уже втянувшись в режим сражения.

- Каков план?

Воронов Глаз прищурился:

- Сейчас вождь явно отступает по боковым улицам, а берсерки бегут по главной. Ближе к центру есть группировка наших, там все соберутся для защиты центра и противоположного конца Стокгольма.

Нужно спешить на соединение с ними по переулкам, чтобы не поймать кучу мечей от эландцев здесь.

Секира кивнул в знак согласия. Чем больше координированных людей будет держать оборону центра до подхода вассалов Хромой Ноги, тем лучше. По его подсчётам, где-то час (или около того) уже прошёл.

Викинги бросились в ближайший закоулок, ведомые Вороновым Глазом - он лучше всех знал открытые и потаённые места этого послеления.

♠️♠️♠️

Оставшиеся в лагере берсерки, самые ловкие и проворные, садились на специальное средство передвижения, аутентичное и характерное только для Эланда - на боевых выдрессированных кабанов, сильных животных, которые могли вихрем проноситься по захватываемым поселениям: даже если наездник не убьёт противника во время такой безумной скачки, он вполне может быть ослаблен, а то и покалечен кабаном.

Вольфганг в полном боевом обмундировании повёл свои, готландские отряды в сражение. “Защитников деревни явно теснят, можно и нам нанести удар”.

Они быстрым маршем преодолели расстояние до Стокгольма. Однако части Готланда не стали заходить через образованную брешь в стене, как не пошли и через ворота. Хёвдинг всё рассчитал и принял решение зайти через другой квартал.

Войско подошло к торговой части поселения. У стены, отделявшей подданных Хитрого Лиса от деревни, была большая и тёмная роща.

Здесь была спрятана примитивная баллиста на один выстрел. Её установили рано, ещё во время высадки Эланда и Готлэнда с драккаров.

Огромная пробивная стрела баллисты оказалась нацелена на стену.

- Огонь! - хладнокровно сказал Вольфганг.

И его армия хлынула заполнять Стокгольм с другой стороны, подобно бушующему морю в час прилива.

Этот поворот событий застал Воронова Глаза, Ульфа и Секиру врасплох. Они преодолели около половины пути, когда крики и вопли послышались с острова торговли - так в Стокгольме, возведённом на островах в протоках между Мелареном и Балтикой, называли купеческий квартал - оттуда, откуда никто подобного не ждал.

- Берсерки не могли оказаться там быстрее нас… - побледнел Ульф.

- Совершенно верно. Похоже, это не берсерки, те, впадая в боевой транс, ревут погромче. Это Готланд, они зашли сбоку. Вероятно, припрятали ещё одно орудие с этой стороны, - догадался Секира.

Из-за угла вылетела ватага готландцев. В их руках были крепкие щиты и острые мечи. Также в поле зрения Воронова Глаза попал один их лучник.

- Ворон, назад! Сними его! - крикнул Ульф, боясь при такой скорости происходящего промахнуться.

- Секира размахнулся и ударил своего бывшего соплеменника зазубренным орудием. На лезвие брызнула первая кровь. Солдат рухнул.

Воронов Глаз вытащил лук, в мгновение ока натянул тетиву и выстрелил во вражеского лучника.

Но промахнулся.

К Ульфу подоспел готлэндовец. Это был крепко сбитый человек со зловещей гримасой на лице и мечом, которым размахивал очень активно. Они сошлись в схватке.

Ульф отпрыгнул и совершил нестандартный ход: подпустив врага ближе, прокатился по земле с ловкостью акробата, и дождавшись поворота противника, резко вонзил тому в глаз стрелу.

Готландец взвыл от боли и рухнул наземь как подкошенный. Молодой стокгольмец подобрал его меч и вонзил в сердце, чтобы не мучался.

Воронов Глаз убил уже двоих, а Секира - троих. Глаз обернулся и ободряюще кивнул Ульфу, который, стоя над поверженным врагом, улыбнулся.

Послышался свист.

Викинги не успели ничего понять, а в груди Ульфа уже торчала стрела. Та самая, из колчана лучника, не убитого Вороновым Глазом. Юноша со светлыми волосами и мягкой улыбкой, так и запечатлевшейся на лице, осел на землю. Мёртв.

- Будь ты проклят!

Воронов Глаз перекосился от гнева и, вырвав секиру у изгнанника, подскочил, не обращая внимания на остальных, к этому лучнику. Он изо всей силы нанёс удар по шее убийцы. Голова отлетела, и вверх взметнулась струя крови. Стокгольмец бросил оружие Секире обратно, прицепил кинжал, висевший на поясе мёртвого лучника, к своей одежде и пополнил запас стрел в колчане. Сделав всё это, холодно и почти без надлома в голосе сказал:

- Идём.

- Пробиваемся дальше, - прорычал Секира, оторвавшись от битвы с ещё одним противником.

Воронов Глаз с широко распахнутыми глазами, сжатыми зубами и луком в боевой готовности взглядом кивнул Секире. Лучник Стокгольма натянул новую стрелу и с небывалой меткостью и хладнокровием пустил её в горло последнего противника. Ведь Ульф, такой молодой, погиб из-за его промаха.

В глазах Воронова Глаза засверкала сталь.  

***

Из торгового квартала уже повалила толпа людей. В основном это были купцы и их слуги, а также ремесленники. Все они заняли дорогу, которая вела к противоположному выходу из деревни, стремясь выбраться из пылавшего и содрогающегося от воплей и боевых кличей поселения. За ними устремились отряды Вольфганга, присоединившие к себе некоторое количество берсерков. Синий Череп и сам Вольфганг повели основную массу своих людей в центр, где ещё оставались боеспособные части стокгольмцев.

В этой гуще оказались и наши викинги. Кровавая Секира уже был сильно заляпан кровью, а Воронов Глаз, будучи тем, кто половину сражения вёл дистанционный бой с помощью лука, чувствовал себя менее уставшим и активнее раскидывал противников.

Берсерки и готландцы уже обрушили первые удары на незащищённую толпу, как из-за поворота выскочил тяжёло вооружённый отряд, возглавляемый самим Хромой Ногой - все его участники были в основательных латах и имели при себе разнообразное оружие - от лука до копья.

Завязалось новое миниатюрное сражение внутри большой битвы. Берсерков тут было чересчур мало, а соратники вождя и он сам давили обычным солдат опытом, да и числом, ведь было - как прикинул на глазок Секира - не меньше двух десятков человек.

Хромая Нога совершил несколько блистательных ударов, сокрушил командира готландского отряда стремительными взмахами своего клинка, но тут по дороге пронеслись конные всадники из войска Вольфганга. Кавалерии среди викингов было довольно мало, но та, которая имелась, пользовалась уважением и ценилась в любом клане.

Хромая Нога не успел сформировать реакцию на подобный поворот событий. Он получил резкий удар древком копья, находящегося в руках такого всадника. Его товарищ подхватил лишившегося чувств вождя на седло и под звуки рога, в который затрубили кавалеристы, скрылся из виду.

Секира крикнул Воронову Глазу, только что уложившего крупного готландца:
- Боги первородные! Вождя схватили!
- Гореть этим тварям в Муспельхейме! Нам нужно спасти его! Куда его потащили?!

- В ту сторону, - изгнанник показал на квартал, который был ближе к центру и лагерю Готланда.

- Может, мы ещё успеем...

Викинги со всех ног побежали туда, куда скрылся похититель.

Ожесточённые бои проходили в центре Стокгольма. В этих местах вёл бой стражник Латогром. Подтверждая своё колоритное и яркое прозвище, он орудовал боевым молотом налево и направо, обрушивая его на подбегающих готландцев. Кровь лилась рекой из разможжённых голов. В отношении градуса боевого запала и ярости Латогром, возможно, и уступал берсеркам, но точно превосходил солдат Хитрого Лиса. Многие из них, пробегая по кварталу, отнюдь не стремились помогать товарищам, а побыстрее перебегали на другой островок, подальше от громящего латы стражника.

- Я вам всех… ОТПРАВЛЮ В ХЕЛЬ! - ревел Латогром. - Рагнарёк для вас наступил раньше!

И он продолжил с внушительной силой дробить врагов, превращая в кашу их кости и внутренности. Его запал был более чем понятен, ведь в первой линии обороны, той самой, которую берсерки сокрушили быстро, были его сыновья: одному было всего пятнадцать, второму - шестнадцать. Это была тяжкая утрата, а ведь он ещё не знал о смерти Ульфа. Латогром был тем человеком, который жил в драках и битвах, его пылкий нрав и горячее сердце часто обращали неприятеля в бегство. Он был элитным воином, пожалуй, лучшим воином в деревне, а потому даже в мирное время он был стражем, а не рабочим.

На улицу вырвались наездники-берсерки на кабанах, возглавляемые самим Синим Черепом. Один из них заскочил в дом Хромой Ноги с факелом в руках и поджёг сухие брёвна, из которых и был сделан дом. Пламя разгорелось очень быстро, охватило всё здание.

- Караул! Дом вождя горит! - заорал Латогром Воронову Глазу.
Но Воронов Глаз уже не слышал его. Он бежал по улице, отбиваясь от готлэндовцев, и искал Хромую Ногу. Кровавая Секира был с ним. У него только что выбили лук, так что теперь воин орудовал только старой зазубренной секирой.

Берсерки свирепствовали везде. От них отстреливались лучники, но мечникам и копейщикам приходилось несладко. Эти свирепые воины ломали конечности и сворачивали шеи врагам, а также беспощадно пронзали мечами женщин и детей. Секира стал свидетелем - издалека - того, как огромный берсерк голыми руками справился с несколькими стокгольмцами, будто те были слепыми котятами. Один из них дрался очень виртуозно, но перед напором обезумевшего берсерка устоять не сумел. Берсерк сорвал его боевой шлем, отцепил от пояса несчастного стокгольмца наточенный кинжал и, помогая стальной рукой, отрезал ухо. Защитник деревни закричал во всю силу своих лёгких, но от берсерка было глупо ждать пощады. Безумец ударил испытавшего сильнейший болевой шок солдата в грудь топором и бросил в канаву. Последним, что берсерк услышал из уст оставшегося без уха бедолаги, были проклятия. В глазах этих убийц не было ничего, кроме первобытной, хаотичной ярости. Их главарь Синий Череп не отставал от подчинённых, а даже превосходил их - по-другому на их острове в вождях было не продержаться. Воронов Глаз и Секира мельком видели на главной улице высокую окровавленную фигуру и изорванном синем плаще и двумя черепами по бокам, отправляющего всех в радиусе одного-трёх шагов от себя к праотцам, однако подходить не решились - когда у тебя ответственная миссия, вступать в бой с лучшим из лучших на Эланде - гиблое и совершенно нелогичное дело. Только одна награда существовала для таких берсерков - кровь поверженных, только один приз - окоченевший труп врага.

Воронов Глаз размахнулся мечом и уложил невнимательного готландца, грабившего зажиточный дом. Но этим воин привлёк внимание его приятеля - берсерка, здоровенного громилу с всклокоченной чёрной бородой и великанским ростом, который показался на пороге. Руки эландца были по локоть в крови - отнюдь не метафорично. В руках он держал моргенштерн - одно из самых страшных орудий.

“Эта мразь наверняка убила в этом доме здешнюю семью”, - подумал Воронов Глаз, и рука сама собой отвела меч, приняв позицию для схватки.

Берсерк взревел: “ЗА ЭЛА-А-АНД!”

Стокгольмец пригнулся, ибо цепь моргенштерна просвистела совсем рядом. Секира подбежал к месту событий, но сделать мало что мог - оружие берсерка ближе не подпускало.

Удар. Ещё один. И ещё!

Воронов Глаз перепрыгнул через смертоносную цепь и оказался вблизи берсерка с обнажённым мечом. Но тот оказался не так прост.

- УБЬЮ!

С этими словами эландец перехватил клинок - одними руками, без перчаток - и, несмотря на сочащуюся из ладоней кровь, рванул его на себя.

Сзади его поприветствовала секира. Она попробовала на вкус спину берсерка. Тот подкосился.

- Стараюсь, как могу, не бить в спину, но сегодня особый случай, - прокомментировал Секира.

- Надо было… в горло! - прохрипел враг.

Дёрнулся и, схватив Секиру, перебросил изгнанника через себя прямо на Глаза. Оба не успели среагировать.

Берсерк подобрал моргенштерн, но в него полетел град горящих досок. Он завыл.

Это была кучка стокгольмцев со щитами в руках.

- Спасайтесь, командир! - крикнули они.

Смертоносный воин Эланда развернулся на них. Те отбежали в дом, и это побудило берсерка вернуться туда. Но забегая в здание, он схватил висевший рядом факел.

- Нет, они сгорят! - заорал Воронов Глаз, но не успел ударить мечом. Дверь захлопнулась.

Пока Глаз бежал по лестнице, он слышал вопли. Когда всё же ворвался, в огне лежали трупы стокгольмцев. Хотя пара из них ещё оставалась жива…

Берсерк обернулся.

И тут крыша рухнула.

Воронова Глаза чуть не похоронило под обломками, но он смог отпрыгнуть в самый последний момент.

***

Разгорался нешуточный пожар.
Обгоревшие Секира и Глаз бежали по окраине Стокгольма, мимо оврага, в котором булькал ручей, текущий через деревню и впадающий в озеро Меларен за её пределами. Воронов Глаз простонал: второй раз за день он видел смерть, которой не смог помешать. Ему хотелось убивать как можно больше берсерков, чтобы они навсегда запомнили Стокгольм местом, где им устроили резню.

“Надо быть жёстче. С этими подонками только так и можно жить. Никакой медлительности, никакой жалости…”

Вдруг Секира услышал топот множества ног.

Прямо перед ними откуда-то вырвались готландцы, человек шесть. Секира поднял своё влажное от крови оружие и вклинился в их отряд. Воронов Глаз хотел было присоединиться, но услышал позади себя топот копыт и резкое хрюканье.

Развернулся и увидел свирепый взмах мечом. Спешащий к центру берсерк на кабане почти попал, однако Глаз смог уйти от удара. Но, извернувшись, он споткнулся и угодил под рыло кабана. Глаза отшвырнуло прочь и впечатало в стену ближайшего дома.

Удар. Ещё удар. Боевой топор исправно выполнял свою работу. Секира двигался ловко, отскакивал, не давая солдатам Хитрого Лиса шанс забить его всем вместе. Пожалуй, закалённый в боях Секира смог бы справиться с четырьмя, но шесть - это уже перебор.

Особенно крупный и яростный готландец вцепился ему в горло. У странника перехватило дыхание. Секира перехватил его руки и, напрягая мускулы, отбросил громилу назад, в своих же. Но это сработало не так, как хотелось. Вместо того, чтобы упасть на землю, другие готландцы вывернулись. У одного было копьё. Он метнул его в Секиру. На пару секунд викинг утратил инициативу в схватке, отшатнулся к оврагу, и враги это использовали. На голову изгнанника обрушился тяжёлый, надёжно сделанный щит, сильно оглушив, а у горла возник меч.

Нога непроизвольно дёрнулась и соскользнула с камня над оврагом. Меч взрезал воздух и самым краем задел кожу. Кровавая Секира, теряя сознание, рухнул вниз.

♧♧♧

В лагере готландцев были слышны крики и множества шепотков. К палатке хёвдинга вели пленника - вождя Стокгольма Хромую Ногу. Вернувшийся ради такого случая Вольфганг открыто наслаждался триумфом - не в каждом своём бою он захватывал вражеского командира.

“Хитрый Лис этого определённо не забудет. Моё слово на Готланде приобретёт больший вес, и эти его надменные приближённые перестанут смотреть на меня как на чужеземца, как на бродягу. Жажду увидеть их лица, когда им сообщат, что не кто-то из них, “природных готлэндовцев”, а именно я, кого они в душе ненавидят - потому что боятся - обескровил Стокгольм!”

- Ну что же! - сказал хёвдинг, потирая руки. - Введите пленного.
Двое угрюмых стражников втолкнули в палатку Хромую Ногу с завязанными руками и кляпом во рту. Глаза вождя с ненавистью устремились на захватчика.

Саксонец улыбнулся.
- Хромая Нога, лидер стокгольмцев. Позволь представиться, я хёвдинг вождя Хитрого Лиса, моё имя Вольфганг. Вытащите ему кляп, я настроен поговорить.

Стражники выполнили приказ. Вождь выдержал паузу, а затем с удовольствием сплюнул на пол.
- А мне плевать. Ты даже не викинг, судя по всему.
- Большинство разговоров со мной начинаются похожим образом. Но потом пленники понимают, что будь на моём месте военачальник пожёстче, беседы бы вообще не случилось. Тебя бы просто убили, Хромая Нога, зарезали в плену, как ягнёнка. Уверяю, Синий Череп - ты ведь наслышан о его жестокости - поступил бы так. Бесславен такой конец, правда?

Вождь не ответил.

Вольфганг не хотел убивать Хромую Ногу. “Следует доставить его в Висбю, столицу Готланда, как живое и самое лучшее доказательство моего успеха. Хитрый Лис сможет использовать такого ценного пленника для собственных целей. Да, это разумно, так и сделаю. Только надо убедить его не распускать язык, иначе этот храбрец натравит на себя весь лагерь и я не смогу пойти против воли всех готландцев, потребуй они его казни”, - такие мысли пронеслись в голове хёвдинга.
- Слушай, вождь. Ну, то есть уже бывший. Я не намерен долго спорить с тобой. Стражники…

Вольфганг уже хотел было произнести слова “отведите его под конвоем на мой корабль и держите там под бдительным надзором”, но тут в палатку вошёл ещё один человек.

Это был интендант Хелге, заведовавший продовольствием для войска. Не слишком значимая, казалось бы, личность, но Вольфганг вдруг резко оборвал свои слова.
“Как не вовремя! Этот Хелге приставлен ко мне конкурентами-хёвдингами. В Висбю он работал на них и донесёт обо всём, что я делал”.

Шпион смотрел на Вольфганга и остальных непроницаемым взглядом. Саксонцу казалось, что где-то в глубине его глаз таится насмешка.
“Соратники Хитрого Лиса, которые помогли ему прийти к власти, не признают меня равным им. И если я сейчас, на глазах у их человека, прикажу помиловать вражеского вождя, это нанесёт моей репутации ущерб. Все они, эти надменные военачальники, решат: Вольфганг из Саксонии ещё и мягкотелый, нерешительный. Нанесут удар или того хуже, восстановят против меня Хитрого Лиса. Это не так сложно…”

Хёвдинг изобразил улыбку и продолжил совсем не так, как хотел:
- ...посмотрите-ка на этого безрассудного храбреца. Знаешь, Хромая Нога, ты ведь разумный человек. Неужели не понимаешь? Наша армия превосходит твою, она уже уничтожила многих ваших стокгольмцев. Преклони колено перед моим вождём Хитрым Лисом. Поклянись ему в верности, и спасёшь своих людей. Буквально пара слов из твоих уст - и я отзову армию. Разумеется, берсерки возьмут пленных, над ними властен Синий Череп, но своих воинов я обуздать сумею, поверь.

Как и следовало ожидать, Хромая Нога побагровел от гнева. Он явно пытался сдержаться, однако не сумел:
- Знаешь что… плевал я на тебя, и на твоего начальника, отсиживающегося на острове, подобно трусу, и на всех твоих людей с берсерками! Можешь болтать что угодно, тварь, но мои стокгольмцы не допустят захвата своего края. Я коренной житель этой деревни, и не продам её Готланду! Так и передай своему вождю. Хитрый Лис… скорее уж Малодушный Заяц!

- Ну что же, ты сам избрал свою судьбу, - прикрыв глаза, сказал Вольфганг, даже не бросив взгляд на Хелге. - Позвать Палача!

По вызову интенданта вошёл Палач - местный мастер казней в лагере. Хёвдинг приказал ему казнить пленного, оскорбившего армию и вождя, самой страшной казнью готлэндовцев - Арбалетом Хель.

♧♧♧

Накатившая слабость понемногу отступала. Секира медленно приходил в себя, лёжа на животе без единого движения - вдруг в этот самый момент берсерки или готландцы проверяли местность. Отовсюду пахло противной гарью и дымом, в ушах потрескивало, но жары викинг не чувствовал - то ли тело онемело и пока не прошло, то ли его просто схватил внезапный озноб. Так или иначе, он некоторое время прислушивался - но кроме горения и тихо лопающихся от пламени веточек он ничего не слышал.

Секира нехотя, против воли, открыл один глаз - но по нему ударил дым, так что мятежник сразу же прищурился. Морщась, он повторил действие. Белёсая пелена из пыли и пепла преграждала взор, но всё же позволяла видеть на несколько десятков метров вперёд. Увидев, что никакие бугаи не нависают над ним, странник открыл второй глаз и посмотрел по сторонам.

Звуки сражения поутихли. Возможно, викинг не слышал их из-за оглушения - но он ещё отличал крики где-то вдалеке. Кровавая Секира попытался встать на ноги, и, несмотря на сильнейшее головокружение, у него это вышло. Он стоял в глубоком овраге с песчаниковыми стенками, а рядом из-под камней сочилась вода.

“Нападать на шестерых было не лучшей идеей, - подумал он. - Но я почему-то считал, что Воронов Глаз меня прикроет. Почему же он так не сделал?”

Первым делом Секира оторвал часть своего капюшона и смочил его слюной, после чего перевязал вокруг лица, словно это была маска. Так дым не попал бы в его лёгкие. Следующим шагом было сосредоточиться на ситуации вокруг.
К викингу начал возвращаться слух. Звуки приняли более чёткие очертания, и тогда изгнанник понял: битва никуда не делась. Да, источник шума находился дальше, но можно было разобрать крики людей, коллапс зданий, удары металла о металл и кабаний визг.

Хоть видимость была сильно ограничена дымом, странник заметил, что его секира лежит неподалёку, совсем нетронутая. Скорее всего, никто не решился спуститься в овраг, чтобы добить оглушённого - и это было ему только на руку. Использовав своё оружие в качестве кирки, мятежник сделал на стене оврага выбоину и, ударив топором изнутри, обрушил груду песчаника, создав более покатую дорогу наверх.

Выбравшись из оврага, он услышал крик. Насколько изгнанник мог различить, вопль принадлежал Хромой Ноге - Секира запомнил его голос во время выступления вождя перед началом битвы. Но откуда этот крик шёл, викинг не мог определить.

У оврага горели деревья. Дым стелился по земле, а потому внутри оврага мгла была плотнее, чем снаружи - но это не облегчало положения. По шее стекала незначительная струйка крови, оставшаяся от того пореза мечом. Секира не обращал на неё внимание, но отдал себе отчёт в том, что впредь не стоит нарываться на нескольких противников сразу.

Изо рта викинга вырвался хриплый кашель. В горло будто-бы засыпали сотню маленьких острых камней, и внезапно дым показался таким… неровным, шершавым, каким-то неправильным.

Со всех сторон до него доносились полные боли крики. Не в силах их слушать, измученный Секира упал на землю.
Всё пронеслось перед его глазами. Слава в Готланде, уважение, друзья… Жестокий Хитрый Лис, захвативший власть, заговор против него, предательство викинга, которого Секира считал другом. И смертный приговор. Странник сбежал с острова, не боясь смерти, но ища отмщения, он скитался по морю, жил впроголодь, в одиночестве. Он выбрал Стокгольм не потому, что там были знакомые ему люди, а потому, что всё поселение готово было разорвать Хитрого Лиса за невзгоды прошлого.

Мимолётную тишину снова прорезал жуткий вопль стокгольмского вождя, и на этот раз викинг смог определить направление. Секира, не очень понимая, что вообще происходит, приподнялся с земли и посмотрел вокруг.

Даже сквозь завесу дыма он смог различить выделяющуюся ритуальную гору близ Стокгольма. Эта гора - сказал погибший Ульф в какой-то момент во время передышки - в древности была потухшим вулканом, который с годами лишь больше оседал в озеро, теряя в высоте. На ней стокгольмцы приносили щедрые жертвоприношения Одину.

Секира в беспамятстве пошёл к горе. Пока ноги сами несли его к величественной святыне, глаза пытались уцепиться за какого-нибудь стокгольмца, которому нужно помочь, либо за врага, которого надо добить. Он шёл ещё несколько минут, прежде чем наконец увидел лежащего в неестественной позе человека и подбежал к нему. Очевидно, было уже поздно. Стокгольмец-лучник, который когда-то оборонял свою родину, сейчас лежал с грубым надрезом на груди. Похоже, меч неприятеля под углом опустился ему на плечо и просто перемолотил ключицу, позвоночник и рёбра. Но несмотря на это, труп всё ещё держал лук в своих руках.

- Дорога в Вальхаллу открыта тебе, воин, - сказал Секира и, поклонившись, подобрал лук. У него остались ещё две стрелы, ведь колчан во время битвы не был выбит из рук.

С этого края деревни звуков сражения было уже почти не слышно. Даже мгла здесь была светлее и прозрачнее - кажется, викинг далеко ушёл от эпицентра пламени. С этого расстояния он мог наблюдать огромное сооружение на ритуальной горе, к которой так спешил.
Но на этот раз на горе, похоже, стояли готландские викинги. Это уже странно... “С чего это воины Хитрого Лиса проводят жертвоприношения в стокгольмской святыне? - подумал сначала странник, но потом он тут же понял: - Они хотят осквернить это место… убив вождя неприятеля именно здесь! Символично… Вот откуда шли крики Хромой Ноги!”
Небо прорезала молния. Уже начинало смеркаться... Видимо, викинг был оглушён надолго.

Секира нахмурился и пошёл к горе. Его прошиб пот: неужели он единственный, кто спешит к вождю - да ещё и чужому - в беде?
“Если так, то стану ли я своим среди стокгольмцев? Если я спасу Хромую Ногу, примут ли меня в общество?”

К этому моменту он уже стоял у подножия горы. На его лице появилась кривая улыбка, но лишь камни и грязь увидели её.