ТЕРРОРИЗМ И ИСЛАМ

Находиться в руках египетских секретных служб намного страшнее, чем быть заключенным американской тюрьмы. Меня поместили в камеру, где сидели два исламских радикала, которых обвиняли в совершении терактов. Один из них был палестинцем, другой египтянином.

Три дня мне не давали ни еды, ни воды. Каждый день египтянин спрашивал меня о причине моего заключения, но я отказывался ему отвечать. Я боялся, что он убьет меня, если узнает, что я сомневаюсь в истинности ислама. На третий день я рассказал ему, что преподаю в «Аль-Азхаре» и несу служение имама в Гизе. Услышав это, он сразу же поделился со мной водой и кусочком питы, которую ему принесли с передачей, но при этом сказал, что полиция запретила ему делиться со мной едой.

На четвертый день начались допросы. Служащие секретных служб пытались заставить меня признаться в предательстве ислама и рассказать о его причинах.

Для допроса меня привели в комнату, посреди которой стоял большой стол. За одним концом стола сидел следователь, меня посадили напротив него. За моей спиной встали несколько полицейских.

Эти пятеро были уверены, что я отверг ислам и обратился в христианство. Следователь пытался заставить меня сказать, с каким пастором я встречался и какую церковь посещал.

Он задавал вопрос за вопросом. Раз я задумался над ответом, и он кивнул стоявшим позади меня солдатам. Они, схватив мою руку, прижали ее к столу, после чего следователь зажег сигарету и затушил ее о мою ладонь. Позже он точно также затушил сигарету о мою губу, и у меня до сих пор остались шрамы от этих пыток. Если мой ответ не удовлетворял следователя, он либо тушил о мое тело сигареты, либо давал указание солдатам бить меня по лицу.

По мере продолжения допросов на меня оказывалось все большее давление. Однажды в комнату принесли кочергу. Я понял ее назначение, как только следователь в очередной раз решил на меня надавить. Один из солдат раскалил кочергу и прижал ее к моей левой руке.

Следователь заставлял меня признаться в отступничестве от ислама, но я продолжал настаивать, что лишь делился сомнениями. «Ученые, — объяснял я, — рассуждают о различных аспектах религии. В этом заключается моя работа и мое призвание. Я даже не допускаю мысли об обращении в другую религию. Ислам — это моя кровь, моя культура, язык и семья, это вся моя жизнь. Если вам кажется, что мои слова свидетельствуют об отступничестве, я готов признать, что отверг ислам».

Кнут

Поскольку мои ответы следователя не устроили, он перевел меня в комнату с металлической кроватью. Мои ноги привязали к ее изножью и надели на них толстые носки, напоминающие кухонные прихватки.

Один из солдат взял в руки тяжелый кнут длиной примерно в полтора метра и начал бить им по моим ногам. Другой солдат, державший в руках подушку, сел у изголовья кровати. Как только я начинал кричать, он душил меня подушкой, заставляя меня замолчать. Но я не мог молчать, и меня стали душить уже двумя подушками.

После длительных пыток я потерял сознание, но когда очнулся, пытка продолжилась: тот же солдат бил меня по ногам. Когда экзекуция закончилась, мне развязали ноги и приказали встать с кровати. Сперва я не смог этого сделать, но солдат бил меня по спине до тех пор, пока я не встал.

Я с трудом стоял на ногах, но он указал мне на дверь и приказал бежать. Бежать я тоже не мог, и он бил меня кнутом до тех пор, пока я, наконец, не побежал по коридору. Когда я достиг конца коридора, там меня поджидал другой солдат. Он тоже бил меня кнутом, и мне приходилось бежать обратно. Так меня заставили бегать из конца в конец коридора.

Позже я выяснил, зачем это было нужно. Бег предотвращал появление отеков на ногах, а благодаря толстым носкам на ногах не осталось ран от ударов кнутом. Я думаю, что меня душили подушкой, чтобы никто не слышал крика.

После меня отвели к небольшому открытому бассейну, заполненному ледяной водой. Солдат приказал мне прыгнуть в бассейн, и я подчинился приказу. Там было так холодно, что я рвался прочь, но он бил меня кнутом при каждой моей попытке выбраться из воды.

Вскоре от холода я потерял сознание. Я проснулся в мокрой одежде на той самой металлической кровати, и меня снова стали бить по ногам.

Ночь с крысами

Как-то ночью меня вывели во двор, где была сооружена небольшая бетонная коробка без окон и дверей. Единственным отверстием в этой коробке был потолок. Меня заставили подняться по лестнице и спрыгнуть внутрь куба. Я решил, что они решили меня убить.

Я прыгнул вниз и почувствовал, как мое тело погрузилось в воду. Однако, к своему удивлению, под ногами я обнаружил твердое дно. Вода была мне по плечи. Вскоре я понял, что в воде плавают какие-то существа. Это были крысы, которые стали карабкаться по моей шее, пытаясь залезть мне на голову. Было очевидно, что этих крыс давно не кормили. Так как мои мучители знали, что я исламский мыслитель, в голове которого зародились сомнения, они, вероятно, хотели, чтобы крысы съели мою голову. Вскоре коробку чем-то накрыли, и я остался в полной темноте, что привело меня в ужас. В таком положении я провел всю ночь, а утром ко мне пришли проверить, жив ли я. Когда солдаты открыли коробку, я увидел яркий дневной свет и в моей душе вновь появилась надежда, что я останусь живым.

За всю ночь ни одна крыса не укусила меня. Они карабкались по моей голове, запутывались в волосах и залезали в уши. Одна крыса сидела у меня на плече. Я чувствовал, как их рты касаются моей кожи, но они как будто целовали меня. Они даже не пытались меня укусить.

И по сей день, когда я вижу крыс, я испытываю к ним уважение, хотя и не могу объяснить, почему в ту ночь они были столь дружелюбны.

Встреча с близким другом

Допросы на этом не прекратились. Солдаты подвели меня к одной из дверей и сказали, что за ней меня ждет мой близкий друг, который хочет побеседовать со мной. Я поверил, что в комнате находится кто-то из моих родственников или друзей, и попросил солдат назвать его имя. Мне ответили, что я с ним не знаком, хотя он прекрасно меня знает.

Когда они открыли дверь, внутри комнаты оказался огромный пес. Меня втолкнули внутрь и затворили за мной дверь.

В тот же момент я возопил к Господу: «Ты же мой Отец, мой Бог! Почему Ты позволяешь этим злодеям издеваться надо мной? Я не знаю, останусь ли я жив, но уверен, что однажды увижу Тебя и буду с Тобой навеки».

Я сел посреди комнаты. Пес уселся напротив. Его глаза двигались из стороны в сторону: он внимательно рассматривал меня. В душе я взывал к Богу, Которого еще не знал.

Пес стал ходить вокруг меня, будто голодный зверь, собирающийся наброситься на свою жертву. Затем он подошел ко мне, лизнул мое ухо и улегся около меня. Я же совсем выбился из сил и заснул.

Когда я проснулся, пес сидел в углу комнаты. Он подбежал ко мне, будто собираясь пожелать доброго утра. Он вновь лизнул мое ухо и сел рядом со мной. Когда солдаты открыли дверь, пес все еще сидел невдалеке от меня, а я молился. Я услышал, как один из них сказал: «Он не человек, а дьявол!» Другой солдат ответил: «Нет, этого не может быть. Его бережет какая-то сверхъестественная сила». «Он же неверный, — продолжил первый солдат, — он воспротивился Аллаху, а значит, он на стороне сатаны».

Кто-то меня хранил

Меня привели обратно в камеру. Пока я отсутствовал, мой сосед поинтересовался у охраны о причине моего заключения. Узнав, что меня обвиняют в вероотступничестве, он пришел в ярость. Когда я вернулся в камеру, он чуть было не растерзал

меня. Но не прошло и пятнадцати минут, как его забрали и отвезли в другую тюрьму.

Я спрашивал себя: «Что происходит? Кто меня бережет?» В то время я еще не знал ответа на этот вопрос. Вскоре мои рассуждения были прерваны: пришли документы о моем переводе в другую тюрьму.

К тому моменту мои мучители казались мне зверьми. Они арестовали меня за то, что я сомневался в истинности ислама. Теперь моя вера действительно пошатнулась, и меня вновь везли в тюрьму.