Скрижаль безумия. | 18+

Лаборатория была известна в США под другим названием, поскольку она функционировала как океанариум SeaWorldShark, основанный Гилбертом — известным биологом, который  специализировался на изучении акул. Для акул были созданы идеальные условия полувольного содержания. Миссия SeaWorldShark заключается в том, чтобы последовать знания о море для широкой общественности, чтобы больше людей могли наслаждаться, понимать и охранять моря. А основной целью лаборатории Mote было развитие морской науки и образования, а также поддержка сохранения и рационального использования морских ресурсов. Однако не все виды акул могли выжить в огромных стандартных аквариумах, поскольку для их содержания требовалось значительное пространство и живая пища.

      Несмотря на свой возраст — пятьдесят один год — Гилберт выглядел бодро и уверенно, а его знания и опыт поражали многих коллег. Он начинал свою карьеру как преподаватель, а затем был повышен до ассистента профессора. В 1990 году он стал штатным адъюнкт-профессором, а с 1998 по 2000 год занимал должность профессора зоологии. После этого он занимал должность почетного профессора нейробиологии и поведения, продолжая заниматься своими проектами. Выбор сотрудников для лаборатории был крайне сложным и тщательным, так как Гилберт ценил не только знания, но и опыт в области шаркдайверства.

       Каждый, кто приходит в лабораторию, должен осознавать, что ему предстоит иметь дело с хищниками, которые могут быть непредсказуемыми. Перри Гилберт, уже имеющий опыт работы с ними, понимал, что эта работа требует большого терпения и выдержки. Роберт Хьютор — старший научный сотрудник и помощник Гилберта — сыграл важную роль в появлении белых акул в океанариуме. Он создал для них особые условия содержания и питания, учитывая их активный образ жизни и потребность в постоянной активности и живой пище. Белые акулы не имеют легких, поэтому для дыхания им необходимо постоянно двигаться и плавать с открытым ртом. Чем быстрее они плавают, тем больше воды проходит через их жабры, обеспечивая достаточное количество кислорода. Если же они перестают двигаться, то могут умереть от недостатка кислорода. Когда Ная впервые попала в океанариум, Гилберт был уверен, что она не сможет адаптироваться, особенно учитывая её состояние. Его опасения частично подтвердились. Когда Ная отказывалась от пищи и не желала принимать её.

                                                                           ***
Утренний звонок разбудил Мишель, телефон судорожно вибрировал. Заиграла довольно монотонная, но громкая мелодия. Девушка откинула одеяло в сторону и схватила мобильный телефон, видя входящий вызов от матери. Она вздохнула и, нажав на зеленую кнопку принять вызов, приложила гаджет к уху.
— Алло!
По ту сторону телефона послышался скрип и шум, Мишель сначала не поняла и подумала, что звонок был случайный, но тут она услышала голос Шелли.
— Мишель, дорогая! Как ты? Как долетела? — голос Шелли на удивление был счастливым, и было ощущение, что женщина находилась не дома, что в целом было неудивительно.

Глик посмотрела на часы, стрелки которых показывали восемь тридцать  утра. Разница во времени между штатами была не особо большая, плюс два часа. Стало понятно, что Шелли решила так рано позвонить.
— Да... Все отлично, меня встретила Элин. -  на секунду Мишель будто ощутила ком в горле, ей было будто противно разговаривать с матерью и слышать этот  лживый "милый" голос.
— Джеймс мне все нервы вытрепал, что ты не позвонила, а когда ты написала сообщение, был в очередном бешенстве! Перезвони ему сегодня! — возразила Шелли, будто предъявляя претензии Мишель, и интонация в голосе резко поменялась.
— Мам, не начинай, прошу...
— Знаешь, мне это тоже всё надоело! По-моему, отпустить тебя было ошибкой, Мишель! — Шелли начала возмущаться, и голос матери становился будто обозленный.
  
    Она, тяжело вздохнув, убрала телефон от уха и завершила разговор. Очередное пустое обвинение и слова, которые Мишель уже слышала не раз. Эти фразы стали для нее привычными, как старый, потрепанный свитер, который она носила в холодные дни. Мишель была так счастлива этой поездке. Однако навязчивость и безразличие матери вызывали у нее отвращение, словно горький привкус во рту, который не мог исчезнуть. 
Мать всегда находила способ напомнить и упрекнуть, даже не находя причины. Глик положила телефон на тумбочку и, откинув одеяло, встала с кровати. В доме было тихо, только за окном слышался приглушенный шум проезжающих машин. Она подошла к окну, глядя на улицу, где люди спешили по своим делам. Мишель задумалась о том, что ее собственная жизнь стала слишком пустой, хотя, казалось бы, все налаживалось.

     Покидая свою комнату, она оставила дверь слегка приоткрытой. Сквозняк, проносящийся по коридору, свидетельствовал о том, что атмосфера в помещении была свежей и комфортной. Вероятно, Элин открывала окна на ночь, чтобы охладить дом. В июне температура часто поднималась до высоких значений, и такая мера была вполне оправданной. Проходя по коридору, Глик ощущала легкий ветерок, который приятно касался ее кожи.

    Элин все еще спала, что, безусловно, не представляло собой неожиданности. Она много работала и не знала, что такое полноценные выходные. Однако, когда работа приносит истинное удовольствие и удовлетворение, такие жертвы становятся менее ощутимыми. В этом контексте Глик решила взять на себя заботу о приготовлении завтрака. Для нее это было привычным делом. Она давно привыкла к домашним обязанностям и воспринимала их как часть своей повседневной жизни. Глик направилась к холодильнику, чтобы оценить обстановку в нем. Элин не успела сделать покупки.

    «Нужно обязательно сегодня закупиться», — подумала про себя Мишель с улыбкой на лице. Тем не менее, Глик не собиралась отчаиваться. Она знала, что даже из небольшого количества ингредиентов можно создать что-то вкусное. Возможно, у нее получится сделать омлет из оставшихся яиц и добавить к нему немного овощей, которые она обнаружила в холодильнике. Кроме того, она надеялась, что удастся найти несколько кусков хлеба, чтобы подать их с маслом и джемом. Это было неизбежно, учитывая, что Элин регулярно занимается закупками, но из-за своей загруженности не смогла сделать это в последние дни. Тем не менее, Глик решила сначала сосредоточиться на приготовлении завтрака. Она включила плиту, подготовила сковороду и принялась за дело. Когда завтрак уже был готов, Элин к тому времени проснулась и пришла к подруге на кухню. Она была удивлена, увидев, что Мишель понемногу начинала хозяйничать.

  — Подруга! Ты умеешь удивить! — воскликнула Элин с искренним восхищением. Её голос звучал так, словно она открыла для себя нечто невероятное. — Но не стоило так стараться, ты ведь только вчера приехала, а уже берешься за готовку, — добавила Лангресс, смеясь. Однако её жест, легкое прикосновение к руке Мишель, было полным одобрения и поддержки. Глик, понимая, что подруга не хотела ее обидеть, все равно отстранилась и убрала осторожно руку Элин.

— Ты спала, и я решила не будить тебя, — ответила Мишель с легкой улыбкой на губах. — Кстати, а во сколько нам выезжать?

   Элин будто осенило, и, посмотрев на время, стрелки часов показывали девять двадцать, подруга только кивнула головой, садясь за стол.
— Успеем, не переживай! Нам ехать около трех часов в главный офис, где находятся все акулы. Ты же хочешь увидеть их? — спросила девушка, начиная не спеша есть, наслаждаясь едой. Мишель кивнула и подтвердила слова Элин.  Ей стало спокойнее, что они не опаздывали, и можно было спокойно выдохнуть перед столь долгой поездкой. Завтрак завершился, Мишель была в довольно хорошем настрое, Элин старалась ее отвлекать часто своими шутками и забавными историями с акулами. Девушки пошли собираться. Глик, заправляя кровать, села на край и достала из рюкзака, который лежал уже в кресле, стоящем возле столика, свой дневник. Вещи Мишель не разбирала, они так и остались лежать в чемодане, ее в целом это не особо волновало. Она могла тут расслабиться, ведь никто не будет отчитывать за неубранную комнату или плохо приготовленную еду, что делал часто Джеймс.

Открывая свой дневник, она просмотрела записи, оставленные еще задолго или перед отъездом. Но перечитывать не стала. Мишель взяла ручку, которая была прикреплена колпачком к основной обложке дневника, начала делать запись:

26 июня 2010 года.
«Сегодня у меня самый ответственный и важный день. Я бы никогда не смела думать, что попаду в один из важных проектов с акулами. Меня пробирает дрожь и волнение, а вдруг не получится, и мне придется вернуться домой?... Для меня это куда хуже кошмара...»

Услышав голос Элин о том, что пора собираться и ехать, Мишель с улыбкой дописала свою мысль и захлопнула дневник. Кинув блокнот и  ручку в рюкзак, который прихватила с собой. Но  перед этим проверила, все ли документы захватила. Она не стала заморачиваться с одеждой. Надела синие джинсы, белую футболку и клетчатую рубашку, которая довольно неплохо дополняла образ Глик.

     У Элин был автомобиль марки Ниссан Верса, который она использовала исключительно для поездок на работу. Это был надежный и экономичный транспорт, который стал для нее основным средством передвижения в дни, когда она не могла обойтись без автомобиля. В остальные дни Элин предпочитала добираться пешком или вызывать такси, поскольку сама не очень любила водить. Однако, несмотря на свои предпочтения, порой приходилось садиться за руль, чтобы добраться вовремя. Как только Лангресс повернула ключ зажигания, на панели приборов мгновенно загорелись стрелки и огни. Из магнитолы раздалась музыка, наполняя салон звуками. Элин всегда выбирала мелодии, при этом посоветовавшись с Мишель, но Глик не была привередой в музыке. И вот в салоне заиграла одна из любимых треков: Jerrod Niemann - Lover, Lover.

    Первая передача, легкий поворот руля — и машина уверенно стартовала с места. Двери автомобиля заперлись, а за стеклами царило уютное ощущение. После нескольких поворотов она уже выезжала на почти пустые дороги. Утренний трафик, как правило, не был интенсивным, что позволило Мишель наслаждаться поездкой. С каждым поворотом стрелка спидометра легко достигала отметки 100 км/ч. Поездка оказалась удивительно комфортной, без пробок и задержек. Погода радовала; яркое солнце светило, а дождя не предвиделось. На горизонте простерся Тихий океан, его воды переливались на солнце, создавая игру света и тени. Берега, которые казались отдаленными, на самом деле находились гораздо ближе, чем можно было предположить на первый взгляд. Монтерей, известный своими живописными пейзажами и океаном, привлекал внимание путешественников и туристов со всего мира. Он расположен на побережье Тихого океана и славится своими крутыми скалами и живописными пляжами. Мишель, рассматривая окружающий её каньон, ощутила невероятное спокойствие. Окружающие её горные склоны возвышались над дорогами, которые, казалось, были лишь узкими полосками асфальта. С каждой минутой она всё больше осознавала, как малы и незначительны автомобили, проезжающие вдали.

    Глик, оказавшись впервые в этой части Соединённых Штатов, испытывала смешанные чувства. Она никогда бы не подумала, что решится на такую поездку. Этот регион, с его дикой природой и атмосферой спокойствия, оказался совершенно иным по сравнению с ее родным городом. Множество раз она слышала о красоте Калифорнийского побережья, но увидеть это своими глазами было совершенно другим опытом.После того как машина остановилась перед внушительными воротами, обрамленными крепким забором, атмосфера вокруг сразу изменилась. Ворота были выполнены из прочного металла и украшены элементами, подчеркивающими серьезность охраняемого объекта.

    На табличке, расположенной на воротах, четко значилось: "Въезд для сотрудников". Сотрудник службы безопасности, мужчина среднего роста, одетый в запоминающуюся форму охранника, тщательно осмотрел пропуск. Его недовольный взгляд не сулил ничего хорошего. Он вернул документ Элин, издав звук, похожий на хмыканье. Слегка пренебрежительно он отошёл к пункту контроля и открыл въезд. Ворота со скрипом начали раздвигаться, открывая проезд. Элин нажала на педаль и машина двинулась проезжая вперед на ближайшую парковку. Их встретило довольно большое здание со множеством окон и надписью «SeaWorldShark». Мишель подняла глаза на здание и осмотрела его, оно действительно казалось очень огромным, и только оставалось гадать, что там внутри.

   Элин припарковалась на свободном парковочном месте. Заглушив двигатель, поставила машину на ручной тормоз.  — Вот мы и приехали, — взяв сумку в руки и ключи от машины, Лангресс сжала их в ладони и открывая дверь, покинула салон. Мишель поспешила следом. Захлопнув дверь, она накинула рюкзак на правое плечо и снова направила взгляд в сторону здания. — Честно, я представляла это как-то по другому.

   — Тебе еще много предстоит узнать, идем! — Элин засмеялась и повела подругу внутрь. Они пришли к главному входу и прошли охранную систему, все казалось настолько структурированным, даже в аэропортах таких досмотров не было как тут. А ведь это всего лишь главный вход, где проверяли сотрудников каждый день. Лаборатория являлась известной, но имела свою структуру безопасности, за которую отвечал именно профессор Гилберт.

   Мишель шла за подругой по длинным светлым коридорам которые, казались будто бесконечные. Довольно большое количество различных сотрудников встретилось на пути. Все шли по своим делам, о чем-то разговаривая. Элин позвонила Гилберту и, сообщила что они уже прибыли и готовы зайти. Девушка улыбнулась принимая, положительный ответ по ту сторону разговора, и провела Мишель к кабинету.
     
    Глик снова будто задрожала и слегка царапала свою ладонь, оставляя следы. Было  слишком волнительно как все будет проходить. Вчера она только мечтала об этом, а теперь стоит около кабинета директора. Неужели такое в жизни действительно бывает? Она подошла к небольшому балкончику, который располагался в конце коридора  кабинетов, панорамные окна открывали вид на въездную площадку, где были видны другие автомобили.
  — Элин, мне очень волнительно! - дрожащим голосом ответила Глик поворачиваясь к подруге и обнимая себя за плечи. Ее страх как змеи расползались по телу и хотелось попросту убежать. Лангресс прекрасно ощущала это.
— Все будет хорошо, ты ему понравишься! - спокойным и успокаивающим тоном продолжала Элин подводя Мишель к двери.  Осторожно постучала в нее, ожидая услышать ответ о разрешений зайти.

— Элин ты что творишь? - Прошептала она. И глаза Глик расширились. При  этом она услышала  приглушенный голос Гилберта. Взявшись одной рукой за дверь, выдохнув, Глик зашла на порог. Она посмотрела на подругу потерянным взглядом.
Элин только широко улыбнулась и сжала руки в кулаки, — Я тебя здесь подожду. Иди!
   Пройдя в кабинет, она закрыла за собой дверь и как вкопанная уставилась на мужчину. Сняв с плеча рюкзак и обнимая его, но ее взгляд пробежался по кабинету. В дальнем углу стоял небольшой диван, а буквально в двух шагах  висела  специальная доска для рисования маркерами. На другой стороне висел плакат океанариума, где были изображены несколько акул. В центре расположился книжный столик с откидной столешницей. В центре стоял большой стол, где и сидел профессор. Справа от стола стоял небольшой шкафчик, он был заполнен разными папками с документацией.  На окнах висели жалюзи, которые были открыты и солнечный свет заполонил пространство кабинета. Гилберт поднял взгляд на девушку. Ей показалось что мужчина был серьезен, но как только он увидел Мишель, то улыбнулся и рукой показал, что она может пройти и садиться.
  — Я вас уже заждался, мисс Глик! - Тон Гилберта был спокойный и даже казался добрым.

      Мишель в свою очередь села на стул возле стола профессора и, положив рюкзак к себе на коленки, слегка пальцами сжимала его. Было заметно что девушка слишком переживала.
      — Прошу меня простить, что заставили вас ждать! - от волнения голос девушки слегка дрожал.

     Гилберт отложил документы в сторону и наблюдал за Мишель. Он заметил, что она слишком разволновалась, но его это не особо разозлило. Он вспоминал себя когда был таким-же пацаном который переживал за свои проекты,и открывая свою уже деятельность аналогично нервничал не хуже Мишель. — Я ознакомился с вашими документами, которые вы мне отправили. Довольно интересно, не умея опыта, вы хорошо справлялись в теории и отлично завершили курсы дайвера. Вы плавали с какими больше видами? - спрашивал он спокойно. Поднявшись с кресла, он налил из кулера, который стоял возле шкафа, стакан воды и протянул девушке.  — Вы слишком распереживались, не нужно, вас убивать и ругать я не намерен, наоборот больше хочется узнать о вас. — с улыбкой профессор вернулся в кресло.

— Ах да! - воскликнула Мишель посмотрев на профессора сделав пару глотков из стакана. — У нас была экспедиция с дельфинами чаще, — Глик замолчала и продолжила,  — Я люблю этих животных, они потрясающе, но мне всегда хотелось быть ближе к акулам, для меня они больше чем просто рыбы. Глик пожала плечами и вспомнила как, доводилось видеть один раз в жизни акул, но вот плавать с ними, к сожалению, не разрешали или попросту было запрещено.

— Из ваших писем я это понял. И Элин про вас тоже много рассказала и полностью отзывалась в положительном ключе. Гилберт внимательно слушал девушку и она рассказала ему о своих проектах и то, как давно мечтала и шла к тому чтобы работать именно с ними. Мишель при своем волнении отвечала на вопросы Гилберта, показывая свои теоретические знания в понимании, кто они вообще такие и что из себя представляют, что в целом заинтересовало профессора. Редко  он видел новичков, желающих работать с хищниками. Но даже если такие и были, то были слишком неуверенны, хоть и показывали обратное. Диалог длился минут тридцать, Элин за дверью уже начинала переживать, хотя все не казалось таким уж плохим.

— Вы приняты, Мишель. Ожидаю высокого показателя ваших навыков. Сегодня Элин вас познакомит с коллективом, и после покажет всех наших акул. - подметил мужчина.
— А можно вопрос?
— Конечно, спрашивайте. - ответил Гилберт.
— Я видела фотографии всех акул, которые тут находятся, и одна из них меня заинтересовала. Глик снова испытывала волнение над таким вопросом, словно кто-то ее ударит за это или накричит, трудно справляться со своими страхами. —  Та, белая акула, со шрамами на теле,вы можете о ней рассказать?
    Гилберта удивил этот вопрос и то, что Мишель заинтересовалась именно этой акулой. Он не был против поведать о белой хищнице. Но есть ли смысл, зная о том, что акула была очень агрессивна и никого к себе не подпускала. Такая агрессия для них была не редкостью, особенно у молодых особей. — Ее зовут Ная —  белая акула размером около трех с половиной метров, это молодая особь, ей пришлось непросто, и мы это понимаем. — Перри продолжил: — Она была поймана браконьерами, но так как на акуле был установлен чип, мы выловили особь и забрали уже под наблюдение в океанариум. Уже как полгода она находится в ограниченном передвижении, и пока никому еще не удалось найти с ней контакт, — подметил Гилберт. Мишель кивнула, слушая профессора и на секунду задумалась, а если попробовать найти контакт и погрузиться к хищнице? Девушка понимала всю опасность и непредсказуемость животного.  Мишель и себя  подвергала огромным рискам. Но когда еще такая возможность будет?

— Я готова погрузиться к ней! — от этих слов Мишель даже сама удивилась, ее только-только приняли, но она кидает такие заявления. Может, вообще Гилберт будет по-другому относиться к ней или запретит заниматься самодеятельностью в том числе.
  Удивление профессора было куда сильнее, чем самой Мишель, его глаза расширились от такого заявления новобранца, он на пару минут впал в раздумья, смотря на девушку, и задавался только одним вопросом: «Почему такие риски и от чего она пытается убежать к акулам?» Может, на то и была его воля — разрешить ей попробовать первое знакомство с Наей, но ставки высоки, а она еще новичок в этом деле. — Не могу так рисковать, с ней опытные профессионалы не справляются, что говорить о вас! — прокомментировал он.

—Я понимаю что риски... Но... — Мишель задалась на секунду будто сомнением но раз уже изъявила желание, то пути назад нет. — Я чувствую, что все получится. Может к ней нужен немного другой подход, она не доверяет людям, показывая агрессию. — она продолжила, — А вы ведь знаете, что акулы не повторяют ошибки дважды, и стараются избегать тех мест, где получили ранения, пусть даже это человек. А значит за ней охотились специально. - Ее слова были довольно уверенными. Девушка положила руки на стол и посмотрела в сторону фотографий и документов которые лежали на столе профессора.

  Гилберт все-таки не ошибся, доверившись Элин на счет Мишель. Ее показатель и уверенность в словах говорили об этом. Он только выдохнул и принял рассуждения Мишель. В чем-то девушка действительно была права, но насколько он знал, люди которые, отлавливали акулу, были пойманы и разбирательство дошло до суда. — Хорошо, вы меня убедили. - усмешкой проговорил профессор и одобрительно кивнул. — А пока знакомьтесь с коллективом и осваивайтесь.

  Мишель была счастлива, что профессор принял ее слова, и в том что теперь она будет тут работать, а главное ей не придется возвращаться домой, это было самым важным. Подписывая документацию которую ей предоставил профессор она поднялась со стула с улыбкой. Попрощавшись с ним, была полна эмоций, она уже и забыла когда была так счастлива, а тут в один день ее жизнь теперь перевернется. Своими эмоциями она не могла не поделиться с подругой.

Она вышла из кабинета и закрыла дверь. Подбежав к Эли,  вцепилась в нее как кошка в объятия с переполненными эмоциями. Девушка даже прослезилась и пыталась как-то себя сдерживать, но Мишель не особо умела контролировать эмоции. — Элин, меня приняли! - восторженно воскликнула Глик, отцепившись от подруги и взяв свой рюкзак обняла его крепко.
Элин была счастлива за Мишель, в ответ обнимая ее, улыбнулась и ощущала эмоции своей подруги, будто только ее приняли а не Мишель. — И никаких сомнений, я говорила, что ты будешь тут работать! Что он тебе сказал?
— Профессор сказал, чтобы, ты мне все показала и надо познакомиться с коллективом! И еще новость! - перебила ее Мишель. — А еще он  разрешил поработать с Наей!
— Да ты умница, первый день и такой прогресс! Но предупрежу, с ней будет очень сложно! Ладно, идем я тебе все покажу! Элин повела Мишель снова по коридору в ту же сторону, из которой они пришли. На момент она чувствовала себя самым счастливым человеком во всем мире.
                                                  
                            Сакраменто. штат Калифорния. 27 июня 2010 год.

Люди, подобные ему, часто мыслят совершенно иначе. Они погружены в свои мрачные фантазии и находят удовлетворение в том, что для других является ужасом. Когда жертва молит о пощаде, желая выжить, ее страх и отчаяние становятся для таких людей источником некой извращенной радости. Они наслаждаются процессом власти над жизнью и смертью, испытывая при этом смесь возбуждения и равнодушия. Эти «жертвы» зачастую сами были теми, кто издевался над слабыми, и их страдания становятся для них лишь средством достижения своих целей, своего рода игрой, где они контролируют исход. Он был как падальщик, питающийся «мусором», находя красоту в том, что другие отвергают. Его ум был запутан в мрачных мыслях, и он с трепетом обращался с человеческими телами, разбирая их на части, как механик, который изучает детали автомобиля. Каждый орган для него был уникальным, но в то же время одинаковым — это была его коллекция, его способ понять человеческую природу. Мозг, легкие, печень — все это было для него не просто частью тела. Это была его коллекция, и в ней он видел одну истину: внутри все люди одинаковы, какими бы они ни были снаружи.

Уэйн всегда понимал, что каждое его действие имеет последствия. Но он мастерски умел скрывать свои следы, так что его подвал, тщательно вымытый и убранный, не оставлял никаких намеков на то, что когда-то там происходили ужасные события. Как же так получилось, что этот на вид спокойный и безобидный мужчина оказался одним из самых жестоких маньяков? Работа в морге, куда его приняли на должность санитара, открыла ему доступ к мрачным тайнам человеческой жизни и смерти.

Коллеги никогда не подозревали о его увлечениях, ведь Уэйн всегда казался тихим и спокойным человеком. Мальчик выросший, с отцом который, издевался над ним, мальчик постоянно наблюдал как, его отец приводил женщин и занимался с ними сексом прямо при нем, что только вызывало отвращение и неясность. Рейзи часто убегал из дома, но такие уходы заканчивались сильными побоями пьяного отца. Тот каждый день выпивал различного вида алкоголя, начиная с дешевого виски и заканчивая пивом. Градус алкоголя скакал постоянно, как и эмоции отца Рейзи. Он был постоянной жертвой своих сверстников в школе, ему один раз сломали пару ребер, но в больницу мальчик не обращался, ощущая что будто ушибы. Уэйн никогда не плакал и сдерживал свои эмоции, что вскоре переросло в подавленный гнев.

Найти Дэйва оказалось проще, чем предполагал Уэйн, который, связав его крепкими путами к металлической койке, наблюдал за испариной на лбу своей жертвы. Одежда пленника была покрыта грязью и водой, свидетельствуя о том, что его волоком тащили по земле. Дэйв тяжело дышал, не в силах произнести ни слова из-за тряпки, заткнутой ему во рту. Он боролся с тошнотой, вызванной недавним приемом пищи, которая теперь подступала к горлу.

Взглянув вокруг, Дэйв увидел выровненные пол и стены, а под потолком – трос с висящими на нем циркулярными пилами. Рядом со входом стоял стол, еще не очищенный от крови. Справа находился небольшой медицинский столик, на котором аккуратно были разложены хирургические инструменты: скальпели, молотки и ножи различных размеров.

Уэйн снял капюшон и сел напротив пленника, дав ему возможность рассмотреть своего мучителя. Глаза Дэйва расширились от узнавания, он заерзал на койке, и его вопли стали громче. Рейзи с злобной ухмылкой взял электрическую пилу со столика и, подойдя к жертве с тыла, поднял ее над головой. Взгляд мужчины стал холодным и безразличным, но он испытывал удовольствие от одной лишь мысли о том, как распилит эту жалкую черепушку.

— Слышал ли ты когда нибудь, как разделывают труп? - Уэйн спросил холодным тоном, проводя глазами линии на голове мужчины как он будет распиливать.
Тот дергался сильнее, продолжал мычать и пыхтеть, извиваясь как рыба на берегу.
— Сначало тело осматривают... - Уэйн взяв во вторую руку со столика нож  и разрезав одежду грудную клетку и живот Дэйва, продолжая расчерчивать глазами линии по которым будут делаться разрезы. После этого нож, он вернул на столик. — Тело моют ,если это необходимо, приводят в чистый вид...Затем на теле делаются разрезы и каждый работает по своему, как удобнее, разрезы от грудной клетки к брюшной полости. После этого грудная клетка разрезается, отделяя грудину и ребра друг от друга, и открывается прекрасный доступ к органами. — Но сегодня я сделаю исключение, — продолжал Уэйн, наклоняя голову ближе к своей жертве, его голос звучал низко и угрожающе. — Начну с того, чем многие люди не умеют использоваться, извлеку мозг из твоей черепушки, и после этого он займет свое место в одной из моих коллекций. Это будет не их приятных воспоминаний, ведь не часто собираешь органы тех, кто трахал ту которую, я любил. - интонация Рейзи была явно злее. Дэйв умоляюще стонал и скулил сквозь кляп из тряпки. Понимая  что его ждало. Из глаз полились слезы которые он не мог контролировать. Паника становилась сильнее от каждого движения и слов маньяка.

— Знаешь, люди меня всегда удивляли, они считают себя выше бога - которого нет. Но все состоят из одинаковых внутренностей, все одинаково гниют в яме глубиной три метра или сгорают в крематориях, превращаясь в обыкновенных прах. Но многие возомнили себя выше этого, что они - бессмертные и всемогущие. Уэйн зафиксировал голову свободной рукой стараясь держать прямо, чтобы при распиливание голова не ерзала. Дейва накрыла паника и тот со всеми начал барахтаться и мотать головой. Но тут же, мужчина получает тыльной стороной пилы по ключице. От боли, глаза расширились и он взвыл, зубами сжимая тряпку, его дыхание участилось. Будто вот-вот задохнется и вопль слышался на все помещение. Уэйна не особо волновали эти вопли, он решая, не задерживать все веселье, включил пилу и та послушно загудела. Маньяк принялся распиливать основную часть черепа, слушая как в это же мгновение хлынула кровь и вопли Дэйва продолжались еще несколько секунд. Он  мучился от боли в последние секунды жизни, но довольно быстро вопли затихли, его тело будто обмякло и расслабилось,кровь брызгала на одежду и на пол.

   Тут требовалось время, чтобы закончить распил, ведь кость была довольно плотной и толстой, даже профессиональные работники порой испытывали трудности в этом деле. Отпуская руку, которой он держал голову, начал отделять часть черепа от основания, откладывая пилу на столик. Его рука потянулась к скальпелю, легким уже  движением он разрезал твердую мозговую оболочку, лежащую непосредственно под костями черепа. На самом деле, твёрдой в обычном понимании она не являлась, а представляла собой толстую прозрачную пленку из черепа, тут же потекла светлая жидкость смешанная с кровью. Уэйн извлек орган и отложил его в таз стоящий, на полу возле койки, которая была частично запачкана кровью. Все это было заготовлено заранее перед тем как Рейзи притащил сюда Дэйва. Взяв следом большой скальпель и молоток. Широким лезвием он сделал глубокий разрез от горла до паха, кровь снова начала стекать по уже умертвленному телу, вследствие чего кожа разошлась и показался один из слоев жира. Короткими, но резкими ударами об стамеску он отделил грудину от прилегающих к ней ребер, после чего выломал её, потянув на себя.

  Убирая инструменты в сторону, Уэйн только оставил скальпель в руке. Продолжая разделывать тело как автомобиль, который разбирают на запчасти. От свежего трупа не было еще такого едкого запаха, но вытаскивая печень, легкие, Уэйн ощутил уже знакомый едкий ему запах переполненного кишечника, иногда он пахнет хлеще чем само мертвое тело, особенно если не опорожнен. Он задумался, что Дэйв принимал пищу не так давно, но в целом уже не важно. Органы разложены в металлические тазы, его плотные перчатки были залиты кровью, скальпелем он срезал ненужные ткани, отделяя их друг от друга довольно осторожно - как ювелир. Это для Уэйна было безумное наслаждение и удовольствие от проделанной работы, ткани, кожа, все это будто исчезло и теперь труп был пуст, только грудная клетка выглядывала из разделенной плоти, все выглядело так, будто разделали свинью и сейчас целиком будут нанизывать на вертел, но у Рейзи были другие планы на этот счет. Он как охотник распатрашивший свою добычу, не желающий ни с кем ее делить. Его сердце билось быстрее, ощущая нечто особенное в этом процессе. Уже пилой он начал отпиливать конечности: плоть и кости, связки с трудом но отделились друг от друга, он все складывал в мешок. Ноги оказалось пилить не так просто, но не сложнее, чем кость черепа. Каждое действие, каждый разрез плоти, будто был важной частью и имел огромный смысл. Много ли маньяков - убийц испытывающих, кайф от подобного процесса? Кто-то испытывает кайф от процесса насилия, кто-то процесса убийств и пыток. Рейзи в этом и отличался от других, у него не было, интереса к насилию жертв, но пытки он мог применить и то «по настроению.» и очень редко. Он совершал своеобразную справедливость над теми кто, слишком пытался возвысить свое мнение или поступки. Он считал убийство такого рода - освобождением.

   Закончив с конечностями. Все части тела он уже сложил в мешок оставляя за собой только кровь. Как на полу так и на койке, на которой находилась жертва. Особое внимание он уделил органам. Раствор формалина уже был готов, как и несколько банок. Он не особо соблюдал правила консервации органов, но выглядело все настолько хорошо. Первые несколько довольно больших банок с легкими, мозгами и сердцем располагались на одной из полок подвала. Рейзи часто любил смотреть на них и рассматривать, думая о рассуждая, о том, какие люди все таки не вечные. И рано или поздно жизнь закончится. Не важно как,  либо естественная смерть либо смерть под мучительными пытками маньяка.