Когда слова кончаются
Время шло, и их разговоры становились всё реже. Сначала они просто дольше не отвечали друг другу, потом и вовсе перестали писать. Не было ни ссор, ни громких слов - просто всё утихло, как будто само собой. Адэль иногда ловила себя на мысли, что уже не ждёт его сообщений, не проверяет телефон каждые пять минут. Она убеждала себя, что справляется, что может жить дальше.
Поначалу ей даже казалось, что всё под контролем. Она стала больше заниматься делами, встречаться с друзьями, строить планы на будущее. Но чем сильнее она пыталась вытеснить его из своей головы, тем сложнее становилось скрывать настоящие чувства. Внутри нарастала пустота, которую не получалось заполнить ничем.
Постепенно её настроение менялось. Она стала раздражительной, вспыльчивой, часто срывалась на близких. Родные и друзья не узнавали её: вместо прежней яркой, весёлой Адэль перед ними стояла чужая, замкнутая и колкая девочка. Она отвечала коротко, иногда резко, обижая всех вокруг. Любая мелочь могла вывести её из себя.
- Что с тобой происходит? - спрашивала мама, но Адэль только отмахивалась, не в силах объяснить, что внутри неё творится настоящий ураган.
Ночами она долго не могла уснуть, прокручивала в голове старые переписки, вспоминала моменты, когда была по-настоящему счастлива. Но теперь всё это казалось далёким и чужим. Она злилась на себя за слабость, на него - за то, что ушёл так тихо, на весь мир - за то, что не может вернуть то, что потеряла.
Её мир стал серым. Даже самые близкие люди не могли пробиться сквозь стену, которую она выстроила вокруг себя. Адэль понимала, что меняется, но остановиться не могла. Ей казалось, что если она позволит себе снова почувствовать боль, то уже не справится. Поэтому она пряталась за маской злости и равнодушия, надеясь, что со временем всё пройдёт.
Но пока становилось только хуже.
Внутри нее всё еще жила маленькая девочка, которая так сильно хотела сбежать от этой ужасной, злой версии себя. Иногда, накрывало. Она хваталась за телефон, открывала их чат и писала ему - порой бессмысленно, порой нарочито колко. Её сообщения были полны иронии, сарказма, иногда даже злости. Она пыталась задеть его, спровоцировать хоть какую-то реакцию, будто надеялась вернуть их прежние острые, живые переписки.
Он отвечал не сразу. Иногда через несколько часов, а то и дней. Его ответы были короткими, вежливыми, но холодными. Он словно отталкивал её, не давая ни малейшего шанса на продолжение разговора. Адэль чувствовала это, но всё равно возвращалась к этому бессмысленному диалогу, будто не могла иначе.
Каждый раз после таких переписок ей становилось только хуже. Она злилась на себя за слабость, на него - за равнодушие. Но остановиться не могла. Внутри всё кипело, и единственным выходом было вновь и вновь писать ему, даже если это приносило только новую боль.
С каждым разом её сообщения становились всё более глупыми, почти детскими. Она сама это понимала, но не могла остановиться. Её отчаяние прорывалось наружу - в коротких, язвительных фразах, в попытках спровоцировать, вызвать хоть какую-то эмоцию с его стороны. Но он оставался неприступным, и это ранило её ещё сильнее.
Однажды, просматривая календарь, Адэль заметила - сегодня его день рождения. Она долго думала, стоит ли писать, сомневалась, перебирала в голове разные варианты поздравления. В итоге, отбросив все сомнения, написала ему простое, но очень тёплое сообщение. В её словах было всё: благодарность за прошлое, пожелания счастья, немного нежности и заботы, которую она так и не смогла в себе заглушить.
Он ответил неожиданно быстро - и его сообщение было не только тёплым, но и каким-то особенно искренним. В словах чувствовалась благодарность:
- Спасибо тебе большое. Ты первая, кто меня сегодня поздравил.
Но между строк скользила и грусть, будто он хотел добавить: и, возможно, последняя. Его ответ был коротким, но в нём было всё - и лёгкая улыбка, и усталость, и какая-то тихая тоска. Это тронуло Адэль до глубины души, и после этого её накрыло ещё сильнее, чем прежде.
Ей вдруг отчаянно захотелось вернуть всё назад, попытаться снова, начать сначала. Она поняла: никто не нужен ей так, как он. Ни одна встреча, ни одно новое знакомство не могли заполнить ту пустоту, которую оставил после себя этот человек.
С этого дня мысли о нём стали преследовать её ещё сильнее. Она снова и снова прокручивала в голове их переписку, представляла, как могла бы сложиться их история, если бы всё было иначе. Жить дальше стало ещё тяжелее - теперь она знала точно, что не готова отпускать его окончательно.
Она снова попыталась поговорить с ним - на этот раз открыто, без намёков и шуток. Её сообщения были искренними, полными надежды и внутренней дрожи. Но он всё так же держал дистанцию. Его ответы становились всё короче, холоднее, словно между ними выросла невидимая стена. Иногда он вовсе не отвечал, а если и писал, то сухо, без прежней теплоты. Это ранило Адэль, но она не могла остановиться - ей казалось, что если не будет бороться, потеряет его навсегда.
Вскоре он уехал - туда, где не было ни стабильной связи, ни привычной цивилизации. Теперь её сообщения оставались без ответа по несколько дней. Она знала, что он читает их, но не всегда может ответить. Несмотря на молчание, Адэль продолжала писать: рассказывала о своих днях, делилась мыслями, иногда просто желала ему спокойной ночи. В каждом сообщении звучала надежда - пусть даже призрачная, но очень живая.
Она ловила себя на мысли, что ждёт его возвращения как чего-то судьбоносного. Ей казалось, что когда он вернётся, они смогут поговорить по-настоящему: честно, без недомолвок, без обид. Она верила, что у них ещё есть шанс - попробовать всё сначала, вернуть то, что когда-то потеряли.
С каждым днём ожидание становилось всё мучительнее, но Адэль не сдавалась. Она держалась за эту надежду, как за спасательный круг, и продолжала писать, даже если её слова уходили в пустоту.