Встреча
Раннее утро. Пахнет летом и цветением. Вы знаете, когда могут быть религиозные праздники? В неудобные дни, например. Вознесение Господня, когда родители Стаса на вечер могли вырваться на землю и увидеть дочь, как и в другие дни похожего понятия. Они не часто появлялись, хотя и могли. Раз, два в год, а может быть в следующем или чаще, но всё-таки они старались сохранить собственное отсутствие и непривязанность, ведь они мертвы. В общем, это было от случая к случаю, но в этот раз они попали с датой в самое яблочко.
- Винси, скорей, помоги мне сдвинуть кровать...
Стася слёзно протянула эту фразу, держа швабру и находясь рядом со стоящим на стуле ведром? Почему на стуле? Почему не на полу? Глупость какая-то, казалось бы. Через пару мгновений к ней влетел какой-то помятый и даже взъерошенный физически и морально Коврина.
- Кровать? На кой черт нам настолько все драить? Я вытер пыль. Рогатик, протёрла бы пол и всё. По-жа-луй-ста, не увлекайся.
Он встал перед ней, над её бедной душенькой, может, он не хотел быть грубым, но его вид делал это за него. Стася тихо, грустно вздохнула, покорно начав смотреть в пол, а потом на Винсента. Тот все так же нервно смотрел на неё. И, как раз, по лицу ему прилетела внезапная пощёчина.
- Ты почему на меня рычишь?! Я тебе стараюсь помочь! Они увидят, что дом хорошо держим, что у нас все хорошо и будут только рады! Мне как и тебе страшно, но я же не психую!
Винсент немного просел осанкой и недовольно посопел, будто его уговаривали сделать что-то глупое и заезженное. Он потер горящую щёку.
- Хорошо-хорошо, я ценю твою поддержку, как ты это все через себя пропускаешь и, как истинная хранительница очага, стараешься меня уберечь, но меня все равно размажут по стене.
Он приподнял девушке кровать, та оперативно протерла под ней пыляку и, когда Винс опустил мебель на прежнее место, поцеловала его в качестве награды. После этого она облокотилась на минуту на него, вздохнула и решила прошептать ему на ухо, будто не хотела, чтоб хоть один божий ветерок их услышал.
- Один раз нам повезло, один раз получилось его спрятать, но второй раз это уже слишком... Да и...
Она отстранилась и взяла его за руку, тихо посмеявшись и улыбнувшись. Винс не понимал, что он опять сделал не так или сказал лишнее, поэтому даже не сопротивлялся, просто наблюдая, что девушка ещё сделает, как еще его потреплет.
- Винси, если ты не заметил, то мы уже немного двадцать лет вместе. Два десятка... Чего же ты боишься? Они не знают о Бисквитике, а про внучку им рассказать ничего не стоит. Я же знаю своих родителей! Если в доме все хорошо, мы все еще вместе, то почему через такое время мы не можем завести ребенка, хоть и второго... но... Для них же он первый.
Винс, поняв, что вообще-то Стася права, вздохнул с облегчением и забрал у неё швабру. Очередной раз он посмотрел на её уставшее, но не безрадостное лицо. Зеленые глаза, мягкие щечки, вздёрнутый носик. Эта грань черт между девушкой и "тетей" заставила его улыбнуться вместе с ней. Хотя, на самом деле, можно было почувствовать, что в свои слова она сама смутно верит и если бы не маска улыбки, врятли Винс тоже в них поверил бы, но данный страх и неуверенность - нормально для такой ситуации.
- Ладно, согласен. В такие моменты забываешь о своем бессмертии, когда речь заходит о нас вместе.
Он улыбнулся на свой лад. Он отошёл поставить швабрину в стене, думая, что на этом разговор окончен, Стася повернулась думая уходить, но Коврина остановил её уход, обняв сзади. Женщина смутилась, но ей нравилось, когда Винс её обнимал, он знал это, поэтому и делал это так нагло и смело. Анастася откинула голову и они мило потерлись щечками.
- Знаешь, даже не чувствуется, не видно и в голове не укладываются эти двадцать лет, будто мы вместе максимум лет пять... Может это из-за моего бессмертия и привычке сорить временем, а может из-за того, Стасик, что ты в свои 36 лет, все так же мила и заводна, какая была в 16, не думаешь?