Глава 1.
«Обреченный на смерть лишь убивает своё время в ожидании конца»¹
【1508 год, Дэнархия: Орден Церкви, Главное здание】
– Прибыл герцог. Поэтому веди себя подобающе, Младшая Инга, - дёрнул меня за локоть Ев, когда я уже хотела открыть рот и сказать пару ласковых Старшей.
Никто не смеет отзываться о моей семье в дурном тоне! Да, пусть она не идеальна, но это всё, что у меня было!
Старая женщина смотрела на меня своим привычным злобным прищуром до самого появления Евфалия. Она стояла с таким лицом, будто это я гадостей наговорила. Вот ведь...
Из-за того, что Глава Ордена Церкви является родным сыном Ксафии все терпят её выходки и слова, не осмелясь даже нажаловаться на неё! А ведь раньше она не могла мне и слова публично сказать...
К чему я это веду.
Стало быть, эта старость, видать, присела на уши к сыночке-корзиночке и строила все козни через него. И ни дня без её причитаний. И спать я стала в разы меньше. А всё почему? Потому что я ночами ходила на наказания. Драила полы, начищала кастрюли и, что самое смешное, сидела в чулане. Просто сидела. Потом долго болела.
Но последние два года это что-то с чем-то.
Заставили принести клятву ордену, вынудили меня стать сиделкой в приют и, наконец, решили, что самое разумное решение - моё участие в этом неладном приезде герцога.
Ев сказал, что если бы он не принудил меня это сделать, то я бы точно всё испортила. Как? Сидя взаперти в четырёх стенах с кучкой детей? Да этот козёл, видимо, издевается надо мной...
Сжав челюсти, я покорно кивнула. Путь к моему светлому будущему лежит через пресвятую покорность. По-другому никак.
Я покосилась на покорно стоящих вдоль стен крепко сложенных людей, одетых в жуткие серебряные маски. На их черной одежде не было знаков отличия, но все, кто имеет хоть какие-то связи с Орденом прекрасно знают кто они.
Гончие.
Так их называют все. И поверьте, вам не захочется оазаться под «прицелом» у этих ребят. Они работают тихо и жестоко.
Даже если бы Евфалий не появился - целая стая Гончих не дала бы мне даже прикоснутся к ней.
– Глава Ордена, — немного помедлив, я продолжила, — я прошу наказания Старшей Ксафие за неподобающее для её положения сквернословие. Вы ведь сами всё слышали своими благословенными ушами, видели всё своими светлыми очами, как подобное высказывание о тех, кто породил одну из ваших послушниц, может остаться проигнорированным? Взываю к вашему благоразумию, — как же я не люблю подлизываться, хотя очень часто прибегаю к этому жалкому лепету, чтобы оказаться правой. Этот раз не является особым исключением.
Сохраняя холоднокровие, Глава Ордена учтиво ответил мне:
– Старшая обязательно получит своё наказание, не переживай. Но только после того, как герцог покинет Орден... Давай вернёмся к этому вопросу завтра?
Он не забыл смерить хмурым взглядом и прожечь тёмными глазами Старшую. Вот так ей и надо! Будешь знать, как с ведьмами связываться. Мамочка в детстве не учила, что ведьмы злопамятные и просто так не отстанут?
– Младшая Инга, — вдруг обратился Глава Ордена ко мне.
Я напряглась. Что-то мне не нравится его тон... Да вроде бы ничего обидного его мамашке не успела вякнуть, злиться не должен. Значит, дело в чем-то другом. Или в ком-то другом. Главное, что не во мне. А остальное - не моя забота.
– Что такое?
– Иди к детям. Всё должно быть подготовлено наилучшим образом.
Мои волнения оказались напрасными. Видать, предстоящая встреча с герцогом так сказывается на бедняжку Евочку. До слёз его жаль конечно, но кому сейчас легко дышится?
Я торопливо пошла к детям-воспитанникам Ордена.
Приют тут маленький да удаленький, но какой есть. Вот там я и работаю. Почти ни на что не жалуюсь. Видеть хмурые озлобленные морды Служителей приходится не часто и на том спасибо.
Что до воспитанников? Буду отвечать честно и кратко: они - отбросы общества. Никому не нужные, брошенные. Орден Церкви находит в этом свою выгоду. Он всегда придерживался нейтралитета в населении (выделяя среди черени поганой лишь ведьм, но сейчас не об этом). И чтобы это подчеркнуть они берут всех, не зависимо от магического потенциала, происхождения или способности.
Даже меня, вон, приютили. Не официально. Я числилась, как брошенная и несчастная сиротка. Иначе у правительства возникли бы вопросы.
– Шильма², почему ты в такой одежде?.. - спросила каштанововолосая девочка с красными глазами. Её зовут Хельга. Девичьи волосы всегда заплетены в две косички, а на её голове светлая панамка - всё, что оставили её родители от себя. Она хранит её как талисман и надеется, что они придут...
Ей ведь всего лишь пять.
О происхождении Хельги мне ничего неизвестно, но я уверена, что она вампир. От неё никогда не исходило тепла. Точнее, от её тела. Она почти никогда не ест с нами за столом, да и в принципе она отличается от человеческих детей... Есть в ней что-то необычное.
Один раз я даже увидела, как она пила кровь у птицы и плакала... Я тогда чуть не поседела, как моя бабка. Хорошо, что всё уладилось.
– А вот об этом сейчас и поговорим. Сегодня к нам приезжает наш герцог, Валас Альвин рааф д'Энгиен. Очень высокопоставленный господин. Поэтому! — ребята все разом вздрогнули, когда я с нажимом произнесла последнее слово.
– Попрошу без шалостей. Особенно касается это вас, мальчики, — с упрёком посмотрела я на двух наших проказников.
Им ведь даже не мешают пакостить их травмы! Блю и Гарпин. Оба происходят из внебрачных сыновей аристократов. К великому счастью, они люди. Если бы они были магами, то... Не хочу даже представлять!
Блю - мальчик с вьющимися пшеничного цвета волосами, отросшими до его плеч. В них постоянно то веточка, то травинка застревает. Хитрые голубые глаза всегда сверкают с вызовом... Всё бы хорошо, вот только этот проказник хромает. Не знаю точно, врождённое это или приобретённое после. В свои одиннадцать он ходит с тросточкой, чтобы не споткнуться и не упасть на ровном месте.
Гарпин на год его младше. И похоже, я знаю, почему от него отказались. Рыжий курносый загорелый мальчишка с большими, цвета древесной коры, глазами. Стереотипно, рыжие - порождение дьявола, те, кто при рождении заключал сделку с ним и так далее и тому подобное.
Над ним издевались все, кому не лень. Отцу было плевать, а матери и подавно. Он сбежал, потому что сильно голодал. Гарпин тогда стащил яблоко, и его сильно избили. Повезло, что кто-то из Служителей увидел бедного ребёнка, и его забрали. Его долго лечили и выхаживали. Но от шрамов никак не избавиться. Всё его тело покрыто рубцами, которые заживают до сих пор, а на лице огромный косой шрам от левой стороны лица до правой. На правой руке отсутствует большой палец, на левой - мизинец. Его руки выглядят безобразно.
– Мы будем тише воды, ниже травы, Шальма! — улыбался Блю.
– Буду надеяться на вашу усидчивость. Всего денёк. А завтра я разрешу вам на час дольше погулять. Согласны? — хитро улыбнулась я. Увидев, как засверкали их глаза, я сразу поняла, что моё условие ребята приняли.
Я посмотрела на наручные часы. Время обеда. Нужно идти накрывать на стол.
Не раздумывая, пошла именно туда. Кухня была смежной, отчего было проще забирать блюда. Кухарки уже ждали меня.
Я взяла сразу два подноса и, разложив по ним тарелки, принялась ждать наполнения. Ждать долго не пришлось - тут всегда работали быстро.
Забрала один из них и поставила на стол, чтобы разложить детям суп. Неожиданно для себя заметила, что некто встал напротив меня и поставил уже второй мой наполненный тарелками с супами поднос. Подняв голову, я увидела перед собой Старшую Ксафию. Моё лицо гневно исказилось. Старую даму это лишь потешило, и она усмехнулась.
– Думаешь, раскидавшись словами о праведности и чести, ты получишь всё, чего ты хотела, ведьма? В скором времени все узнают, насколько ты лживая и ядовитая, — тёмные глаза недобро сверкали.
Женщиной она была и навсегда останется высокомерной и завистливой. Ксафия всем своим существом ненавидит ведьм и желает нам вечно сгорать на кострах. Всё из-за женщины, которая увела у неё мужа. Она считала её ведьмой, и чтобы стать тем, кто тривиально выносит указ о казни, она шла по головам. Как итог - стала Старшей. А после и сыночка занял мягкое креслице Главы Ордена и зажила-а... Ой как зажила! С золотой гравированной ложкой во рту (чтоб она её проглотила и подавилась)!
– Я искренне не понимаю вашей никчёмной ненависти. Это не я уводила вашего мужа, не я ложилась к нему в постель, не я дурманила его рассудок. Так почему же вы не можете жить спокойно? Сколько раз я молчала, сколько терпела унижения от вас, сколько не пыталась закрыть глаза на это - ваше хамство перешло все возможные рамки. Я такая же послушница, как и остальные. Такая же женщина, — раскладывая тарелки, говорила я. А она стояла. Стояла и смотрела, как я это делаю. Опять...
Лет шесть-семь назад она в открытую пользовалась мной и заставляла расставлять тарелки с едой. Все бы ничего, но её взгляд. Липкий и отвратительный. Ничего не изменилось с тех пор, как оказалось.
Ах да. Забыла упомянуть. Ксафия была моим личным ночным (да и дневным) кошмаром. Она была Шальмой.
– Если вы и дальше собираетесь гадить мне жизнь, то я не стану молчать. Я теперь не маленькая девочка, которая беспрекословно будет следовать тому, что скажет Старшая. Я не стану закрывать глаза на ваше поведение, как это делал покойный Ромион, земля ему пухом, — она будто озверела. Женщина подлетела ко мне и схватила за щёки.
– Да как ты смеешь...
– Шильма! — Хельга забежала к нам и ойкнула, увидев Старшую.
Она сразу же отпустила меня. Щеки болели от грубы пальцев.
– Что случилось? — прочистив горло спросила я.
Хельга выглядела на редкость взволнованной.
– Там... Глава Ордена и этот!.. Герцог!..
– Ясно. Зови всех кушать, я пока всё подготовлю, — она кивнула и побежала сообщать остальным о том, что их зовут кушать.
– А вас, Старшая Ксафия, я попрошу удалиться. Желательно через чёрный ход. Если вас заметит Глава Ордена, у вас несомненно появится тысяча и один вопрос. Так что это в ваших интересах, — поджав губы, старая карга ушла, оставив после себя неприятный осадок в груди и болящие щеки. И раздражение.
Поторопившись, я разложила все тарелки и столовые приборы.
Когда дети расселись за столом, они сложили руки в замок перед собой и начали молиться. И так перед каждым приёмом пищи. Они благодарят Творца за всё. Большего бреда я не видела, дамы и господа.
– А вот здесь находится новая столовая, — донёсся до меня голос Ева. О. Вот и гости дорогие.
Он и ещё два человека вошли внутрь. Глава Ордена поманил меня жестом к себе. Пока шла, я раз десять могла бы упасть. В очередной раз споткнулась о длиннющее полы своего одеяния. Поджав губы, чтобы не сказать лишнего, я взяла Главу Ордена за руку, чтобы не упасть. К слову, Ев стоял боком ко мне. Выровнявшись, я встала подле него. Какой ужас... Буду надеяться, что никто особо на меня внимания не обращал.
Как же в этой одежде чертовски неудобно. Светлая, часто пачкающаяся, да ещё и этот мешающийся крест, сделанный из железной проволоки, который закрепили на тонкой цепочке. Этот крест доставал до пояса и постоянно норовил за что-нибудь да зацепиться.
– Добро пожаловать в Орден Церкви, молодой господин, — сдержанно улыбнулась я, поклонившись.
Ха! Чему-чему, а этикету Ксафия научила меня в совершенстве!
Мой взгляд сразу же уцепился за необыкновенные кольца герцога. М-м-м. Красотища-а!
О! А одно вообще из коллекции одного именитого ювелира из Кахрама! А вот это, на безымянном, работа нашего мастера! Стоит бешеных денег...
Интересно, а какое у его невесты? Наверное, такое же красивое!.. И дорогое.
Одних этих колец мне бы хватило на весёлую и беззаботную жизнь. Укради - и живи себе в удовольствие!
– Добрый день, — вежливо ответил мужчина. Какой вежливый, ещё ручку поцелуй. Хотя нет, не надо.
– Бедная девушка, что с её глазом? — жалобно произнесла женщина, что сопровождала герцога. Как я помню, с ним приехали из столицы с одной из сестёр, невестой и отцом. Это, видать, невеста. Она подошла ко мне и коснулась щеки.
Светлый маг.
Какое очаровательное создание. Светлые волнистые локоны струились по плечам, насыщенные фиолетовые глаза с нескрываемым сожалением осматривают меня. Дорогое нежно-салатовое шёлковое платье было надето на ней. Жемчужные украшения подчёркивали её нежность. По сравнению с ней я выглядела... Жалко. И грязно. Даже в этих светлых одеждах я никаким образом не «обелюсь» в глазах остальных.
Подождите.
У неё острые длинные уши?
Она эльф?!
Она из Кахрама! Как?.. А главное почему?..
– Нет надобности жалеть меня, госпожа, Творец достаточно добродетельно отнёсся ко мне, оставив под опекой Ордена Церкви, — улыбаясь, произнесла я, словно фанатическая верующая. Какие грязные слова... Мне хотелось вымыть рот. Как же сложно с этими вашими «благороднокровыми».
Но мне всё же не даёт покоя происхождение этой прекрасной леди. Эх, были бы мы одного положения, с радостью бы пообщалась с ней... Несчастная иерархия! Когда там уже равноправие наступит?!
Спустя долгую и довольно утомительную вступительную речь Ева, он потащил гостей дальше. Наша встреча была маленькой, но мне показалось, что герцог пристально изучал меня. Для чего ему это? Пока не понятно.
Пока дети обедают, хочу разъяснить пару вещей.
Во-первых, пришло время познакомится ближе. Кто я такая? Ответ проще некуда: черная чудаковатая ведьма, которая решила спрятаться от Инквизиции в Ордене. Главное, что скрываться у меня получается успешно и никто еще за эти восемь лет не поймал меня. Да уж, если сама себя не похвалю, никто не похвалит.
Во-вторых, что же такое этот ваш Орден Церкви?
Орден Церкви - религиозный центр всей нашей империи под незамысловатым названием Дэнархия. В каждом уголке страны, светлом или темном, исповедуют веру в Творца Мира.
Если кратко, то просто Бога, хотя этого их Творца Мира никогда и не существовало...
Короче говоря, не вера у них, а одно враньё. Люди это приняли, ну и ладно. Другое вероисповедание строжайше запрещено, если вас поймали на том, что вы молитесь кому-то другому, то пиши пропало. Гончие и таким косточки перемывают.
В худшем случае, если человек не отказывался от своей веры, то таких лишали жизни. Крайне жестоко и публично. Несколько раз становилась свидетелем этого ужаса и лишь это заставило меня в тот же день принести клятву верности Ордену, которую я очень долго откладывала лишь потому, что не хочу и не буду. Уж лучше буду подхалимкой, чем умру такой смертью, как эти гордецы.
Так же Орден Церкви обязывался до нынешних дней по приказу какого-то там уже давно мертвого императора вылавливать черных ведьм и сжигать, потому что черень поганая не смеет ходить по земле Божьей. Белых не трогали, так как считали, что они приближены к их Творцу Мира и могут воскрешать мёртвых. Ну вот это уже сущий бред! Что выпивал человек, когда издавал трактовку указа?
Ладно, вернёмся к основной теме. Орден Церкви располагается в Западной Шердель, которой управляет герцог-некромант. Крайне контрастно, не замечаете? Черномаг и Орден... Как-то не сочетается. Как и черная ведьма, впрочем.
Интересно, как он позволил переместить Главное здание Ордена Церкви из столицы сюда? Может, у самого герцога спросить? Было бы неплохо...
Когда голод настиг и меня, я села за отдельный одиночный стол, где лежала моя порция. Зачерпнув ложкой, я хлебнула суп и поморщилась. Церцея, да когда же они начнут солить всё, а не оставлять это пресным! Самим-то не противно есть такое?
Разочарованно вздохнув, я продолжила проглатывать, потому что губа у меня треснет съесть что-то другое. Да и Орден - это вам не ресторан. За столько лет, казалось бы, должна была привыкнуть к этой пище, но нет!!! Мне кажется, с каждым разом она становится всё ужаснее и ужаснее!
Честное слово, перейду на диету из крысиных хвостиков, жабиных глаз и тараканьих лапок. Там хотя бы что-то питательное есть. А то с таким рационом я в жмурика раньше своей естественной смерти превращусь.
Спросите, чего ж ты возмущаешься, работа отличная, не пересекаешься с этими эгоистичными сволочами, детишки не особо капризные да и мало их. Еды-то должно всем хватать! НО ТОЛЬКО НЕ МНЕ! Уверена, это всё их сговор, чтоб быстрее с голоду сдохла... Или я тяпушка-растяпушка, забываю отметиться в столовой. Вот и приходится частенько догрызать остатки.
Этот случай стал большим исключением. Захожу я, значит, в столовую, чтобы отметиться, чтобы на меня порция была (и совсем это не связано с тем, что герцог приезжает, нет!) и, представляешь, там уже меня кто-то успел отметить. Кто этот анонимный ангел-хранитель - не знаю, но я готова руки целовать этому человеку, если это, конечно, не Ксафия, которая специально меня отметила, чтобы отравы подсыпать в еду и посмотреть, как я мучительно умираю. Думаю, она будет в экстазе от такого зрелища.
Ладно, не будем о плохом. День отработан, можно и заняться своими делами...
Когда проводили герцогскую семью, я вернулась к себе в скромную светлую комнатушку и открыла шкаф. Выбор невелик. Зелёная юбка да рубашка в тёмных тонах. Шкаф хоть и был небольшой, но с одним комплектом одежды он выглядел скудновато...
Переодевшись, я уже хотела лечь и отдохнуть, как кто-то постучался ко мне.
– Кто там?
– Я, — послышался знакомый голос. Я мгновенно соскочила с кровати и самостоятельно открыла дверь. Схватив мужчину за руку, я затащила его внутрь, злобно осматривая его.
– А если бы тебя заметили? Знаешь, какую чепуху порой говорят эти балаболки от нечего делать? Будто не я ведьма, а они! Чтоб они языки свои проглотили, — прошипела я.
Ев лишь осуждающе глядел на меня. Мне представилась возможность хоть чуть-чуть по возмущаться, чего я, естественно, не упустила:
– А ты зачем пришёл? Опять порицать моё поведение и говорить, что я всех подставила?
Глава Ордена закатил глаза.
– На этот раз - нет, — вздохнул мужчина и, задумчиво почесав бороду, продолжил:
– Герцог заинтересовался тобой. Он расспрашивал о тебе... Много.
– Надеюсь, ты врал? — теперь пришла моя очередь хмуриться.
– Конечно.
– Ох и грешно же, Евфалий! Грешно-о, — ехидничала я.
Мужчина в очередной раз закатил глаза, цокнув языком. От этого нельзя было не рассмеяться.
– Для благого дела всё же врал, греха на мне нет, — скрестил руки на груди. Ух ты, какой важный дядька!
– Ну это как посмотреть... Для меня ты безгрешен, а по законам Ордена ой какой непослушник, — и начала загибать пальцы, — всю жизнь держал в секрете сосуществование ведьмы в Ордене, это раз! Бранился на ни в чём не повинную ведьмочку, это два! Бессовестно врал герцогу, это три! Ну всё, Ев, суждено переродиться тебе ослом или камешком каким...³ — наигранно вздохнув, я почувствовала на себе тяжёлый взгляд.
– Хамка...
– Нет, ну я честно не понимаю всего этого бреда с Творцом Мира и в этих ваших Сказаниях! Зачем себя загонять в какие-то рамки, когда можно жить легко и без забот? Вот имела бы я хоть малейшую возможность...
– Ты бы сбежала и дальше жила, как одна из героинь этих бессмысленных историй о любви. Вот это бред полный. А ну присядь, рыжая, сейчас я поведаю тебе истину, — похлопал он по месту рядом с собой. Я хихикнула. Какие мы осознанные и знаем жизнь, прям не могу.
Подыгрывая, я всё же решила послушно сесть рядом с ним.
– Наша вера существует для того, чтобы у людей была хоть какая-то надежда, какой-то смысл жизни. Мы дарим им свет в конце туннеля. Ну сама посуди, какой идиот поверит про Мать Жизнь и Мать Смерть, которые от скуки создали всё, что тут сейчас есть? Это совершенно не лаконично, — ровным тоном проговаривал Глава Ордена Церкви (как маленькому ребенку, честное слово!).
– Но это хотя бы правда и я в это верю! Хорошо, тогда почему же нельзя было сделать так, чтобы одни могли бы верить в одно, другие в другое? Чтобы не было этих всех убийств...
– К сожалению, не всё так просто, как хотелось бы. Ты, наверное, давно убедилась в том, что наша империя живёт по каким-то зверским канонам?
– Самым что ни на есть!
– К великому сожалению, наш прошлый император – жестокий узурпатор, который проложил себе путь к трону кровью, болью и страданиями невинных. Он глубоко верующий, и решил, раз уж он в это верит, то и должна вся его страна. Так же он нашёл в этом отличный рычаг давления на подданных. Недавно взошел на трон его сын и пока неясно чего же можно будет ждать от него. Он вроде что-то готовит и остается молить Творца о том, чтобы его правление стало расцветом Дэнархии. В ином же случае, если всё останется, как прежде... Уверен, что долго так продолжаться не сможет... Этот пузырь всеобщей ненависти обязательно лопнет, и его свергнут. А править посадят того, кто будет этого заслуживать, — так говорил, словно это не запретные слова, да так даже думать нельзя! Если снять с него все титулы, то можно смело представить его во главе какой-нибудь антиправительственной группировки.
– Ты что-то задумал, так? Что-то нехорошее и опасное! — я пыталась найти ответ на свой вопрос у него в этих темных безобразных глазах, которые источали всегда холодную властность и почти никогда не были обращены с теплом к кому-либо.
– Конечно нет. Это будет слишком глупым поступком. Орден Церкви имеет слишком огромное влияние, и если вдруг что-то пойдёт не так... То всё это окажется напрасным. Как сказал один хороший человек: «Мудрец тот, кто умеет ждать», — я улыбнулась, когда Ев процитировал слова прошлого Главы Ордена.
– «А глупец тот, кто делает всё второпях», — закончила цитату я, и Евфалий, искренне улыбаясь, потрепал меня по голове, как младшую сестрёнку. Давно он так не делал.
***
Я вышагивала по длинным коридорам без настроения, наплевав на то, что нужно скрываться. Да и от кого? Вечерело. Все скорее всего: либо на ночной службе, либо разошлись по кроватям.
Что произошло? Старшая Ксафия (как обычно) постаралась! Эта гадина решила мне окончательно жизнь испортить! Она такой гадости детям наговорила, пока меня не было, что они перестали со мной общаться. Ну это ладно.
Сегодня, зайдя в комнату, я увидела у себя на столе несколько трактатов о Творце Мира и сборник правильного поведения для послушницы Ордена Церкви. Сверху лежала записка:
«Почитай, будет полезно. Это лучше, чем твои нечестивые книги на кахрамском».
– Ti've risla!⁴ — прошипела сквозь зубы я тогда и скомкала эту записку. Теперь специально для моей нелюбезной собеседницы почаще начну использовать своё знание кахрамского в диалоге с ней. И как же я раньше об этом не додумалась...
Как бы бледнело её лицо, скажи я ей хоть раз что-то на неизвестном ей языке. Аж легче стало, когда я это представила.
Но сейчас не об этом.
Я знала все тайные ходы этой вашей непреступной крепости под названием «Орден Церкви» и без труда вышлв туда куда мне надо, хоть и испачкалась.
Мне на голову с ближнего дерева прыгнул худощавый трёхцветный кот. Я недовольно пробурчала ругательства и стащила его со своей головешки.
Веник недовольно промяукал и стал куролесить подле моих ног.
– Куда это ты собралась? — подозрительно промурлыкал с акцентом Веньиамин. Он - фамильяр, поэтому помимо надоедливого мяуканья он ещё и надоедливо разговаривает.
– В трактир. Эта старая дрянь все мои нервы вытрепала своими интригами, — не стала скрывать своей усталости и недовольства я.
– Деньги-то есть?
Я резко остановилась и чертыхнулась, вспомнив про забытые монеты. Как так можно было, эис Вердье! Как можно!.. Что, настолько была увлечена мыслью об искажающемся в гневе лице Ксафии, что забыла самое важное?! Ну молодец, что ещё сказать! Флаг мне в руки и идти бы обратно, но мой услужливый Веньиамин остановил меня:
– Не беспокойся, ведьма, твой драгоценный предвидел это, — задрал коричневый носик Веник и шмыгнул в куст. Он достал оттуда холщовый мешочек со звенящими монетами. Судя по всему он раскопал его, ведь он был покрыт кусками земли с мелкими корешками. Я даже не хочу спрашивать, откуда он их взял... Или думать об этом.
Наклонившись к нему, погладила и почесала за ушком, всё честь по чести. Он, знаете ли, благородных кровей (конечно, так утверждал сам кот, никто и никогда не углублялся в его родословную)!
– Да ты ж моё золото, — прошептала я, расплываясь в самой счастливой улыбке на свете, и уже было потянулась за мешком, однако кот решил иначе.
Фамильяр угрожающе ударил меня мягкой лапкой по руке. В его глазах это выглядело эпично, но если смотреть с моей позиции, то довольно умилительно.
– Я отдам свои личные сбережения лишь при условии, что ты купишь мне сушёной рыбы! Кошкам нынче ничего продать не могут, изверги эдакие, — буркнул он, бросая мне к ногам мешочек.
Я озадаченно посмотрела на него.
– Что? Примета есть такая! Вечером никто деньги из рук в руки не даёт... — недовольствовал он.
– Вень, у тебя лапки... — поправила его, сдерживая смех. Рассмейся я в голосину - уж точно ничего не даст мне!
– Сути не меняет! Бери уже!
Вздохнув, я подняла деньги и напоследок спросила:
– Желтохвостиков будешь, привереда?
– А ты как думаешь? Никак не запомнишь название моих страстно обожаемых рыбок за все то двадцать лет под одной крышей... Инга, я поражаюсь твоей забывчивости! Или это Орден так негативно влияет на тебя?.. Впрочем, это не так важно. Запомни, жел-то-пу-зи-ки. Желтохвостики ядовиты, Инга пустая твоя голова! Я никогда!..
Закатив глаза, я решила по-тихому уйти. Пусть себе возмущается. Вон, даже не заметил, что я ушла, а до сих пор что-то говорит, слышно за сотню шагов.
Я шла по опустевшим улицам до самой близкой таверны, в которую раньше никогда не заходила. Моя любимая находилась дальше, прямо напротив обувного ателье. А это довольно далеко.
Мне же идти дальше было просто лень. Но были опасения, что сушёной рыбы тут могло не быть. Если опасения подтвердятся, то мне придётся всё же идти до того трактира, что напротив ателье, покупать рыбу, и Церцея лишь знает, как я буду возвращаться уставшая, выпившая да и в придачу с рыбой обратно в Орден.
Открыв скрипучую деревянную дверь, свет с непривычки ударил в глаза. Я недовольно выругалась себе под нос, поперхнувшись. В нос ударил запах хмеля, а уши уже ловили пьяный мужской смех и заливистое хихиканье женщин.
А почему же я сейчас не скрываю свои ужасные полу закрашенные волосы и хожу без повязки на глаз (да, его мне никто жестоко не вытыкал и там нет уродливого шрама)? А потому что всем плевать. Потому что под воздействием алкоголя людям (да и не только) становится всё равно на то, кто перед ним сидит. Чёрт или сами Матери.
Я подошла к барной стойке.
– Стакан э'вранского эля, пожалуйста, — сказала я и достала мешочек, вытащила оттуда пару грир⁵.
Через несколько минут мне отдали мой напиток. Выпила его залпом. Алкоголь приятно обжигал моё горло, и я расслабленно улыбнулась.
Какая ирония. Стала тем, кого презирала больше всего. Жалкой пьяницей. Аж противно от самой себя. Но подумаю об этом потом. Когда похмелье возьмет свое, а сейчас нужно опустошить мозг и, может быть, найти себе собеседника (жертву) на ночь.
Пью, чтобы забыться (дура я редкостная, таких поискать еще надо). Редко, но достаточно, чтобы не помнить, как и где я оказалась в определённый момент.
Поутру, конечно же, так и случилось. Я обнаружила себя на улице в тёмном углу. Ноги ужасно немели от долгого нахождения в таком положении. Я поморщилась. Рот пересох так, что я его не смогла открыть. Отчего-то от меня пахло. И нет, это не привычный едкий запах собственного пота или чего-то противного. Это запах мужских... духов? Да, духов. Запах схож с мятным или еловым.
О Церцея... На плечах чужой чёрный пиджак. И пахло именно от него. И он до умопомрачения дорогой. По нему видно. Такой аккуратный и большой.
Проморгав глазами, я сняла его и принялась осматривать.
Никаких пометок хозяина на своей вещи не было. Ну и поделом. Теперь эта дорогая прелесть принадлежит мне, хоть и выглядит на мне нелепо.
Скитаясь по закоулкам, я вернулась в Орден Церкви через те же потайные ходы. Вот выговор мне устроят, если заметят пропажу...
– Ты принесла?
– Что? А-а-а... Венечка, родной мой, прости, пожалуйста. Дура пустоголовая, забыла совсем. Сегодня обязательно куплю тебе, так что жди, — я погладила его по макушке и быстро начала переодеваться, побросав одежду везде, где только можно.
Я переоделась в своё повседневное серое платье. Волосы собрала в низкий хвост и пошла будить детей. К великому счастью, я тут одна одинешенька. Нет ни Младших, ни Старших, ни Ева.
Я похлопала в ладоши перед выставленными в ряд кроватями, пробуждая малышей и довольно бодро говоря:
– Всем доброго утра! Ребята, встаём, встаём! Сегодня можем спокойно выдохнуть, никаких гостей не ожидается! - хныча, дети стали подниматься с кроватей и одеваться.
Дальше всё шло как обычно. Дети кушали, потом шли учиться грамоте и арифметике у меня, а после - свободное время. Они находились на просторном заднем дворике, резвились, кто-то из них читал. Но в большинстве случаев эти непослушные дети прыгали и бегали. Будто вчерашнего дня и не было...
– Веньиамин, а это правда, что мама когда-то была такой же, как мы, и жила тут? – спросила одна из младших девочек. Это была пшеничноволосая красотка. Её родители погибли в страшном пожаре. Лоре чудом удалось спастись, но пол-лица и всё тело покрыто в шрамах от ожогов. Я её очень долго выхаживала. Около года. После того как она пришла в себя она начала называть меня своей мамой. Жаль малышку...
– Правда, правда, — и тогда её серые глазки засияли ещё ярче.
Несмотря на всё то, что она пережила, она продолжает улыбаться и радоваться каждому дню. Мне бы столько жизнерадостности, как у неё.
– Почему Старшая Ксафия называет маму ведьмой? Ведьмы же все страшные, с козлиными копытами, жабьей мордой и человеческим телом! Но мама не такая! У неё ведь нет всего этого... — рядом с ней стоял мальчик, её младший брат по имени Льюис, покрытый такими же ранками. Но ему заметно больше повезло, чем старшей сестре, ведь именно она спасала его в тот роковой день...
Льюис держал её за локоть и не хотел отпускать.
– Типун на язык этой Ксафии, — шепнула я, сплюнув невидимую слюну. Услышал меня лишь Веньиамин, оттого и хмыкнул. Остальные стояли и ожидали его ответа.
– Из-за её внешности. Всё, что выглядит хоть на толику ярче серого, раздражает глаз вашей Старшей, вот и всё.
– А-а-а, — протянули хором дети.
– Я посмотрела на наручные часы и снова захлопала в ладоши, привлекая внимание.
– Так, всё, ребята. Время дневного сна. Давайте скорее по кроватям!
Дети очень быстро оживились и всей толпой зашли в комнату. Пересчитав их, я пожелала им сладких снов и вышла, закрыв комнату.
Обернувшись, я увидела хмурого Евочку.
Скрестив руки на груди, он ожидал, пока я подойду к нему. Ох, что будет сейчас...
– Где ты вчера была? - с нажимом спросил мужчина.
Ух, какой суровый мужчина. Всем бы таких решительных, властных и бородатых.
Извините, уступаю его вам, он не в моем вкусе. Слишком вспыльчив, как по мне. Хотя покойный Глава Ордена благословил нас на брак... Ха-ха, ладно, об этом потом как-нибудь расскажу.
– Будто тебе не известно, Ев, — закатила глаза я.
От моего легкомыслия Евфалий выглядел ещё более угрожающе. Меня высекут палками, точно вам говорю...
Он начал меня отчитывать. Это было неизбежно.
– Это мало того, что не положено, так это ещё представляет серьёзную опасность. Если бы тебя схватили и посадили за решётку? Если бы кто-нибудь тебе подмешал какое-нибудь средство в напиток и похитил?
То, что он вёл себя со мной, как с ребёнком, порядком раздражало. Когда он уже поймёт, что я уже не маленькая и могу решать, что сама решу! И не смейте говорить, что это забота. Его «забота» включает в себя вечное недовольство тем, чем я занимаюсь помимо служение их гребенному Ордену Церкви и отчитыванию. Ев считает, что я обязана отчитываться о каждом своем вздохе ему и только ему, ведь я - его ответственность. Но как же меня душит и сковывает тяжеленными цепями это всё! Я, как любая себя уважающая ведьма хочу свободы, которой мне не дано с момента моего рождения...
Набрав побольше воздуха в легкие, я ответила:
– Мне теперь всю жизнь бояться лишнего шага из Ордена сделать? Ты ведь не из доброты душевной решил оставить меня после его смерти. Тебе было боязно, что узнай верхушка о том, что великий и могучий Орден Церкви приютил ведьму - пострадают все. Так ведь? Я прекрасно это понимаю и стараюсь создавать как можно меньше проблем, но ты и твоя безумная мамашка всё никак не успокоитесь. Изучаю я языки и что с того? Читаю я романы и что с того? На Орден это не влияет. И на то, что я могу себя раскрыть - тоже. Так что имей терпение, Ев, осталось всего ничего тебе подождать, — прошипела ему в лицо я, угрожающе ткнув ему в грудь указательным пальцем.
Мужчина раздражённо вздохнул и проведя ладонью по лицу, сказал:
– Дура, я же о твоей безопасности беспокоюсь!
– Ага, а ещё свечку держишь, когда там эта назойливая... — в момент я почувствовала подступающую тошноту и головокружение. Перед глазами начало расплываться. Я уже перестала слышать, что мне там пытался донести Глава ордена.
– Ев... я... - перебирая подкашивающимися ногами, я попыталась добраться до стула, но просто упала без чувств.
***
Краем глаза я увидела нечто настолько чудовищное, что даже перестала дышать от подступившей тошноты. Нет... Только не этот кошмар. Только не снова! Молю!!!
Моё тело было обездвижено, а разум до краёв заполнился страхом. В нос ударил запах давно уже разлагающегося животного и сырой земли. Тварь стояла прямо перед нами.
Это...
Это сашкрвы.
До этого я видела их лишь в книжках. Сам по себе сашкрвы - дух-каратель, раз в два выше моего отца по росту будет... Раздавит нас, как назойливых букашек, и даже не заметит.
Чудовище было похоже на человека и оленя в одном лице. И без того уродливая морда разорвана до самого горла... Перепачкана давно запёкшейся жидкостью.
Не страшно быть тем, кому он перегрызёт глотку, страшно быть тем, кому он вопьёт свои длинные когтистые... Что это?! Я даже это словами назвать не могу!
На его заточенных рогах висели маленькие, светящие во тьме густого леса души, и молили освободить их, да таким обезумевшим голосом, что хотелось заткнуть уши.
– Не бойся, умоляю тебя, эта тварь чувствует страх, — над ухом произнёс старший брат.
Да кому ты говоришь, Айл! Сам как осиновый лист дрожишь!
– Так-так... — когда сашкрвы наклонился над нашим тонюсеньким барьером, я сильнее укусила руку брата, чтобы не закричать. Из глаз, моих и брата, брызнули слёзы. Его - от боли, меня - от страха.
Сашкрвы говорил каким-то загробным, нечеловеческим голосом. Его безжизненные чёрные дыры на месте глаз, в которых таилось маленькое белое бельмо размером с горошинку, сощурились.
Чудище провело по куполу своими когтями, оставляя огромную царапину. Мы ему даже не на один зубок, судя по внушительному виду карателя.
– Дети... Юные и не окрепшие...
Церцея-мать, благослови руки брата за то, что он увлекается начертательной магией, ибо лишь этот купол является нашим единственным спасением от кровожадного сашкрвы!
Он от чего-то вдруг зашипел и отстранился от нас.
– Дитя! Проклятое! - прошипел дух, схватившись руками за свою морду. Когти расцарапывали его собственную плоть.
Брат с лёгкостью поднял меня на руки и, убрав щит, понёсся в неизвестном мне направлении. Сашкрвы, недолго погодя, пришёл в себя и погнался за нами.
Мы знали, что убегать бессмысленно.
– Айл... Прости меня. Ведь это из-за меня мы оказались в проклятом лесу, — не переставала жалобно скулить я, шмыгая носом.
Мы с братом поругались, ну и я решила, что пошло оно все к далёким сашкрвы (но не в прямом смысле же!), и решила сбежать, начать собственную жизнь, где не будет этого вредного брата, упрёков бабушки, вечно переживающей за нас мамы и подколов папы! Ну вот, как видите, убежала... В Проклятый Лес...
Вот надо было так вляпаться! А брат пошёл меня искать и всё... Дальше сами знаете.
– Сейчас не время для разговоров! Вот как выберемся - поговорим, — тяжело дыша, говорил брат, и отчего-то его глаза заблестели. Он ухватился за меня покрепче, и вот мы уже выбежали из леса.
Айл вместе со мной на руках упал и отполз подальше от леса. Из-за гремучих ветвей выглядывал сашкрвы. Каким же чудом мы выжили...
Айл прижимал меня к себе, гладя по непослушным рыжим волосам. Я утирала слёзы ладонями.
– А что это у тебя? - он осторожно взял меня за руку, увидев красную узорчатую полосу вокруг моего запястья.
– Бабушка сказала вам не говорить... Сказала, что я бедовая и так надо.
– Так... ясно. Пойдём. Мама с папой, наверное, уже испереживались, — не отпуская моей руки, он довёл меня до дома уже знакомыми тропинками.
– Маме с папой необязательно знать, где мы были. Бабушке - тем более. Скажи, что мы прогуливались до озера. Хорошо?
Я утвердительно кивнула, и мы зашли домой. К счастью, там никого не было, кроме Венечки, наглого кота-фамильяра.
– Где были, мелюзга?
– Тебе-то чего? - показала я коту язык.
***
К моему лбу приложили что-то холодное. От этого я и очнулась. С трудом разлепив глаза, я увидела перед собой знахарку и Ева.
Поднапрягши слух, я расслышала их разговор.
– Как долго она ещё протянет? - услышала я тихий вопрос Главы Ордена к женщине в возрасте. Она лишь опечаленно вздохнула и покачала головой.
– Даст Бог - проживёт этот год, — скрипучим голосом ответила она и подошла ко мне. Меня бросило в жар. Как это год?.
Какая же я глупая! Нужно было раньше начинать искать Изольду! За год я одна не справлюсь... Даже если привлеку к этому делу ту родню, что у меня осталась. Это просто будет небезопасно для самой меня. Они, мягко говоря, ужасны до безобразия...
Подняв самый уставший на свете взгляд на Евфалия, я произнесла с каким-то отчаянием:
Сколько в этот раз?
Он с сочувствием посмотрел на меня и сел на край койки. Мужчина коснулся моего плеча и успокаивающе погладил по нему большим пальцем.
– Два дня, — на выдохе произнёс он. Просто чудесно. Два дня в минусе...
В коридоре послышалось отчётливое покашливание, и один из Младших влетел к нам, падая в ноги Еву.
- Прошу извинить меня, Ваше Благочестие, но герцог... Он немедленно требует вас, — с дрожью в голосе проговорил паренёк, явно побаиваясь Главу. Но Ев не сказал ни слова, которое бы выдавало его недовольства, зато я могла это почувствовать своим телом. То, как напряжённо он сжал руку на моём плече, было довольно неприятно.
Мужчина встал с места и уже хотел попрощаться со мной, но не тут-то было.
– Вместе с Младшей Ингой. Герцог просит вас о том, чтобы вы прибыли в её компании. Она ведь, как Его Темнейшество выразился, ваша дорогая невеста, — эти слова повергли нас в шок, а брови мгновенно поднялись на верх. Наверное у нас обоих слуховые галлюцинации.
- Что? - в унисон произнесли мы. Мои глаза были готовы полезть на лоб.
Что за наглость! Как этот некромантишка только смеет раскидываться такими фразами?!
У герцога явно были на нас какие-то планы. И мне уже это не нравится.
────────────────────────
1) Цитата Рю Мураками из произведения "Паразиты".
2) Шáльма, в буквальном смысле означающая «кормилица» или «приемная мать», представляет собой уважительное обращение к главной женщине в приюте Ордена Церкви.
3) В «Сказаниях о Творце Мира» содержится целая глава, посвященная тому, что человек, который без всякого стыда лжет, в следующей жизни не сможет переродиться в человеческом обличии. Он станет каким-либо жалким и болезненным существом или вообще лишится души.
4) Ti've risla - является уничижительным выражением на кахрамском языке. Наиболее подходящий приличный синоним - «старая мразь».
5) Грир - это валюта Дэнархии.