Музыка для мёртвых

Кажется, жизнь должна была вернуться в привычное русло. Настолько привычное, насколько это возможно. Учёба продолжилась, Мартину быстро нашли замену. Контакт с родителями был налажен. Как рассказала мама, всю правду им рассказала Ребекка в письме с извинениями. Конечно, папа все равно отчитал меня за то, что все сама сразу не рассказала, зато теперь у нас все относительно хорошо. Рояль стал моей заботой. С двенадцати до четырех утра музыка текла у меня из-под пальцев, и только в это время дом перемещался в мир мёртвых. Я привыкла и к Джеррри с Виолой, и всё больше влюблялась в Патрика. Он мог приходить в мир живых в любое время из-за сказанных мною слов, я могла переноситься в его мир из-за срезанных волос, но дом больше не менялся в хаотичном порядке. Кошмары закончились и осталась только мистическая реальность. Остались только мы. Кажется, на этом история и должна была найти свое логичное завершение, но однажды утром на пороге дома меня ждал сюрприз.

Проснувшись после полудня, я чувствовала себя бодро. Обожала выходные, ведь ночная музыка плохо вписывалась в школьный режим. И пока я варила кофе, в дверь постучали. В выходные ко мне могла заявиться только Нора. Хотя, зная всю ситуацию, она старалась не наносить визитов раньше четырёх вечера. Открыв дверь, я обнаружила на пороге коробку. Простую, ничем не приметную картонную коробку.  Я подумала, не пнуть ли её с лестницы, но передумала. Вдруг там что-то хрупкое? Сомневаюсь, что там бомба, но на всякий случай, я послушала посылку. Она не тикала и не вибрировала.

"Радует."

Отнесла коробку на кухню, где и открыла её.

Листы. Там лежали старые листы, но на них отчетливо выделялись ноты. А сверху лежал белый конверт. На месте отправителя – адрес монастыря, на месте получателя — адрес этого дома. Ни курьера, попросившего расписаться за доставку, ни надписей, ничего. Я вскрыла конверт и прочитала.

''Здравствуй, получатель. Я не знаю, кто ты, но возможно ты знаешь меня. Меня зовут Анжелика Молл, или просто сестра Молл. Если моё имя знакомо, значит ты знаешь тайну этого дома.

Когда-то давно я совершила ошибку, которую можешь исправить лишь ты. Эта тайна мне десятки лет не даёт покоя. Я нарушила баланс, стёрла границы двух миров и теперь, каждый раз, оставляя рояль без музыканта, мы грозим соединить два мира, раскрыв самый большой портал для мертвых. Теперь я знаю как это остановить. Клин вышибают клином. Чтобы открыть миры, музыка забрала жизнь Виолы, чтобы закрыть их, надо отдать свою жизнь. Этот процесс будет длиться гораздо дольше, и чуда сразу не случится. Но это нужно сделать! В коробке ты найдёшь музыку для живых. Играй её. Каждую ночь на рояле. В один день ты просто не вернешься назад. Это та жертва, которую требует баланс. Я верю в тебя и надеюсь на то, что у тебя хватит храбрости сделать то, что не смогла сделать я.''

Я перечитала письмо с десяток раз. Вот оно, наше спасение!

"...грозим соединить два мира." Значит ли это, что со временем границы могут пропасть вовсе? И теперь ответственность легла на мои плечи?

Я должна была растеряться, огорчиться, разозлиться, но я обрадовалась. Сложила все листы из коробки в одну стопку. Ноты, ноты, ноты. Ноты, в которых я вообще не разбиралась. И только я собралась к Патрику сообщить хорошие вести, как он сам появился тут как тут и смотрел на меня как ястреб на добычу.

— Ты этого делать не будешь!

Мой энтузиазм поубавился. Не такой реакции я ожидала.

— И вообще, — Патрик решил схватить листы, но в нашем мире он ничего трогать не мог. — Сэм, избавься от них! Оставь посылку для следующих хозяев. Сожги её. Делай с ней что угодно, но не смей даже пытаться завершить ритуал!

— Но почему?

— Я хочу, чтобы ты жила!

Теперь тишина была неуместна. Она давила, как вода, в которой ты просто задыхаешься, без возможности всплыть. В голове яркими пятнами мигали слова, и их следовало произенсти, но они так и остались в глотке.

— А я хочу быть с тобой, — еле выдавила я, боясь, что и на это он скажет что-то вроде "а я нет!", но Патрик дернулся как от пощёчины.

— Ты не понимаешь, чего хочешь. Я мёртв!

— Я тоже буду мертва...когда-нибудь. Так почему не с тобой?

— Тебе всего восемнадцать!

Я перешла в мир мёртвых, пропустила через себя энергию, легко и просто, как будто нырнула в теплое озеро. И вот, в гостиной вновь жарко горел камин, обои стали более жёлтыми, а Патрик наконец смог меня обнять.

— Глупышка, ты не понимаешь, чего хочешь.

— Я всегда смогу остановиться. Ты же сам читал письмо, Патрик! Это не случится в течении недели. Для завершения ритуала могут понадобиться годы. Прошу! Научи меня играть эту мелодию.

— Если до двадцати одного не передумаешь, научу.

— До двадцати одного часа? — с надеждой подняла взгляд, заглядывая в любимые глаза.

"Я знала, что нет, но вдруг?"

— Лет, — Патрик усмехнулся, — ишь ты, хитрожоп.

Я вернулась к учёбе. Иногда меня всё же посещали мысли собрать все листы в коробку и вернуть обратно в монастырь.

"Пусть пришлют её сюда лет через семьдесят. Но вдруг потом будет поздно? Или будущий хозяин дома не поймёт суть? А если я после своей естественной смерти не встречусь с Патриком? И ни до каких двадцати лет я ждать не собиралась. "

Как-то вечером мы сидели перед камином. Как ни странно, но изменения, вносимые мною в мир Патрика, не возвращались обратно. Поэтому перед камином больше не было кресел, здесь стоял удобный диван, который мы притащили из левого крыла. Патрик сидел, вытянув ноги, а я лежала, положив голову ему на колени.

— Почему ты не хочешь начать учить меня музыке для живых? — в сотый раз принялась клянчить ответы на заезженные вопросы.

— Потому что она убьет тебя.

— Не для тебя.

— Дело не только во мне.

— А в чём ещё?

— Ты навсегда останешься здесь, со мной.

"Вот именно! Патрик, вот именно!"

— Разве это плохо?

— Ты вообще понимаешь значение слова ''вечность''? — он говорил спокойно, как столетний мудрец, пытающийся объяснить ребёнку элементарные вещи.

Патрик начал гладить меня по голове.

— Знаю.

— Если тебе кажется, что смерть сделает тебя свободной, то ты сильно ошибаешься. Как правило, призрак может находиться либо у себя дома, либо у своей могилы. Иногда и на месте своей смерти. Мне пришлось потратить уйму сил в тот день, когда тебя арестовали, чтобы понять, где ты. Если ты умрёшь, то навсегда останешься со мной. Навсегда! А вдруг будучи мёртвой, ты поймёшь, что я тебе не нужен?

— Что за бред ты несёшь? — я села на диван, чтоб удобнее было смотреть в глаза Патрику.

— Раньше напротив дома был монастырь. На том месте до сих пор живёт одна монашка. Она попала в аварию. Только не смейся. Я рос, и во мне кипело желание жить. Мне захотелось попробовать встречаться с той монашкой. При жизни ей не позволяли этого делать, а у меня, благодаря Итану, чувства играли вовсю. Пенелопа не могла приходить ко мне надолго, но нам хватало, только вскоре мы потеряли друг к другу интерес.

Мой взгляд а-ля ''Ты с дуба рухнул, мне такое рассказывать?'' Патрик понял без слов и в голос засмеялся. Я пихнула его.

— Ты теперь хочешь, чтоб я спокойно жила, зная, что где-то там есть Пенелопа?

— Она же мертва!

— Это не аргумент.

— Это факт. Двое мёртвых не могут полюбить друг друга. Но тебя я почему-то смог, — этот тёплый взгляд мог растопить вековые ледники и устроить глобальное потепление, что уже говорить о моем маленьком сердце?

Я села к нему на колени.

— А Джерри и Виола?

— Они любили друг друга при жизни.

— Ты продолжал чувствовать, пока был жив Итан. Ты не был до конца мёртв. И я ещё живая.

И я поцеловала Патрика. Может быть, ещё не совсем профессионально, но моего опыта уже хватало, чтобы я смело брала инициативу на себя. Его руки оказались на моём животе, поднимая майку. Он подмял меня под себя, а я не сопротивлялась. Отдалась полностью во власть его губ и рук. Во власть его любви.

Не знаю, назвать ли мой первый опыт некрофилией или ментальным сексом, но это случилось, и я ни капельки об этом не пожалела.

Этот день сыграл в мою пользу, и музыку для живых мы стали учить в тот же вечер. Патрик играл по нотам, а мне оставалось лишь удивляться.

— Это же музыка для мёртвых, а не для живых. Чем она отличается от того, что я играю каждую ночь?

— Вот здесь, — Патрик ткнул в ноты и объяснил, — где обычно музыка звучала громче, теперь должна тише, и наоборот.

Он продолжил играть, но отличий я не заметила, а вот Патрик их уловил. Он стал интенсивнее жать на клавиши и внимательней смотреть на меня.

— Ты слышишь?

— Что? Разницу? Нет. По-моему, такая же мелодия, — мне уже начинало казаться, что меня обдурили. Никаких отличий в этой мелодии не было!

Патрик лишь усмехнулся.

— А ты слышишь? — спросила я Патрика.

— Нет. Я её вообще не слышу.

"Ну вот тебе и разница. Об этом и писала Молл. Музыка для живых."

Долго учить не пришлось, и теперь в полночь играла мелодию, которую слышали все живые и ни один мёртвый. Призраки больше не появлялись в доме с полуночи до четырех, с того дня я появлялась в их мире.