Охотник на мифических существ. Клеймо Исаафа

Внимательно изучив маршрут в поселок Хужир, мои друзья заметно приуныли.

Причиной послужила удаленность места, и дальняя дорога, которая вызывала их апатию, ведь добираться нам предстояло почти сутки, с двумя пересадками, последняя предусматривала переправу на пароме. Не смотря на страх испытать что-то новое и боязнь воды, я почему-то чувствовал прилив энергии, чувства всколыхнулись, будоража словно маленького мальчика приключениями книги. Я настолько увлекся сборами, что не сразу понял, мои друзья опасаются сильней меня. Затеявший поездку Артур сомневался в решении, и, то и дело отправлял Витара на побережье, в поисках следов родителей. В третий раз, Витар не отреагировал на его просьбу, обиженно отвернувшись и переместившись в излюбленную, уже испорченную кастрюлю.

Арина притащила старомодный чемодан, неизвестного происхождения. Громадный, исцарапанный, с потрескавшейся кожей в некоторых местах, он занял половину прикоридорного пространства, чем излишне раздражал маму, напоминая ей, что скоро сын уедет, оставляя ее одну. Разумеется, в своем волнении она не хотела оставаться единственным человеком, который переживает за сына, поэтому она подключила к планированию поездки отца. Его удивление скорым путешествием сына вызвало непреодолимое желание купить нам билеты на поезд и паром, а также сопроводить к станции вокзала. Его образ, когда они с мамой еще были вместе, и мы называли себя «семья», не выделяя его в отдельности, всегда связан с серьезностью, задумчивостью, пунктуальностью. Он никогда не опаздывал к ужину, если мама говорила, что он состоится в шесть. Он вообще никогда и никуда не опаздывал, и, не припомню, чтобы хоть раз замечал сумбурность или непоследовательность действий, или бурный всплеск эмоций. Они с мамой даже не ругались, живя мирно, спокойно, будто человек на операционном столе, у которого остановилось сердце, и теперь на мониторе отображается лишь длинная тонкая полоса без колебаний и порожков, состоящих из радостей, поражений, счастья или горестей. Будь у них все это, тонкая линия непременно виляла бы то вверх, выписывая острые пики гор, то вниз, создавая неровную жизненную картину, наполненную бурями эмоций. Отец так и ушел, одним днем, просто вернулся с работы и сказал маме, что уходит, и она ничего не сделала, даже не заплакала, будто предчувствуя это, ожидая. Он ушел, предоставляя мне каждый новый день ожидания его возвращения. Я думал, что однажды, так же просто откроется входная дверь, его высокая нескладная фигура переступит через порог, и он безэмоционально скажет: «Я пришел», и все станет как прежде...

Вещей мы с Артуром собрали не много, Арина отлично справлялась за нас обоих. Правда мама настояла, чтобы я взял с собой поношенный отцовский свитер и теплую шапку, сетуя, что это может утешить ее, если холода наступят неожиданно. В остальном, указаний не было, и минимальное количество одежды, я разбавил максимальным количеством книг. Никогда раньше я не ездил на поезде, и теперь, в ожидании чего-то невероятного, волнующего, осознаю, что лишь хорошая книга сможет отвлечь и успокоить. К вечеру, все необходимое и жизненно важное было собрано нами и уместилось в «фамильный» чемодан Арины, спортивную отцовскую сумку и маленький рюкзак с документами и водой, Артура. Мама предложила Арине переночевать у нас, чтобы вместе отправиться на вокзал раньше, она вынужденно согласилась. Дружно выдохнув и сняв с себя оковы напряжения, пришло единогласное решение, прогуляться перед сном с Лео, который едет с нами отчасти из-за нежелания Артура расставаться с ним, отчасти из-за отказа мамы приютить его на время.

Вчетвером, мы высыпали на улицу, если считать Витара, спрятавшегося в большом нагрудном кармане рубашки Артура, то впятером. Теплый почти летний воздух, красноречиво говорит об окончании весны, завершении учебного года. Но, есть в нем что-то необычное, загадочное, что делает сегодняшний вечер запоминающимся и притягательным. Осознаю, что на протяжении всего времени сборов, прогонял это чувство, а теперь, шумно вдыхая, позволяю окунуться в мысли, всей душой предвкушая поездку, с готовностью к любым неурядицам, ведь рядом мои друзья...

- Волнуешься, долговязый?

- Немного. А ты?

Сворачиваем на тускло освещенную аллею за домом. Лео радостно обнюхивает ряд кустов, виляет хвостом, то и дело, поглядывая на мрачное лицо хозяина. Останавливаемся, позволяя Лео совершить самостоятельную прогулку под чутким надзором, в пустынном месте.

- Нет. Я уверена, что все пройдет отлично. Да и к чему волнение, мы ведь отправляемся ни к кому-то, а к бабушке Артура. Что может случиться?

- Зачем тебе черные охотники долины? – неожиданно спрашивает ее Артур, изучая.

- Хочу убедиться, что им не под силу захватить власть. Иначе, нам не поздоровиться.

- Это не правда, - качает он головой, выпуская Витара. Тот лениво умащивается на согнутую кисть Артура, ероша оперение, почесываясь.

- У меня нет причин лгать.

- Рано или поздно, тебе придется рассказать нам всю правду, - продолжает Артур.

Недалеко, возле поворота к высотным зданиям офисов, Лео скалится и рычит, отступая назад. Его грозный вид и вздыбленная шерсть, заставляют насторожиться, и мы застываем на месте. Не остается сомнений, что Лео учуял кого-то там, за поворотом, кто еще не вышел к нам, но наступает. Витар взмывает в воздух, продвигаясь вперед, и Артур инстинктивно двигается за ним, будто не желая принимать во внимание настороженность и опасливость друзей, или пытаясь защитить нас. Находясь в нескольких местах от поворота, он останавливается, прислушивается. В предночной тиши, где нет даже шелеста машинных колес, отчетливо слышатся посторонние уверенные шаги. Отступивший Лео крадется и занимает место, как и положено верному другу, впереди хозяина, будто стараясь загородить его тело от надвигающейся опасности. Показывается тень на высушенном днем солнцем асфальте, затем неспешной походной выплывает темная фигура, довольно высокая и плечистая, в ней, несомненно, можно разглядеть парня, чья длинная светлая челка выбивается из-под капюшона. Бессознательно, мы все будто уже решили, что этот парень не просто прохожий, вышедший на прогулку, а кто-то, направляющийся именно к нам. И это самостоятельное чувство не ошибочно, парень останавливается в метре от Артура и Лео, оглядывается, рассматривает нас, и, заметив Арину, направляется в ее сторону. Она будто приросла к месту, не шевелясь, и, лишь по глазам можно рассмотреть, что фигура ей знакома. К сожалению, я не знаю, что ожидать, радоваться ее другу или он вовсе не добрый знакомый, что было бы уместным, зная ярый характер нашей подруги.

- Так и будешь там стоять? Даже не поздороваешься, - бесцеремонно произносит парень, выходя из тени под свет фонарей. Он щурит глаза и плотоядно улыбается, вызывая холодную дрожь, окутывающую тело.

- Не так быстро, - преграждает ему дорогу Артур, напрашиваясь на неприятности. Напрасно я рассчитывал, что ночь перед путешествием будет спокойной!

- Вижу у тебя новые друзья? – иронично досадует светловолосый, снимая капюшон черной толстовки, откидывая длинную светлую челку.

Арина делает несколько шагов вперед, в нерешительности вновь застывая.

- Арина, это твой друг? – не сводя глаз с фигуры, спрашивает Артур, но следует молчание.

- Обидно, что она не рассказывала обо мне. Уйди с дороги, не заставляй меня применять силу.

- Думаешь, тебя никто не остановит?

- Кто-нибудь может, но такого здесь точно нет, - придвигается он ближе, заставляя Лео вновь встрепенуться и залаять.

- Что тебе нужно?! – подступает Арина, справившись с волнением и теперь, проявляя характер, который сложно скрыть.

- Ты не оставила мне выбора, - жестко произносит он, так, что слова вылетают грубо, повисая в воздухе.

- Уходи! Я не звала тебя! – командует она, подойдя совсем близко. Отчего мне приходится занять место недалеко от них, чего совершенно не хочется.

- Ты ведь сбежала, даже не предупредив! Ради чего?! Этих слабаков?

- Выясним, кто из нас слабак? – нарочно задирает его Артур, не в силах выносить оскорбления.

- Почему бы и нет!

- Прекратите! – рычит Арина, затем вновь обращаясь к чужаку. – Зачем ты пришел?!

- Надеялся, что ты объяснишь свой побег. Ты ведь знаешь, все считают тебя моей невестой, и я в ответе за тебя. Хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

- Я никогда не говорила, что стану твой невестой, Филипп. Это все, что ты хотел? Убедился? У меня все отлично.

- Трофим волнуется за тебя... Я тоже..., - говорит он, осекаясь, словно не замечая Артура и меня.

- Я не вернусь, пока не выясню все, что интересует. Уходи, - отворачивается она.

- Вот как... Что ж, Трофим, правильно сказал, ты стала жестокосердной. Я уйду, но знаю, ты вернешься, стоит только понять, что с ними, - обводит он руками присутствующих, словно мы горстка неудачников, - ты не добьешься успеха.

Арина оттаскивает за рукав Артура, взвинченного чужаком и нежелающего уходить. Он немного поддается, остывая без новых провокаций. Я следую за ними, бросив на прощание неловкий взгляд на парня, явно старше нас, уверенного в себе и, как мне показалось, самодовольного. Но уже тогда, я точно знал, что мы обязательно увидим его вновь, и просто так, чужак не оставит нас.

- И еще, - слышится голос, позади, когда мы уже почти скрылись, - Трофим дает понять тебе, допустишь еще одно нарушение правил, и будешь отвечать перед Советом часовщиков.

Арина продолжает идти, упорно делая вид, что слова не долетели до ушей, или предназначались кому-то другому, не связанному с нами. Этим вечером, она не дала никаких объяснений, проведя его взаперти соседней комнаты, за которой, как нам казалось, были слышны всхлипывания. Задумчивое молчание Артура не позволяло обсудить произошедшее, думаю, он озадачен, как и я.

Утро не принесло новых сведений, но граничило с натянутостью в общении. Мама ничего не заметила, видимо решив, что мы не выспались, из-за раннего подъема. Отец ожидал нас на железнодорожной станции, заранее определив номер пути. Мать не слишком хотела встречаться с ним, но, предусмотрительно надела одно из праздничных платьев, что пылятся в шкафу в ожидании подходящего случая. С выбором пурпурно-фиолетового облачения ей помогла Арина, которая, как, оказалось, обладает не таким уж и обыденным вкусом, порхая возле мамы, словно бабочка в разгар сезона на капустных грядках. Она то и дело расправляла складочки и воланы на летящих рукавах, застегивала пуговицы и тонкие бусы, извлеченные из деревянной шкатулки. Это помогло отвлечь маму от переживаний о сыне, но и чувствовалось еще что-то, вначале неприглядное. Но, лишь по пути на вокзал, я осознал, что именно: подбирать наряд, одевать бусы, красить губы доставляло Арине не просто удовольствие, она чувствовала себя нужной, будто дочь, помогающая маме. И в тот момент, они обе выглядели именно так, будто женщина, готовящая к утреннику и ее пятилетняя дочь, рвущаяся накрасить маму, прикоснувшись к ее косметике. Возможно, недостаток родителей действует на Арину, таким образом, но, весь путь до вокзала, едва заметная улыбка не сходила с ее лица, делая его привлекательным (если конечно был предел ее красоты).

Миновав центральный вход в здание вокзала, мама решила купить в местном магазинчике сувениры для бабушки Артура. Арина вызвалась составить ей компанию, и я, тоже почти отправился с ними, но, рука Артура, цепко ухватившего мое запястье, удержала от этого действия, и женщины отправились вместе.

- Ты чего? – не сразу сообразив, что к чему, спрашиваю, хмурясь.

- Как думаешь, тот парень, Фил, правда, жених Арины?

- Из всего, что произошло вчера вечером, тебя интересует лишь это? – удивляюсь я.

- Я ведь не могу спросить об этом Арину!

- Почему?

- Потому что она подумает, что мой интерес может быть вызван интересом к ней, понимаешь?

- Думаю, что факт, что ты спрашиваешь об этом меня, говорит о том, что она тебе все же интересна, - констатирую я, давно догадываясь, что Арина нравится Артуру, но он этого не признает. В ответ он лишь краснеет, отворачиваясь, делая вид, что рассматривает резные своды и архитектуру здания.

- Она не считает себя его невестой. Так она сама сказала. Меня больше волнует кто такой Трофим? Какие правила она нарушила? И что такое «Совет часовщиков»? Это звучит сомнительно опасно, и мы мало что знаем об Арине, но доверились ей...

- Я доверяю ей. Надеюсь, мы выясним все, в нашем путешествии, - заключает он, когда мама и Арина, довольные покупками направляются к нам.

Отец, чье спокойное лицо чисто выбрито, в белой рубашке с коротким рукавом и брюках от костюма, завидев нас, направляется навстречу, ничем не выдавая эмоции. Вяло приобняв меня и сухо кивнув матери, он проводил нас к вагону, где и развернулась масштабная сцена прощания. Первое время, мы стояли, знакомясь, затем обсуждая глупости, но, мама, будто не выдержав, отбросила маску спокойствия, обрушив на нас поток наставлений.

- Ну, хватит тебе, - не выдерживает отец, - Когда я был в его возрасте, часто ездил в лагерь, почти на месяц, а потом к бабушке, в деревню. Так что летние месяца дома почти не бывал. Кирилл справится. Вон, какой самостоятельный.

Я благодарно улыбнулся отцу, признательный за поддержку. Мама вытащила платок из сумки и молча приложила его к сухим глазам, словно вытирая вымышленные слезы. Все участие отца в нашей жизни свелось к материальному содействию, поэтому он оплатил поездку, снял купе, договорился за перевоз собаки, и, даже успел (думая, что его никто не видит) сунуть конверт предположительно с деньгами в мою сумку.

Когда пришло время прощаться, нервозность мамы усилилась, и она несколько раз обнимала всех, по кругу, включая отца, который никуда не уезжал. Арина получила четкие указания следить за нами, и, «в случае чего», незамедлительно звонить ей.

- Не переживайте, с нами все будет отлично. Мы сознательные ребята, - заявляет Артур высовывая голову в окно купе, когда мы разместились. Откуда он слово такое взял, «сознательные»? Но, на маму, по неизвестной мне причине, это подействовало, и, обрывистый шквал наставлений прекратился, заменяясь грустным взглядом, частыми всхлипываниями и бледным выражением лица. Я мог лишь улыбнуться ей на прощание, считая, что моя улыбка сможет успокоить и приободрить. Поезд тронулся, вагон лениво колыхнулся и поплыл, наращивая темп, плавно набирая скорость, унося из тихого города, что я называю домом.