Семеро викингов

🔹️DCCCLX🔹️

В мир проникли первые лучи слабого северного солнца, которое поэтично и весьма умеренно дарует весной свой свет Скандинавскому полуострову. В обширной деревне на берегу Балтийского моря уже начинались движение и активность, люди понемногу просыпались. Раздавались безмятежные голоса жителей, обсуждающих насущные проблемы, лязг оружия в лавках кузнецов, дребезжание деревянных повозок и распоряжения стражников...

Жители Стокгольма были готовы к тому, чтобы прожить новый день в суровом мире викингов.

Впечатляющий вид открывался на деревню со стороны холма южнее. Его покрывала небольшая роща с плотно растущими деревьями. Между них, на прогалине, догорал аккуратно сложенный костёр. Рядом сидела человеческая фигура. Со спины можно было определить лишь то, что это викинг, и немолодой. Он не принадлежал к войску, и приятелей близ него тоже не наблюдалось.

Человек откашлялся. Пламя угасло окончательно, и одинокий воин, подобрав с земли своё оружие - длинную, видавшую виды и основательно зазубренную боевую секиру - направился к выходу из рощи. Походка его была твёрдой, но медленной и даже вялой, словно бы викинг не имел чёткой цели, пункта назначения, куда ему непременно следовало добраться.

Большая часть окружения этого одинокого викинга знала лишь его запоминающееся прозвище - Кровавая Секира.

Странник посмотрел вдаль. Его долгий путь завершён. Сам он был изгнанником с острова Готланд, лишившимся дома вследствие драматических событий, и выживал с тех пор как мог. Деревня Стокгольм - неплохое место, чтобы осесть тут на некоторое время.

Секира стоял на высоком холме. Небо было серым, а вокруг свистел предгорный ветер. Сзади, за ним, бушевало Балтийское море. А впереди, перед широким озером, вился дымок. Эта часть холма, покрытая грязью и лужами талой воды, на которой росли только несколько папоротников, не особо радовала душу; к тому же, склон был чересчур открытым. Викинг натянул капюшон, осторожно спустился и, не привлекая внимания, пошёл окольной тропинкой к деревне. На главных вратах стояли дозорные, а странник не хотел привлекать внимания. Викинг планировал проникнуть в деревню незамеченным, а потому он, пригнувшись, шёл вдоль высоких рядов частокола, прячась за, пусть и многочисленными, но бедными на зелень кустами.

Стокгольм предстал пред изгнанником довольно богатой деревней, которая, благодаря своему стратегически хорошему расположению, могла контролировать солидный участок Балтийского моря довольно небольшим флотом. Деревня стояла на нескольких островах между озером Меларен и Балтикой, так что рыбаки продавали как пресноводную, так и морскую рыбу. Вдобавок, проливы в архипелаге близ деревни были самым удобным входом в систему рек Скандинавии. Одним словом - красота, а не место.

Одинокий викинг обошёл деревню и наконец увидел второй вход - тот, что со стороны полуострова. Перед изгнанником стояли невысокие деревянные укрепления и широкая бревенчатая стена с парой людей, увлечённых беседой. Бледно-жёлтое солнце поднималось над горизонтом - в этот момент должна происходить смена караула. Идеальное время, чтобы юркнуть в деревню и скрыться в тенях.

Один из стражников деревни бросил взгляд на запад. Меларен, как обычно, был очень спокоен. Голубые воды озера плавно переливались редкими и спокойными волнами. В этой части деревни было довольно мало свежего морского бриза, но тихое, приятное чувство безмятежности с лихвой покрывало этот недостаток.

- Когда там уже Латогром заявится? - спросил один из стражников другого.
- Зуб даю, он шатается у трактира, - ответил второй и недовольно пробурчал: - А ведь говорили ему вчера, чтоб вдоволь отдохнул.
- Я его отлично понимаю. Всё-таки у него пятеро сыновей, двое из них так и просились на охоту в скоге. На его месте я бы не смог отказать.
- Даже когда завтра твоя смена? Ты чего, Сорен? Да у него сегодня чуть ли не самый ответственный день! Не хватало нам ещё получить из-за него нагоняй от Хромой Ноги! Густав участвует в празднике весны, отряд борнхольмцев ушёл вчера утром - вот и всё, воины у нас закончились. У него одного хватает компетентности возглавлять стражу.
- Не буду спорить. У Латогрома есть отговорки, но лучше бы ему поторопиться. Или я просто оставлю пост и пойду спать.

Секира запомнил это. Стражники обменялись ещё парой фраз и продолжили стоять ровно, хоть на их лицах было видно раздражение. Изгнанник терпеливо ждал, пока двое дозорных на вратах смотрели в туманную даль, облокотившись на брёвна стены.
- Достало. Пойду будить этого проклятого Латогрома, - сказал стражник Сорен уставшим голосом спустя какие-то двадцать минут.
- Иди давай, я покараулю, - ответил второй.

“Мой шанс. Пока на вратах стоит один дозорный, мне лишь нужно его отвлечь”, - подумал Секира. Он оторвал ветку от куста, в котором сидел, и бросил её в сторону, наиболее далёкую от себя. По приземлению ветка задела множество молодых листьев и издала ровно такой шум, на который можно было обратить внимание.

Слипшиеся глаза дозорного на вратах резко расширились, когда он услышал шелест множества листьев на земле - в безветренную погоду. Стражник резко поднялся - сонливости как не бывало - и начал думать, что в такой ситуации нужно делать. Предупредить деревню? Но если он уйдёт с поста, то врата останутся без стражи, и в Стокгольм могут проникнуть шпионы. Спуститься вниз? Но тогда он будет беззащитен перед людьми, которые пытались бесшумно зайти в деревню. Пока он на стене с луком, пока у него есть  высота, у него превосходство. Так думал дозорный, вглядываясь в кусты, из которых донёсся подозрительный шум. Но пока стражник всматривался в листья, он не заметил скользкую тень, которая прокралась в деревню.

Уже прямо за вратами стояли несколько хлевов из подгнившего дерева. Секира прошёл мимо них, прячась за каждым выступом и выглядывая за каждый угол. Изгнанник также осмотрел пару пустующих домиков, чтобы решить, где ночевать. По душе ему пришлись одни старые и, скорее всего, уже давно заброшенные конюшни с сеновалом над стойлами. Взгляд викинга зацепил грязный шлем с полумаской и согнувшимся наносником, который валялся в грязи. Секира подобрал предмет - он не особо любил ощущать тяжесть металла на голове, но с помощью шлема можно было скрыть лицо, что викинг и сделал. Теперь его можно было спутать с каким-нибудь стражником, так что Секира пошёл разведывать деревню дальше.

Стокгольм имел все предпосылки для развития и превращения в город. Фактически, он был настолько развитой деревней, насколько это вообще возможно. И всё же, дух типичной деревушки викингов не покидал посетителей ни на секунду. По бокам от главной улицы были разбросаны домишки бедняков и наёмников, в центре же располагался дом вождя и рядом - несколько лавочек со старым трактиром. Непосредственно на берегу озера Меларен стояли дома рыбаков и торговцев рыбой. С другой стороны, на побережье моря, была устроена неплохая гавань с одинокой смотровой башенкой, тремя драккарами и одним запасным кораблём-кнорром.
Но настоящая жизнь кипела на главной улице, в трактире. Именно туда и направился странник.

У трактира "Меларен" собралось достаточно людей. Они все праздновали долгожданный приход весны в северные земли - событие действительно значимое и символическое. Вокруг царили безмятежность и радостные разговоры жителей друг с другом.
Секира зашёл и тихо прикрыл дверь, оказавшись внутри трактира.

Как же здесь было шумно! Люди стучали вместительными глиняными кружками, наполненными до краёв пивом и элем, нередко разливая напитки прямо на пол. На столах кое-где красовалась и непосредственно еда: холодное и варёное мясо, хлеб недавней выпечки, грибы и лепёшки, а также время от времени мелькали фрукты - из тех, что понеприхотливей. Лица посетителей выражали уже целый букет эмоций - от настороженности и вплоть до полной безмятежности. В углах горели свечи, а в маленьком камине трещали поленья, но в целом помещение было темноватым. На вошедших здесь не слишком обращали внимание, и Секира, стараясь ступать размеренным и естественным шагом, пристроился в уголке. Когда подошёл трактирщик, викинг заказал пива и сыра.

Люди вокруг толковали о своих хозяйских - сколько всего нужно будет посадить и вырастить - заботах, равно как и о том, что творится в Скандинавии. Многие неодобрительно говорили о быстром возвышении острова Готланд к юго-востоку от Стокгольма и острова Эланд, на котором последние годы заправляли берсерки. Также мелькали слухи о столкновениях кланов в норвежском и ютландском регионах. Общий тон был тревожный, и изгнанник не удивлялся этому. Мир Севера далёк от идиллии, междоусобиц и склок хватает всегда, но вот вопрос: выльется это всё в ближайшее время в крупную войну или нет? Предугадать сложно...

Кровавая Секира отхлебнул принесённого напитка, опустив тем самым голову и не заметив, как от стойки медленно отделился один человек.

Рядом раздались вкрадчивые шаги. Подошёл викинг с луком за спиной и кинжалом на поясе. Лицо его было непроницаемо. Этот человек имел внимательные, блестящие, зелёные глаза, тёмно-коричневые волосы, пару маленьких шрамов на лице и высокий рост. Судя по одежде, данный житель Стокгольма бедным не был и скорее всего пользовался доверием вождя.

- Так-так, не припомню тебя среди обитателей нашей деревни. Скажи-ка, кто ты? - голос человека был спокоен, нетороплив, словно он говорил о пустяковых, не имевших большого значения вещах.
- Это я, Латогром! Ты что, не узнал верного стражника? - приподняв бровь, сказал Секира.
Подошедший викинг прищурился, а затем насмешливо улыбнулся.
- Таким дешёвым трюком меня не одурачишь! Одев шлем, ты не скроешь истинной своей сущности. Меня в своё время наделили прозвищем Воронов Глаз, и я вижу правду… - сказал он, после чего уже быстрее добавил: - Хотя в данном случае мне достаточно просто услышать твой голос. Я задам тебе лишь один вопрос: кто ты? - стокгольмец замахнулся рукой, хотел было ударить по столу, но в самый последний момент замедлил кулак и мягко опустил его, после чего, криво усмехаясь, сказал с оттенком выдержанного яда в тоне своего голоса: - Мне совсем не нужны трактирные расправы, сегодня в Стокгольме праздник, который точно не хочется портить. Всё просто. Соврёшь - и мы устроим трибунал.

- Ты, видимо, меня с кем-то…
- Раз так, то ладно. Я своё слово держу. Эй, братья! - на это обращение Воронова Глаза почти весь трактир повернулся к столу, на котором сидел странник. Человек этот в поселении был явно известным и уважаемым.

Секира поднялся из-за стола, снял шлем и поднял руки:
- Хорошо. Сдаюсь, я скажу вам, кто я.
- Твой последний шанс, хех, “Латогром”.
- Я, Лердан Неуловимый, прибыл сюда с юга Скандинавии. Мне нужно было узнать политическую ситуацию в Стокгольме, на чьей вы стороне, какие у вас секретные задачи, чтобы в будущем наша деревня смогла заключить с вами выгодный союз против Готланда…
- Правда? Хо, Лердан Неуловимый, значит? Ты ответил отлично, скажу честно. Голос твой не дрожал, ты не волновался, говорил легко и непредубеждённо, будто бы это была твоя естественная реакция на мой вопрос. Проблема в том, что ты ответил слишком хорошо и красиво. Раскрытый шпион ни за что не стал бы так просто выдавать своё имя и цель; если его миссия провалилась, он должен был хотя бы немного волноваться, утратить самообладание, в конце концов. Ты специально врёшь естественно, но это не всегда нужно. А теперь, - Воронов Глаз встал в полный рост и красноречиво взялся рукой за кинжал на поясе, - ты скажешь мне, кто ты такой на самом деле.

Секира уставился в глаза собеседника и медленно сказал:
- Я Кровавая Секира. И прибыл из...
Секира выдержал многозначительную паузу. Воронов Глаз нахмурился и бросил взгляд на оружие странника. Сперва он словно бы застыл, а потом его лицо приняло черты жестокости.

- Неплохой у тебя боевой топор. А знаешь, что в нём самое лучшее? На рукоятке вырезана эмблема. Стёрлась слегка, конечно, но я обладаю слишком хорошим зрением, - говорил стокгольмец, делая жёсткий акцент почти на каждом слове и не давая Секире вставить свои. - Поэтому я разглядел, что это символ Надёжного Щита - бывшего вождя, правившего не где-нибудь, а на “славном” островке Готланд, господа!

- Позволь мне…
- О нет, Кровавая Секира. Хочешь сказать, что топор не твой? Тогда почему ты сразу же схватился за него, да ещё и в потёртом месте? Потому что ты привык так делать! Потому что ты из Готланда! И здесь ты не жилец!

Воронов Глаз выхватил кинжал обратным хватом и поднёс к горлу странника.

Отовсюду донеслись вопросительные взгляды. Секиру окружили человек пятнадцать. Лишь старый трактирщик с присущими его профессии невозмутимостью и неким фатализмом по отношению к новостям, что раскрываются в его заведении, остался у стойки.

***

Вождь Стокгольма прогуливался по стенам укреплений, выстроенных ещё в его первые годы правления. Это был жилистый, лет сорока пяти человек со светлыми волосами, синими глазами и пронзительным взглядом. Лицо его излучало некую уверенность в себе и серьёзность. Несмотря на своё не слишком солидное прозвище - Хромая Нога - правитель Стокгольма был тем, с кем в округе по-настоящему считались.

Он любил в свободное время приходить сюда - сильный и холодный ветер отрезвлял голову и придавал новые силы для управления деревней.

А это была не такая уж и лёгкая задача. Когда вверенное тебе поселение находится на морском берегу, откуда могут налететь корабли любого поднявшегося клана, да к тому же в середине шведских земель и непосредственно напротив многочисленных Аландских островов, которые теперь стали стратегической перевалочной базой, так как через них проходит путь в Эстерланд - новые для викингов земли, куда экспансия лишь начинается, управление лежит тяжким бременем. К тому же, умный вождь должен поддерживать авторитет среди соклановцев, справедливо разрешать споры, уважать разного рода тигнарманов - отмеченных заслугами людей в деревне, лагманов - знатоков законов и лендрманов - ленников Стокгольма, вождей помельче, живущих за озером Меларен, в глубине материка, чтобы в нужный час они созывали свои дружины для помощи. Иначе не продержать в руководителях одиннадцать лет, как удавалось Хромой Ноге. Постоянно нужно заключать новые союзы, которые могут назревать не один год, привлекать торговцев и увеличивать территорию Стокгольма.
“Когда-нибудь он станет великим городом, а мои преемники станут ярлами или даже королями, потенциал этого места огромен”.
Хромая Нога в это верил.

Внезапно лидер стокгольмцев увидел вдалеке какое-то полотнище.
“Это что ещё такое, во имя Одина?”

Присмотревшись, вождь понял, что это боевой штандарт. Ветер, налетевший новым порывом, развернул его.

Знамя Готланда!

Слева со стороны моря показались очертания боевых кораблей. Насколько вождь мог различить отсюда, их было много больше, чем в предыдущий готландский набег.
- Хитрый Лис, вот как ты решил за нас взяться…

***

Обступившие Секиру люди говорили наперебой, срываясь на крик:

- Готланд, значит?
- Как он сюда попал?
- Мы здесь таких не потерпим!
- Убери руки с оружия, паршивец!
- Забьём его здесь, братья! Хороший готландец - мёртвый готландец! Последний раз, когда я видел этих островитян, то лишился старшего брата и сыновей! - раздался чей-то свирепый вопль. Это был коренастый немолодой человек с пробивающейся на волосах сединой.

На Секиру обрушились рукопашные удары стокгольмцев, его намертво схватили.

Взявший за плечи Секиру и оттолкнувший самых ярых ненавистников Готланда, Воронов Глаз поднял руку, показывая, что желает говорить:

- Я уважаю твою вновь пробудившуюся скорбь, Эрик Старое Копьё. Казнить готландца мы успеем, он того заслуживает, я считаю. Но не будем обагрять кровью трактир в праздничный день. Это дурной знак, да и разумней отвести лазутчика к вождю, он выглядит ни бедным, ни чересчур принципиальным, может быть полезен.

Толпа не успела разъяриться до неуправляемого состояния и поэтому неохотно, но всё же вняла словам викинга. Эрик недовольно передёрнул лицевыми мускулами, однако перечить лучшему лучнику во всей деревне и доверенному лицу вождя Хромой Ноги - а Воронов Глаз мог похвастать именно этими званиями - всё же не стал и лишь отправил полный ненависти взгляд в глаза Кровавой Секиры.

Хромая Нога видел, что люди вокруг начали суетится. Он мог подождать, пока стражники не поднимут тревогу, но счёт был на секунды, а потому вождь просто пронёсся через всю деревню, не жалея сил, и ворвался в трактир со словами:
- Готландцы! Атака!
Эрик Старое Копьё и ещё два человека тут же швырнули на землю потрёпанного Секиру, прямо под ноги вождю.
- Вождь, это соглядатай из Готланда! Убьём его! Он привёл своих дружков...
- Ах вот как! - взревел Хромая Нога. - Ну тогда ты, приятель, из этого трактира живым не выйдешь. Недолго тебе осталось на этом свете! - воскликнул он, обнажив меч.
Секира понял, что дело сильно обострилось и теперь лучше будет рассказать правду.
- Да поймите же вы! Я не шпион вождя готландцев. Я, наоборот, враг этого правителя, и поэтому меня изгнали из его владений.
- Вот как! - сказал Воронов Глаз с явным недоверием.
- А по-моему, этот плут просто дурачит нас! - буркнул Хромая Нога, уже прикидывая, какую масштабную оборону придётся организовать.

Воронов Глаз прикрыл глаза, словно ему пришла в голову какая-то мысль, потом что-то поспешно шепнул вождю, и тот немного смягчился.
- Я вот что решаю, - сказал Хромая Нога. - Сейчас начнётся оборона и мы проверим на практике, не шпион ли ты, Секира. За тобой присмотрит мой друг Ворон; если у тебя рука поднимется на нашего - ты бездыханным трупом будешь валяться на глубоком дне Меларена, уж это я обещаю.
- Ладно, согласен! - лучших вариантов у Кровавой Секиры в любом случае не оставалось.
- Луком хорошо орудуешь? - хладнокровно поинтересовался хозяин трактира, который до этого не ввязывался в историю.
- Ещё не жаловались.
Воронов Глаз добавил:
- Отлично! У нас как раз не хватает метких лучников. Если ты лжец, быстро отправлю тебя в Хельхейм. А коль говоришь правду, то будешь нам очень полезен.

В то время как в деревне спешно вооружались все жители, в лагере готландцев царило оживление. Ещё бы, ведь к командующему армией хёвдингу только что прибыл отряд берсерков. Все знали, что силы Хитрого Лиса (так звали не очень давно пришедшего к власти правителя Готланда) всегда имели ещё и резерв. Но появление наводящих ужас берсерков было для всех окрестностей ударом. Теперь стало ясно, что предстоит борьба не на жизнь, а на смерть.
Само собой, берсерки с острова Эланд по всей Скандинавии были известны как обладатели самых лучших воинских навыков и лучшего оружия. Их наличие почти всегда определяло исход битвы с каким угодно войском.

Берсерки уже располагались в лагерных шатрах. Их лица, изборождённые шрамами, всклокоченные бороды, жилистые руки, сжимающие рукоятки мечей, а главное, свирепые глаза говорили о тяжёлом жизненном пути и огромном опыте. Берсерками становились не все, а лишь познавшие потерю скандинавы, которые не задумывались о своём будущем - у них не было семей, и их никто не ждал. К слову, некоторые особо фанатичные берсерки, рьяно ищущие славы в битвах, сами убивали свою семью для того, что вступить в войско какого-либо эландского клана. Они тренировались долго и упорно, они бежали на смерть, не надеялись выжить и вследствие этого никогда не трусили. Для пущей ярости перед битвой некоторые съедали миску, наполненную особой смесью с мухоморами - галлюцинации заставляли их прочувствовать эффект последнего боя и вводили в состояние, равносильное безумию.

Хитрый Лис был одним из самых известных предводителей кланов в те годы в мире викингов - более того, всё шло к тому, что через год-другой он провозгласит себя полноценным ярлом, ведь лидер Готланда и правда имел основания и признание для этого. Последнее время ему сопутствовала удача. Он сумел заключить долгосрочный союз с островом Эланд, осуществил два похода на эстов, успешно закрепился на берегах Эстерланда к востоку от Ботнического залива и если бы он теперь смог одолеть Стокгольм, то получил бы хорошее местечко для нового порта и смог бы контролировать всё Балтийское море. Это сделало бы Хитрого Лиса доминирующей фигурой в регионе и человеком, претендующим на власть над всей Швецией. Поэтому он, хоть сам на этот раз и не возглавил войско, отправил сюда одного из самых молодых и перспективных своих командиров.

Стокгольмцы, тем не менее, были полны решимости дать отпор.
Обстановка быстро накалялась.

Кровавая Секира и Воронов Глаз, смерив друг друга подозрительными взглядами, поднялись на вышку. Воронов Глаз зацепился за верёвку и ловко спрыгнул на стену. Ворон знал эту башню как свои пять пальцев, так как часто возглавлял и проверял дозоры. Через металлическое покрытие, отполированное до состояния блестящего нового зеркала, он ненавязчиво, но внимательно следил за Секирой. Тем не менее, из-за надёжной позиции и возможности спрятаться за крепкими дубовыми зубцами стена была сооружением более безопасным. Воронов Глаз расположился поудобнее, повесил на пояс колчан стрел и затих, весь превратившись в слух. Секира в это время подстраивал под свои могучие руки ясеневый лук с прочной тетивой. Ему дали прочные дубовые стрелы с четырьмя гусиными перьями и стальным наконечником - впрочем, стрел было немного.
Странник закрыл глаза, глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Затем окинул взором весь простор между Стокгольмом и берегом моря.

Вот и они - бывшие друзья детства.