Без права выбора
Я вздохнула и сплела пальцы:
— Вы простите, если я слишком многого себе позволяю. Будь кто иной на вашем месте, обязательно сказали бы, что мне стоило лучше лишить себя языка. Вот ведь... — я нервно убрала за уши, выбившуюся прядь волос, в то время, как из губ вырвался тихий, истеричный смешок:
— Мне стоило догадаться, что они говорили о Вас... — я взяла в руки кружку, дабы отогреть, на горячем фарфоре, внезапно оледеневшие ладони, когда почувствовала на себе изучающий взгляд Грин-де-Вальда. Тот отразился холодом в позвоночнике:
— Не хочешь сказать мне кто тебе это говорил?
После этих слов, мои руки начали трястись:
— Нет, если вдруг Вы вздумайте убить каждого, кто когда-то что-то мне сделал или наговорил Вас, как минимум, казнят на смертном одре — Я в спешке отложила чашку, взглянув на трясущиеся ладони. Потому, не сразу заметила, как Грин-де-Вальд подошёл ко мне. Опустившись на одно колено, он взял меня за руки и посмотрел в глаза:
— Забавно слышать это от человека который, несколько часов назад, пожелал видеть мою фотографию на надгробии.
Я поспешно отдёрнула руки, будто кончики пальцев ударило током. И выдохнула, спрятав лицо в ладонях:
— Надо же... одиннадцать лет жила спокойно. До того времени, пока не узнала, кто мой отец. И теперь Вы заявляетесь в Хогвартс, в попытках... вынудить меня уйти из школы. Дальше что? Прикажете выбирать на чей я стороне? Когда выбор очевиден. Для Вас по крайней мере. По вашему мне за это здоровья Вам пожелать?
— Как давно у тебя начался тремор? — спросил отец как только пылающий гнев, будто застыл лавой, но мои слова для него, так и растворились в безразличии пространства.
Вопрос был настолько неожиданным, что я вздрогнула и не ответив, отвела глаза, но он поймал мой взгляд:
— Я спрашиваю тебя об этом зная, что ты не сразу обратилась в больницу. Лилит, я всю ночь провёл за изучением твоей больничной карты — он говорил тихо поглаживая трясущиеся руки, но от этого по телу пробежали мурашки, оставив после себя неприятную дрожь — И там было то, что мне совсем не понравилось.
Мне стало до жути интересно:
что за подлец, доверил Грин-де-Вальду мою карту?
Однако вместо этого...
— Вы так и не ответили на мой вопрос — напомнила я, направив диалог в более выгодное русло — Вы и вправду заставите меня выбирать?
— Я обещаю не ставить тебя перед выбором — тихо протянул Геллерт.
— И не станете вмешивать меня в ваши политические игры? — Перебила я отца, не зная, откуда только берётся смелость.
Геллерт молчал. За ответ можно было счесть, потрескивание огня в камине. Нечего и ожидать от расчётливого, холодного как снег, отступника. И горького усмехнувшись от мысли, что в его стратегию, я уже замешана. Иначе бы он не пришёл за мной:
— Так я и думала.
Не дождавшись ответа, я встала с кресла, и направилась к двери. Пусть у меня и нет маховика времени, я найду способ вернуться.
Как вдруг Грин-де-Вальд произнёс:
— Я обещаю, что не стану использовать тебя, во имя достижения цели, но и ты пообещай не вмешиваться в мою работу.
Почувствовав, что отец стоит за спиной, я резко обернулась, так что волосы хлестали по лицу:
— То есть теперь, это так называется? —Спросила я, сверкая ледяным взглядом — В таком случае, нам придётся заключить непреложный обет — заявила так, будто это было самое обыденное решение — Или Вы клятву на крови, больше предпочитаете — Заметив в его глазах вспыхнувшие угольки гнева, я подумывала юркнуть за дверь, пока не поздно.
Геллерт хотел убрать за уши мои выбивающиеся прядки, непослушных волос. К которым, со времён прогулки, не притрагивался гребень. Но его рука, так и застыла в нерешимости. Отец замер, позволив мне уйти. Я уже стояла на пороге когда он окликнул меня, я обернулась. Это было ошибкой. Грин-де-Вальд направил на меня палочку. После вспышка и резкая головная боль. Отец вошёл в моё сознание.