2. Глава, в которой пропадают хоббиты и творится хаос
2. Глава, в которой пропадают хоббиты и творится хаос
Двумя неделями ранее.
Гэндальф, отразив на Амон-Суле атаку назгулов, на рассвете направился севернее. Тенегрив, конечно, мог бы бежать втрое быстрее, но маг не особенно подгонял его. Он не хотел, чтобы четверо из Всадников отстали совсем уж безнадёжно и вернулись к преследованию Фродо. Арагорн – воин отличный, но Девять на одного будет многовато. Хотя хоббитов, с их-то характерами, можно считать по двое за одного. Вот так, пятеро назгулов против трёх отчаянных бойцов – уже немного лучше.
Усмехнувшись в бороду, Гэндальф вернулся мыслями к Саруману. Очевидно, что глава Белого Совета предал своё дело. И давно. Но до сих пор оставалось неясным, в своих целях он действует, или же полностью поддался воле Саурона. Сомнительно, чтобы тот планировал поделиться с кем-то властью и могуществом, не говоря уже о Кольце. Возможно, Саруман и не говорил с Врагом, а лишь наблюдал, изучал и проник таким образом куда глубже, чем планировал. Жажда знаний и могущества сыграла с Куруниром злую шутку, как и со многими до него. Интересно, что скажет на это Совет?
Увы, Гэндальф не успел сделать ни одного предположения: где-то далеко за его спиной раздался визгливый клич назгулов. Маг обернулся и увидел, что четыре чёрные фигуры всадников остановились. Вздыбив коней, они вдруг развернулись и во весь опор поскакали назад, а потом взяли южнее.
Тенегриву не нужны были приказы: почувствовав мысли своего друга, он тоже остановился и поглядел на удаляющихся преследователей. Что же заставило их так резко оставить погоню? К тому же, казалось, они либо до этого ехали вполсилы, либо сейчас что-то придало им скорости. Фигуры растворились в дымке так быстро, что только их и видели.
— Не нравится мне это, — нахмурив брови, пробормотал Гэндальф. — Как-то слишком резво они ускакали. Вернёмся назад.
Прокручивая в голове мысли одну страшней другой, маг поехал обратно, к Заветери. На полпути что-то подсказало ему, что стоит выехать на дорогу. Как оказалось, сделал он это не зря: не щадя коня, уже всего взмыленного, по тракту ехал Арагорн. На лице его играла смесь ужаса, гнева и растерянности. Сидевший впереди него Мериадок так и вовсе плакал.
— Где остальные хоббиты? Где Фродо?! — вскричал Гэндальф, схватив Арагорна за плечо. Тот опустил голову, так что стала видна запёкшаяся над левым виском кровь, и прошептал:
— Я не уберёг их. Назгулы забрали хоббитов. А с ними и Кольцо. Что я наделал?
— Мы не смогли отбиться, Гэндальф! — в сердцах воскликнул Мерри, и слёзы новым потоком хлынули у него из глаз. — А ты где был? Почему не встретил нас? Может быть, они... они убили их...
— Бывает, всё складывается так, что даже Мудрые не могут предугадать последствий, — скорбно ответил им маг, судорожно размышляя. — Отчаиваться у нас нет времени. Возможно, назгулов ещё можно перехватить. Вы оба – скачите в Ривенделл и поднимайте там всех. А я попытаюсь нагнать Всадников. Они направились на юго-восток. Возможно, у них есть какой-то тайный перевал через горы. Не будем сдаваться до последнего! Быстрей!
Гэндальф, не дав Арагорну ничего ответить, шлёпнул концом посоха его коня и развернул Тенегрива на юг. Так они и разъехались, встревоженные, напуганные и понурые, а судьбы Фродо, Сэма и Пиппина оставались неясны.
***
Ангмарец, а с ним и верный Кхамул стояли на одном из зубцов стены Барад-Дура и наблюдали. Картина им виделась совершенно безрадостная.
— Прекрасно, что наш повелитель обрёл воплощение, но последствия... — прошипел Кхамул, поведя рукой. Он указывал на группу озирающихся орков, что сдирали со сгоревших харадримов остатки доспехов.
— Ты отдал все приказы, которые я тебе озвучил? — Ангмарец даже не посмотрел туда. Он и так знал, что происходит. В Мордоре царил полнейший хаос.
— Да. Но половина офицеров также погибла, а оставшиеся сильно напуганы. Они пытаются привести армию в порядок и вернуть сбежавших рабов. Но не слишком успешно. Я ожидал, что с возвращением Единого всё будет иначе, — Кхамул покосился на своего предводителя.
— Оно так, как должно быть. Идём. Мы должны доложить всё Саурону.
Развернувшись, так что звякнули окованные чёрным железом сапоги, Чародей направился внутрь залов башни, размышляя на ходу. Он понимал, почему всё происходило именно так. Снова обретя тело, Саурон бросил всю мощь своей воли на удержание облика и собственные замыслы. Сейчас ему было не до слуг. А те, не видя на шпиле Барад-Дура Ока, ко взгляду которого уже так привыкли, ощутили себя покинутыми. А может, даже и свободными…
Саурон сидел на троне неподвижно, глядя прямо перед собой. Поговорив с Саруманом через палантир, он не проронил больше ни слова, лишь выслушивал доклады и ограничивался молчаливым волеизъявлением через Кольцо. Похоже, ему доставляло особое удовольствие управлять слугами именно так. Вот и сейчас он задумчиво поглаживал Единое по гладкому боку, и символы горели так же, как глаза майа. У правого подлокотника кресла стоял Глашатай, теребя в крючковатых руках какой-то пергамент.
Ангмарец подошёл к трону, встал на одно колено у нижней ступени и собирался уже начать свой безрадостный доклад, как вдруг Саурон заговорил:
— Я вижу твоими глазами и чувствую твои мысли. Не забывай об этом. Не стоит думать, что я уделяю подданным меньше внимания, чем они того заслуживают, — голос Майрона, как всегда, был глубок и звучен, от него чуть гудело в груди. – Я не в восторге от того, что сейчас творится в моих землях. Нужно решить эти проблемы.
— Мы пытаемся, повелитель, — Чародей ещё ниже склонил голову. Глаза Саурона были притягательны, однако смотреть в них падшему королю не хотелось. – Но пара твоих мудрых указаний нам бы не помешала.
— Хорошо, — удивительно легко согласился Саурон. – Вот вам указания: пересчитайте все войска, всех рабов, всё оружие, все припасы и животных – до десятка. Дайте солдатам новые номера и каждому паршивому пехотинцу укажите его место и задачи. Запретите оркам покидать пределы Мордора, а прочие пускай встанут гарнизонами на границах своих стран. Разошлите шпионов – людей и животных, но самых надёжных и таких, чтобы ничем не выделялись. Осгилиат оставьте гондорцам: Кольцо у меня, и больше нет нужды стоять в руинах. Этого хватит?
— Вполне, мой господин, — Ангмарец кивнул.
Что ж, приказы были вполне обычны – Тёмный Властелин спешил превратить хаос в новый порядок. Однако за элементарными на первый взгляд распоряжениями крылась совершенно удивительная подоплёка, о которой пока стоило помолчать. Но нетерпеливый Кхамул всё равно спросил:
— Повелитель! Не значит ли это, что ты хочешь остановить войну за западные земли? Гондор, Рохан, Эрегион… Столько сил положено!
Саурон поглядел на назгула, прищурившись, а Ангмарец сморщился. Скорее всего, сейчас на них выплеснется чаша огненного гнева. Но вместо этого Властелин Колец улыбнулся, снова показав волчьи клыки:
— Ничьи усилия не пропадут зря. Скоро вы всё поймёте. А перед тем, как вы уйдёте, расскажите в двух словах: у кого было моё кольцо? Я помню, что они зовутся полуросликами и живут в каком-то Шире. Ну? Кому этот глупец Гэндальф доверил такую ценность?
— Всё верно, повелитель. Эти существа ростом примерно с гнома, но при этом хилее, не носят бороды и ходят босиком. Тот, что нёс Кольцо, до последнего не надевал его, а потом осмелился даже ударить меня мечом, — поведал Ангмарец, снова дивясь про себя произошедшему.
— Что? Какой-то тощий босой гном выступил с оружием против Короля-Чародея? Да ещё и сопротивлялся воле Кольца. Вот это номер, — Саурон зафыркал и покосился на Глашатая. Тот тоже захихикал. – Выходит, Гэндальф не так уж и глуп. В этом народце есть некий секрет. Как интересно. Но вы же перебили этих… хоббитов?
— Нет. Мне эти создания показались забавными, и я отвёз их в Дол-Гулдур, — Чародей знал, что не прогадает с этим решением.
— Как кстати. Мне как раз нужно наведаться в лихолесскую резиденцию, — стукнув по подлокотникам, Майрон поднялся. – Для этой вещи подошёл срок. Я заберу её лично.
— Лично? – Глашатай обходительно придержал его за плечо. – Не слишком ли скоро ты собираешься покинуть Башню, господин? Твоё тело ещё очень слабо…
— Слабо? Я никогда не был слабым! – в мгновенье улыбка на сером лице Саурона сменилась оскалом, а когти впились в шею слуги. – Хватит с меня этой Башни. Ты, — продолжая держать Глашатая за горло, майа ткнул его пальцем в грудь, — отправишься со мной. И ты тоже, Чародей.
— А я, повелитель? – Кхамул решил, что его час настал. – Могу я остаться и исполнить твои поручения? Я запомнил каждое и сделаю всё по порядку!
— Не можешь. Ты обязан, — наслаждаясь властью, Властелин кивнул и отпихнул от себя Глашатая. И если бы не подоспевший назгул, то Саурон упал бы с лестницы. Всё же он был действительно слаб и пока что плохо владел новым телом.
— Твоя жажда дела заслуживает уважения, повелитель, но как бы всё не пошло прахом, — герольд с кислой миной потёр горло. — Быть может, стоит задействовать Их?
— Пожалуй, — Саурон нехотя, но признал свои силы не безграничными. – Кхамул, начинай по порядку, как ты и сказал. А, и ещё одно – палантир должен быть закрыт. Всегда.
Оставив радостного назгула, они стали спускаться. Мелкие прислужники уже снова наполнили Барад-Дур: в основном, это были орки разной степени уродливости, но обладающие неплохой злобной смекалкой. Они, поняв, что башня – тёплое местечко, мигом заняли места тех, что отдали свои жизни за тело Повелителя. И, хотя тот сейчас был немногим краше среднего гоблина, они чувствовали его силу, видели полоску золота на пальце и тут же падали в поклоне. Саурон одаривал их клыкастой улыбкой и спускался ниже. Глашатай вёл его под руку.
Закованный в цепи каменнокожий тролль несколько раз повернул ворот колеса, и лифт с пыльным стуком опустился на нижнем этаже. Там находились пещеры. Сырые, тёмные, покрытые светящейся плесенью и пропахшие мертвечиной, они скрывали в себе множество отвратительных существ. Уж кто-то, а Саурон знал в них толк!
— Сюда, мой верный Чародей, посмотри, какой подарок я приготовил для тебя, — майа подозвал Ангмарца жестом, сверкая довольством так, что изо рта и глаз сыпались искры.
— О, господин… — в восторженном ужасе прошептал тот. – Достоин ли я?
— Ещё бы.
Через несколько минут близ Барад-Дура снова разверзлась земля. Орки бросились врассыпную, воя и закрывая головы: из преисподней твердыни выбралось невиданное чудовище. Чёрная лоснящаяся шкура, огромные кожистые крылья, утыканный шипами хвост и когти, раздирающие камень. А длинную склизкую шею венчала зловонная пасть.
Издав ужасный вопль, древний выродок тёмных недр оттолкнулся от земли и полетел, а в широком седле на его холке сидели три всадника.