Глава 4. Алое на камне.
- Соня умерла больше полугода назад, - с тихой яростью прошипела Тома, глядя в глаза другу, - Её убил тот, кто почти вырастил меня, если ты забыл.
Тучи стремительно закрывали собой небо, отрезая их, простых смертных, от солнечного света. Казалось, что сама стихия слышит эту хрупкую девочку с искренней злобой в голосе, напоминающей раскат грома. Если бы блондинка со смешными цветными прядями могла убить словами — она бы это сделала.
- И Люсю, и сестру Арка он сначала отравил, а потом порезал в угоду своему бреду, - процедила жёстко, прищурив голубые глаза, - А затем Леру едва не угробил в том лесу. Он убил пятерых. И их больше нет на этом свете. Они — лишь тела в гробах, зарытых в землю. Соня мертва. Ты не мог видеть ни её, ни одну из других жертв.
Ларс притих, слился с окружающими место их отдыха деревьями, Лёша же едва сдерживался, чтобы не зашипеть в ответ. Боль раскалённой стрелой пронзила сердце оборотня. Девушка сжала кулаки так сильно, что костяшки побелели, прикусила губу до крови.
- Да, они мертвы, - ещё тише сказал школьник, - Но неужели, по-твоему, они не могли вернуться? Ты забыла, где живёшь? Забыла все рассказы, истории о призраках?
Лера хотела остановить его, заставить замолчать, но не успела. Разговоры о Борисе и его злодеяниях никогда не были её любимой темой. А для девочки они были просто убийственными. Однажды писательница попыталась утешить её, но ничего не вышло. Когда речь заходила о Разине, Тома замыкалась. Эльза тоже. Неудивительно, они столько лет считали его своим другом. А он оказался убийцей, сумасшедшим. Маньяком. Тем, кого сотрудники полиции называли некромантом, пусть воскресить Борису так никого и не удалось, а Лисанская с Сангиным Белым.
- Это не город, это дурка какая-то, - рыкнула девушка, - Нет никаких призраков! Нет и не было! Это пугалки для детей, идиот! И если ты в это веришь — твоё место в одной палате с ним.
Кузин отшатнулся от подруги, будто она ударила его наотмашь, поднялся со стула и отошёл, глядя на Тому неверящим взглядом. Ветер трепал его выгоревшие волосы, отчего парнишка напоминал зажжённую свечу.
- Тогда почти всем в Листвянске место в психушке. И Лере в том числе. Ты же их видела, - он обратил на шатенку взгляд болотных глаз. В них была горечь и боль. Лисанская вздохнула, поднялась, оперлась ладонями на столешницу. Дурацкое положение, прескверное, но врать она не станет.
- Видела.
Снаткина ошарашенно посмотрела на неё и выехала из-за стола. Это далось ей не слишком просто, но только в первые секунды. Совладав и с руками, и со стихией, девочка выбралась на дорожку.
- Ну все, с меня хватит, - друг попытался ей помочь, но та остановила его жестом руки, - Сама. Не хочу вас видеть.
Когда калитка за Тамарой захлопнулась, Лера тяжело опустилась на своё место и прикрыла глаза. Она прекрасно понимала чувства девочки. Понимала и знала, что лучше сейчас оставить её в покое, дать подумать, позлиться в одиночестве.
- Я видел её. Лера, я видел её в городе! - тихо, но жёстко повторил Алексей.
Девушка вздохнула, потерла переносицу.
- Не все люди готовы к такому. Не всем нужна эта правда, понимаешь? - она обернулась и посмотрела на сжатые в кулаки руки, - Привычное представление о мире рушится, всё становится сложнее, запутаннее.
- Но прятать голову в песок глупо! Это не изменит правды, Лера! Ты же прекрасно знаешь об этом!
- Знаю. Но для некоторых это единственный шанс не сойти с ума, Лёша, - девушка поднялась, дотронулась до его плеча, - Не поднимай больше эту тему. Не делай ей больнее.
- Я, - парнишка замялся, - Я и не хотел. Мне показалось, что это станет утешением. Она же здесь. Я видел её собственными глазами. Это точно была Соня.
Поднялся с места затаившийся брюнет, налил в стаканы ещё минералки и протянул Алексею и Лере. Та с удовольствием залпом осушила его, поставила на стол и зацепила чёлку, из-за ветра застилающую глаза, заколкой.
- Стоп, - замер вдруг парень и пристально посмотрел в её жёлтые глаза, - Ты что-то знаешь.
Лера взгляд выдержала. Долгий, пронизывающий. Но до Аркадия парнишке было ещё далеко, поэтому она просто неопределённо пожала плечами. Не нужно парню знать про Соню. Небезопасно. Ведь он перед упырицей лишь беззащитный ребёнок. Упрямый и любопытный. Слабый и беззащитный.
- Я пойду, - сказал Лёша бесцветным голосом, оставляя полный стакан на столе и махнул рукой. Понял, что эту немую схватку проиграл, что пробить стену Лериных убеждений не выйдет, - Пока.
- Пока, - попрощался Ларс. Лисанская же молча проводила взглядом пацанячью напряженную спину, обтянутую зелёной футболкой.
Так просто это не кончится. Шатенка чувствовала это всем своим существом. Пусть Лёша на первый взгляд был спокойным и не склонным к авантюрам, звериное чутьё подсказывало, что это не так. Влезет в эту историю, обязательно влезет и погрязнет так же, как и она сама.
- Значит, здесь всё не так уж просто, - вывел её из раздумий голос фея, - Люди не знают о нечисти?
- В той или иной мере знают. Из сказок, страшилок, фольклора. Но такова человеческая натура. Некоторым очень сложно признать, что человек не венец творения. Люди склонны к рационализации. Куда проще объяснить всё с точки зрения науки, чем поверить в существование других материй и обитателей этого мира. Так безопаснее, проще. Ведь куда страшнее знать, что ты не один. Что кто-то всегда прячется в тенях деревьев, в ночной тьме. В доме, который ты считаешь своей крепостью. Иногда даже за твоей спиной, - Лера перевела взгляд на синеглазого, - Но это всё самообман. Нет ни одного человека, который хоть однажды не ощущал на себе взгляд из темноты, не слышал торопливых шагов в запертом жилище, где, по его мнению, он находился в одиночестве. Сколько бы люди ни отгораживались, ни скидывали всё на перепады температуры, скачки напряжения и звуки ветра, в глубине души всем известно. Хтонь повсюду. Поэтому дети и боятся спать без света, поэтому даже многим взрослым неуютно выходить на улицу по ночам.
- Такие, как я, темноты не боятся. Ведь тьма — конец и начало. Мы зарождаемся в утробе, где нет света. И покоимся там, куда солнечные лучи уже не проникают, - Ларс чуть нахмурился, - Люди — странные существа. Зачем прятаться, если ты всё равно на виду? Не лучше ли изучить того, с кем делишь свой мир?
- Кто знает. По мне, лучше бы узнать. Но правда у каждого своя, — ответила Лера, скрещивая руки на груди. В такие моменты она напоминала Сангину Тару. Сама же она этого не замечала, но хотела бы быть похожей на свою дальнюю родственницу. Уж она всегда знала, что делать.
- Сложно, - вздохнул гвардеец и посмотрел на стремительно чернеющее небо, - Пойдём в дом? Может, пока идёт дождь, расскажешь мне побольше о нечисти?
В этот же миг калитка скрипнула. На дорожке, ведущей к дому, появились Рэй и Арк. Оба ржали, как кони, скалили зубы и утирали с глаз слёзы.
- А вот и нечисть, - хмыкнула Лисанская. Ларс открыл дверь, и все они исчезли в тени уютного жилища.
🌿
- Твою же! - разорвал мёртвую (во всех смыслах) тишину вскрик, - Ты меня точно до инсульта доведёшь!
Санитар потёр себя по груди, на которой мешком висел не слишком свежий медицинский халат. В коморке, вмещающей в себя минимум мебели, пахло сигаретным дымом и крепчайшим кофе без сахара. Кирилл не признавал сладких напитков, зато домашнее печенье — сплошная шоколадная крошка.
- Каждый раз так говоришь, - сказала Соня, усаживаясь на подоконник и закуривая, - Мог бы и привыкнуть.
Градов нахмурил брови и вернулся к бумажкам.
- Чего припёрлась? Сегодня для тебя ничего нет, - проворчал он, даже не глядя в её сторону. За полгода парень привык вот к таким визитам, больше не орал и не кидался всякими скальпелями-зажимчиками. Белова даже начала скучать по тем временам, потому что тогда санитар был с ней просто шёлковым. А сейчас вот освоился, дерзит.
- Совсем? - мученически простонала упырица.
- Ни капельки. Слушай, я и так многое делаю для тебя, не находишь? Иду на преступление, между прочим, - он отложил ручку, - Ну не могу я тебе каждый день донорскую кровь таскать, понимаешь?
Соня прекрасно понимала. Но понимание это не заглушало голод. А голодна она была почти всегда. Это было ужасное чувство, изматывающее, сводящее с ума, но человечность была сильнее. Пока. Поэтому она всегда брала меньше, чем хотела. Никогда не напивалась кровью Леры и Арка вдоволь, чтобы не лишать их сознания. Именно поэтому она в одну из первых ночей своей новой не-жизни пришла сюда, в морг.
Точнее, не пришла. Решила позабавиться, покуражиться. Утащила из больничного сарая сломанную каталку, довезла до дверей, позвонила в дверь и накрылась там же стыренной простынёй. Через минуту послышались неторопливые шаги, скрип петель.
- Опять? Ну нет же дождаться, конечно, все спешат. У нас же такой поток. Река трупов! - парень вздохнул и повёз тело, - Упаси Боже бумаги не оставили. Если только утром притараканят — я точно кого-нибудь убью!
Несколько мгновений тряски, лязг сломанного колеса.
- Пока тут постой, - пробормотал санитар, тот самый, что попадался ей во времена беснований ещё до окончательного перерождения, и ушёл.
Соня знала его и до всей этой истории. Кирилл Градов был санитаром ещё и в городской больнице. Любимец многих старушек, тихий, сутулый. Хик, по словам общих знакомых. Странный, если не откровенно шизанутый. Но это обстоятельство было ей на руку. В случае чего ему просто не поверят, покрутят пальцем у виска. Одно дело — домовые и призраки, другое — восставшие мертвецы.
Поднявшись и откинув скомканный кусок грязно-белой ткани на криво выложенный плиточный пол, Белова последовала за человеком. В мертвецкой пахло просто отвратительно, но ей ли выпендриваться? Ещё несколько дней назад и она тут лежала, запертая в тёмном пространстве, обитом металлом. И пусть раны затянулись, оставив после себя лишь тонкие белые шрамы, в груди что-то неприятно заворочалось.
- Саныч, ты им скажи, если ещё раз так сделают, то утром у дверей собственного дома будут каталку с сюрпризом лицезреть. Хоть бы позвонили заранее, что ли! - почти орал в трубку санитар.
Соня встала у стены, сложила руки на груди. Отвлекать человека она не собиралась, смотрела на немного засаленные волосы, старые джинсы и халат, который ждал стирки уже пару дней.
" Ужас, неужели мама совсем к чистоте не приучила? Но хоть не воняет."
- Я предупредил! Ещё раз мне хоть кто-то просто у двери оставит труп — напишу жалобу! Всё, пока, - трубка грохнула пластиковым боком о стол. Кирилл подошёл к холодильникам, заглянул в свободные камеры с тихим ворчанием: - Идиоты.
Белова оставалась незамеченной ещё пару минут. Санитар был занят какой-то только ему понятной фигнёй, витал в своих мыслях, а потом вдруг резко обернулся. Из каре-зелёных радужки превратились в чёрные из-за расширившихся в ужасе зрачков.
"Бедненький, испугался", - девушка облизнула губу, улыбнулась елейно и качнула хвостом.
Скальпель ударился об стену в метре слева от неё, упал на пол. Следом полетели какие-то ножницы и инструменты, названий которых Соня не знала.
- Изыди! Изыди, нечисть! - верещал парень. Его волосы безумно топорщились, глаза блестели. Когда ничего на железном столике на колёсиках не осталось, санитар толкнул и его. Будь Софья Белова человеком, её бы прижало к стене. Но теперь, обретя сверхъестественные скорость и силу, она одним лишь пальцем оттолкнула несущийся на нешуточной сеорости элемент интерьера и оказалась прямо перед Кириллом, что тут же вжался в кафельный стол. Его сердце колотилось с бешеной скоростью, грозя вот-вот сломать парочку рёбер.
- Нежить, вообще-то, - ещё шире улыбнулась красноглазая и почувствовала тепло в районе живота. Из него торчала ручка. Надо же, осмелился, - О, святые угодники, как же больно!
Притворно шатнувшись, девушка осела на пол. Бледную ладонь тут же окрасила чёрная упыриная кровь. Её "убийца" тут же испуганно закрыл рот рукой и присел рядом.
- Божечки-божечки-божечки! - затараторил санитар, смотря на пятно, расплывающееся по серой толстовке, - Очень больно?
Соня подняла на него красные глаза. На лице парнишки был праведный ужас с примесью жалости. Он не был жестоким человеком по натуре своей, обязанность помогать людям напомнила о себе, и теперь на молодом, почти юном, лице отразились метания. Умчаться? Помочь? Не в силах больше сдерживаться, девушка рассмеялась.
- Вот дурень, - сказала она, стирая слёзы с глаз, - Я ж упырь. Мы не чувствуем боли. Видел бы ты свое лицо!
Ручка отлетела на кафельный пол, оставляя на поверхности чёрные пятна. Кирилл растерянно проследил на ней. Его руки безвольно повисли.
- Эй, - сказала упырица мягко, поднялась и задрала толстовку, обнажая стройный подтянутый живот со старыми тонкими шрамами от вскрытия и ритуала, ткнула в свежий, самый крохотный, - Видишь, уже зажило. Ты меня не убил.
- Ты, - санитар поднял глаза, всмотрелся в шрам и резко вскочил, - Ты!!! У меня слов нет! За какие мои грехи ты в моём морге?! Я что, в прошлой жизни был детоубийцей? Зоофилом? Почему ты снова здесь?!
Его вопли могли бы перебудить всех покойников, но Кирилл запнулся, глядя на Сонин острый язык.
- Закончил? Помощь нужна, - девушка усмехнулась, - Кровь сможешь достать?
Тогда он согласился. Из страха, из любопытства. Простого человеческого, потом и из научного. Такова сделка. Он ей человеческую кровь. Она упыриную. Для собственных нужд. Мальчишка загорелся идеей понять механизм перерождения человека в нежить, делал кучи анализов, результаты которых хранил под замком.
- Понимаю, - Соня кивнула, выдохнула дым в окно, - Когда?
- В четверг, - последовал ответ без малейшего промедления. Безжалостный, твёрдый.
"Шесть дней. Нет, я не выдержу столько!"
- Даю тебе три дня, - сказала она холодно, отбрасывая прядь с лица.
- В смысле? Ты же кормишься ещё где-то, вот и иди туда! - санитар аж подскочил из возмущения.
- Возможно, ты не в курсе, - опасно сощурившись, начала девушка, - Я прихожу к тебе только тогда, когда нет других вариантов, Кир. Ни единого, - она поднялась, хрустнула шеей и сделала медленный шаг к столу, - У тебя три дня.
- А то что? - подбородок Градова вздёрнулся, в глазах появился вызов, - Что ты сделаешь, убьёшь меня?
Она могла бы. Убила бы, если бы человек в ней окончательно умер тогда, на берегу Ведьминого зеркала. Но этого не случилось. Соня ловко балансировала на лезвии ритуального ножа, на каждом шагу рискуя сорваться вниз, в пропасть. Рискуя стать монстром. Но этого ей очень не хотелось. Не для того она боролась, чтобы убивать ни в чём не виновных людей. Но ночному санитару Листвянского морга об этом знать не обязательно.
- Я приду за Матильдой, - взгляд красных глаз метнулся в угол комнаты, где в клетке под какой-то тряпицей сидела крыса. Чёрная, с забавными глазами-бусинками и умной мордашкой. Этот зверёк для Кирилла Градова был важнее многих людей.
- Нет, - он попытался загородить клетку от Сони, прохрипел, - Ты этого не сделаешь.
Вот он, страх. От прежних гневных искр не осталось ничего. Потухли, утонули в вязком болоте отчаянья. Соня знала, на что надавить. Нет, зверушку она не убила бы в любом случае, не эту. Она же не чудовище, чтобы забирать у этого неплохого, в общем-то, парнишки единственного друга. Но то, каким тоном с ней стали разговаривать, выходил за рамки их сотрудничества.
- Проверим? - темный острый кончик языка скользнул по бледным губам. От этого зрелища Градов отшатнулся. Его сердце стало биться в разы медленнее, по спине побежал пот. Удовлетворённая результатом, Соня загасила сигарету о край столешницы, вернулась к окну и сказала, не оборачиваясь: - Три дня, Кир. Я предупредила.
Даже на улице, тёмной, безлюдной, она всё ещё слышала приглушённую ругань, шум. В порыве ярости санитар громил свою коморку, скидывал на пол документацию, швырнул стулом в стену. Идиот. Что ж, зато появился стимул. Думать о том, что она поступает низко и мерзко, не хотелось. Есть соглашение. Свою часть упырица исполняла. Кирилл, впрочем, тоже, но мог бы быть и порасторопнее. Не так уж часто он ей помогает. Не каждый день, даже не каждую неделю!
Сообщение пришло, когда Соня уже вернулась на кладбище, где царила тишина ещё более мёртвая, чем там, в обители Кирилла Градова. Ни скрипа деревьев, ни ветерка, ни птичьего крика. Поэтому звук уведомления показался особенно громким и неуместным.
«Лёша видел тебя. Боюсь, может прийти. Прошу, держись», - высветилось на экране. Белова выругалась и сунула телефон в карман.
- Этого только не хватало, - буркнула она и почувствовала запах, - Твою же засратую мышь!
Мальчишка приблизился к могиле, оглядываясь по сторонам. В его руках были лилии. Они пахли настолько удушающе, что заглушали даже аромат молодой горячей крови. Соня зажала нос рукой и замерла.
- Привет, - прошептал Кузин, присаживаясь у креста. Как оказалось, букетов было два. Один он положил у портрета Игоря. Этот жест задел красноглазую за живое. Её брат не был любимцем народа, даже её самой, а тут вдруг такое. Может, это для парнишки ничего и не значило, но вот для Софьи... - Доброй ночи. Не знаю, слышишь ли ты меня, Соня. Но знай, я видел тебя. Если ты хочешь что-то сказать...
Парень замялся, поправил букет, спрятал руки в рукава толстовки. Июньская ночь после дождя была прохладной, поэтому по его тёплому телу бегали мурашки.
- В общем, я здесь. И готов тебя выслушать, - Белова не собиралась с ним говорить, до самого последнего момента не собиралась. Но мальчишка не уходил, сел на мокрую траву, прислонился к оградке и сидел ещё добрых полчаса. Сначала спокойно, потом всё активнее озираясь с надеждой в глазах. Сначала с надеждой, потом с отчаянием, - Пожалуйста... Я же не сумасшедший. Я не...
Этот шёпот, обречённый, пропитанный болью, заставил Соню сдвинуться с места. Она в мгновение оказалась рядом, подошла к могилам, всмотрелась в лица на фотографиях в рамках. Похожие, но такие разные. Своё и брата. При жизни они были друг другу чужими, но после смерти девушка вдруг почувствовала родство. Жаль, что слишком поздно.
- Лилии, если честно, я терпеть не могу, - усмехнулась она, переводя взгляд на подскочившего на ноги Алексея, - Но спасибо. И за цветы, и за слова. Мне приятно.
С губ мальчишки сорвался вздох облегчения. Рассеянный взгляд блуждал по её лицу, телу. Останавливался то на глазах, то на хвосте.
- Ты... Нежить? - в голосе не было испуга, только интерес. Живой, почти детский. Пацанячья рука взметнулась, чтобы коснуться белоснежной кисточки.
- Да, - Белова вздохнула через рот, чтобы не чувствовать запах крови, но это не помогло, - Дружочек, спасибо, что пришёл, но ты очень не вовремя. Давай как-нибудь в другой раз, ладно?
Лёшка оказался умным парнем, понятливым. Видя хищный огонь в глазах, он торопливо кивнул и попятился, обходя девушку по дуге.
- Ладно, - проговорил школьник и помахал на прощание, затем торопливо пошёл к дорожке, время от времени оборачиваясь. Страха в болотных глазах всё ещё не было, скорее облегчение, окончательное осознание, что он не сошёл с ума, - До встречи!
Упырица кивнула и присела на один из железных прутьев. Утихомирив дыхание, она кинула взгляд на самые густые заросли в этой части кладбища. Ноздри щекотнул знакомый запах, не вписывающийся в антураж последнего приюта мертвецов. Здесь царили земля, металл, камень и трава. Искусственные цветы и деревья. Именно эти ароматы витали в воздухе постоянно. Так же, как и стойкий, густой запах гниения бренной человеческой плоти.
- Выходи, рыцарь. Спасать уже некого! - крикнула Соня насмешливо. Послышался треск веток, и под лунный свет вышел Ларс, - Что, следил за мальчишкой?
Даже при скверном освещении было видно, как тот покраснел. Стыдно? Неловко? Пожалуй, всё сразу.
- Да. Знал, что пойдёт искать тебя. А ты ведь, - парень прикусил губу, замявшись.
- Нежить. Голодная до младенчиков и девственниц, - недобро усмехнулась Белова. Опасения этого мужчины не безосновательны, но всё же. Желая перевести тему, она спросила: - Откуда ты?
Соня сделала шаг в сторону Ларса. Он был огромным, тёплым и пах так сладко, что даже упыриные рецепторы засвербели.
Она не могла воспринимать человеческую пищу. Даже от запахов большинства блюд тошнило. Казалось бы, нежить. Мёртвое тело по какой-то насмешке судьбы наделённое волей и сознанием, ан нет. И потребности есть, и чувства. Своеобразные. Прежний рацион же оказался вне зоны интересов не-живой плоти. Но зато исчезла потребность в отдыхе, а силы со скоростью, наоборот, появились. Но вот сейчас, когда густой запах барбариса заглушил остальные, во рту упырицы начала собираться слюна.
- С неба, - ответил тот, немного настороженно глядя в красные глаза. Девушка усмехнулась, сглатывая её, облизнула верхнюю губу.
- Не вижу твоих крыльев, ангелочек.
От последнего слова парень дернулся, словно от удара, сжал кулаки. Его кровь, судя по звуку биения сердца, была не-человеческой. Не тот пульс, не та густота, да и запах.
- Я не ангел. И у них нет крыльев. По крайней мере у тех, с кем я знаком.
- И какие же они? - ещё один шаг. Послушать, понюхать. Понять. Вот чего хотелось Соне, и даже пристальный взгляд курчавого, неотрывно следящего за каждым её движением, не волновал. А вот мужчина волновался. Челюсти стиснулись, губы сжались. Он молчал несколько долгих секунд, но всё же ответил:
- Навроде тебя. Холодные и красивые, словно статуи. Опасные, смертоносные.
- Это комплимент?
- Довольно сомнительный, если честно. Но я не в праве навязывать тебе свое мнение.
Упырица рассмеялась. Забавный мальчишка, хорошенький. Строжится, строит из себя скалу, а внутри карамель со вкусом барбариса. Вязкая, густая, сладкая. Горячая от чувств и эмоций.
- Чтож, спасибо. А кто ты? - через секунду она уже стояла прямо перед ним, подняв голову, чтобы видеть глаза удивительной синевы. От мощного тела шёл жар из-за ночной прохлады.
- Офицер гвардии королевы фей. Рыцарь, тут ты была права, - сказал он уже спокойнее. Судя по реакции, расстояние, разделяющее их тела, его смущало. Улыбнувшись уголком губ, Соня провела когтем указательного пальца по обтянутой тканью груди. По золотистой коже на открытых руках тут же побежали мурашки, дыхание сбилось.
- Всегда думала, что феи маленькие и крылатые, - чуть игриво произнесла она.
- Как видишь, нет. Может, где-то и есть. Но не там, откуда я родом, - он не убегал, не старался отступить. Лишь немного растерянно рассматривал её лицо.
- Вкусно пахнешь, - прошептала упырица и, приблизившись так, что её грудь коснулась каменных мышц пресса, вдохнула аромат и глухо простонала.
- Спасибо, - ответил он робко после секундной заминки, - Ты всё же голодна, да? - спросил фей (кому сказать — засмеют) почти шёпотом, ловя в плен Сонину руку, сжимая горячей ладонью ледяное запястье.
Мучительно вздохнув, Белова с трудом заставила себя отойти от парня, до боли стискивая челюсти. Хвост бил по ногам, выдавая её состояние. Девушка была на грани. Ошиблась, даже трёх дней не выдержать. Но Ларс стоял, смотрел прямо в глаза со странной смесью эмоций. Страха почему-то в этом коктейле не было.
- Иди, - прохрипела Соня, высвобождая свою руку и отступая ещё на пару метров, - Иди, пока я могу держаться.
- Чем тебе помочь? - глупый мальчишка. Самоотверженный, жертвенный. Если бы она попросила, то точно бы дал утолить жажду. Но она не станет. Не едва знакомых людей. И не-людей тоже. Уже большая девочка, придётся самой, раз жажда сильнее, чем она думала.
- Уходи, Ларс, - девушка улыбнулась через силу, сжимая кулаки, до крови вонзая когти в ладони, - Лера с Арком будут волноваться.
Эти слова заставили парня моргнуть, отмереть и оглянуться в сторону городских огней.
- Тогда... Пока? - осторожно спросил он, неуверенно заглядывая в глаза. Глупый... Милый и жалостливый.
- Пока, - ответила Софья и отступила под деревья, исчезая во тьме.
Подальше от людей, прочь от городских улиц. В лес. К биению иных сердец, к запаху влажной шерсти и страха. Туда, где она в полной мере может выпустить на волю внутреннюю тварь, жадующую лишь одного. Только на охоте могла без страха изгваздать свое каменное тело кровью, напиться всласть и снова быть почти человеком.
Почти.