Птичья песня

Я не ожидала увидеть за дверью сад. Кусты синих, фиолетовых, розовых и белых гортензий росли вдоль дорожки, выложенной плоскими серыми камнями. Капли росы блестели на раскинувшихся полосатых листьях хост, а их сиреневые цветы тянулись к безоблачному небу. Здесь стояла другая погода, и я догадалась, что мы не в городе. В ветвях огромного дерева гинкго чирикала птица. Бабочки и прочие насекомые перелетали с цветка на цветок. Где-то рядом журчала вода.

На бесконечные несколько секунд я забыла, зачем мы сюда пришли, потерявшись в запахах, звуках и цвете.

– Сосредоточься, – сказал колдун.

Я удержала готовое сорваться с губ «прости». Это прозвучало бы как насмешка. Я должна была просить прощения за другое и по-другому, не на полпути на суд, просто бросив это слово, приобретшее величину и тяжесть булыжника, ему в спину.

Над поляной, покрытой сочной зелёной травой, нависала скала. Бабочки, впрочем, сюда не залетали, и даже птичьи голоса звучали тише. Через равные промежутки стояли блестящие на солнце колонны разных пород камня, образуя круг, в центре которого стояла дюжина кресел, занятых членами Совета. Пара мест на первый взгляд пустовала, но позже я разглядела сияющие силуэты.

Перед самым кругом колонн к нам подошёл охранник.

– Пользоваться магией в круге запрещено. Создавать заклинания запрещено.

Он провёл передо мной рукой, как металлоискателем, и задержался у плеча.

– Что там? – спросил охранник.

Я не шевельнулась.

– Покажи, – приказал Джей.

Я спустила рукав и показала птичку на колоске.

Охранник сощурился, поглядел на татуировку под разными углами, но ничего не сказал.

Затем он провёл своим невидимым металлоискателем перед колдуном и хмыкнул.

– Примитивная защита-невидимка. То есть, должна быть невидимкой, однако посмотри-ка, – он приблизился и проговорил Джею на ухо: – Что, работа твоего дружка-недоделка? Недомаг, недовоин, недолекарь, а теперь ещё и патрульный-неудачник. Решил вернуться к недомагии? Ну-ну... Это я оставлю, ради смеха.

Джей смотрел сквозь него. Охранник ухмыльнулся, сделал приглашающий жест и отступил. Джей прошёл на середину поляны, остановился в нескольких шагах от полукруга кресел и жестом указал мне встать слева от него. Он заложил руки за спину и устремил взгляд вперёд. Прежде чем я вспомнила, что мне полагается смотреть вниз, я встретилась взглядом с той, что сидела в центре. Узкое лицо с тонкими чертами, водянистые глаза, бледная кожа и белоснежный водопад волос. При нашей последней встрече она выглядела на шестьдесят лет моложе. Колдунья улыбнулась мне одними губами и слегка кивнула головой, а я поспешно уставилась вниз, на изумрудную траву. Сердце заколотилось сильнее, чем тогда, когда я сидела в цепких объятьях страха в тюремной камере.

– Совет рассматривает дело колдуна ан-Тарина и его ученицы, – провозгласила беловолосая женщина. – Глава Совета, а также председатель этого суда, за кем остаётся последнее слово, я – Актаис, Белая ведьма. Состав Совета известен. Запись протокола поручена колдуну Тависту.

По её левую руку колдун выравнивал стопку бумаги на столике перед своим креслом.

– Тех, кто здесь нематериально, прошу усилить присутствие. Итак, господин колдун, – в её голосе звучала насмешка, – мы давно с вами не виделись.

– И надеялись не увидеться ещё столько же, – не выдержал секретарь.

– Ну-ну, господин Тавист, умерьте свой пыл, – благожелательно обратилась к нему колдунья, – есть вероятность, что мы видим его в последний раз. Факты, увы, не в пользу нашего молодого коллеги, как, впрочем, и всегда.

Джей молчал. Но по вновь открывшемуся каналу связи до меня доносился рёв бушевавшей в нём бури. Лишь я одна из всех присутствующих знала, чего ему стоило просто стоять здесь, перед ними.

– Я позволю себе занять немного времени, чтобы рассказать предысторию, так как не все из присутствующих тринадцать лет назад входили в состав Совета, и сведения, которыми они обладают, могут быть искажены в силу того, что были получены не из прямого источника. Итак, господин Джей из посёлка Тарин закончил обучение у колдуна Джаспера Тина, известного своей любовью к учительской деятельности.

Справа послышался смешок и бурчание, и даже я понимала, что Белая ведьма и тут не упустила момент попрактиковаться в сарказме.

– После обучения господин новоявленный колдун, отличавшийся тягой к знаниям, похвальной и редкой среди учеников колдуна Тина, решил восполнить пробелы образования, коих было немало. Однако отнюдь не поиском наставничества у надёжных членов магического сообщества занялся он, а практикой запрещённой магии и сомнительными авантюрами.

Справа заворчали теперь уже несколько голосов.

– Не буду вдаваться в подробности, желающие могут ознакомиться с ними в архиве. Совет принял решение во имя безопасности вверенного нам мира заключить господина Джея в зал из семи зеркал, четыре из которых были помещены в один из миров с угасшей магией на сорок лет. Совет решил, что этого срока будет достаточно, чтобы безрассудство, свойственное юности, выветрилось и осело пылью под ногами господина колдуна.

Джей отчётливо скрипнул зубами, а у меня заныли скулы.

– Совет осознавал риск использования запретной зеркальной магии, но соотношение опасности и пользы не оставило нам выбора. Так как магия эта не практикуется, всё было выполнено по древним манускриптам. Мы не рискнули убрать ни слова, поэтому у господина колдуна остался небольшой шанс на досрочное освобождение, коим он, судя по всему, и воспользовался. К сожалению, мы никак не могли повлиять на это, по причине того, что три контрольных зеркала в нашем мире были утрачены, как и три зеркала в мире с угасшей магией.

Секретарь, усердно скрипевший пером, с досадой бросил его на стопку бумаги:

– Да если бы мы знали! Каков был шанс! А теперь ещё и это разгребать!

Раздался бас справа:

– Если бы вы, Тавист, смотрели дальше своих бумажек, не голосовали бы тогда за запретную магию!

Я быстро стрельнула глазами в ту сторону – раскрасневшийся толстяк, похожий на Санта Клауса, утирал пот со лба.

– Проголосовали единогласно! – закричал в ответ секретарь.

– Господа, не отвлекаемся, – с улыбкой прервала разгоравшуюся ссору Белая ведьма. – Забудем дела давно минувших лет, нас ждёт дело сегодняшнее. Итак, господин колдун умудрился использовать лазейку в древних заклинаниях...

Она сделала паузу, как будто выжидая, не расскажет ли Джей, как ему удалось провернуть этот изумительный трюк. А я в этот момент снова стрельнула глазами, теперь уже в неё. Белая ведьма смотрела на колдуна и вряд ли заметила. Я же пыталась определить – она и правда не знает, как Джей выбрался из зеркала, или знает, и просто хочет любым способом вывести его из себя? Судя по волнам, накатывавшим на меня справа, много для этого не нужно было. По благодушному выражению лица Белой ведьмы, кроткой улыбке и холодным глазам я поняла, что она всё прекрасно знала.

– Кроме того, господин колдун прихватил из мира с угасшей магией ученика, точнее, ученицу. Понимаю, возмутительно, – ответила она на ворчание среди членов Совета. – Мы высказываем сомнение относительно того, что это было добровольное решение госпожи... м-м-м... Е... Е-кате-рины. Простите, госпожа, слишком непривычное имя.

Тут наступил мой черёд скрипнуть зубами – она вполне была способна произнести моё имя без запинки, а это её «госпожа» в сторону чужеземки и предательницы никак не соответствовало своему истинному значению и являлось только ещё одним способом продемонстрировать власть.

– По возвращении, – продолжала Актаис, – господин колдун окончательно отказался от связи со старым учителем, которая не была правильно разорвана вследствие стремительности приведения прошлого приговора в исполнение. Дальнейшее поведение господина колдуна не вызывало подозрений, а вот его ученица за краткое пребывание в нашем мире успела попасть в тюрьму по обвинению в краже, а затем и завести знакомство с опасными личностями, которые по забавному стечению обстоятельств также были когда-то учениками колдуна Тина, а теперь разыскивались полицией. Интересно то, что господин колдун не придал значения этим событиям, не так ли, господин ан-Тарин?

Её голос тёк плавно, как река. Она как будто рассказывала сказку о каком-то колдуне и его бестолковой ученице, и я даже не сразу смогла осознать, что героем этой истории являюсь я. Из-за её напускного благожелательного тона смысл сказанного затуманивался и ускользал, и только сейчас я начала понимать, к чему она ведёт. По сути, преступник тут один – я, но она хочет повернуть всё так, чтобы выставить виноватым Джея. Колдуна тоже нельзя назвать невинной овечкой, но ведь она просто хочет избавиться от него! Подавив подступивший к горлу комок, и я сосредоточилась на отрезвляющих волнах ярости.

– Дальнейшее известно. Дело упомянутых личностей признано немагическим и рассмотрено Советом не будет.

Новый взрыв ненависти справа от меня.

– Итак, – в голос Актаис прокрались стальные нотки, – госпожа Е... катерина обвиняется в нарушении клятвы души и участии в преступном сговоре против своего учителя. Обычно такое карается смертью.

Снова выжидательная пауза. Даже если бы я хотела что-то сказать, я бы не смогла. Страх снова обнял меня за плечи, онемели пальцы на руках, а пульсирующий шум в ушах отодвинул звуки окружающего мира на второй план. Актаис снисходительно добавила:

– Но мы готовы сделать скидку на ваше происхождение и ограничиться изгнанием.

Я вдруг сообразила, что это значит. Для меня нет разницы – осудят они Джея с моей помощью или нет, мой приговор будет таким же, как и моя награда – изгнание домой с подправленной памятью. Пока я обнаруживала для себя эту перспективу, справа подал голос светящийся силуэт.

– Госпожа Белая ведьма, – мягко произнёс он, – не спешите выносить приговоры. Вина не доказана.

Раздались поддерживающие голоса. Актаис немного помолчала, как будто предоставляя говорившему шанс осознать всю глупость произнесённой им фразы.

– Господин колдун Джей ан-Тарин, – снова насмешка, – обвиняется в халатности и пренебрежении долгом учителя. К сожалению, ввиду прошлой истории, я бы предпочла полный приговор...

– Госпожа, я протестую! – громче произнёс силуэт, так и не осознавший свою глупость.

На этот раз его поддержало больше голосов. Белая ведьма отступила.

– Простите меня, господа, я поддалась эмоциям. Нам всем это свойственно.

Думаю, в этот момент она смиренно улыбнулась.

– Если у Совета нет замечаний по делу, я предлагаю приступить к следующей части. Каждый член Совета будет задавать вопросы обвиняемому и обвиняемой. Прошу следить за течением беседы, чтобы не повторяться.

Совет согласно загудел.

– Я предлагаю начать с Е... хм, простите, госпожа, но для общего удобства я позволю себе сократить ваше имя до Катерины. Надеюсь, вы не против. Итак, начнём с госпожи Катерины.

Вот так, двух зайцев одним выстрелом. Точнее, двух птиц. Я никогда не считала себя особо умной, но сегодня мой мозг брал новую высоту за высотой. Первое – в мире, где привычны короткие имена, а длинное нужно заслужить, эта женщина сократила моё. Всего одна буква, но для остальных членов Совета это было знаком. И второе – начать с меня, с напуганной девчонки, которая не знает, как её учитель ответил бы на те же вопросы, и от страха может ляпнуть что-то такое, что не просто утопит его, но и предварительно привяжет камень к его ногам. После этого вопросы к нему не будут иметь никакого значения.

– Господа, начнём, – торжественно произнесла Белая Ведьма.

Я кожей почувствовала устремившиеся на меня взгляды. Прокашлялся кто-то с левого края.

– Позволю себе быть первым, – раздался высокий голос. Я больше не смела поднимать глаза от травы даже на долю секунды – сейчас любая мелочь играла против меня. Против нас.

– Член Совета Гастон ан-Рист, – судя по голосу, он был молод, а по имени – не из города и не из знатной семьи. – Я хотел бы сперва прояснить волнующий, я думаю, всех нас вопрос. Вас насильно забрали из родного мира?

Повисла тишина. В отдалении стрекотали цикады. Наверное, Советник Гастон упорным трудом добился места в Совете и дорожил своим положением. Он смутился и вновь прокашлялся.

– Быть может, формулировка... что-то не то с формулировкой. Вы добровольно ушли за... м-м-м... за вашим нынешним учителем?

Я молчала, но мысленно ответила на этот вопрос «Да». Конечно да, и не то, что ушла, я побежала сломя голову с этим чёртовым амулетом, болтающимся на моей шее. Прав молодой человек, с формулировкой было что-то не то.

– Господа, мне кажется, у нас проблема, – возвестил собравшихся член Совета Гастон ан-Рист.

Слово взял другой мужчина. Он не представился.

– Давайте подойдём с другой стороны. Госпожа Катерина, вам известно, какие обязательства накладывает на вас клятва ученика?

Здесь с формулировкой дела обстояли гораздо лучше. Однозначно нет. Но я ничего не ответила. Среди Совета поднялся недовольный гул.

– Девочка! – обратился ко мне незнакомый женский голос. – Ты вообще понимаешь, кто мы? Ты понимаешь, что это суд, на котором решается судьба твоя и этого несчастного, твоего учителя!

Я вновь промолчала. Это было ложью. Всё уже решено.

Обстановка накалялась. Кто-то нетерпеливо барабанил пальцами по подлокотнику, кто-то перешёптывался. Белая ведьма не вмешивалась, как и Джей. Он просто стоял рядом и совсем ушёл в себя, не реагируя на внешние раздражители, все силы бросив на то, чтобы не выпустить комок ярости, пульсировавший у него внутри.

– Может, нам спросить госпожу Катерину, собирается ли она вообще отвечать на наши вопросы? – язвительно пробасил Санта.

– А может, она перестала понимать наш язык? – в тон ему издевательски пропел чей-то голос справа.

На этом моменте достопочтимое собрание внезапно превратилось в балаган. Каждый выкрикивал с места вопросы, оскорбления, колкие комментарии. Они кричали, что я, возможно, слишком тупа, чтобы реагировать на своё имя, оно ведь слишком длинное даже для членов Совета. Пять слогов, да где это видано! Они вопрошали, умею ли я считать хотя бы до трёх, как курица. Доставалось и Джею, но он словно не слышал. Выбрал ли господин колдун в мире с угасшей магией самую умную представительницу населения или подобрал ученицу себе под стать? А вы, госпожа Е-ка-те-ри-на, овладели хотя бы магией застёгивания пуговиц за те несколько месяцев, что провели в учениках?

Я как будто оказалась среди стаи обезьян, кидавших в меня всем, что попадалось под руку. В тот момент, когда я уже перестала различать отдельные фразы в общем шуме, в меня ударило первое заклинание. Члены Совета хохотали, свистели, всячески пытались переплюнуть друг друга в остроумии и поначалу не заметили этого. В меня полетело ещё несколько заклинаний. Мелких, похожих на колючки чертополоха. Я не шевельнулась. Я знала, что это она: Белая ведьма позволила членам Совета потерять приличный облик, чтобы под шумок проверить, умею ли я пользоваться магией. Как же глупо было полагать, что в камере она ничего не заметила! Увидеть не увидела, но точно что-то почувствовала и теперь пыталась выяснить, что. Я уже поняла к тому времени, что мои, такие смешные в нашем мире, попытки мысленно поставить перед неприятным человеком зеркало здесь не только работали, но и могли оказаться связанными с той самой запретной зеркальной магией. Я не использовала настоящие зеркала, но образы зеркал по свойствам были близки к настоящим.

Если я сейчас попытаюсь защититься единственным известным мне способом, это погубит и меня, и Джея. Тогда никакое «изгнание» мне не светит, а его обвинят в том, что он передал мне запретные знания. Вот и сказке про учителя и его курицу-ученицу конец.

Между тем атака усилилась. В меня летели заклятия крупнее, они жалили, обжигали, кусали... Вцепившись в края футболки, я сжималась от каждого попадания и прерывисто дышала. Совет гудел и свистел. Я не умела видеть магию, как видели её другие, но сейчас даже я чувствовала по направлению и разному характеру ударов, что стая, заметив летящие в меня заклятия, присоединилась к травле.

Это было бы так просто: зеркало напротив, пара зеркал по бокам, ведь я уже достаточно натренировалась, – и их заклятия полетят в них же самих. А ещё можно соорудить коридор отражений, и эти заряженные злобой шарики будут отпрыгивать, пока не истощится их заряд...

Я бы вот-вот сдалась и начала говорить им всё, что они хотели услышать. Рядом со мной стоял, застывший словно статуя, единственный человек, который мог меня защитить, но хотел ли он? И сумел бы, не дав при этом разорваться ярости, плескавшейся в нём? Я была одна, беззащитная, слабая. Тот способ, каким я могла бы защитить себя, немедленно убил бы нас обоих. Я закрыла глаза, стиснула зубы и глотала слёзы. И тогда в меня ударилось что-то большое, тяжёлое, как брошенный изо всех сил баскетбольный мяч, и лопнуло, облив холодом. Я вскрикнула, открыла глаза и схватилась за грудь, пытаясь поймать воздух.

Джей вдруг очнулся, и я испугалась, что это оказалось последней каплей для того комка бешеной злости, который пульсировал рядом со мной. Отодвинув меня назад, колдун встал на пути атакующих. Он провёл рукой в воздухе, и всё, что летело в нас, упало, столкнувшись с невидимой преградой.

В повисшей тишине раздался довольный голос Актаис Белой ведьмы.

– Вам прекрасно известно, господин колдун, что использование магии в кругу Совета запрещено.

– Запрещено всем, – процедил Джей сквозь зубы, впервые с начала суда подав голос. Он так и держал левую руку сзади, предостерегая меня, чтобы я стояла у него за спиной и не шевелилась. Я вздрагивала от любого дуновения ветра, словно моё тело ожидало новых ударов.

– Защищаться разрешено законом, – продолжил он.

– А разве на вас кто-то нападал? – деланно удивилась глава Совета.

– Достопочтенный Совет напал на мою ученицу, которая не может себя защитить от атаки двенадцати взбесившихся колдунов, – прорычал Джей.

– Я попрошу, десяти, – пристыжено вскричал один из светящихся силуэтов. – Мы с коллегой не могли участвовать в этом безобразии, как и остановить его, ведь мы присутствуем здесь бестелесно.

Второй силуэт пошёл мелкой рябью, то ли от волнения, то ли от стыда, а может выражал таким образом согласие. Я вспомнила, что мне запрещено смотреть на них, и снова опустила глаза. Трава больше не искрилась изумрудом, а посерела и пошла пятнами. Я украдкой приподняла руку – на коже тоже остались следы неровной формы.

– Девяти, – стыдливо пробасил Санта.

Собрание зашумело, все пытались выяснить, кто принимал участие в закидывании меня заклинаниями, а кто пытался образумить коллег. По всему выходило, что на меня вообще никто не нападал.

Колдун Тавист усердно скрипел пером, уткнувшись носом в свои бумаги. Его рука беспорядочно металась над листом, и казалось, что от невозможности описать это зрелище, он корпел над рисунком.

– Полно, полно, – утихомиривающе произнесла Белая ведьма. – Попрошу всех остыть, забыть этот несущественный инцидент и вернуться к делу. Обвиняемые, займите свои места.

Джей снова встал справа от меня. Он казался спокойнее, чем я ожидала. Быть может, этот обезьяний цирк был нам на руку? По крайней мере, Совет больше не казался однородной массой, воспринимавшей Джея только лишь как преступника, случайно нашедшего лазейку в древней магии и теперь преспокойно расхаживающего среди мирных граждан, подвергая их опасности.

Сначала Белая ведьма обратилась ко мне.

– Девочка, мы все просим вас, откройте глаза! Откройте глаза и посмотрите на человека, который стоит рядом с вами, чистым, незамутнённым взглядом. Он мог запугать вас, я верю в это, мы все верим. Но мы защитим вас, Совету хватит сил отправить вас домой, а его – туда, где он не достанет вас. Просто расскажите нам всё, расскажите правду!

Очевидно, речь была заготовлена на случай, если я всё-таки попробую защититься магией или если Джей не вмешается. Поэтому сейчас слова Белой ведьмы прозвучали совсем не убедительно, ведь защищать меня пришлось как раз от неё. А ведь она и не видит других вариантов, вдруг осенило меня. Для колдуньи Джей так и остался тем наглым мальчишкой, который ни во что не ставил Совет и в слепой жажде знаний изучал запретную магию, безответственно и эгоистично пользовался ею, не думая о других. Быть может, она не могла увидеть в нём того, чем не обладала сама. Быть может, это и было нашим шансом.

Я молчала. Актаис прошептала «Бесполезно!» и обратилась к Джею:

– Хорошо же, господин колдун. Потрудитесь объяснить нам, что мешает вашей ученице отвечать на вопросы Совета.

Я чувствовала, что Джей немного расслабился. Похоже, наконец-то действие пошло по его сценарию.

– Госпожа Екатерина будет говорить, когда я ей прикажу, – резко ответил он.

– Что же, шевелится она тоже исключительно по вашему приказу? – поинтересовался самый молодой член Совета.

– Именно так, Советник Гастон.

Кто-то хмыкнул, а молодой человек продолжил:

– Тогда как вы объясните, господин ан-Тарин, то, что случилось несколько дней назад?

– Я объясню, уважаемый Совет. Пока я был занят изучением всего, что тут произошло за тринадцать лет, к моей ученице втёрся в доверие Сет. Екатерина решила, что он человек порядочный, тем более, учился со мной у одного учителя.

Очень ловко, одобрила я с высоты своего опыта. Врёт, но не обманывает. Причём гораздо лучше, чем Белая ведьма. Как же нам повезло, что актриса из неё была никудышная! Ведь любая лишняя фраза, сказанная мною Актаис в обличии маленькой девочки, могла разрушить планы колдуна.

– Вы знаете, – продолжал Джей, – что полиция обнаружила мою ученицу в подвале. Когда она поняла истинные намерения Сета и его подельников, её заперли.

– Однако господин... не важно, скажем, один из свидетелей утверждает, – вмешался кто-то из Совета, – что Сет заключил с вашей ученицей договор.

– Свидетель может утверждать, что угодно. Ситуация произошла из-за того, что моя ученица наивная и глупая. Она не собиралась предать меня, нарушив клятву. В её верности у меня нет сомнений.

Я дважды покраснела, если такое вообще возможно. Сначала после характеристики, данной мне Джеем. Не сказать, чтобы я стала с этим спорить, но предпочла бы менее категоричную формулировку. Похоже, колдун не смог удержаться от искушения поддеть меня. А потом меня залило краской от стыда. Я сосредоточилась на дыхании, чтобы не расплакаться, и ещё ниже опустила голову.

– И что же, госпожа Катерина согласна с таким определением себя? – подал голос Санта. – Вы позволите ей ответить хотя бы на один этот вопрос?

Джей обратился ко мне:

– Екатерина, ответь на вопрос.

Санта посчитал нужным повторить:

– Госпожа Екатерина, вы и правда считаете, что ваш учитель прав, называя вас наивной и глупой? – он вернул букву в моё имя, и я посчитала это хорошим знаком.

– Да, Советник, – выдавила я из себя.

– И вы не заключали с колдуном Сетом договор?

Мне было велено ответить только на один вопрос, поэтому я промолчала.

– Это решительно невозможно! – взорвался Санта. – Если вы ей прикажете часть ответа продекламировать стихами, стоя на голове, а часть показать пантомимой, она и это беспрекословно исполнит?!

– Да, – коротко ответил Джей.

Собрание снова оживилось, перешёптываясь. Белая Ведьма уже длительное время молчала, просто наблюдая.

– Что ж, – наконец подала голос она, – то, что мы видим, господин колдун, довольно убедительно. Но в связи с серьёзностью случая я считаю, что необходимо провести ритуал доказательства верности.

Несколько членов Совета одновременно охнули, и тут же поднялся гул. Я почувствовала, как Джей напрягся. Этого он не ожидал.

– Тишина! – повысила голос Актаис. – Господин ан-Тарин, прошу вас начинать.

Наверное, если бы я знала, что это за ритуал, то в нормальном состоянии не согласилась бы. Не представляю, чтобы Джей, или Робин, или даже сёстры Тео и Тун совершили бы этот ритуал, ведь если нет настоящего, глубокого уважения между учителем и учеником, то нужно быть прожжённым лжецом с железным самоконтролем, чтобы пройти его. Или тонуть в чувстве вины, как я.

– Исполняю волю Совета, – со злостью произнёс колдун сквозь зубы, и я одна уловила нотку обречённости в его голосе.

Очевидно, Джей причислял меня к первой категории, однако в моём самоконтроле был вовсе не уверен.

Со стороны могло показаться, что два человека играют сценку из театральной драмы, настолько всё выглядело неестественно. Но внутри этой сцены всё было опутано древней магией, которая вцепилась в нас серебряными нитями и вела.

Джей повернулся ко мне и теперь уже тихо сказал:

– Встань лицом ко мне.

Я не знаю, в какой угол сознания он запихнул рокочущий комок ярости, но сейчас его взгляд был спокойным и холодным, почти как в тот день, когда я, сама того не зная, приносила ему клятву ученика.

Члены Совета встали вокруг нас, образовав широкий круг. С их помощью что-то происходило, могучее, древнее, затрагивающее и землю, на которой мы стояли, и окружавший нас воздух. Я увидела свечение, обволокшее колонны и объединившее их. Не для красоты здесь были собраны разные породы камня. Сложный узор расползался по поверхности, а потом протянул нити и охватил меня светящейся сетью запутанных заклинаний. Меня, и только меня.

Я почувствовала, как нити проникают в мою голову... а может, и в душу. Я пошевелилась в попытке высвободиться, но было поздно. Из глубин они вытащили саму мою сущность, отряхнули от пыли, счистили шелуху, ощипали перья и выставили, обнажённую, в это магическое пространство. Всё, что в глубине души я считала правильным и неправильным, было возведено в абсолют. Мир поделился на чёрное и белое, а я была центром его. Краски вокруг поблёкли, и мир и вправду стал чёрно-белым, пульсирующим серебряной магией.

В этом новом мире я стала абсолютной белизной. Древняя магия возвела меня в статус творца и судьи. У меня больше не было имени, да и нужно ли оно огромному, бесконечному эго? Ты нравишься мне, говорила я, простирала руку и даровала белизну. Ты мне не нравишься – тебя поглотит чернота космоса. Моего космоса.

Внезапно в мой мир ворвался чужой голос:

– На колени.

Я с удивлением посмотрела на серый силуэт, который постепенно обретал знакомые черты. Колдун. В глубинах памяти шевельнулось воспоминание о каком-то суде. Мелкое, ничтожное, смешное. Я расхохоталась.

Силуэт зачем-то сам опустился на колени. Вокруг проступили контуры светящихся нитей. Они начали стягиваться, завибрировали, сотрясая мой чёрно-белый мир, который звенел и подёргивался. Откуда-то снаружи раздался приглушённый возглас: «Нарушение!»

– Пожалуйста, – прошептал колдун.

Всё вокруг вторило моему смеху, трясясь и искажаясь. Этот мир вращается вокруг меня, и нет в нём интересов, кроме моих! Нет суда, кроме моего. Так и быть – будет вам суд!

Я бросила на колдуна покрывало черноты. Оно объяло его, но тут и там стали вспыхивать искры, разрывая космическую материю. Я всмотрелась и увидела, что чернота не поглощает его, а лишь покрывает оболочкой.

Это я осудила его и вынесла приговор, я окутала его этой чернотой.

Если его чернота не является им, то может и моя белизна – только обман, иллюзия, в которую я сама себя облачила?.. Я одна стою в центре своего чёрно-белого мира, и мир этот существует лишь в моих глазах.

Мой учитель почти беззвучно повторил: «Пожалуйста...»

Я посмотрела на свои руки, сияющие, охваченные древней магией. Белоснежные, с тёмным пятном клятвы на правой руке. Белизна начала растворяться, и руки оказались по локоть чёрными.

В мире, где я была центром, я была и судьей. И я осудила себя.

Мир больше не вращался вокруг меня. Мир застыл. Я опустилась рядом с ним на прожжённую заклинаниями траву.

Он протянул ко мне руку. Руку с нашим общим знаком.

Его кожа всё ещё пахла зеркальной пылью. Сухой, бездушной пылью остановившегося времени. Пылью дорог между мирами. Я вдыхаю запах пыли. Запах безвременья. Запах угасшей магии. Из центра своего мира, из наивысшей точки эго, я рухнула в водоворот мельчайших частиц бесконечного количества миров и смешалась с этой пылью. Я – пыль.

Я прикоснулась губами к его руке, и в тот же миг древняя магия исчезла, и нити, покрывавшие меня, испарились. Ритуал был завершён.

Прежде, чем потерять сознание и позволить уже привычному мху заключить меня в свои уютные объятия, я услышала голос Белой ведьмы:

– Я видела достаточно.