Нить
Сначала всё было по-прежнему: теплые переписки, планы на будущее. Но со временем Адэль стала замечать перемены. Илюша стал отстраняться - будто между ними снова возникла невидимая стена. Его сообщения становились всё короче, холоднее, а иногда и вовсе оставались без ответа. Он словно играл с ней в эти мучительные игры: то был нежен и внимателен, то вдруг исчезал, становился равнодушным и далёким.
Адэль не понимала, что происходит. Она пыталась поговорить с ним, спрашивала прямо, что не так, но он отмахивался, уходил от ответов, переводил всё в шутку или просто замолкал. Ей казалось, что если он снова отпустит её руку - она разобьётся сильнее, чем когда-либо прежде.
Шли дни, недели, даже месяцы. Постепенно она перестала быть частью его планов. Он рассказывал о своих делах, строил какие-то проекты, но в этих историях больше не было места для неё. Его жизнь будто продолжалась без неё, и это рвало Адэль на части.
Внутри росла тревога. Она мучила себя вопросами:
А вдруг у него появилась другая?
А вдруг он с самого начала играл?
А вдруг он просто мстит за прошлое?
В какой-то момент, когда боль и тревога стали невыносимыми, Адэль решила убежать. Она дала ему ту самую паузу, о которой, как ей казалось, он так долго просил, пусть и молча. Она перестала писать, не звонила, не напоминала о себе. Внутри было страшно и пусто, но она надеялась: возможно, если исчезнет, он сам захочет вернуть их общение, или хотя бы честно скажет, что всё кончено. Эта вынужденная дистанция была мучительна, но казалась единственным способом сохранить хоть какое-то достоинство и не разрушиться до конца.
Но их общение всё равно продолжалось, пусть и не так, как раньше. Иногда она не выдерживала и писала первой, иногда он сам выходил на связь. Эти редкие сообщения были похожи на попытки удержать тонкую нить между ними, хотя в каждом слове ощущалась неловкость и холод. Адэль будто балансировала на грани: ей казалось, что любое неосторожное слово может оборвать всё окончательно, но отпустить его она всё равно не могла.
Ответов не было. Он избегал разговоров, отказывался проводить вместе время, не отвечал на звонки. Иногда, чтобы хоть как-то почувствовать себя нужной, Адэль начинала интимные переписки, старалась удивить его, вернуть ту страсть, которая когда-то связывала их. Порой ей удавалось поймать в его словах тусклое тепло, но всё чаще она понимала - это лишь игра, попытка удержать то, чего уже нет.
Головой она давно понимала: он играет, ему больше не важно, как она, не нужна ему, не любима. Но сердце всё ещё цеплялось за надежду, не позволяя ей окончательно отпустить.
Сомнения разъедали её изнутри. Было много слёз, бессонных ночей, мучительного унижения. Она ловила себя на том, что становится всё мягче, уязвимее, чувствительнее - и ей было страшно и стыдно за это. Она боялась показаться навязчивой, раздражать его своим вниманием, боялась, что каждое её сообщение - лишнее, что она мешает ему жить.
Адэль пыталась сохранить их отношения, цеплялась за каждую возможность, за каждую крупицу тепла. Она ждала его - ждала объяснений, честного разговора, хотя бы простого ответа. Но вместо этого получала только тишину и холод, которые медленно, но верно разрушали её изнутри.
Её надежда угасала, но она всё ещё не могла отпустить - слишком много в ней было любви, страха и боли.