🗝Глава третья. 🗝«Три ключа»🗝
«Фортуна» неуправляемо дрейфовала по безкрайней морской глади, гонимая Зефиром, а колесничий Гелиос гнал своих золотых лошадей на запад и наблюдал с небосвода, как после долгой молитвы Диего и Марко избавляли борт корабля от трупов, чтобы не вспыхнула «чёрная смерть» и не убила их. Вскоре вода возле «Фортуны» забурлила, побагровела, показались акульи плавники. Хищные рыбы разрывали тела и насыщали свои желудки человечьим мясом.
- Не смотри туда, Лисичка, - отвёл Диего от края борта любимую супругу. - Ты и так напугана и раздавленна, не зачем тебе на кровавый пир смотреть.
Диего прижал к себе безутешную Ведьмочку и гладил её зассаленые волосы:
- Да, я знаю, что ты чувствуешь, любимая, мы потеряли уже двоих детей, - еле держал слёзы барон, - но мы не должны впадать в уныние, слышишь, не должны. Мы должны бороться и выжить на зло тем проклятым пиратам, они думают, что этот корабль будет нашим склепом, наивные. Бог с нами, кто на нас?! Он не допустит, чтобы Его дети умерли от рук безбожников.
- Это всё и-за проклятого золота, - причитала Чолито. - Оно проклято было. Как-то донья Марина говорила, что когда пытали Куатемока, он, смеясь, говорил, что на золото наложено страшное заклятие, оно окроплено человеческой кровью и страшный дух его оберегает. Кто заимеет хоть кусок самородка - будет проклят и мучим духом, пока смерть не заберёт этого «счастливчика» в свои костлявые руки.
- Что ж, тогда Азор и Харук собрали углей на свои головы, - усмехнулся с надеждой Диего. - Я срублю их головы, тела брошу псам и освобожу Констанцию и Изабеллу. А золото... Соберу и сложу на их кораблях и сожгу. Пусть дьявол возьмёт своё, что ему предназначилось. Пойдём, любимая, до вечера нужно выкинуть все трупы и сжечь одежду.
- А как поступим с бедным Сидом? Мы его не подымем втроём.
Диего сжал кулаки и стис зубы - его коня зарезали, чтобы шестицентнеровый труп было невозможно поднять троим измученым путникам, и тогда чума точно вспыхнет.
- Будем рубить его... - коротко ответил Диего и спустился в трюм искать топор. Когда инструмент был найден, барон подошел к мертвому и обгаженному коню, погладил его морду и тихо молвил:
- Не сберёг тебя, дружок, прости...
К тому времени, как Гелеос заганял своих лошадей в конюшни, а серебристая Селена только готовилась выезжать на свое колеснице, палуба «Фортуны» была всё ещё усеяна мертвецами, но их было уже куда меньше. Как и говорил Диего, заложники «Фортуны» скинули одежду и бросили её в очаг. Диего приказал зачерпнуть воды и-за борта и обмыться, а после закутал свою любимую Лисичку в плащ. Начало вееть прохладой. Особенно её чувствовал Марко, оставшийся без последних штанов. Стуча зубами от холода, он рыскал по кораблю, ища парусину, чтобы из неё сварганить что-то на подобие одежды.
- За то стыд прикрыл, - щегольски красовался перед сеньорами одноглазый, хвастаясь своей работой. Благородная чита слегка посмеялась с парня, но без злого умысла или насмешки. Марко просто пытался веселить их в столь напряженной и страшной ситуации. Смех - единственное зелье, которое помогало сохранить хоть капельку спокойствия и беззаботности.
Марко ещё повыделовал всяких трюков с несуразными коментариями:
- Оп, опа, ха, и не жмёт нигде, не теснит... Не шибко греет, но и не жарко. Вот только висюлька болтается - не хорошо будет, если я сейчас сва... а-а-а! - и акробат свалился, неудержавшись в стойке на руках. Может, он так задумывал, может - случайность. Но чита Оливарес была довольна выступлением одноглазого Марко и осыпала его оввациями.
- Пора отдыхать, завтра будет ещё много работы. Отбой, солдат. - властно приказал капитан.
- Слушаюсь! - выструнился Марко.
- Спать будем все в капианской каюте - не хочу, чтобы какой-то кракен стащил единственного пажа и помощника. Пошли...
Марко пристроился в левом углу капитанской каюты. Чита Оливарес заняли кровать и грели друг друга своими телами. У барона был ещё один комплект сменной одежды - старый, изношен, но всё ещё годный для ношения. Шелковую рубашку он отдал Чолито, как тогда при первой их встрече. Себе он оставил только желет и штаны. Дорогие сапоги барон сжег и теперь у него оставались только чулки - так себе обувь. Утомлённый работой барон уснул быстро, крепко прижав к себе Лисичку. Ведьмочка тоже устала, но не могла уснуть. Глаза болели от слёз и больно их было закрывать. С уст всё время срывалось имя бедной Изабеллы, похищенной жестоким разбойником. Вдруг беззутешная мать почувствовала лёгкий ветерок, веявший сквозь створку дверей. А затем показался тусклый свет, и Чолито обратила на него свой взор...
(Несколькими месяцами ранее...)
Не думайте, что мы списали со счетов Агире Адесанью с его спутнецей Алексией. И да, он не был ещё полноценным графом на момент его последнего поединка с Диего. Он купил это звание у такого же авантюриста и пройдохи, представившегося графом Андалуским, за три тысячи пессо. Ещё и бумагу получил - чистейшую липу, но гордость была удовлетворена. А если теперь Агире - «граф Андалуский», делать ему в Мексике - нечего, пора собираться домой. Собрав вещи и деньги, Агире отбыл на Кубу, а после - трёхмесячное плавание по Атлантике, и наконец конечная остановка - Кадис. Майор со спутницей остановились в гостинице «Три ключа». Взяв одну комнату на двоих, офицер заказал сытный ужин и очень много сангирьи - пять кувшинов. И ещё - горячую ванну для спутницы. Хозяин похлопотал обо всём, ведь щедрый сеньор заплатил сполна - три слитка золотом на сумму пятьдесят пессо.
- И ещё, - поднял левую руку Адесанья, - мне нужно много людей, человек двадцать-сорок, для охраны и переноски моего багажа.
- Благодетель, я Вас сведу с моим знакомым, у него целая гильдия работников, которая занимается этим делом... - льстиво говорил гостинщик.
- Мне они нужны к завтрешнему вечеру.
- Как соизволите, синьор граф...
Агире довольно усмехнулся и положил на стол три реала:
- Получишь ещё столько, только в десять раз более, если не облажаешься.
Гостинщик выслуживался перед «графом» целый вечер. А «граф» решил разгуляться на широкую ногу:
- Неси жаркое из свинины, ягнёнка молочного, моя Алексия такого ещё не пробовала, суп с раками, хлеба белого, не ржаного, мягкого, сыра овечьего, головку, да посвежее. Фруктов: виноград, апельсины, тащи всё.
- Но у меня нет...
- Что значит - нет? Благодетель, сбегай на рынок и скажи, что покупаешь для «графа Андалуского». Он прибыл инкогнито в Севилью, путишествует.
- А-а, сделаем, - заверил Педро, хозяин гостинницы.
- От и славно, - похлопал того майор по лысине, - и знаешь, я тут подумал: притащи мне в комнату бочёнок вина, самый большой, что у тебя имеется. Хочу побаловать мою графиню...
- Сделаем... - выпучив глаза и поджав губы, Педро кивнул несколько раз.
- Ну чего стоишь, родной, выпоняй, и чтобы нас никто не тревожил.
- Смилуйтесь, благодетель, та кто может осмелится покусится на Ваш покой в «Трьох ключах»? - возмутился хозяин и побежал на кухню. А майор поднялся в свои скромные аппартаменты, где его ждала Алексия, сидя в горячей ванне. Офицер вошел без стука, неожиданно, от чего замечтавшиеся отоми встрепенулась:
- Сеньор... чёрт бы тебя побрал, ходишь, как кот, и влетаешь вихрем, - плеснула Алексия водой.
- Однажды я чеканил шаг и не спеша шёл и не успел спасти любимую девушку, - вздохнул Агире, отбрасывая плащ на кровать. Усевшись на табуретке, Агире уложил правую руку на край ванны, а левой попробовал воду:
- Ого ещё горячая, неплохо. Главное - не перехладись, иначе подхватишь простуду и умрёшь, а я буду грустить без тебя... - укладывая голову на руку, мурлыкал офицер. Отоми слегка опустилась в воду и сблизилась с Агире:
- Как сильно будешь горевать? - корча милое личико, спросила Алексия, а «граф» отвечал с задумчивастью:
- Ну, как тебе сказать? Очень-очень, сильно.
- Мой любимый дон...
Любовники сблизились и начали покусывать друг другу губы:
- Поможешь мне смыть со спины мыло?
- Конечно, сейчас только рубаху сниму...
Правая рука Агире после увечий функционировала, но кисть полностью усохла. Потому «граф» нуждалсяв посторонней помощи, и Алексия ему была очень полезна. Она ловко растегнула золочёные пуговицы и помогла освободить правую руку от рукава. Агире игриво поглядал на неё, а сама чертовка и не собиралась скромничать и тоже игриво стреляла глазками. Адесанья взял кувшин с прохладной водой и начал поливать спину Алексии, от чего она зависжала:
- До-он, холодно-о-о!
- А? Правда? От дьявол, кувшин попутал... - хлопнул себя по лбу Агире. Строптивая отоми не стала терпеть такую шутку своего дона и окатила его мыльной водой:
- Грубиян, дуболом, растяпа, полумуж и редкий зануда! - как дракониха, Алексия начала низвергать на «графа» оскорблениия. Но гордый идальго не стерпел такого отношения к своей персоне, и... как поцеловал сварливую девушку в пухленькие губы, а та и заткнулась на полуслове. После такого отоми смотрела на идальго слегка растеряно, а тот вытерал свои губы от мыльной влаги:
- У тебя хороший язычёк, Алексия, шершавый, но приятный, не хотелось бы его вырезать за твою дерзость... - угрожающе говорил Агире. Отоми собралась с духом и вновь сблизилась с офицером вплотную, только стенки ванной их разделяли, схватила его золотую цепку и подтащила к себе:
- Раз не хочешь резать, можешь откусить его, я втвоей власти, но и ты под моими чарами, граф... - соблазнительно шептала отоми на ухо майору, а её руки обвивали крепкое тело Агире. Адесанья в ответ обнимал наложницу:
- Ох уж чертовка. Как там ту рыжую бароннесу кликали? Ведьмочка? А ты тогда будешь... Чаровница, как тебе такое?
- Дон, у меня есть христианское имя - Алексия, другого мне не нужно. Как в святых книгах древние мужи говорили: «не гоже человеку кликаться, аки животным».
- Ох и врёшь, ты, моя Чаровница, - смеялся «граф», - сколько читал эти книги на корабле и не было там такого.
- Так значит, не о том твои мысли были, проказник... - продолжала кокетничать Алексия, обводя вокруг ванны майора за цепку с крестом. Тут в дверь постучали, и Агире довольно облизнулся:
- Кажеться, нам принесли еду. Кто там?
- Педро, Ваша Светлость, принёс Ваш ужин, всё как просили: и свинина, и ягнёнок, и раковый супец... Фрукты позже будут, а бочонок с вином тащат. Будут скоро.
- Заноси... - сухо молвил «граф», открывая дверь. Педро внёс огромный поднос с жирной поросятиной, а за ним вбежали ещё несколько мальчишек с подносами меньше: ягнёнок молочный, суп раковый, хлеб белый мягкий пшеничный, тарелка с сыром овечьим. Поставив всё настол, мальчуганы выбежали из комнаты, а за ними пыхтел и покряхкивал толстяк-трактирщик Педро:
- Хорошого вечера, граф, фрукты скоро будут...
- Старина, хочешь посмотреть на мою спутницу без одежды? - вдруг спросил Агире у того. Педро встал у двери, как вековой дуб, и робко замялся:
- Да кто б не... не ну, дон, есть ведь приличие... этикет... Да, интерес есть... но это грешно глядеть на чужую жену.. и..и..
- Она мне не жена, - отвечал офицер, отламывая кусок хлеба, - так - всего лишь наложница, девка для утехи. Я её пленил в Новом Свете, взял в бою, как трофей.
Педро прикрыл двери и голодным взглядом начал сверлить отоми. Девушка была по шею в воде, только руками держалась за край ванны. Адесанья склонился к её уху и нежно нашептывал, а бывшая воительница с отвращением улыбалась. И тут офицер подбросил вверх краюху хлеба, а Алексия прыгнула за ним, как собачка. Педро дар речи потерял, соглядая нагую отоми. Смуглая кожа блестела от мыльной пены, мокрые волосы расбросали кучи брызг в стороны, а сама девушка ловко схватила зубами хлеб и дерзко глянула на хозяина. Агире властно посмотрел на любовницу и оторвал кусок мякоти из её зубов:
- Видишь, старина, какие красотки по ту сторону окиана обитают? - надменно поглядывал он на гостинщика.
- Да, Ваша Светлость... - только и смог проговорить гостинщик.
- Только отважные и отчаяные могут владеть ими, - зайдя за спину Алексии, Адесанья обнял её груди левой рукой, а отоми начала тереться о его грудь, - кто не боится бросить вызов стихии, бросить вызов неизвестному, бросить вызов себе. Бог не благоволит трусам, Он благословляет смелых и решительных. Алексия - моё благословение. Моё ценейшее сокровище. Скройся с глаз, жирная свинья, ты не достоин быть здесь, у тебя нет ни чести, ни отваги, ты - ходячий мешок сала, и разит от тебя помоями. Вон! - рявкнул офицер на гостинщика. И Педро наконец-то вышел из состояния слушателя великого оратора и пулей вылетел из аппартоментов Адесаньи. Оставшись на едине, Агире и Алексия ещё раз поцеловались со всей страстью, щекоча друг другу нёбо языками, но момент страсти был оборван стуком в дверь:
- Вино, как и просили, - послышалось с той стороны. Офицер открыл дверь и молча махнул головой назад и в лево. Носильщики вкатили огромный боченок в аппартаменты.
- Снимите крышку!
Работяги повиновались.
- Держите, вы заслужили, - Адесанья отдал носильщикам кувшин вина и выставил за дверь. А счастливые работяги спустились к столам напиваться в усмерть...
- Давай руку, донья, еда остывает.
Горячий кабальеро помог вылезть полудикой подружке из деревянного бочёнка, называемого пафосным словом «ванна», и укутал в плащ. Алексия не скрывала восхищения своим кавалером и посматривала на Агире с гордостью и уважением:
- Ты - настоящий воин, как отоми, но ты - теуль бледолицый. У тебя всё ещё очень много надменности, высокомерия и...
- Пускай будут они - сии качества и возвышают меня над чернью, дают мне сил и храбрости, но не едиными пороками я отличаюсь от всего скота. У меня есть высокая идея - нести свет истинной верым заблудшим овцам, а она даёт мне право вершить суд над упрямыми баранами... - закончил речь Агире, усаживаясь за стол. Как и всегда он усадил Алексию на колени и начал трапезу, не поблагодарив Творца за посланную еду.
Благородный сеньор уподобился неразумному животному: небрежно разрывал хлеб, так, что крохи были не только на столе, но и под столом, позволял себе чавкать и говорить с полным ртом еды:
- Ну как, тебе, Чаровница, нравиться ужин?
Алексия бестыже улыбалась и зыкусывала губу от наслаждения пьянкой сангирьей:
- О да. Пища богов...
- Каких богов? Ваших? Или моего? - удивлялся Агире, отрезая кусок сыра. Насадив его на нож, офицер поднёс его к ротику любовницы, и та, прежде чем вкусить угощение, ответила:
- Ваших, наших - что за вопросы? Бог Един, и Его сразу три.
- Не понимаю, тебя, Чаровница... - ухмылялся Агире. - Откуда ты это всё знаешь?
- Слышала в от Агиларе, хороший муж, благочестивый весь из себя... смешной - дал обет безбрачия, отказывается от самого приятного - женской ласки.
- Нам его не понять. - гладя чёрные волосы Алексии, говорил подвыпивший майор. - Чёрт, как во мне поселился дух свободы и разврата? Проклятая ацтецкая земля, совращает лучших и достойнейших мужей... - усмехался Агире, наливая вина обоим. Алексия взяла чашу и пролила на груди сладкий напиток:
- Что ж поделать, там где нет Бога правит дьявол...
- Ты права, - отвечал Агире, слизывая вино с грудей отоми, а та прогибалась от удовольствия.
- Зачем нам столько вина? Упиться в усмерть? - хихикнула развратница, смотря на бочонок сангирьи.
- Я читал в одном трактате, что вино омолаживает, - покусывая шею любовницы, говорил Агире, - чтобы сохранить молодость нужно принимать ванны с молоком, вином или кровью.
- Мерзость - ванна густой красной вонючей жижи, - брезгливо фыркнула отоми, - и как это по твоему должно омолодить кожу?
- Я - солдат, а не лекарь, не знаю... - сдвинул плечами Агире, а Алексия поудобнее уселась на его коленях:
- А вот с молоком или вином мне больше нравится. Когда-то, я имела честь обмываться с самой Отоми, дочерью Монтесумы, в тёплой воде с лепестками цветов.
- Я никогда не имел возможности побалывать себя таким: меня ростили с пелёнок солдатом, так как я младший в семье, только это и светило мне. - вздыхал Адесанья, вспоминая прошлое. - Но теперь я граф, могу побалывать себя целым бочёнком вина, и красивой женщиной, которая присоединится ко мне.
Вновь срамные поцелую с причмокиванием и смешком. Вновь бестыжий стон отоми Алексии разносится по комнате. Адесанья умел и знал, как делать приятно женщинам, тётушка его научила. Положив руку на шею любовницы, Агире массировал ей ниже затылка, от чего Алексия чувствовала приятное лёгкое возбуждение. Агире покусывал её губы и мочки ух, а она водила руками по его обнаженной груди.
- Благодетель, фрукты! - послышалось с той стороны двери. Бестыдники одновременно посмотрели в ту сторону, а затем обернулись и засмеялись:
- Поднесли сладкое, я люблю такое, - облизнулась отоми, а Агире слегка шлёпнул её по седалищу:
- Сходи и возьми, раз так любишь...
Алексия соскочила с коленей любовника и пошла к двери:
- Сейчас открою... вау, какой молоденький мальчик, пушок только прорывается, - усмехнулась отоми, увидев паренька, принесшего фрукты. Поварёнок не ожидал, что его встретит обнаженная высокая девушка, которая игриво смотрела на того. От неловкости паренёк чутка оступился и чуть не выронил поднос, но бывшая воительница подхватила его:
- Что ж ты такой робкий, малец, проходи, не обижу, - поманила Алексия парня в комнату, и поварёнок последовал за ней, как зачарованый. Когда дверь за ним захлопнулась, мальчуган вновь дёрнулся от волнения:
- Мне велено доставить фрукты сеньору Адесаньи и бежать смотреть за котлом с бараниной, ибо если баранина сгорит, мне хозяин шею свернёт... - затараторил мальчишка, а в ответ отоми положила ему на губы свой утончённый пальчик:
- Тише, маленький, не сгорит твоя баранина, ты весь уставший и голодный, садись к нам. Агире, можно ему поужинать с нами?
Агире безразлично хмыкнул и повернул рукой:
- Пусть...
- Вперёд, малыш, не робей, - зайдя за спину поварёнка, шепнула ему на ухо Алексия и подтолкнула вперёд. Робкий поварёнок прошел к столу и поставил поднос. Он с жадностью смотрел на объедки и нетронутые блюда, в животе урчало как будто оркестр заиграл. Эти блюда он готовил, но сам никогда не пробовал, боясь, что хозяин отлупит за кражу или порчу продуктов. Ему всегда достовалось всё самое гадкое и невкусное.
- Еж, парень, и выметайся... - с нотками недовольствия возгласил тому офицер. Скорее всего ему не понравилось, что его отоми начала заигрывать с мальцом без разрешения своего хозяина.
- Да, дон, - и мальчишка сразу схватился за кусок свинины и краюху мягкого хлеба:
- Ш-спасибо, дон, эт о-очень вксно... - бубнил паренёк, а Алексия приветливо улыбалась, глядя на него, и оторвала от грозди одну виноградину:
- С рук или рта? - спросила она Агире.
- Со рта, - нежно ответил офицер, и отоми захватила зубами ягоду. Агире сблизился с ней и откусил половину:
- Давно не ел такого вкусного винограда. Слушай, доходяга, звать тебя как? - не смотря на мальчугана, спросил того майор.
- Паскаль... - ответил поварёнок, отводя взгляд.
- Скажи, Паскаль, давно на этой кухне работаешь?
- Да сколько помню себя, Ваша Светлость, с детства, сирота я.
- А сейчас сколько лет? - полюбопытствовала чёрноволосая.
- Вроде как тринадцать... Ото только числа складывать могу, и то если больше десяти реалов дадут, то уже адова мука с пересчётами, чтобы точно было там тринадцать, пятнадцать, а двадцать - занебесное число.
- Ой дурак... - закрыл офицер лицо, тяжело вздыхая. - Ах, да, извини, тебя ведь не учили, как меня... с розгами и тумаками, отец очень строг был к нам, мы его боялись, старшие уважали, благодарили за науку. Я тоже был бы ему благодарен, дай он мне клочок самой паршивой земли... Он захотел, чтобы я был армейским мужем (мужчиной). Спасибо, папа, как я благодарен тебе... Теперь у меня есть всё, а не кусок паршивой земли - что мне стоит скупить сто кусков плодородной земли? - язык у Агире развязался хмелем, но иногда заплетался. - Поел? Вали вон, червь, мне не нужное полуграмотное отребье, для которых двадцать - неисчестлимое число.
- Дон благодетель, - упал на колени поварёнок, - не гоните меня, прошу, я не хочу оставаться в «Трьох ключах». Этот Педро ещё тот негодяй и поганец.
- А нам то какое дело, малыш, - спросила того отоми и бросила мальчугану яблоко, - завтра мы покинем этот славный город и не знаю, когда мы ещё тут будем проездом. И чего ты оскорбляешь хозяина, негодник?! - её голос стал строже. - Этот человек - хороший, столько всего нам дал: кров, ночлег, сытный ужин.
- Донья, - посмотрел на Алексию Паскаль сёрыми глазами, полными пустотой, - Вы были добры ко мне, впустили к столу вкусить еды, которую я только могу видеть, но не пробовать. Потому я хочу Вас предупредить о опасности.
Тут Адесанья и Алексия стали серьёзными и внимательными, насколько это возможно после попойки:
- Говори, иначе ты отсюда не выйдешь, сопляк... - проскрипел офицер, и мальчуган поведал всё, что знал:
- Хозяин мой водит дружбу с некиим Диего Марандо, поговаривают, что он чей-то бастард, какого-то идальго и ключницы, чёрт его знает. И у этого Марандо есть цех переносчиков груза...
- Ох, и опасность большая, - усмехнулся бывалый воин, гладя плечи наложницы.
- Не смейтесь, дон, - Паскаль с опаской осмотрелся и продолжил, - Диего даёт людей, когда его об этом просит Педро, когда его постояльцы ищут сопроважатыих. Цена символическая: от Кадиса до Севильи - пятьдесят реалов, по пять на каждого охранника...
- Излогай мысли быстрее, тупица. Плевал я на цену - денег у меня достаточно, говори - какая именно опасность нас может поджидать?! - гневно выкрикнул Агире. И Паскаль выдал тайну:
- Я стал замечать, что охранники из цеха Марандо уж очень быстро возвращаются из походов. Иногда по несколько месяцев не бывало в городе их, а тут две недели - и они дома, хотя шли пешим строем. Они .. убивают путников.
Алексия нервно усмехнулась:
- Шутишь, гадёныш?
- Донья, я сам недавно узнал, небом клянусь, - заверял поварёнок, - я тогда на кухне птицу щипал, как завалился этот Морандо, ну и Педро его встретил. Марандо чуть не во всё горло орал какой он куш заимел с тех еврейских свиней, а хозяин его в свою комнату затащил. Я подкрался и стал слушать, как тот дьявол Марандо над несчастными поиздевался. Заслушался, а он как кот подошел к двери и открыл, там я... Педро меня хотел удушить, но Марандо остановил его. Сказал, что если я пойду к страже с донесением, он выпотрошит меня, как гуся. А мне велел следить за теми постояльцами, что не прям дворянство, но и не совсем беднота босоногая. Приворовывать у тех суммы денег, чтоб те у Педро брали в долг...
- Довольно, малыш, - оборвала его Алексия, но её перебил офицер:
- Не смей раскрывать свой рот, женщина, пока я не скажу!
- Прости, господин, виновата... - повинилась отоми, и великодушный Агире поцеловал её в пухленькие губы:
- Моя Чаровница, не стоит тебе злить меня, я ведь могу наказать за такую дерзость... Слушай сюда, парень, - Агире поманил Паскаля пальцем, - если хочешь быть моим пажем, выполни это поручение, только не облажайся. Узнай когда Педро встретится с Марандо, проследи за ними и запомни каждое слово, что они произнесут. И если справишься, я возьму тебя в пажи.
- Благодарю, дон, - поклонился Паскаль и ощутил женскую руку на своих воронных кудряшках:
- А я тебе помогу стать настоящим мужчиной, малыш.
Алексия взяла руку оробевшего паренька и положила её на свою грудь:
- Чувствуешь: мягкая, приятная, как сыр.
Паскаль с ужасом одёрнул руку и пулей вылетел из комнаты, захлопнув за собой дверь. Агире чуть по полу не катался от смеха:
- Дьявол побрал бы тебя, Алексия, ты не просто Чаровница! Ха-ха, ой, прости, не могу остановиться... Это было... очень... смешно... Ха-ха-ха!!!
- Не понимаю, что тебя так веселит?
- Я наконец-то смог глянуть со стороны на себя, как я смешен был, когда моя достопочтенная тётушка совращала меня, ха-х, потому меня и расмешило это всё... Но ты не спросила разрешения на спектакль, плохая отоми, непослушная.
- Так именно такой ты меня желаешь... - шептала искусительница на ухо любовнику, как змейка-кобра, ещё и лизнула его мочку уха.
- Да, такая ты мне больше нравишься, как думаешь: самое время винной ванны, или нам стоит подождать?
- Чего ждать, дон? Пока гостинщик заберёт вино? Ни сикунды промедления - вперёд, познаем наслаждение... э-э-э...
- В Вакховом напитке, ты это хотела сказать?
- Именно...