Глава 5
Время от времени Гермиона любила приходить на Чёрное озеро. Ей нравилось проводить время на природе в окружении волшебных существ.
Никаких обязанностей.
Никаких переживаний.
Никакого осуждения.
Обычно она приходила сюда по вечерам, чтобы насладиться тишиной и одиночеством. Иногда её покой нарушали другие ученики, приходившие на озеро подурачиться или провести время со своими возлюбленными. В таких случаях Гермиона накладывала дезиллюминационное заклинание, не желая мешать им.
Порой люди приходили сюда, чтобы поплакать в одиночестве. Гермиона молча наблюдала за ними. Она видела в них себя, и это помогало ей чувствовать себя менее одинокой. Она хотела бы успокоить их, но по личному опыту знала, что, если человек проделал длинный путь, чтобы дойти до Чёрного озера, он хочет побыть один.
Когда кто-то успокаивал её, она чувствовала, что не может выпустить все бурлящие в ней эмоции. Чувствовала, что должна сдерживать их, чтобы не расплакаться и не позволить кому-либо увидеть, насколько слабой и разбитой она была.
Гермиона прикрыла глаза, позволяя воздуху проникнуть в лёгкие. Ей нравилась ночная прохлада. Она любила время после полуночи. В эти часы она чувствовала себе счастливее. Темнота была её лучшей подругой. Той, что никогда не предаст.
Возвращаясь в общежитие, она заметила, что Рон идёт в замок не один. Она прищурилась, но не смогла рассмотреть его спутника. Любопытство взяло верх, и Гермиона незаметно последовала за ними. Она быстро применила заклинание, сделавшее её шаги неслышными. Внезапно спутник Рона обернулся, и Гермиона спряталась за ближайшей колонной.
Она осторожно повернула голову и успела мельком рассмотреть фигуру. Короткие чёрные волосы, чёрно-зелёная мантия. Паркинсон.
Рон был с Паркинсон. Когда это произошло?
«Рон и Паркинсон», — повторила она про себя. Какая странная парочка. Произносить их имена вместе казалось неправильным. Она хотела последовать за ними, но поняла, что будет сложно скрываться в хорошо освещённых коридорах, а потому решила вернуться в комнату. Она собиралась расспросить Рона обо всём за завтраком.
Золотое Трио и Джинни собрались в Большом зале. Сегодня они в первый раз за год завтракали вместе. Обычно Рон пропускал завтраки, предпочитая подольше поспать. Он регулярно просыпал и опаздывал на первое занятие.
— Рон, как у тебя дела? В последнее время я совсем тебя не вижу, — сказала Гермиона, намазывая «Нутеллу» на тост.
В последнем письме мама спросила её, нужно ли прислать что-нибудь из дома, и Гермиона попросила «Нутеллу». За два дня она наполовину опустошила банку.
Джинни, заметив, что Гермиона наконец наслаждается едой, мысленно улыбнулась. Ей бы хотелось, чтобы подруга с таким же удовольствием ела и другие блюда, но точно знала, что, если она заговорит об этом, то Гермиона из вредности вообще перестанет есть. Она ненавидела, когда ей указывали, что делать. По правде говоря, «Нутелла» выглядела аппетитно, и Джинни было интересно узнать, действительно ли она столь хороша, как о ней говорят.
Рон посмотрел на Гермиону.
— Всё хорошо, — ответил он. — Ты права, Миона. Я знаю, что мы редко видимся. Лучше бы я не возвращаться в Хогвартс. В этом году работы стало ещё больше. Честно говоря, думаю, строчки «помог одолеть Волан-де-Морта» в резюме хватило бы, чтобы без проблем получить место Аврора, — признался он. При этих словах Гермиона поморщилась. — Просто говорю, что думаю, — добавил он, усмехнувшись.
Гермиона закатила глаза. Это уже вошло в привычку. Она ничего не могла с собой поделать.
— Рон, ты знаешь, почему ты здесь, — начала она. — Как ты собираешься получить эту должность без сдачи экзамена ЖАБА? — спросила она, откусив кусочек тоста.
Заметив, как Джинни смотрит на «Нутеллу», Гермиона спросила, хочет ли та попробовать. Девушка кивнула.
— Но ведь ничто из изученного за этот год не пригодится во время тренировок, — заявил Рон, отпив немного горячего шоколада.
— Откуда ты знаешь..., — начала Гермиона, но Джинни перебила её.
— Гермиона, — сказала она, зачерпнув ещё одну ложку «Нутеллы». — Почему за семь лет нашей дружбы, ты не упомянула, насколько эта паста вкусная, — она прикрыла глаза от удовольствия, старательно облизывая ложку.
Гермиона рассмеялась, наблюдая за радостной подругой.
— Я говорила об этом десятки раз, но ты никогда мне не верила, — ответила она, забрав банку до того, как Джинни успела её опустошить.
— Я не знала, что это настолько вкусно, Герми. Просто. Вау, — Джинни вновь облизнула ложку, хотя пасты на ней почти не осталось. Гермиона закатила глаза.
— Что ж, теперь ты знаешь. И в двадцатый раз повторяю: перестань называть меня... — раздражённо фыркнув, она снова обратилась к Рону. — Неважно. Рон, в твоей жизни не произошло ничего интересного?
Рон, наливавший вторую порцию горячего шоколада, чуть нахмурил брови, смущённый её настойчивостью.
— Нет. Ничего особенного. Я уже всё рассказал, — ответил он. — Почему ты спрашиваешь?
Несмотря на то, что раньше Рон всем с ней делился, было очевидно, что на этот раз он хотел держать всё в секрете. Гермиона не могла винить его в этом. После войны она сама вела себя отстранённо и замкнуто и никому не рассказывала о том, что происходило в её жизни. Хотя Джинни иногда всё же заставляла её поделиться с ней своими переживаниями. Возможно, Рону не хотелось сообщать обо всём Гарри и Джинни. Но это было лишено смысла, ведь Гарри был его лучшим другом, а Джинни — сестрой.
— Тогда ладно. Мне просто любопытно, ведь мы давно не общались, — ответила Гермиона, решив, что расспросит его обо всём, когда он будет один.
— Это правда, — сказал он, слизнув шоколад с верхней губы. — Кстати, — обратился он ко всем. — Не хотите сходить в Хогсмид в субботу? Давненько мы не были в «Трёх мётлах», — предложил он.
— Мы можем пойти туда после трёх? У меня будет моя... Вы знаете, — все поняли, что Гермиона пыталась сказать.
— Мне подходит, — сказала Джинни, наконец отложив ложку. Она повернулась к Гарри и положила руку ему на плечо. — Ты сможешь прийти? — спросила она, и он кивнул.
Гермиона обратила внимание, что Гарри ннмного напрягся. Заметив это, Джинни убрала руку, стараясь скрыть обиду.
В начале своих отношений они часто выражали любовь друг к другу прикосновениями. Взгляд Гарри теплел при виде Джинни. Однако Гермиона заметила, что, начиная с восьмого курса, Гарри словно остыл к Джинни, но не могла понять почему.
Да, война оказала сильное влияние на его эмоциональное состояние, но не она стала причиной разлада, ведь сразу после войны Гарри всегда был рядом с Джинни.
Сейчас Гермионе казалось, что, пока Джинни планирует их с Гарри совместное будущее, он планирует, как его избежать.
— Что ж, тогда решено, — с энтузиазмом сказал Рон, наливая третью кружку горячего шоколада.
***
Драко и Теодор направлялись на занятие по Защите от Тёмных искусств, когда встретили Эванса — ученика, напавшего на Драко пару дней назад. Проходя мимо них, тот бросил на Малфоя убийственный взгляд и одними губами прошептал: «Предатель».
Драко вспыхнул и выругался. Нотт, заметив настрой друга, поспешил затащить его в пустой класс. Едва за ними закрылась дверь, Драко пнул ближайший стол.
Затем снова.
И снова.
И снова.
Нотт ждал, пока он успокоится.
— К чёрту эту тупую школу, — злобно повторял Драко себе под нос.
— Забудь про этого ребёнка, пусть катится к чертям, — сказал он, стараясь успокоить друга. — У тебя не было выбора, — он прислонился к стене, скрестив руки.
Драко, собиравшийся снова пнуть стол, обернулся.
— У меня был выбор! — гаркнул он, ударив стол. — Чёрт!
— Всё хорошо. Выпусти пар, — сказал Нотт, взглянув на настенные часы. — У тебя осталось три минуты, чтобы завершить свой «боксёрский поединок», прежде чем сюда прибежит толпа первокурсников.
Магией Драко починил стол и, стараясь успокоиться, провёл рукой по волосам. Вдох, выдох.
Он встал напротив Тео, оперевшись о стол. Они стояли в тишине до тех пор, пока не услышали приближающиеся шаги. Прежде чем пришедшие успели открыть дверь, её распахнул Тео.
— Мы ошиблись, это не тот класс. Нам нужно на четвёртый этаж, — сказал он, жестом велев Драко следовать за ним. Они ушли, оставив первокурсников стоять у открытого класса.
***
Занятия закончились, и Гермиона поспешила вернуться в комнату, надеясь застать там Джинни, чтобы расспросить её о Гарри. Зайдя в комнату, она увидела, что Джинни сидит за столом и что-то пишет.
— Пишешь манифест? — спросила Гермиона, сбросив туфли и аккуратно поставив их на полку. Живоглот приветственно мяукал и тёрся о её ноги и она наклонилась, чтобы погладить старого друга.
— Нет, просто отвечаю на мамино письмо. Она скучает по мне и хочет, чтобы я приехала в Нору в эти выходные, — ответила Джинни, не отрываясь от написания.
Гермиона собрала волосы в пучок и подошла к ней.
— Значит тебя не будет с нами в субботу? — осторожно спросила она, не зная, как лучше начать разговор о Гарри.
Джинни покачала головой.
— Нет. Мама тяжело переживает смерть Фреда. Как и все мы, конечно. Она знает, что сейчас мы в безопасности, но всё равно боится, что случится что-то плохое и она не сможет нас защитить. Я её понимаю. Это ужасно потерять брата, но ещё ужаснее потерять сына, которого ты вынашивала под сердцем девять месяцев, — сказала Джинни. В уголках её глаз выступили слёзы.
Гермиона наклонилась и обняла подругу. Она не знала, что сказать, какие слова подобрать.
Она могла бы сказать, что всё будет хорошо, но сама в это не верила. Нет. Ничто не хорошо и не будет хорошо. Говорить обратное было бы лицемерно.
— Спасибо, — Джинни обняла её в ответ. — Герми, — неуверенно добавила она.
— Ладно, на этот раз прощаю, — сказала Гермиона, не закатив глаза.
— И на том спасибо, — усмехнулась Джинни, отстранившись и вытерев слёзы тыльной стороной ладони.
Сейчас был совсем неподходящий момент, чтобы расспрашивать её о Гарри. Она сделает это, когда Джинни вернётся из Норы. К тому же Гермиона поняла, что сначала следовало поговорить с Гарри, ведь именно он вёл себя странно.
***
Через час у неё должна была начаться терапевтическая сессия, однако она решила заглянуть в библиотеку, надеясь застать там Тео, чтобы проверить, работает ли он над проектом. Придя туда, она увидела, что за столом сидят Нотт и Малфой, а напротив них — Анджелина.
Странно.
Гермиона предположила, что Тео не рассказал никому об их споре и своём проигрыше. Она решила, что тоже не будет ничего говорить и продолжит вести себя так, словно никакого договора и не было. В любом случае, она собиралась его расторгнуть.
— Моя любимая звезда пришла, — воскликнул Тео, вежливо отодвинув стул. Малфой игнорировал её присутствие.
— Спасибо вам, сэр Нотт, — ведьма решила подыграть ему и села рядом. — Хотя бы один из вас знает, как должен вести себя джентельмен, — продолжила она, не глядя на Малфоя и явно испытывая его терпение.
— Что это должно значить? — мгновенно вспыхнул Драко, её замечание явно разозлило его. Тео с интересом посмотрел на них.
— Ничего особенного, — протянула она.
— Нет, ты точно на что-то намекала, — заметил он, что-то подчёркивая в лежащей перед ним книге.
— Не понимаю, о чём ты, — ответила Гермиона, прикинувшись дурочкой. Она так же начала выделять информацию в тексте.
— Я нашла ещё одну книгу, которая может быть полезна, и законспектировала половину глав, — вмешалась Анджелина, уставшая от их препирательств.
Гермиона взяла книгу, которую протягивала ей Анджелина.
— Отлично. Я прочту её вечером, — она тепло улыбнулась девушке. — А пока, если хочешь, можешь изучить мои заметки. Я уже составила список необходимых ингредиентов и подробно описала процесс приготовления зелий. Но я всё ещё пытаюсь понять, как с этим процессом связана алхимия, — сказала она, протягивая свои записи.
Гермиона не любила отдавать кому-либо свои записи и всегда заранее создавала их копии, на случай, если кто-нибудь помнёт страницы или потеряет часть листов. Этот случай не стал исключением.
— Ого, твои записи очень аккуратные, — заметила Анджелина, Малфой быстро взглянул на них.
«Разумеется, её записи аккуратные», — он мысленно закатил глаза. — «Она чёртова идеальная Золотая девочка, всеми любимая принцесса, героиня войны, которая никогда не ошибается и не опаздывает».
Драко устал чувствовать себя рядом с ней куском дерьма.
Он, в свою очередь, был Пожирателем смерти, человеком, совершившим множество ошибок, злодеем, ненавидимым всеми.
Между ними не было ничего общего, кроме того, что они оба всегда приходили вовремя. Но не то чтобы Драко хотел хотя бы отдаленно походить на неё.
— На самом деле у меня есть несколько заметок о том, как алхимия
соотносится со всем процессом и как
формируются алхимические связи, но я их не взяла. Я принесу их в следующий раз.
— Отлично, — отозвалась Гермиона, убирая заметки Анджелины в сумку. Она знала, что они не особо ей нужны.
Взглянув на часы, Драко понял, что до сессии оставалось сорок пять минут. Он хотел успеть принять душ перед началом.
— Уже уходишь? — спросил Тео, откинувшись на спинку стула.
— Я уже закончил свою часть исследования. Мы всё проверим завтра в классе, — сказал он, положив свои записи на стол.
Когда он ушёл, Анджелина взяла их в руки.
— Что это, Библия? — спросила она риторически и начала просматривать заметки.
Драко оставил им около семидесяти исписанных страниц. Гермиона соврала бы, сказав что её это не впечатлило. Даже она сама написала только шестьдесят две страницы.
— Что такое «библия»? — поинтересовался Тео, и обе девушки рассмеялись. — Что? — он удивлённо моргнул. — Откуда мне знать значение терминов магглов?
— Это собрание текстов, являющихся священными в христианстве, иудаизме и многих других религиях, — объяснила Гермиона, взяв часть заметок.
— Хм. Звучит весело, — сказал Тео без энтузиазма. — Что ж, тогда повеселитесь, читая «библию», — заключил он, вновь откинувшись на спинку стула, чтобы немного вздремнуть.
Прежде чем приступить к изучению записей, Гермиона завела будильник, чтобы не опоздать на сессию. Начав просматривать заметки, она заметила, что некоторые слова было трудно разобрать, так как они были написаны несколько устаревшей скорописью. Однако ей удалось уловить суть фраз.
Когда до начала сессии оставалось пятнадцать минут, зазвонил будильник. Этот звук разбудил Тео. Гермиона быстро убрала свои вещи, собираясь уходить.
— Ты тоже уходишь? — с подозрением спросил Теодор.
— Да, мне нужно кое-что сделать.
— Очень информативный ответ, Грейнджер, — заметил он, глядя на неё с любопытством.
— Напомни, когда я говорила, что это тебя касается? — парировала Гермиона, глаза Тео расширились от удивления.
— А вот и Грейнджер, которую мы все так любим, — сказал он.
Она помахала рукой Анджелине и направилась на шестой этаж.
Гермиона пришла за пять минут до начала. Она почувствовала себя победительницей, когда её партнёр по терапии вошёл в комнату на две минуты позже неё.
— Вы не слишком-то рано, — заметила она.
— По крайней мере я не опоздываю, — ответил он, усаживаясь на диван.
— Как и я, — сказала Гермиона, переплетя пальцы и положив ладони на колени.
— Вы опоздали в прошлый раз, — заметил он, скрестив ноги. Ему казалось, будто его собеседником был учитель.
— Это было в прошлом, — ответила она.
— То есть прошлое не имеет значения? — поинтересовался он, гадая, к чему приведёт этот разговор.
Чёрт.
Справедливое замечание.
Обычно Гермиона тщательно продумывала свои ответы, стараясь предугадать возможные реплики собеседника. Однако в этот раз она просчиталась.
— Конечно, прошлое имеет значение, — искренне ответила Гермиона. — Но простое опоздание на встречу не так страшно, как, например... — она запнулась. — Война, — закончила она.
Ей не очень понравился этот ответ, но она не хотела, чтобы собеседник решил, будто ей нужно много времени, чтобы придумать, что сказать. И почему её это волновало?
Он ведь ничего о ней не знал. Она могла делать, что хотела, могла думать над ответом столько, сколько ей было нужно. Ей всегда казалось, будто человек по ту сторону стены мог её видеть. Но она знала, что это не так.
Конечно, она не была уверена на сто процентов, но сомневалась, что МакГонагалл стала бы всех обманывать. Она всегда отвечала за свои слова.
— Возможно, для вас это так, однако у каждого своё мнение. И кто-то может полагать, что опоздание на встречу хуже войны, — он явно бросал ей вызов.
Кто же находился за этой стеной?
— Кто вообще будет так рассуждать? — спросила она риторически. — Значит, вы думаете, что опоздание страшнее войны?
— Я никогда не подразумевал подобного, — вздохнул он. — Я лишь сказал, что некоторые люди могут так думать.
— Что ж, — сказала она, скрестив ноги. — Если кто-то действительно так считает, он явно нездоров.
— Или, возможно, вы любите судить других и хотели бы, чтобы у всех было то же мнение, что и у вас, — предположил он, оперевшись на спинку стула.
Щёки Гермионы покраснели от гнева. Эти терапевтические сессии ей совершенно не нравились. Подобные сеансы должны помогать справляться с психическими травмами. Она же каждый раз покидала эту комнату подавленной.
— Начнём с того, что вы меня даже не знаете...
— Это так. Я вас не знаю, — подтвердил он, перебив её. — Но уже сейчас я могу с уверенностью сказать, что вы не тот человек, с которым я хотел бы общаться.
Общение с его терапевтическим партнёром уже не казалось Драко таким неприятным. Несмотря на то, что из-за этой паршивой стены он не мог видеть своего собеседника, он точно знал, что сумел рассердить его менее чем за пять минут.
— Вы говорите, что я сужу людей, однако сами делаете то же самое, — сказала она, поднимаясь на ноги. Она начала ходить по комнате. — И, поверьте мне, я бы на вас даже не взглянула! — огрызнулась она, гневно сверкая глазами.
— Так даже лучше, — гордо ответил он и усмехнулся, услышав нервные шаги по ту сторону стены.
— Вам говорили, что вы невыносимы? — парировала она, скрестив руки.
— Нет. Никогда, — ответил он, лениво рассматривая ногти. — Все думают, что я очень мил, — соврал он. — Кроме вас.
— И почему мне трудно в это поверить? — спросила Гермиона с издёвкой.
— Не знаю. Это вы мне скажите, — отозвался Малфой.
— Скорее всего вы просто не показывали никому эту сторону себя, — честно ответила Гермиона.
Отчасти собеседник был прав. Эта часть его прежнего «я» не выходила за пределы этой комнаты, где он разговаривал с совершенно незнакомым человеком. А, может, они не были незнакомцами.
Драко замолчал, Гермиона тоже. Оставшееся время они провели в тишине.