Музыка для мёртвых

Что самое худшее в исполнении мечты?
То, что сбывшаяся мечта превращается
в реальность и перестаёт играть по
сценарию твоего воображения,
выходит из-под контроля и
диктует свои правила.

Мне хотелось петь и танцевать, я смеялась и говорила с Райной обо всём на свете, не обращая внимания на её просьбы вести себя тише и не привлекать излишнего внимания.

Бруклин был великолепен! Его дома, дороги, люди - здесь любой участок улицы, стёкла витрин магазинов - абсолютно всё выглядело идеально. Детский восторг охватил каждую клеточку. Мысль, что целый год я пробуду в этом городе, заставляла сердце замирать от предвкушения. Казалось, тут даже дышалось легче. Но, как любой сказке, всему хорошему пришел конец. Кафе перестало выглядеть волшебно, а кофе внезапно испортился, хотя минуту назад я была готова поспорить, что нет милее места на планете. Всему виной стала последняя фраза Райны:

— Я уже сдала комнату. — Тётя опустила взгляд на свои пальцы.

Весь мир мгновенно сконцентрировался в одной точке, в которой собирался взорваться. Мой мир.

— И ... как это понимать?

Райна не заставила долго ждать ответа.

— Сэм, Дэниел сказал, что ты приедешь в июле, но, как выяснилось, твой переезд сюда отложили. Я даже слышала версию, что Дэн вовсе запретил тебе учиться в Нью-Йорке. Учебный год близился, а от вас не приходило никаких вестей...

— Я поняла, можешь не продолжать.

Мой голос не дрогнул, пелена слез не застелила глаза. Лишь где-то глубоко внутри, отражаясь эхом от стен черепной коробки, раздался хруст. Я почти физически ощутила трещины, которые прилипли паутинкой к моему сердцу, понимание острыми осколками впилось в самый важный орган, истекающий кровью от чувства несправедливости. Хотелось орать и истерить, плакать и умолять что-нибудь придумать, но жгучей обиде на смену явилась злость. Я столько лет мечтала об обучении в "Школе искусств", столько времени надеялась на отцовское снисхождение, что не хотела верить в настоящее. Зачем давать ребёнку конфету, если собираешься её отнять?

— Но почему я об этом узнаю только здесь и сейчас? Почему ты не сказала, что комната занята, пока я была в Сент-Луисе? Черт! Папа вообще знает о сложившейся ситуации?

Подозрение скользким червем проникло в извилины мозга. Видимо, Райна, опасаясь гнева старшего брата, ничего ему не рассказала. Но, я ошиблась...

— Сэм! — в серых глазах тёти вспыхнуло недовольство. Она хлопнула по столу. - Попрошу не выражаться в моем присутствии! И, конечно, Дэниел все знает. При таком  раскладе он был категорически против твоего перевода в Бруклин, но я убедила его в том, что смогу найти  жилье поблизости до начала сентября.

Огонёк надежды рассеял мрак, поглотивший мою душу, но лишь на краткое мгновенье.

— Ты нашла?

" Скажи "да", умоляю, скажи "да", скажи!"

Райна убрала светлую прядь чёлки за ухо и потрогала небрежный пучок на затылке - это был плохой знак. Тётя имела дурную привычку - постоянно трогать волосы, особенно в те моменты, когда волновалась.

— Сэм, до сентября лишь две недели. Я не хочу тебя лишний раз обнадеживать, поэтому мне вряд ли удастся найти тебе комнату. — Этот ответ погасил во мне последний источник света. Меня поглотила тьма. - Мне жаль, но и выгнать тех, кто живёт у меня, я не могу.

"Не хочешь!"

Я ощущала себя глупой рыбкой, которую пустили поплавать в океан, и её сердце радостно забилось при виде бесконечных просторов, а теперь её снова запихивали в узкий аквариум.

По-своему растолковав моё молчание и тупой взгляд в никуда, Райна решила добить меня полностью:

— Не расстраивайся, я позвоню Дэниелу и всё объясню. У тебя есть ещё время вернуться в старую школу. А пока твои родители будут решать вопрос о повторном переводе, предлагаю эту неделю пожить у нас. Спать придется в гостиной на диване, но, думаю, это не страшно. Я покажу тебе достопримечательности, сходим в театры и музеи, обязательно посетим церковь. Весь расход мы возьмём на себя. Гарри и Роберт будут только рады тебе. А потом ты вернёшься домой в Миссури. Я уверена, это будет замечательное путеше...

Её слова не резали, а заходили ржавыми гвоздями под кожу. Отчаяние затопило изнутри, и я приготовилась захлебнуться. Но рыбки не тонут! Виляя хвостом, они скрываются в чёрной пучине. Вот и я решилась уплыть, ускользая от планов тёти.

В минуты крайней безнадёжности человек делает шаг в пропасть. Это был мой шаг.

Прервав словесный понос Райны, я бесцеремонно и даже грубо сказала:

— Дай мне деньги!

Тётя опешила от моей просьбы, но потом активно полезла в свою огромную лимонную сумку, и вытащила из неё тёмно-оранжевый конверт, который месяц назад привез ей отец.

— Конечно, милая. Не стоит переживать, любые расходы на эту неделю мы полностью возьмём на себя. Я конверт ещё не открывала.

Мне не хотелось ничего говорить. И слушать тоже. Возможно, на тот момент я походила на психа, но это не имело никакого значения. Запрятав конверт в рюкзак с самыми необходимыми вещами, я встала.

— Саймон, что ты делаешь?

Серые лужи глаз тёти теперь были копией арктических льдов отца.

" Ой, не погладят меня за такое по головке"

— Вы же не думаете, что я так просто откажусь от мечты?

Перекинув свой скудный "багаж" через плечо, я поспешила вынырнуть из противного кафе. Солнце слепило глаза и, зажмурившись, я окунулась в толпу, смешалась в потоке разноцветных футболок, платьев и пиджаков, стала одной из ярких теней этой улицы.

"Ох, не так я представляла свою поездку, ох не так..."

Убедившись, что меня никто не преследует, я сбавила темп. Город больше не казался волшебным, магазины стали похожи на магазины, улицы на улицы, а пахло так, как и везде у дорог - выхлопными газами.

Город перестал быть мечтой.

Здания, выстроенные бетонными вагонами так и грозили задавить.

Рыбка потерялась в холодных водах океана.

Я шла неспешно, размышляя о своём поступке. Эту часть Бруклина я изучила вдоль и поперёк. Именно здесь находились врата в мой персональный рай с табличкой "Художественная школа искусств". Мечта всех тех, кто сердце пожертвовал творчеству, кто постоянно спорит с музой, желая её приручить, кто видит необычное в обычном.

Я умоляла отца отправить меня учиться в специализированную старшую школу с девятого класса, но все мои просьбы разбивались о несокрушимые скалы папиных доводов. Он ничего не хотел слушать о школах-пансионах, его не интересовали мои удовлетворительные оценки, он никогда не смотрел на мои рисунки и картины. Плевать он хотел на таланты своей единственной дочери. Будь его воля, отец запер бы меня дома или отправил в монастырь. Вера в Бога была превыше всего, и каждое моё предложение он парировал библейскими цитатами или:

"— Нет! Потому что хорошая девочка..."

Разговоры на этом заканчивались.

Каково же было моё удивление, когда родители после одиннадцатого класса позволили мне перевестись в Бруклин. Да, пусть мне оставалось учиться там лишь год, но даже это расправляло мне крылья. Ведь если мне удастся достичь высоких результатов в этой школе, мне откроются дороги в светлое будущее и дальнейшее бесплатное обучение в высших специализированных учебных заведениях. Я знала, папино разрешение - заслуга мамочки, которая неисправимо верила в меня и всегда поддерживала. Но моя мечта была похожа на жертву охотников. Отец в неё целился из крупнокалиберного, нажимал на курок и ... промахивался! Поэтому в Бруклин я приехала с целым списком не обсуждаемых условий, главным из которых было проживание с Райной. Ведь кто-то должен был следить за тем, что я помолилась на ночь и не продала свою душу дьяволу со скидкой. Тётя в этом плане поддерживала отца, но и влияние её муженька Роберта тоже давало плоды в её, уже не такой святой, душе.

Пока я размышляла, как низко пала в глазах папы, не заметила, как на углу с обочины подавала задом белая Тойота Прадо. Точнее, я её заметила, но (почему-то?) не остановилась, а поперла вперёд. Конечно, ни о какой скорости речи и не шло, к тому же, заметив меня в зеркале заднего вида, водитель нажал на тормоз, но лёгкого толчка избежать не удалось. Мой бок соприкоснулся с машиной, и в следующую секунду я сидела на асфальте.

"Вот я идиотка!"

Пока я поднималась на ноги, ко мне подбежала девушка, громко цокая каблуками. Именно она и была водителем крутой тачки.

— Мисс, с Вами все в порядке? Прошу, извините меня. Обычно я очень внимательна на дорогах.

Девушка помогла мне подняться. Пока я стряхивала дорожную пыль с джинсов, старалась убедить паникершу, что со мной все в порядке.

— О, Вам не о чем беспокоиться. Всё нормально.

— Я должна отвезти вас в больницу. Это говорит адреналин. Сейчас шок спадёт, и вы поймёте, что пострадали серьёзнее, чем думаете.

Наконец, закончив приводить себя в божеский вид, я подняла глаза на незнакомку. От такой красоты даже дар речи пропал. Передо мной стояла женщина, которая выглядела отпадно. Подарок, упакованный в синее платье-футляр, в туфлях-лодочках, и с сапфировыми сережками, дополняющими васильковую композицию. Глядя на такую, на ум приходят слова "элегантная" и "изящная".

— Мисс? — необычайно изумрудные глаза моей недоубийцы выражали крайнее беспокойство и испуг. Видимо, я так отвлеклась, что не слышала, как она звала меня.

— Повторяю, все нормально.

— Думаю, вам все-таки стоит показаться врачу.

Мне настойчиво предлагали сесть в машину. К тому же вокруг нас начала собираться толпа зевак, и не хотелось дальше оставаться в центре всеобщего внимания.

— Хорошо, — я согласилась, забираясь на заднее сидение автомобиля.

Когда двери закрылись, и машина уверенно вывернула на шоссе, я поняла, что если не успею убедить шикарную даму в том, что со мной все в порядке, уже через несколько минут окажусь в больнице.

— Простите меня ещё раз. Я не понимаю, как такое произошло. Надеюсь, Вы не сильно пострадали? Чем ударились? Головой?

"Если то, чем я думала последние пятнадцать минут своей жизни – голова, то да, я стукнулась головой"

— Нет, всего-то плюхнулась на пятую точку. Там даже синяка не останется, клянусь. Эта суета лишняя. Вам вовсе не о чем беспокоиться, мисс...

— Уильямс, — чёрные зрачки в зелёных бассейнах впились в меня через зеркало заднего вида, сканируя, проверяя, не лгу ли я.

— А я Саймон, но лучше Сэм, — пошире улыбнулась, что бы разогнать последние сомнения мисс Уильямс.

— Говорите уверенно.

— И чувствую себя так же.

— Вы долго не реагировали на мои слова.

— Я по жизни немного тормоз.

"Немного?"

Улыбки разрядили обстановку, и леди за рулём облегчённо выдохнула.

— Я Ребекка.

В дороге я подметила, что ей за тридцать, но выглядит эта особа сногсшибательно. И во мне говорила совсем не зависть, а восхищение. Ведь я прекрасно знала, что мне не подойдёт платиновый блонд, не хватит сил вставать по утрам ради укладки, а платья с каблуками я так вовсе на дух не переношу.

"Поэтому ты сидишь в рваных джинсах, огромном худи до колен и с каким-то дурацким хвостиком каштановых волос. Красотка из фильмов ужасов.

Да, мой внутренний голос умеет поддержать в трудные минуты."

Избавившись от проблемы в виде излишней заботы, я вспомнила о существовании других препятствий.

— Сэм, скажи, куда тебя лучше всего отвезти? — спросила Ребекка, сворачивая на "Дисс-стрит 32".

"Оу, в ближайший бомжатник, пожалуйста!"

— Эм, в отель, если можно, — мне показалось, что я сказала это достаточно уверенно, но взгляд мисс Уильямс говорил об обратном.

— В какой?

Я промолчала. А что надо было сказать? "В самый дешевый"?

— Сэм, тебе некуда идти?

Машина сбавила ход, голос собеседницы стал тише, словно весь мир притаил дыхание.

— Всё не совсем так.

Пришлось поведать краткую версию своей печали. Я не стала жаловаться на тётю и выкладывать тайны семьи, но Ребекка поняла, что идти мне, правда, некуда. Надеясь на понимание, я попросила снять для меня номер, заверив, что деньги при мне есть. Ведь сколько бы я не кудахтала о том, что уже взрослая, законодательство США так не думает, и снять самостоятельно комнату я не смогу, ведь мне всего семнадцать лет. Второй проблемой были десять тысяч баксов, которые мирно лежали в моей сумке. Это крупная сумма, поэтому страх быть ограбленной в ближайшем мотеле жужжал в голове как надоедливая муха, а прямо сейчас снять жилье на год в Бруклине невозможно, ведь минимальная стоимость жилья в год начиналась с не менее пятнадцати тысяч.

— Хм, — Ребекка задумалась, а я молила Бога, чтобы она не попросила номера моих родителей. Я несовершеннолетняя, одна, в чужом городе. Страх новой волной натыкал в моё тело кучу невидимых иголок. — Знаешь, у меня есть идея получше. Мой брат, Итан, сдаёт первый этаж своего дома.

— Ого! — такого поворота я не ожидала.

"Целый этаж? Представляю цену..."

— Боюсь, я слишком ограничена в финансах, — с горечью предупредила я.

— Он сдаёт его очень дешево, по сравнению с прочими предложениями. Если семь тысяч тебя устроит...

— В год? — Я даже не дождалась, когда она договорит предложение.

"Обалдеть! Ущипните меня!"

Ребекка засмеялась.

— Да, в год. Цена маленькая, потому что за большее этот дом не сдать. В нем слишком много неудобств. Начиная от дурной славы и глупых слухов заканчивая хобби Итана.

"Слухи – последнее, что меня волновало. Плевать я хотела на репутацию дома!"

— Если он не расчленяет на досуге людей и животных, то, думаю, хобби – не проблема.

Мисс Уильямс покачала головой, словно я сама не ведала, о чем говорила.

— Всё куда безобиднее. Итан музыкант.

— А я художник. Думаю, мы поладим.

— Я буду только рада, если смогла тебе помочь. Уже сегодня ты можешь познакомиться с Итаном и въехать в дом.

— Сейчас? — почему-то эта мысль вызвала во мне страх.

— Почему бы и нет? К тому же, мы уже приехали.

Взгляд моей спасительницы устремился к воротам, напротив которых стояла машина.

— Это здесь?

"И до школы совсем недалеко."

— Да. Скажешь Итану, что тебя прислала я. Вопросов меньше будет.

— А Вы не пойдёте со мной?

Ребекка виновато пожала плечами и неловко, словно извиняясь, сказала:

— Я и так уже опаздываю к пациентам.

Ясное дело, что возня со мной заняла много времени.

— Оу, простите, это из-за меня.

— Не волнуйся! Иди, и ничего не бойся. Мой брат милый и совсем не кусается.

Мы улыбнулись друг другу. На самом деле страх, собранный где-то в области груди был вызван не Ребеккой и не её братом, а моим отцом. Его реакция на всю эту ситуацию была предсказуема, и меня она очень пугала. Но я сделала шаг вперёд, и отступать назад было поздно. Поэтому я улыбнулась пошире, расправила плечи, кивнула и покинула приятно пахнущий салон.

— Сэм, — позвала меня Ребекка, когда я уже направилась в сторону ворот. Пришлось обернуться.

— Да?

— Добро пожаловать в Бруклин!