Госпожа Удача

Все внутри Грея трепетало, дрожь электрическим током проходила по телу от каждого шага. Он считал ступеньки грязной деревянной лестницы — семь. «Еще целых семь шагов до смерти. «Эх, пошутила надо мной удача, будь ты проклят тот день, когда я встретил корабль с женщинами на борту!» — губы дрожали, глаза бегали. 

Он усмехнулся больше по привычке, увидев гильотину в центре надстройки. Смерти он не боялся, было досадно, до ужаса досадно умирать. Он еще так мало пил, знал так мало девушек. Жаль было расставаться с морем, умирать на суше было позором. Умирать опозоренным — что может быть хуже для самолюбия человека. 

 Палач зачитал приговор, и голову преступника упала в отверстие. Капитан «Морской феи» бросил последний взгляд на толпу — ни одного сочувствующего лица. «Подавитесь гадкие люди!» — со злобой подумал он. 

 — Это я, Нацу. Опускаю — ты вскакиваешь, — прошептал палач. 

Внутри капитана перевернулось что-то. В который раз госпожа Удача жалует его. «Добрый, верный Нацу, я никогда так тебя не любил как сейчас, » — подумал он, сдерживая радость. Адреналин заиграл в крови. «Палач» отпустил веревку — смертоносное лезвие черное от крови с ужасающей скоростью падало вниз. Секунда, Грей успел вынуть голову. 

Представление началось. Нацу мгновенно скинул маску и полоснул по ребрам двух стражников, стоявших на эшафоте. Они только и успели вынуть сабли из ножен. В толпе суматоха, кричат женщины, в беглецов стреляют, пули проходят совсем близко. Капитан хватает саблю мертвеца, и обманщики соскакивают на землю. 

Они бегут со всей скоростью, на которую только способны. Испанские стражники нагоняют, они успели далеко уйти от площади. Из-за поворотов выбегают новые противники. Десять человек — шутка ли? Нацу высыпает из специального мешочка порох, стреляет в эту горку, рассыпанную по брусчатке. За этот трюк он и был прозван Саламандрой. 

Громкий хлопок, и перекресток заволокло дымом. Грея немного контузило: в ушах стоял звон, а по шее лилось что-то горячее, похоже, это была кровь. 

Быстрее-быстрее, пока они не опомнились. Они отдалились от погони, но черт, тупик. Разворачиваться не было времени, из-за поворота послышались шаги и бряцанье клинков о ноги. Нацу оскалился, встречая противников огнем из пистолетов, пока пули не кончились. Трое упало, осталось еще не меньше десятка людей. 

Ответный огонь заставлял падать на пол, мужчины недолго думая ринулись в толпу стражников. Царапая сабли об их броню, Нацу и Грей старались попасть в щели между латами. Как ни сопротивляйся, а что могут сделать двое людей без брони, против десяти в латах? 

Из-за поворота неожиданно появился человек, приседая и хватая шпагу одного из умерших, он начал разить наступавших с фланга. Испанские стражники смешались, а флибустьерам того и надо было. 

Разделавшись с остатками противника, Грей хладнокровно вытер клинок о штанину одного из них. От сухой крови сабли тупятся и ржавеют. 

— Направо стражники, куда дальше? — спросил неожиданный союзник, и голос его показался Отмороженному странным. 

— Есть у меня один знакомый в этом городе, — сказал он, и все трое побежал за ним прямо. 

Когда Луна уже давно стояла на небосклоне, им чудом удалось выбраться из города. Пробираясь сквозь густой тропический лес они почти подошли к болотистой заводи. Тьма окутывала местность легким туманом, от влажности стоял противный смрад. 

— Идите дальше на юг: там в небольшом заливе стоит шлюпка. Не шумите, губернатор должен уже послать свои лодки в болото. С суши до рассвета они просто не успеют все обыскать. 

— Ты надолго? — спросил Грей, уточняя время передышки. Он страшно устал и грести сейчас точно не смог бы. 

— Постараюсь вернуться часа через полтора, время терпит. Боюсь, судьба меня больше не впустит в этот город, — загадочно улыбнулся Саламандр. 

Третий спутник ничего не спросил, он, похоже, не был особо разговорчив. Скоро фигура Нацу скрылась в чаще. Через полчаса бегом флибустьер достиг, наконец, своего пункта назначения. 

Впереди в каком-то полукилометре на небольшом пригорке стоял огромный трехэтажный особняк. Здесь жил один из плантаторов, сказочно разбогатевший на труде дешевых рабов. Но это было не главным, главное, что сегодня вечером здесь на празднике госпожа Дреар, бывшая когда-то мадемуазель Хартфилией. 

Она, ее плавная походка, изгибы ее юного тела, ее голос — это все о чем мог думать Нацу последние месяцы. Девушек у него было много, он даже завоевал среди них некоторую популярность, но это была совершенно другая девушка. Образованная, богатая, она была недоступна для него как родная Италия, из которой он уехал еще ребенком. 

Люси была англичанкой, но все в ней напоминало о Средиземноморье. Особенно голос, сколько ночей подряд ему снился этот голос! Как в итальянской опере. Нацу злился на себя, упрекал в неверности команде и кораблю, а победить этого чувства не мог. 

Он стоял несколько минут под распахнутым окном, слушая разговоры в доме. Наконец дверь комнаты открылась, и он услышал ее голос: 

 — Нет, спасибо. Не зажигайте света, я только передохну пару минут, эти танцы так выматывают. Что-то Эльзы нет до сих пор, обещала быть в пять, может, и не увижусь с ней больше, — последнее предложение она сказала уже сама себе. 

В несколько секунд Саламандр уже был в комнате, он пожирал глазами девушку. Люси как раз закрывала двери на засов, она прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

— Не говорите ничего. Видите, я уже за это время научился говорить вам «вы», — он улыбнулся ей тепло, без усмешки или подвоха, как никому до этого. — Вы это все о чем я думаю. Что вы сделали с бедным флибустьером! Вы милы мне больше драки, даже больше чем деньги! 

— Уходите, ради бога, я не выдержу! — воскликнула Люси, хватаясь за сердце, — Зачем вы снова пришли ко мне. Я замужем... — она осеклась и продолжила уже не так пламенно, — Он тиран, он скряга! Воли, воли! 

Вскрикнула она и кинулась ему на шею. Нервы ее пришли в совершенное расстройство, Люси не помнила, когда совершала более безрассудный поступок. Но она сможет, она обучит этого дикаря, не отвергнет. «Какой грех, какой страшный грех! Я замужняя с разбойником!» — думала она, позволяя флибустьеру оставлять горячие поцелуи на своей шее и груди. 

Он потянул ее за подбородок, жадно впиваясь в губы со страстью, которой не испытывал и в самой жаркой передряге. Целовал до исступления, пока хватало воздуха, а она прижимала его к себе насколько могла крепко. 

— Тебе пора, вас ищут по всему городу, — с придыханием ответила она, отпихивая мужчину от себя. 

— Я вернусь, я найду тебя, — ответил он, с неохотой выпрыгивая из окна. 

 — Удачного плаванья флибустьерам! — весело сказала она на прощанье, положение больше не казалось ей таким страшным. С переключениями вернулась и юношеская веселость. 

— Счастливой жизни сухопутным крысам!