Глава 2.
Ах, Дилхевия... Как я завишу от этого мужчины, не просто завишу, будто бы сижу у него на шеи, а действительно в нём нуждаюсь, как рыба нуждается в воде. Он с самой первой нашей встречи меня поработил. Было это лет пять-шесть назад, Дилхевия был совсем юн, по-моему даже был каким-то офицером или рыцарем. Не вспомню, совсем это неважно. Я сидела в трактире, искала себе хорошо подвыпившего и доступного молодого мужчину, чтобы высосать из него все соки. Мне тогда очень нравились другие молодые и полные сил мужчины, я ведь не знала вкуса моего дорогого Диля (но так я его называю только про себя, в ином случае он звереет). Хотя это было немного опасно, ведь маги в ту пору хоть и не были распространены, но уже служили при дворе и их бы точно привлекали случаи регулярных смертей здоровых юношей без очевидных причин, но я была тогда ещё совсем молодой, хотя... и сейчас молодая, мы, суккубы, живём больше трёхсот лет, а мне всего 103 года. Сидела в каком-то трактире, даже не вспомню названия, а я очень хорошо запоминаю названия тех мест, где можно полакомиться свежим человеком. Так вот, учуяла значит такой запах, манящий, так отчётливо до меня дошёл, что я чуть ли не вылетела из этого трактира (у женщин-суккубов есть крылья, которые могут исчезать, если ими долго не пользоваться и быстро появляться, если этого мы захотим). Я быстро нашла его источник. Молодой, лет шестнадцати, но казался таким аппетитным, что я хотела затащить его в ближайший закоулок и там, без всякой подстилки, у стены, отведать. Голову я окончательно не потеряла, пришлось мне выждать момент. Он снимал третий этаж одного дома, я мигом проникла туда через окно, благо мне не нужны крылья, чтобы высоко прыгать, тут же принялась за дело.
Он совсем не ожидал того, что к нему ворвётся такая красивая леди, как я. Впрочем, я так увлеклась погоней, а после так опьянела от жажды, что и позабыла принять нужный облик (мы, суккубы, умеем принимать любой облик, в том числе и тот, который является самым горячим объектом фантазии мужчин). Диль так оробел, так растерялся, что я просто растаяла. Мне очень нравились такие миленькие юноши, которые совсем ничего не понимают, но которым так «везёт» с первым (и последним) разом. Я предвкушала эти десять минут полного наслаждения (чтобы высосать из человека жизнь суккубу больше десять минут не потребуется), а ещё чувствовала, насколько вкусным будет этот густой десерт в конце. Но тут уже растерялась я, когда прошло минут пятнадцать, а он всё ещё был жив и взял инициативу на себя. Как грубо он со мной тогда обходился, но это только ещё больше заводило меня. Драл, так жадно, так неистово, что я чуть ли не визжала от удовольствия. Всё это время я высасывала из него энергию, его жизненная энергия была такой вкусной, такой сочной, а теперь она ещё быстрее поедалась мною. Уже минут через сорок, может быть, даже час, я совсем потеряла голову, впервые в жизни поймала два оргазма, и только потом он остановился, закончив мою трапезу великолепнейшим соусом, тогда мне не удалось его полностью распробовать, отключилась практически сразу.
Когда очнулась — его рядом не было, а вокруг была совсем незнакомая комната. Может быть, это был тот этаж, который он снимал, может быть вообще другой дом, я не разобрала, да и не запоминала в принципе локацию, где ужинала. Ближайшую неделю я вспоминала это блюдо, как самое вкусное блюдо в моей жизни. Это и правда было очень необычно, самый долгий приём пищи в моей профессиональной деятельности, из-за которого я больше не могла терпеть других мужчин. Скольких не перепробовала после нашего застолья, то все они были какими-то не такими. Блеклыми что ли, хотя я осознавала, что раньше бы они точно меня вдоволь накормили.
К тому же, начало происходить со мной что-то неладное. Я начала засматриваться, почему-то на женщин, причём мне их хотелось выпить не меньше, чем мужчин, в прямом смысле этого слова. Я чувствовала металлический запах крови, слышала, как бьются сердца вокруг, это было просто ужасно. В итоге, при очередном ныне невкусном ужине, я ещё и вцепилась мужчинке в шею, высосав из него все соки в самом ярком и полном смысле этого слова. Не сказать, что это было очень вкусно, но в какой-то мере жажду мою угомонило, хотя даже это всё равно её не утолило. Я начала догадываться что со мной происходит, когда ходила по городу в поисках того самого юноши.
Моя мать рассказывала, что в жизни суккуба есть только три вида мужчин: демоны, которые непосредственное и могут послужить отцам новых суккубов, обыкновенные мужчины — пища, которая после близкого знакомства умирает, а ещё третий тип, не вспомню как называла она их... У неё вечно проскакивали такие старомодные словечки, но что-то было связано с тёмной магией. Говорила, что они могут пробуждать отцовские гены в нашей крови. Мол, если отец твой вампир, а мать суккуб — быть тебе суккубом, но если это чудо, то есть тот самый «тёмный», с тобой покувыркается, то можешь стать ещё и вампиром, ну иль тем, кем был твой отец, но суккуб, который такое лакомство испробует, станет навеки от этого кушанья зависимым. Проще говоря, я — гибрид-рабыня, помесь суккуба и вампира, кликайте как хотите. После ужина с суккубом умирают только простые люди. Я была уверена, что он ещё жив. Но не знала где тот, кто меня пробудил.
Однако, в северной части Брауберга, уже поздно ночью, где-то уже через полторы недели, я учуяла запах, такой же сильный, но ещё различала и запах его крови. У меня текли слюни, и не только. Мне так хотелось снова хрумки с ним, что я позабыла про всё на свете, да летела к нему. Не помню, то-ли я его ухватила и донесла до корчмы, то-ли он сам меня туда довёл, но ясно помню, что у него уже на шеи была кровь, которая когда-то текла из уже затянувшейся раны от моих клыков. Всю ночь я тогда ела, всю ночь, до самого-самого рассвета. Как только не ела, как только он не затыкал мой рот, чтобы нас не слышали (решился в итоге просто наложить свою чернокнижные чары), лишь с первыми лучами солнца я уснула на его груди, сама не замечая, как начинаю дымиться от этого самого солнца. Чувствовала, что он меня тогда укрыл одеялом, позаботился обо мне. Мой Диля.
С тех самых пор мы стали ходить с ним всюду вместе. Я узнала его имя, кто он и чем занимается, но самое главное, я поняла, что теперь до самой смерти привязана к нему очень прочными узами. Но через какое-то время он стал уделять мне всё меньше и меньше внимания, приходилось лишь довольствоваться его кровью, которая была вкуснее всякого вина, а опьяняла не хуже водки. Жаль, что это до сих пор единственное, что я могу откушать, а вот всего себя, как раньше, он теперь мне не отдаёт.