Глава 5. Всё больше вопросов
Мэплвуд был обманчиво спокойным. Вроде бы обычный тихий городок с чистыми улицами, аккуратными домами и улыбчивыми соседями. Но стоило Оливии остановиться и вслушаться, как она начинала замечать странности: тишина здесь была слишком навязчивой, взгляд людей — слишком настороженным, а улыбки — такими, будто они что-то скрывают.
Оливия чувствовала себя чужой. Её попытки влиться в этот город натыкались на холодную стену. Она часто ловила себя на мысли, что хочет просто запереться в своей комнате и забыть обо всём, но это чувство одиночества было ей невыносимо.
Её разум, будто назло, искал ответы. Почему Мэплвуд кажется ей таким неправильным? Почему при всей своей внешней простоте город ощущался таким тяжёлым?
С утра она решила выйти из дома и пройтись по городу. Солнце пробивалось сквозь высокие деревья, отбрасывая длинные тени на асфальт. Лёгкий ветерок разносил запах свежей травы, но для Оливии всё это не казалось успокаивающим.
Её путь привёл в старый район, тот, о котором отец вскользь упомянул пару дней назад. Здесь дома выглядели иначе: кирпичные стены, облупившаяся краска, заколоченные окна. Этот район словно застыл во времени, и в нём витал запах сырости и чего-то давно забытого.
На одном из крыльцов она заметила мужчину, который сидел на ступеньках, закуривая сигарету. Его взгляд сразу устремился на неё, и Оливия почувствовала неприятное покалывание в животе.
— Ты здесь новенькая? — громко спросил он, лениво выпуская дым.
Оливия ненавидела, когда её застают врасплох, поэтому тут же собралась с силами.
— Да, а что? — она остановилась, пытаясь выглядеть спокойной, хотя внутри всё сжималось.
Мужчина долго разглядывал её, прежде чем ответить.
— Ничего. Просто не думаю, что тебе стоит тут гулять.
— Почему? — её голос был спокойным, но внутри всё перевернулось.
— Это место... не для таких, как ты, — сказал он, вставая. Его голос был странно ровным, словно в этих словах крылась угроза. Он ушёл, оставив её стоять в недоумении.
Эти слова, его взгляд, даже его манера двигаться — всё это заставило её ощутить себя не в своей тарелке. Она чувствовала, что здесь, в старом районе, скрыто что-то, о чём она не знала, и это знание жгло её изнутри.
Позже, вернувшись домой, Оливия решила заглянуть к соседям — мистеру и миссис Рэндолф. Эти пожилые люди были единственными, кто проявил к ней доброжелательность.
Миссис Рэндолф встретила её с тёплой улыбкой, приглашая в дом. Уютная гостиная пахла ванилью и чем-то старинным, возможно, деревом, из которого были сделаны шкафы и стулья.
— Оливия, дорогая, заходи, — радушно сказала женщина. — Ты всё ещё привыкаешь к нашему городку?
— Можно и так сказать, — вздохнула Оливия, садясь на мягкий диван.
Миссис Рэндолф поставила перед ней чашку чая и присела напротив. На мгновение в комнате воцарилась приятная тишина, но Оливия решила её нарушить.
— Вы давно живёте здесь? — осторожно начала она.
— О, очень давно. Мы с Гарольдом переехали сюда, когда фабрика ещё работала, — ответила женщина, слегка улыбаясь.
— А что с ней стало? Почему она закрылась? — спросила Оливия, чувствуя, как внутри неё нарастает напряжение.
На этот раз улыбка миссис Рэндолф стала неуверенной. Она посмотрела на мужа, который сидел неподалёку и читал газету.
— Это была... сложная история. Но фабрика давно закрыта, так что тебе лучше не беспокоиться об этом.
— Сложная? — Оливия не сдавалась. — Может, вы расскажете?
— Милая, иногда лучше не ворошить прошлое, — тихо сказала женщина, и её голос звучал как предупреждение.
Оливия почувствовала себя странно. Эти слова, эта атмосфера уклончивости... Они только подогревали её интерес.
Вернувшись домой, Оливия обнаружила на крыльце свёрнутую газету. Она подняла её, развернула и замерла. На первой странице был крупный заголовок: «Исчезновение Лилиан Роузвуд остаётся загадкой спустя годы».
Она перечитала статью несколько раз. Лилиан была молодой активисткой, которая выступала против владельцев фабрики. Она утверждала, что те проводили нечто незаконное, но однажды просто исчезла.
— Кто мог оставить это здесь? — прошептала Оливия, машинально пряча газету в карман.
Она вернулась в свою комнату, закрыла дверь и достала дневник, который нашла несколько дней назад. Это имя, Лилиан Роузвуд, мелькало в записях. Оливия быстро пролистала страницы, пока не наткнулась на знакомую строчку: «Лилиан знала слишком много. Она пыталась рассказать, но её заставили замолчать».
У неё внутри всё сжалось. Чья-то рука, оставившая газету у её двери, явно знала, что она уже читала этот дневник.
За ужином она решилась.
— Пап, а ты знаешь что-нибудь о Лилиан Роузвуд?
Отец замер. Его взгляд сразу стал тяжёлым, будто она задала вопрос, который никогда не должна была задавать.
— Почему ты спрашиваешь? — осторожно спросил он.
— Просто нашла старую газету... Она выступала против фабрики, а потом исчезла, — Оливия попыталась говорить как можно более спокойно, но её голос дрожал.
— Забудь об этом. Это не твоё дело, — резко отрезал он.
— Почему? Почему ты всегда всё закрываешь? — её голос стал громче.
— Оливия, я сказал, прекрати, — его голос прозвучал как удар.
Он встал из-за стола, даже не доев ужин, и оставил её в одиночестве.
Позже, лёжа в кровати, Оливия пыталась собрать воедино всё, что случилось за день. Город был покрыт сетью лжи. Её отец был частью этой сети, но она не могла понять, насколько глубоко он в ней запутан.
Она знала одно: ответы не придут сами. Ей придётся найти их самой, даже если для этого придётся идти против всех.
Тревога не отпускала её до самого утра.