9. Глава о женщинах, палантирах и огненной алхимии
9. Глава о женщинах, палантирах и огненной алхимии
Роковая гора, взорвавшаяся лавой и пеплом в момент обретения Сауроном нового тела, погасла. Сильный северный ветер угнал клубы дыма и серые хлопья сажи прочь. Они осели на скальных пиках гор Тени, сделав их совсем безжизненными. Небо над Мордором из бурого с багровыми всполохами стало серовато-зелёным. Слабое, бледное и усталое по осени солнце кое-как освещало Барад-Дур, не пытаясь развеять его мрачность. Без Багрового Ока на шпиле башня выглядела уныло и даже сиротливо, а новый наместник сидел в кресле рядом с троном и не знал, чему поддаться: ярости или панике.
— Что значит «Кханд напал на Рун»? – переспросил гонца Кхамул. Не из-за того, что не понял, а потому что не знал, как отвечать.
— В Кханде в этом году был неурожай, а пепел из Мордора вызвал мор скота, господин. Они отчаялись… И напали. Рун просит подкреплений и вооружения. Если господин позволит, — вастак, стоявший на одном колене, взглянул на назгула, но увидел лишь, как руки в железных перчатках сжимают подлокотники кресла. Тогда человек решился добавить: — Если позволить варьягам грабить Рун, то Мордор может остаться без провианта.
— Я знаю! – крикнул Кхамул, и посланник согнулся пополам, зажимая уши. – Прочь отсюда!
Справедливо опасаясь за свою жизнь, вастак бегом покинул тронный зал, так и не отнимая руки от ушей. Наньяр, собиравшаяся войти в залу, ловко уклонилась от него и ткнула в спину локтем. Человек потерял равновесие и упал, а дальнейший путь продолжил на коленях.
Хмыкнув ему вслед, харадримка всё же вошла – зазвенели сотни браслетов и ожерелий. За ней последовали пять безмолвных служанок в расшитых золотом паранджах. Представитель и посол Харада отлично знала, что наместник будет рад ей вне зависимости от хода государственных дел. Конечно, она не ошиблась. Увидев златокожую женщину с чёрной косой до самых пят, Кхамул остановился и перестал мерить шагами подножие трона.
— Господин Наместник, — Наньяр склонилась в принятом на юге поклоне, изящно сложив руки, а её служанки распластались на холодном мраморе пола. – Могу я помочь тебе советом или утешением?
— Не знаю, что первым попросить, — назгул спустился к ней. Кхамулу нравилась эта женщина: она была умна, хитра и разумна, но никогда не переходила границ дозволенного. – Владыка Саурон слишком резко покинул Мордор. У меня и в мыслях нет оспаривать его решение, но предвидел ли он все последствия?
— Никто не может предвидеть абсолютно всё, — женщина подошла ближе, и её шаги сопровождал перезвон украшений. – Что за дурные вести принёс этот немытый червяк? Расскажи мне. Если даже я окажусь недостаточно мудрой для советов, то на душе тебе станет легче.
— Кханд решил досадить вастакам, — ясно было, что золотая Наньяр пришла вытягивать сведения, но это она и сама бы узнала. – Воистину жуткое известие. Вышедшие на разбой варьяги оставляют после себя одни пустые пепелища. Они идут к озеру Нурнен.
— Но ты же вышлешь войска, чтобы остановить их? – обеспокоилась харадримка.
— Безусловно. Выделю понемногу орков из каждого гарнизона в крепостях… — задумчиво протянул Кхамул, будто прикидывая.
Действительно, после пересчёта мордорских войск выяснилось, что едва ли не две трети орков погибли или лишились последнего рассудка. И сейчас немалая часть выживших орков охраняла границы от осмелевших после сдачи Осгилиата людей и толпы лазутчиков. А оставшиеся несли стражу в Барад-Дуре и занимались восстановлением подземелий. Землетрясение обрушило подземные жилища гоблинов и троллей, а извержение Ородруина уничтожило почти все оружейни и кузницы. Сейчас совершенно ясно было, почему воплощённый Саурон отправился в дипломатическую миссию: военная мощь Мордора растаяла быстрей дымов Роковой горы. Один удар нескольких сплотившихся вокруг Гондора стран мог положить конец существованию царства Тени.
— Это прозвучало как «помощь придёт очень нескоро», — немного помолчав, озвучила свои опасения Наньяр. – Но если они идут к Нурнен, не означает ли это, что варвары собираются ограбить солончаки?
— Вполне возможно. Даже представить боюсь, как долго придётся всё отстраивать и налаживать, если мы не поспеем вовремя, — Кхамул сложил руки за спиной и отвернулся, уповая, что его нехитрый план сработает. Соль, которую добывали на Нурнен, перекупал Харад, а из Харада она расходилась по всему юго-востоку.
— Я поняла твою просьбу, — Наньяр поклонилась. – Харад поможет господину Наместнику справиться с проблемой.
— Харад поможет, а его золотая посланница получит награду, — Кхамул попытался скрыть радость, но, видно, у него это вышло плохо. Женщина улыбнулась с алчностью сороки, увидевшей начищенную монетку. Что-то подсказывало назгулу, что помощь эта обойдётся очень дорого. Но он был готов платить чем угодно, лишь бы не воинами.
Убедившись, что его мысль понята, и один из доблестных принцев харадрим вскоре получит весточку от прекрасной шпионки, Кхамул покинул тронный зал. Он направился в боковую башенку. Остановившись перед высокой узкой дверью, назгул опасливо огляделся, и только потом вошёл.
В круглой комнате не было ничего, кроме стоявшего в центре на подставке палантира. Как и всегда, он был накрыт полотном с изображением Багрового Ока. Оно внимательно наблюдало за своим слугой.
Помолчав, Кхамул подошёл ближе и, поклонившись, процедил сквозь зубы:
— Простите, Повелитель, — и сорвал полотно.
Пару мгновений шар был мутным и тёмным, а потом в нём начал клубиться туман. Назгул глубоко и со свистом вдохнул, и только потом решился наклониться к палантиру. Он уже давно нарушил запрет Саурона не открывать Видящий камень: не из любопытства или дерзости и своеволия, а по острой необходимости. Так, по крайней мере, он собирался оправдываться перед Властелином колец. В конце концов, он не был Оком, чтобы зреть неотрывно во все стороны.
Особенно его волновал Гондор. Сведений, что приносили шпионы, было совершенно недостаточно. Лёгкая «победа» при Осгилиате заставила людей думать, что они могут тягаться с Мордором. Таким образом, приказ Саурона вернуть орков внутрь страны был единственно верным, но имел и оборотную сторону. Гондор осмелел, и в Осгилиате скапливались войска, а к Минас Моргулу лезло бесконечное количество разведчиков. Глупо было полагать, что ни один из них не донёс, что крепость едва ли не пустует. А припугнуть их какой-нибудь вылазкой было невозможно: она могла навредить планам Саурона, да и привела бы к неминуемым потерям. Потому Кхамул решил действовать изнутри, с помощью палантира.
Увидеть желаемое ему удалось далеко не сразу, но назгул обладал достаточным упорством, чтобы добраться взглядом до цели. Он много дней подряд вглядывался в глубины палантира, концентрируя волю, пока не увидел сначала Минас Тирит, а затем – палаты Денетора. Сегодня добраться до них было довольно легко, подозрительно легко. А всё потому, что другой палантир тоже был открыт. Наместники Гондора и Мордора встретились взглядами.
— Денетооор, — прошипел Кхамул. Его голос и сам по себе звучал зловеще, а если назгул старался – то вызывал холодный пот и дрожь.
Но Наместника было не так просто испугать. Правитель Гондора отпрянул от палантира, но потом снова всмотрелся в туманно-звёздные завихрения внутри камня. Он ощутил пульсацию тёмной воли, увидел покрытую пеплом долину и чёрные шпили. Барад-Дур. Только вот кто смотрел с той стороны?
— Куда направлен твой взгляд, Наместник? Минас Моргул, Врата Мордора, Кирит Унгол? Неверное направление, — Кхамул ощутил некое смятение противника и навис над камнем. А ещё он чувствовал любопытство. — Гондор слабее, чем тебе кажется! Погляди на юг – и увидишь жадный Харад. Глянь на север – Рохан вас предал. И внутрь себя загляни – к чьим советам прислушиваешься.
Сочтя, что достаточно напугал и запутал Наместника Гондора, назгул отступил от палантира и накинул на него полотно. Из-за складок ткани казалось, что Багровое Око смотрит с хитрым прищуром.
***
Саруман, оторвавшись от палантира, глубоко задумался. Кто же знал, что решение заглянуть в Гондор обернётся такой интересной картиной? Похоже, интуиция, и без того развитая, как у зверя, стала идеальной. Он застал Денетора переговаривающимся с Барад-Дуром! Более удачно открыть палантир нельзя было и мечтать. Потому что голос Мордора был незнакомым. Кто-то пытался запугать наместника Гондора, и это был не Саурон. Оно могло означать только две вещи: что Властелин колец покинул свою твердыню, и что его страна слаба.
Улыбнувшись этим приятным выводам, Саруман покрутил своё кольцо за ободок. На гранях радужного камня играли блики, яркие даже в этой тёмной комнате. Он гордился своим кольцом. Быть может даже не меньше, чем Саурон – своим. Чтобы создать Радужное, Куруниру потребовались годы поисков и ещё годы изучения работ эльфов Эрегиона. Сначала он нашёл семь подходящих младших колец, много времени заняли и поиски способа сплавить семь разных металлов воедино. Но оно того стоило! Радужное кольцо было магически связано с Единым, а заклинание на нём очень походило на то, которым скрепил свой артефакт Саурон. Конечно, маг хотел повторить его точь-в-точь, но не сумел. Ему оставалось лишь успокаивать себя тем, что Радужное выглядело куда роскошней Единого. К тому же, его магическая связь с другими кольцами отлично сработала. Подозрения насчёт Лориена, его Владычицы и Адамантового кольца подтвердились. Ненья хранилась в Золотом лесу у Галадриэли. И теперь вопрос состоял лишь в том, когда она лишится своего сокровища. И кто доберётся до него первым. Саурон ведь тоже должен был ощутить зов одного из Эльфийских колец.
Сиди тот сейчас в своём Мордоре, то можно было б не спешить и не беспокоиться, но если в Барад-Дуре Властелина нет, то где же он? Можно предположить, что в Дол-Гулдуре – а где ещё? Что ж, в Лихолесье ему сейчас куда удобней, чем в восточной крепости, но военная мощь лесной твердыни не может сравниться с мощью Мордора. Даже собрав там всех орков, всех тварей и добавив горсть-другую восточан, он не сможет выиграть битву за Лориен. Тогда что Саурон забыл под носом у врагов, окружающих Дол-Гулдур со всех сторон? Было вовсе не похоже на то, чтобы он собирался исполнить свою часть договора.
Ощущая, что близок к некому очень важному заключению, Саруман подошёл к висящей на стене крупной карте. Глянув на неё, он захватил со стола баночку с красными чернилами и перо. Глубоко макнув острый кончик в яркую жидкость, маг нарисовал поверх Дол-Гулдура око и хмыкнул. Красной стрелкой он обозначил направление взгляда Ока – на Лориен. Ещё одна багровая точка появилась на вершине Барад-Дура и обозначала Наместника Мордора. Скорее всего, им стал один из назгулов, и думал он о Гондоре: стрелка протянулась от Минас Моргула до Минас Тирита. А куда же смотрит палантир Ортханка?
Подумав, Курунир поменял чернила на белила и аккуратно вывел рядом со своей башней раскрытую длань. Получилось, что пальцы указывают в пяти направлениях: Дунланд, Мория, Лориен, Рохан и… Мордор.
— Вот оно! – воскликнул Саруман и тихо засмеялся. – Нет, дорогой союзник, я слишком долго смотрел на тебя, чтобы поверить обещаниям. Я не стану ждать, пока ты меня предашь.
Продолжая посмеиваться, Курунир нарисовал кистью жирную белую черту от своей башни через весь Рохан, мимо Врат Мордора и вдоль Пепельных гор, до самого Барад-Дура. Напротив твердыни Саурона он поставил точку и провёл от неё черту вниз, поверх гор.
Полюбовавшись на свою работу, Саруман отложил краски, выдвинул один из ящиков стола и достал несколько скреплённых зажимом листов. Он чётко знал, где у него что хранится, и с нетерпением ожидал момента, когда же это изобретение понадобится.
Прижимая к груди свои записи и прихватив посох, маг спустился из кабинета ниже, к залам. Там несли караул несколько орколюдов. Дисциплинированные, верные и гораздо более умные, нежели орки, они поприветствовали его поклоном.
— Где Хогдин? – спросил их Саруман. И тут же получил ответ:
— Рохан прислал нам несколько почтовых коней. Он пошёл проверить и разместить их в конюшне, — полуорк снова поклонился.
— Мило со стороны Теодена. Но лучше бы он приструнил своего племянника, — проворчал Саруман и покинул башню. Взглянуть на новых лошадей было даже интересно.
Стражники не ошиблись: маг застал орколюда в конюшне. Наклонившись, Хогдин придирчиво рассматривал копыта мохнатого гнедого жеребца. Курунир невольно залюбовался своим живым творением. Этот юный полуорк принадлежал уже второму поколению и выглядел точно так, как задумывалось, обладал всеми нужными качествами и к тому же почитал правителя Ортханка за своего «высокого отца».
Несмотря на то, что ему едва минуло семнадцать лет, Хогдин был силён, как взрослый мужчина – это играла орочья сторона. Она же делала его безжалостным в бою и покорным приказам. А человеческая часть наделяла метиса здоровьем, невосприимчивостью к свету, разумностью и живым любопытством. Обучать этого юношу было чистым удовольствием! Разве мог какой-нибудь сауронов урук-хай похвастаться такой смекалкой и стремлением быть лучшим для своего господина? Нет и нет!
— Неплохие кони, — подойдя ближе, Саруман приблизился к полуорку сзади.
— Мудрейший, — серьёзным тоном поприветствовал его Хогдин, встав на одно колено и положив руку на гарду чёрного меча. Получив осквернённое оружие, он не расставался с ним ни на минуту.
— Поднимись. Как думаешь, подойдут разносить послания? – лошади выглядели выносливыми, но вряд ли были способны догнать коня Гэндальфа. Где бы заполучить второго Тенегрива?
— Подойдут, — Хогдин потрепал жеребца по гриве. Орколюдов, в отличие от простых орков или уруков, лошади не чурались. И это тоже было немаловажным преимуществом. – И с ними Грима прислал весточку. Он передаёт, что племянница Теодена покинула Эдорас и поехала в сторону Гондора, и что её неплохо бы вернуть. Но мне кажется, Червеуст не о том родиче конунга беспокоится. С Эомером нужно разобраться, — глаза юноши злобно сверкнули. – Он настраивает рохиррим против нас. Два селения уже созвали ополчение и выгнали из своих земель дунландцев.
— Скоро мы положим этому конец, не беспокойся. Возможно, даже испытаем на них кое-что новое. Ты готов мне помочь? – Саруман изогнул брови, немного наклонился и показал пальцем на свои пергаменты.
— Конечно, Мудрейший, конечно! – тут же забыв об Эомере и грядущей схватке, обрадовался Хогдин.
— Тогда идём в лабораторию.
Вместе с заинтригованным полуорком Курунир вернулся в свою башню. Подниматься они не стали, а прошли через залы и спустились по лестнице в подвал. Именно там, в полных тайн застенках, рождались изобретения Сарумана.
Маг разложил пергаменты на столе, а сам обернулся к обширному шкафу, где хранил разнообразные ингредиенты. Хогдин же заглянул в записи. Хоть он и отлично умел читать и даже писать, надписи были ему непонятны: строка за строкой там теснились формулы, символы и замысловатые порядки букв. Гораздо больше юношу привлёк рисунок странного предмета. Он был похож на утыканный шипами шар, явно состоял из металла и был полым внутри.
Увидев, как орколюд разглядывает зарисовку, Саруман поставил на стол три коробочки с разными веществами и загадочным тоном спросил:
— Ты видел когда-нибудь огненную шутиху, а, Хогдин? – Тот смущённо помотал головой. – Ну да, откуда бы тебе знать фейерверки. Я же не Гэндальф, чтобы маяться глупостями. Пока он забавлялся, я размышлял. Тут измельчённые сера, селитра и уголь, — маг поочерёдно открыл коробочки с жёлтым, белым и чёрным порошком. – Если смешать их, то получается горючая смесь. Я много экспериментировал, прежде чем подобрал верные пропорции.
Под завороженным взглядом Хогдина Саруман отмерил на маленьких весах понемногу порошка каждого цвета, смешал их большой железной чаше с толстыми стенками и поставил её на пол, подальше от бумаг.
— Отойдём, — Курунир взял орколюда за плечо и оттащил его от стола. Они укрылись за массивным железным сейфом. – А теперь смотри.
Высунувшись из укрытия, маг произнёс слово Огня и пригнулся. Как раз вовремя, потому что на полу сверкнула вспышка, а затем раздались грохот и лязг, запахло серой. Не на шутку испугавшийся Хогдин зажал уши, спасаясь от раздирающего перепонки звона, а Саруман поднялся.
— Иди, взгляни на это, — позвал он. Орколюд повиновался, но приблизился к столу осторожно, держась за рукоять меча. – Не бойся, этот огонь нас слушается.
Несмотря на весь авторитет Мудрейшего, Хогдин взирал на чашу с благоговейным трепетом. Железные стенки словно разорвало изнутри, и сосуд выглядел жутким цветком с покрытыми копотью лепестками.
— Если толика порошков сделала такое с чашей, то что же будет, если положить порошки в железного ежа, как на картинке? – прошептал юноша, не в силах оторваться от зловещего образа.
— Что будет? Я расскажу. Мы свернём горы, и крепостные стены не станут нам преградой! – как никогда довольный собой, Саруман стукнул посохом по полу.
— А если издалека бросить ежа под ноги коням, то Эомеру придёт конец! Их разорвёт в клочья! – Хогдин сжал кулаки. — И ещё можно прийти с этим огнём в Морию. Тамошние тупые орки говорят про какое-то огненное проклятие. Но мы сможем показать, кто тут настоящее огненное проклятие! Это ты, Мудрейший.
— С Эомером так и поступим, — кивнул маг, с удовольствием наблюдая за своим творением. Тот подрагивал от нетерпения и в кои-то веки походил на мальчишку, которым и являлся. – А с Морией это ты интересно выдумал. Нельзя допустить, чтобы Саурон призвал этих олухов на свою сторону. Займёшься ими?
— Мудрейший, ты что, хочешь, чтобы я стал магом? Я не смогу! – орколюд отшатнулся в ужасе.
— Магом ты не станешь, даже если вывернуть тебя наизнанку. Что за глупости? – осадил его Саруман. – Но ты можешь быть Огненным Инженером. Я научу тебя смешивать вещества, и ты пойдёшь в Морию. Будешь нести моё слово, передавать мою мудрость и разжигать страх перед истинной силой.
— Учитель, — Хогдин упал на колени и поцеловал кончик сапога мага. – О большей чести я не смею мечтать. Огонь Сарумана пылает в моём сердце!
— Прекрасно, — от настолько искренней веры слуги в его могущество Курунир уже ощущал себя величайшим владыкой в Средиземье. – А я займусь горами.
— Ты правда хочешь сдвинуть горы? – орколюд, казалось, вот-вот умрёт от изумления. Но сегодня был необыкновенный день, и он уже был готов верить во что угодно, тем более что это произносил Радужный маг. – А какие?
— Эред Литуи, Пепельные горы. И не сдвинуть, конечно, но изменить их немного стоит. Ещё один проход в Мордор лишним не будет.
