По другую сторону леса

Роза — одно из самых известных и чувственных растений. Но не все знают, что её ближайший родственник — шиповник. На языке цветов она означает «любовь», а её степень различается в зависимости от цвета. Розы относятся к тем растениям, чья защита видна сразу, как яркий окрас у ядовитых насекомых. Они могут быть чарующе прекрасными, но это не значит, что, будучи неосторожным, они не причинят вам боль.

Если что Мариэлла и умела хорошо делать, так это делать вид, что всё хорошо. Она всегда знала, как успокоиться, взять себя в руки и отыграть роль «Всё нормально» на ура. Просто у каждого своя норма, а знать остальным границы её собственной не обязательно. Но сейчас она была немного не уверена в том, как справится с этим всем в школе.

Мариэлле совершенно не нравилась мысль, что на неё могли поспорить. Ей вообще не хотелось становиться объектом всеобщего внимания. Тем не менее, она старалась стать осторожнее и при этом по возможности прикидывала, какова вероятность того, что Николь была права. Результаты её не утешали. Марк был таким же спокойным, невозмутимым и редко шёл первым на контакт. Она больше не спрашивала его ни о чём, а он до сих пор не подал ни одного признака, что его это беспокоило. Его же должно было это беспокоить, если бы он поспорил на неё, ведь так? Но всё шло своим чередом, только вот тревожный мозг Мариэллы всё никак не унимался, а от того она всё больше переживала, что в один момент оступится и всё вскроется, опозорив её в любом случае.

Секция самообороны для девушек начала свою работу даже раньше, чем предполагалось в начале. Мэри успела посетить всего два занятия, но уже поняла, что это было лучшее решение, не смотря на ворчание Николь. Она была на обоих занятиях в четверг и в субботу. Было страшно и неловко, но присутствие Кати сделало ситуацию чуть менее тяжелой. Мэри казалось, что одноклассница была искренне рада её приходу, а ещё она сразу предложила заниматься в паре и болтала без умолку, почти как Николь. Это заставило нимфу почувствовать себя комфортнее, что она даже набралась смелости поговорить после занятия с Мелиссой и договориться, что она будет посещать занятия только по субботам, а остальные – по мере возможности. Подсознательно Мариэлла всё ещё ожидала осуждения и упреков в лени, но их не последовало. Девушка наоборот похвалила её форму и старание, а так же предложила сразу перейти на «ты» и обращаться к ней «Мэл». Мариэлла ждала и боялась этих занятий, но совершенно не ожидала, что здесь ей будет почти так же комфортно, как в уже давно хорошо знакомом спортивном центре.

Теперь Мелисса приветственно ей улыбалась и даже подмигивала в коридоре, даже если обычно в этот момент находилась в компании одного и того же парня, а Катя перекидывалась с ней несколькими фразами. Так что, сделать вид, что всё налаживается и идёт просто прекрасно, было не так уж и трудно. Гораздо легче убедить человека именно в том, во что он сам хочет верить. Даже если этот человек ты сам.

Сегодня у девушки была только тренировка в Ливрале. Их занятия по воздушной гимнастике отменили из-за болезни тренерши, а заменить, как всегда, было некому. Обычно её, как и некоторых, это не останавливало. Они всё равно могли приехать и просто позаниматься в тренажёрном зале, но на самом деле девушка действительно устала и была даже рада, что занятий пока не будет. От простуды в их время уже давно никто не умирал, так что беспокоиться было не о чём.

Николь уже которую перемену подряд трещала о том, что делает кое-что грандиозное, необычное и очень важное, но рассказать она ничего пока не может, потому что это будет сюрприз, но потом она обязательно всё ей расскажет и покажет. Наверное, Николь бы и на уроке об этом говорила, но, к счастью, на второй парте не сильно поболтаешь, чему Мариэлла была в тайне рада. Иногда её подруги было слишком много, а сказать что-то против было неудобно. Она знала, что Николь просто рада и на взводе, поэтому не хотела остужать её пыл. Она сама не раз была в ситуациях, когда решалась рассказать о том, что ей интересно, но её просили заткнуться, потому что она говорила об этом слишком много. Ей так не казалось, но, возможно, со стороны было виднее. Это было очень неприятно, и Мариэлла совершенно не хотела, чтобы её подруга тоже это чувствовала. Во всяком случае, не из-за неё.

День вообще был не из приятных. Это был тот осенний день, когда солнечные лучи нещадно пекли днём, хотя утром и вечером уже было слишком холодно без куртки. В кабинетах было до того неприятно находиться, что приходилось открывать половину окон. Мариэлла опоздала на первый урок, потому что не смогла вовремя собраться, и нужный автобус уехал, а следующий полз, словно черепаха и стоял на каждой остановке по несколько минут. Выговор от учительницы литературы тоже было очень неприятно получить, но Мариэлла стерпела. Тем более что она и правда это заслужила в какой-то мере. Проходя к своей парте, она случайно столкнулась взглядом с карими глазами Марка. Она чуть не запнулась от неожиданности. Но он спокойно и достаточно быстро вернулся к своим записям, а нимфа взяла себя в руки ещё быстрее. Это было её первое опоздание, так что не удивительно, что на неё смотрела почти половина класса.

Это был тот самый день, когда всё казалось слишком громким и шумным. Мэри улавливала множество запахов и не могла это игнорировать, а каждое прикосновение, особенно к голой коже, казалось ожогом. Мариэлла просто приучала себя переживать такие дни, а потом бежать домой, укутываться в плед или снимать всю мешающую одежду, принимать горячую ванну и просто отдыхать в самоизоляции. Поэтому она потратила достаточно много времени утром, чтобы найти кофту цвета пыльной розы без горла, но достаточно тонкую и приятную на ощупь, чтобы она не раздражала её в течение дня. А ещё надела джинсовый сарафан, сразу пять колец и перерыла на кровати все свои колготки в поиске тех, что не были слишком неприятными или слишком тонкими. Волосы пришлось собрать в пучок с бантом, чтобы не мешались, но ещё девушка взяла с собой широкую шёлковую резинку, на случай, если от пучка начнётся мигрень, а так же убедилась, что все таблетки у неё были в аптечке, в рюкзаке. Этот день обещал быть тяжёлым и долгим с самого его начала, поэтому Мариэлла и не ожидала ничего хорошего от него.

Уроки тянулись невыносимо медленно, перемены были ещё хуже, так что девушка была вынуждена мучиться с наушниками и обидчивостью подруги. Когда они пришли в кабинет последнего урока, девушка не могла не выдохнуть. Осталось пережить последний урок и всё. Ещё хоть одно изменение в её распорядке дня, и девушка будет готова повторить судьбу бедной Карениной. Только если та стала жертвой мужчин, то Мариэлла была жертвой собственной тревожности и усталости.

Когда прозвенел оглушающий звонок с последнего урока, очень многие сразу ломанулись к выходу. Алексей Васильевич ушёл за несколько минут до этого, наказав сидеть тихо. Мариэлла не выдержала и, зажмурившись, закрыла ладонями уши. Слегка обеспокоенная Николь положила ладонь ей на плечо, но девушка резко и быстро сбросила её руку, не говоря ни слова. Говорить не просто не хотелось, казалось, что если она и попробует что-то сказать, то скорее сорвётся и наорёт. Но не объяснить ничего оказалось её первой ошибкой.

Второй ошибкой стало то, что она задержалась в классе и даже не начала собирать вещи, пока самые шумные не выбежали из класса. Она просто сидела с опустошённым видом и чувствовала себя обессиленной марионеткой, которой перерезали ниточки. К счастью, продлилось это состояние не долго, и совсем скоро, когда основной шум стих, она всё же начала собираться, в то время как многие другие уже заканчивали. К сожалению, Николь уже ушла, кажется, обидевшись на грубость в ответ на её обеспокоенность. Но объясняться сейчас хотелось меньше всего, и девушка решила, что обязательно поговорит с ней завтра и извинится. Она не жалела о молчании. Запоздалые объяснения были лучше, чем незаслуженный крик в её сторону.

Мариэлла просто уже хотела закончить этот треклятый день, вернуться домой, залезть в горячую ванную с солью и травами, воспользоваться всеми своими уходовыми средствами для волос, тела и лица, возможно, содрать мочалкой пару слоёв кожи, и, укутавшись в плед, сидеть на кровати и читать новую книгу пока не наступит вечер и время тренировки. Если, конечно, её тревожность позволит ей это. И если Мариэлла очень намеревалась закончить этот день как можно скорее, то у этого дня имелись свои планы на девушку.

Третьей её ошибкой было потратить все силы на контроль за ситуацией и в итоге пустить всё на самотёк. Будь она сегодня чуть внимательнее, то заметила бы, что Марк кидал на неё слишком много, пусть и коротких, взглядов. В любой другой день её бы это насторожило вне зависимости от обстоятельств. Сегодня она это даже не заметила. Сегодня просто хотелось не существовать.

Девушка уже мысленно рисовала план того, как она пойдёт по коридору до лестницы, спустится на первый этаж, как лучше всего обойти основные коридоры, ведущие к спортивным секциям, когда её снова дернули за плечо. И это совершенно точно была не Николь. Девушка едва не ударила этого несчастного с разворота, но запястье быстро перехватили. А когда Мариэлла осознала, кто стоял перед ней, и что вообще произошло, Марк уже отошёл на шаг, опустил её и поднял руки в сдающемся жесте. В одной из его ладоней был ключ. Вероятно от кабинета. Осознание этого заставило застрять поперёк горла облегченный выдох. Девушка подавила желание надавить и потереть глаза пальцами, а после наорать: «Какого лешего вам всем сегодня от меня надо?» – или – «Что, ради всех Богинь-Матушек, ты творишь?».

– Извини, – первым произнёс парень, и это заставило сойти первую волну гнева.

Мэри сделала глубокий вдох и выдох, успокаивая себя, пока одноклассник ждал ответной реакции. Боковым зрением и по тишине она поняла, что в кабинете кроме них никого не осталось, и это осознание забило тревогой. Её взгляд едва не метнулся в сторону уже опускающихся рук парня, в одной из которых совершенно точно был ключ. Она отчётливо чувствовала фантомное крепкое прикосновение, обхватывающее её запястье вместо крапивного браслета. И всё это совершенно точно ей не нравилось.

Недовольное: «Что?» – оказалось единственным, что девушка смогла из себя выдавить в данный момент и, на самом деле, вышло даже грубее, чем она думала. Извиняться не было сил. Хотелось рыдать.

– Мне нужно с тобой поговорить, – словно несколько осторожно, произнёс парень, и все волосы на теле Мэри тут же встали дыбом.

– Это важно, – добавил он.

Мариэлла стала быстро перебирать сотни отговорок и различных вариантов исхода этих событий. Перед глазами едва ли не высвечивалась стена из быстро сменяющегося неоново-голубого или зелёного двоичного кода, что они недавно проходили на информатике, но мозг уже был готов любезно предоставить эту картину через воображение. Она уже морально готовилась развернуться и на ходу бросить извинения и просьбу отложить этот разговор хотя бы на завтра, а так же параллельно с тем попросить больше так не пугать, но стоило ей только сделать пол оборота, как девушка уже не понимала, когда её рюкзак оказался где-то на полу, а она сама у стены и в крайне напрягающе близком расстоянии от одноклассника. Мэри собиралась было возмутиться, но заполнивший воздух лёгкие отказывался преобразовываться в словесную речь. Поэтому девушка только и могла откровенно непонимающе и негодующе вскинуть брови и всем видом показать своё возмущение по поводу всей этой ситуации. На краю сознания пролетела мысль о том, что двух занятий самообороне было катастрофически мало, так что, возможно, придётся импровизировать. Или даже пустить в ход магию.

– Прости, но это правда очень важно.

– Настолько, чтобы зажимать меня в пустом классе после уроков? – не удержавшись, съязвила Мариэлла.

Девушка быстро поняла по тут же опустившимся на мгновение глазам и сжатым плотнее тонким губам, что об этом он как-то не сильно подумал. Но лучше от этого ситуация не становилась, особенно когда девушка поняла что в данный момент от паники даже не способна сбежать. Да и логики в этом было мало. Она не заметила, как он подошёл к учительнице и договорился закрыть кабинет, так что она так же легко могла не заметить, как он его закрыл. Изнутри. Драться не хотелось, как и прыгать из окна третьего этажа и проверять свои кости на прочность. Хотя, справедливости ради, она бы могла при крайней необходимости. К слову, что там ей говорили про крылья? Ах, да. Точно. Чёртовы камеры.

– Что такого важного ты решил рассказать, что нельзя было сделать в другое время?

Мариэлла немного смягчилась, но её голос от этого почти не изменился. Ей по-прежнему не нравилась ситуация, в которой она оказалась, но девушка пыталась взять себя в руки и не начать орать. Потупить эмоции не получалось и в итоге всё выливалось в агрессию. Она попыталась ещё раз взять свой голос под контроль.

– У меня, вообще-то, ещё дела.

– Которые важнее твоей безопасности?

Нет, это было невыносимо.

– О своей безопасности я вполне могу позаботиться и без чужих советов, спасибо огромное, – она хотела добавить «за беспокойство», но вовремя прикусила язык.

Марк хмыкнул, но сделал шаг назад. Дышать стало чуть легче. А разговор дальше не продвинулся. В голове Мариэллы была каша из мыслей. Она не знала, как продолжать этот странный разговор, да и не хотела вовсе. Это ему нужно было что-то от неё, не наоборот. Вот пусть и говорит. Только вот сам Марк тоже понятия не имел, как аккуратнее сообщить обо всем однокласснице. Он планировал, что они смогут спокойно обо всём поговорить, она казалась вполне адекватной девушкой. Хотя бы поначалу. Но и начало пошло не по плану. Первая от нервов не выдержала Мариэлла.

– Окей, ты на меня поспорил, так ведь?

– Послушай...

Оба голоса стихли, и теперь девушка сильно жалела о том, что вообще открыла свой рот. Надо было подождать ещё немного, прежде чем выставлять себя полной дурой.

– Что?

Мариэлла искренне задумалась о том, как редко их одноклассники видели Марка насколько сбитым с толку. Но позориться ещё больше девушка не собиралась. Внезапно ударившая в голову мысль о возможной записи диктофона, моментально заставила вспыхнуть внутренней яростью снова. Она продолжила молча позволять парню переваривать услышанную информацию и отреагировать уже хоть как-нибудь.

– Какой спор? – только и выдавил из себя одноклассник, на что Мэри лишь вскинула брови, но продолжила молчать. Марк слегка покачал головой, окончательно приводя мысли в порядок, – Я не понимаю о чём ты.

Мэри уже была почти готова взорваться и высказать если не всё, что вертелось у неё в голове, то часть так точно, но последующая спокойная фраза заставила девушку просто захлопнуть рот.

– Мы можем разобраться в этом чуть позже?

– Хорошо. Тогда о чём ты хочешь поговорить?

– Ты нимфа.

Это был не вопрос. И этот факт был катастрофой.

– Что, прости?

Ярость испарилась, моментально сменяясь паникой.

– Ты нимфа, – невозмутимо повторил Марк, и девушка осознала, что ей это не показалось.

Мысль о том, что она не единственная ливрийка, почему-то не успокаивал. Возможно потому, что что-то ей подсказывало – подобные расспросы здесь не приняты. Точно не такие. Мысли о записи, гипотетическом споре и всём остальном моментально вылетели из головы.

Когда Марк понял, что девушка больше не собиралась с ним сражаться, стало немного проще. Но от понимания того, что он хотел, что он собирался рассказать, становилось не по себе.

— С чего ты это взял?

— Как минимум с того, что ты не стала смеяться, – парировал парень очевидным фактом. А потом, по ощущениям Мэри, решил её добить, — А вообще, потому что не сложно об этом догадаться, если знать, куда смотреть.

— Насколько мне известно, я здесь не единственная. Почему именно я?

— Да, верно, ты не единственная. Но почему-то именно за тобой мне приказали следить.

И вот на этом моменте эмоции наконец притупились. Как будто она наконец допрыгнула до рубильника и отключила их. Но не до конца. Это как привыкнуть к темноте после выключения света ночью. Возможность видеть остается, если быть внимательной, пусть и очень слабая.

— Прекрасно. И почему ты говоришь мне об этом? Тебе следовало сказать об этом с самого начала, но поскольку меня явно никто ни о чём не предупреждал, то тебе совершенно точно не следовало говорить мне об этом вовсе.

На это заявление Марк лишь немного нахмурился. Но Мэри следила за ним слишком внимательно и находилась всё ещё слишком близко, чтобы не заметить.

— Я рад, что ты понимаешь, что мне не следовало тебе об этом говорить.

— Но ты говоришь. Почему?

— Ты не собираешься спрашивать, почему меня заставили следить за тобой?

Мариэлла ненавидела кружения вокруг да около и наводящие вопросы вместо прямого текста, поэтому неосознанно скрестила руки, прижав пальцы так, чтобы чувствовать кольца, и облокотилась спиной о стену.

— И зачем это нужно королеве Амариллис?

— А кто тебе сказал, что это она?

Мурашки пробежали по телу. Ей всё больше и больше не нравилось, к чему шёл этот разговор.

— А кто тогда?

Марк сжал губы. И обычно это был жест недовольства, но Мариэлла поняла, что это именно тот вопрос, ответ на который ей действительно следовало знать.

— Королева Лилит.

«Тёмная королева», — пронеслось в голове, но изо рта не вышло ни звука. В прочем, по её ошеломленному лицу было не трудно догадаться, что она всё поняла. Марк невесело хмыкнул, без слов подтверждая её мысли.

— Тогда тем более не понимаю, почему ты мне об этом всём говоришь, — взяв себя в руки, серьёзно произнесла Мэри. А после встретилась взглядом с его карими глазами, — И почему она отдала такой приказ.

— Я тоже не знаю, почему. Думал, может ты расскажешь, — на её шокированный вид, парень добавил, — Я сначала даже не знал, что ты ливрийка. Пришлось самому догадаться. И, справедливости ради, я не знаю, как бы я это сделал, если бы уже не знал, что Николь тоже.

— Ты всё ещё не ответил на мой первый вопрос, — напомнила девушка, закрывая глаза на свою панику. Она однозначно упускала что-то ещё. Вопрос крутился в голове, но она никак не могла поймать его за хвост.

— Ты не мог рассказать мне об этом, только в надежде узнать причину, по которой тебе вообще сказали следить за мной, — прозвучало почти обвиняюще.

Слово «слежка» всё ещё не укладывалось в голове, и произносить его было словно противоречить всем своим убеждением. Следить? За ней? Действительно — зачем? Это ведь полнейшая ерунда.

— Да. Но я хотел бы узнать Её причину до того, как рассказать свою собственную.

— Понятия не имею, — ошеломленно выдохнула она, качая головой.

Марк снова поджал губы. А потом что-то щёлкнуло. Барьеры эмоций пали одновременно с тем, как она ухватилась за хвост своей неуловимой мысли, и её ударило озарение. Болезненно так ударило. Лучше бы она сейчас умерла, чем оказалась права.

— Тёмная королева, — прошептала она, едва шевеля губами и совершенно не смотря на одноклассника, — Она сбежала из Поселения в Жженую деревню, и никто не знает почему. Значит, с ней нет связи. Но она приказала это тебе.

Мариэлла резко подняла глаза на парня.

— Ты погарелец, — получилось слишком шокировано, чтобы понять, было это вопросом или утверждением.

Мимо пролетела абсурдная мысль о благодарности к Марку — стена была как нельзя кстати. Девушка не была уверена, что смогла бы устоять на подкосившихся ногах, если бы не опиралась о неё всё это время.

— О, Богини, ты действительно погарелец... Как ты вообще оказался здесь? Я думала, оттуда нет выхода.

— Если можно попасть внутрь, значит можно и выйти наружу. Нужно лишь знать способ.

Мэри непонимающе покачала головой. Но она не собиралась кричать, да и отреагировала гораздо спокойнее и совершенно не так, как он предполагал. Марк думал, что ему придётся шантажировать её или заключать сделку, чтобы никто больше об этом не узнал. Как минимум лишить её возможности кричать и сбежать. Но, кажется, нимфа была готова принять это всё просто как факт. Как то, что летом тепло, зимой идёт снег, а в неделе семь дней.

— Члены правителей могут открывать проход в барьере. Не то, чтобы это было тайной или общеизвестным фактом. Но кроме них никто не знает как. Моя королева нашла ещё один способ, чтобы я и некоторые другие по её приказу могли выходить за его пределы.

— Как ты там оказался? — осторожно спросила Мариэлла, спустя долгую паузу. А потом мысленно наорала на себя за то, что это было не её дело.

— Я там родился, — произнёс он и пожал плечами, словно этот факт ничего не значил. Возможно, для него он действительно ничего не значил — вряд ли таких как он были единицы.

— Хорошо, – выдохнула она, а потом исправилась, – Сочувствую.

Первое она произнесла это скорее для себя, чем для него. Поставить точку. Дать понять, что она услышала и приняла сказанное к сведению. Она на самом деле была слишком шокирована всей полученной информацией, которую он вывалил на неё в последние минуты, чтобы отреагировать хоть как-то иначе. Но, кажется, Марку было достаточно и этого.

— Почему ты сейчас всё это мне рассказал? — спросила она, кажется, в третий раз. Она не помнила, сколько раз этот вопрос пролетел среди мыслей и сколько раз она его уже озвучила вслух.

Ей подумалось, что, возможно, он начнёт убеждать её, что Лилит не такая уж и плохая правительница. А ещё она с ужасом поняла, что при определенных доказательствах даже была готова в это поверить. Она не знала ничего кроме расплывчатых слухов. Никто не знал правды и истинных причин. Он знал королеву лично.

— Я не могу рассказать всех деталей, — начал он, привлекая её внимание от мыслей к себе, — но одно могу сказать точно. Её Величество почему-то заинтересована в тебе, а у меня всё больше причин думать, что её планы могут идти в разрез с моими собственными.

— Ты ей служишь, — заметила Мариэлла.

— Но у меня есть своя голова на плечах.

— Ты хочешь пойти ей наперекор? — спустя пару секунд молчания, уточнила девушка. Марку потребовалось время, чтобы ответить.

— Я хочу помочь тем, кто нуждается в этом. Такой был изначальный план. Но, кажется, у Её Величества появились причины от этого отказаться, чего я не намерен допустить. Я не знаю её нынешних мотивов, но я знаю, что ей нужна ты. Настолько, что она хочет знать обо всех твоих проблемах: как уже существующих, так и потенциальных. И пока я не знаю всего, моя единственная возможность её задержать, это предупредить тебя.

— Я не могу перестать приходить в Ливраль, – отрезала Мариэлла. В голове были мысли о Совете и королеве Амариллис.

— Об этом я тебя и не прошу. Просто держись подальше от Деревни. Настолько, насколько это вообще возможно. И будь осторожней.

— Тут есть ещё её шпионы?

Марк покачал головой.

— Из погарельцев, известных мне, здесь только я. А я знаю очень многих. И если у тебя есть хоть какие-то идеи, почему ты её могла заинтересовать...

— Я правда не знаю, — повысила тон Мариэлла, а после резко сдулась. Она прикрыла глаза, больно ударяясь затылком о бетон, — Я не знаю. И, честно говоря, я не думаю, что если бы и знала, то могу тебе доверять. Гарантий, что ты говоришь правду, ты мне не сможешь дать, верно? Я не знаю и, если совсем честно, даже знать не хочу.

Воцарилась тишина. Даже слишком неожиданно тихая для школы. Вероятно, у некоторых из тех, кто ещё был в здании, были уроки, а у других уже начались секции.

— Я не прошу тебя мне верить.

Мэри горько усмехнулась, смотря в белоснежный потолок. Это было бы дуростью, если бы он действительно надеялся на это. Они оба это прекрасно понимали.

— Я прошу тебя не подходить к Жжённым землям. И не рассказывать слишком много, даже если ты веришь, что человек перед тобой просто человек. Особенно, если он действительно только человек. И будь аккуратна, гуляя по Ливралю.

Мариэлла обречённо кивнула. Она с трудом переваривала всю эту информацию и знала, что это всё займет ещё очень много времени. Но на краю сознания она так же поняла и другое – одна клетка контроля заменилась другой. И если раньше она просто должна была не расстраивать папу, боящегося за её безопасность, то теперь, кажется, на кону вполне могла быть жизнь. И, возможно, не только её.

— Мне нужно идти.

— Конечно.

Она собиралась уточнить, что у неё тренировки, соврать, что она скоро начнёт опаздывать, но эти слова застряли в горле вместе со всеми остальными, когда парень так просто решил её опустить. Никаких чар, заставляющих её молчать об этом разговоре. Никаких угроз. Просто отпустил. От всего пережитого горло начало болезненно сдавливаться, а в глазах появилось фантомное ощущение слёз. Она знала, что не расплачется сейчас. Просто не смогла бы, даже если бы захотела. Ох, Богини, как же она устала.

Она даже не посмотрела на него. На автомате подняла свой рюкзак и, только схватившись за ручку, осознала, что не попросила Марка открыть её. Ручка плавно опустилась сама, когда девушка оперлась на неё. До конца. Дверь была открыта всё это время. Как непредусмотрительно с его стороны.

Она не стала и прощаться с ним. Просто не была в состоянии ни вернуться к ощущению полной осознанности жизни вокруг, ни заговорить. Марк тоже ничего не сказал, просто ждал, пока девушка сперва скроется за дверью, а потом пока звуки каблуков не станут доноситься издалека. Только после этого он уже взял свои вещи, закрыл кабинет и пошёл относить ключ их почти пожилой охраннице.

Мариэлла не бежала, хотя и хотела. Очень хотела, но сил не было совершенно. Ей казалось, что она сбегает от всей той горы информации, которую никогда не хотела знать, от истории, в которую никогда толком не собиралась впутываться и от болезненной правды. Только вот, в чём именно была эта правда, нимфа пока не понимала и не была уверена, что хотела знать. К сожалению, шестерёнки в её голове уже крутились, и это был необратимый процесс. Надо бы придумать пару — десятков — отмазок, если миледи Флоренс или кто-то ещё заметят её отрешённое и странное состояние.

Где-то вдалеке прогремел гром, заставляя девушку остановиться, а через мгновение посмотреть ясными глазами на небо. Оно было полностью серое. Приближались грозовые тучи. Автобус уезжал через восемь минут, а следующий ждать десять-пятнадцать. Сегодня был не тот день, когда хотелось бы промокнуть до нитки, даже если глаза уже и болели, как после нескольких часов плача. Она должна была успеть.